Кактус

За окном собирались низкие угрюмые тучи. Тени стали размытыми и длинными. Воздух таил едва уловимый запах грозы. Навстречу Гароу по коридору нового комплекса Ассоциации Героев шел Генос. Осанистый, крепкий, одним словом — внушительный. Настолько сосредоточенный, будто в этом предгрозовом сумраке его вот-вот окружит вражеская армада. Совсем не тот огрызок киборга, каким он запомнился Гароу с последней их встречи. Гароу нарочно чуть задел его плечом, когда они пересеклись. — Ненавидишь меня? — бросил он Геносу с кривой усмешкой. Когда Бэнг пристроил Гароу в Ассоциацию как своего преемника, он строго настрого наказал наладить отношения с коллегами, но Гароу в силу своего характера начал не с того и не так. Просто напросто его задело, что его нарочно игнорируют. Генос смотрел на него без всякого выражения на лице. — Эй, чего зыришь с таким похерфейсом? Давай и ты расскажи, какая я сволочь. — Я тебя не ненавижу. Ты многое про нас не понимаешь. Гароу был оскорблён в лучших чувствах. Его просто бесило, когда с ним разговаривают, как с маленьким ребёнком. Особенно раздражало то, что так разговаривает тот, кому он вырвал сердце, пусть и в другой линии времени. Наверняка дотошный Генос об этом либо догадался сам, либо выпытал у Сайтамы, либо его старое ядро каким-то образом сохранило воспоминания о событиях, о которых сам Гароу не сразу вспомнил — скорее это они являлись ему сначала во снах, а затем и во вспышках памяти наяву. — Про кого это «про нас»? Про профессиональных героев? Ну валяй, просвети меня! — Гароу раскинул руки в приглашающем жесте. — Про нас с учителем Сайтамой. По правде говоря, я даже благодарен тебе. — Благодарен? Чё это значит? Улыбка Гароу заметно померкла, а уголки губ Геноса напротив чуть приподнялись. — Благодаря тебе я мог любоваться учителем Сайтамой во всём его величии. Его движения были подобны плывущим облакам и текущей воде, падающему дождю и летящим по ветру лепесткам, завораживающие и стремительные, полные страсти. Каждый выпад потрясал безжалостной яростью. Он подавлял тебя словно в космическом танце! Что за безупречное искусство боя! От него было глаз не оторвать, настолько он был красив. Ради этого даже жизнь отдать не жалко. — Генос сделал паузу и прочистил горло. — Если уложиться в двадцать слов, то все неприятели обычно сливались с одного удара, а с тобой учитель повеселился на полную. К Гароу вновь вернулась улыбка — глуповатая и растерянная. Он даже растрогался, но это чувство быстро смела волна зависти и досады. Он вспомнил первую тренировку в додзё и одну единственную из высокой стопки керамическую плитку, уцелевшую после его удара. Теперь такой плиткой стал Сайтама. И слова Геноса эти явно предназначались именно Сайтаме, но он постеснялся их ему высказать, а теперь наконец излил душу. — Лепестки? Танцы?! Да он просто молотил кулаками! И какого ляда ты мне всё это говоришь? Не ссы и скажи то же самое в лицо своему учителю. Генос полупал на него глазами и просиял, словно Гароу сделал великое открытие, а потом молча развернулся и зашагал прочь, вскоре сорвавшись на бег, как нетерпеливый ребёнок. — Эй, погоди! — крикнул ему в спину Гароу, и вместе с его криком сквозь грузные тучи вылез яркий луч солнца, полил «слепой» дождь. — В разгар махача лысик сказал, что исполнилась его заветная мечта, но он не рад этому. Генос остановился и обернулся. — Я знаю. Я всё видел и слышал, подключив бывшее ядро к вспомогательному разъёму. Но почему учитель так сказал? — А ты мозгой пораскинь. Ему не стрёмно было так сказать после твоей смерти, а ты стремаешься просто комплимент ему отвесить, ссыкло. Чао! «Ну и тормоз. Вот вроде и скентовались. Наверное, старик будет рад». * — Если вкратце, учитель Сайтама такой красивый. Возьмите моё сердце, только позвольте снова любоваться вами! — Генос, ты обо что башкой долбанулся?