***
Найти Кьётани оказалось задачей не из лёгких. Кикучи пыталась это сделать раньше звонка на урок, но это не вышло, учитывая, что звон в ушах девушки не проходил уже около десяти минут. Отчаянно опаздывая, но не унывая из-за этого, старшеклассница пыталась найти того, кто являлся причиной всех существующих сегодня проблем. Находиться причина не спешила, что не особо радовало Хару, надеющуюся успеть на нужный ей предмет (химию). Девушка прекрасно знала, что без Кьётани в класс её не впустят, ибо, если даже староста уже был проинформирован, то учительский состав и подавно. Это значило, что ответственность за все прогулы или плохие оценки Кентаро ложилась на хрупкие плечи его персональной «няньки». Другого слова Кикучи подобрать под подобную ситуацию не могла. Закусив от нервов губу, Кикучи с неожиданностью даже для себя засекла светлую копну коротко стриженых волос, обладатель которой шёл по направлению в столовую, но никак не на урок. Хару нахмурилась, щурясь ещё больше, чтобы быть уверенной наверняка, её это беглец или нет? Однако думать у девушки времени не было, а потому та понеслась к широкой мужской спине и, чуть не сбив её обладателя, преградила удивленному такому внезапному появлению парню путь. С секунду Кьётани пытался понять, что произошло немного ранее, а после его взгляд вновь стал раздраженным, а брови нахмурились, и Кикучи не смогла подавить нервную привычку закусывать нижнюю губу. «Убьёт…» — Ты чего здесь делаешь? — грубый голос был, к удивлению, не особо раздраженным, и девушка смогла вздохнуть с облегчением. Жить она будет. Однако взгляд карих глаз волейболиста заставил Кикучи зажмуриться, отдергивая низ пиджака. — Прочь с дороги. — Я тебя разыскиваю, Кьётани, — тихий, но уверенный женский голосок заставил Кентаро замереть, который теперь с плохо скрытым любопытством поглядывал на слегка подрагивающую от страха, но твёрдо преграждающую ему путь девушку. Она не выглядела как какая-то упёртая и крайне целеустремленная особа, но в её ауре было что-то такое, заставившее тело волейболиста остановиться и выслушать нежный, почти ласковый, голосок второкурсницы. Большие синие глаза с упрёком, который поблескивал на самом дне их персонального океана, взглянули в светло-карие глаза «Пса», и женский голос вновь врезался в голову Кентаро, который всё ещё стоял на своём месте, не пытаясь обойти девушку. — Мы, между прочим, уже должны быть на химии, как, — Кикучи скосила взгляд на настенные часы, так удачно здесь висевшие, и продолжила: — 15 минут. Тебе следует исправить по ней не самые лучшие оценки, Кьётани. Почему же ты пошёл в столовую, а не в наш класс? «Отсчитываю его, как какого-то малолетку лет шести…» Ноги девушки подрагивали от подступающего страха, но Кикучи упрямо гнала прочь это чувство опасности, чтобы не отступить так не вовремя. Ей надо было показать свою силу духа этому парню, чтобы впредь он не думал её недооценивать. Хару полностью положилась на инстинкты, решающие сейчас за неё, как себя вести с диким и неуправляемым Доигровщиком мужской волейбольной команды старшей школы Аобаджосай. И сейчас именно это и связало этих двоих учеников, замерших друг напротив друга… — Я опоздал, — раздраженно цыкнул Кьётани, невольно взъерошивая свои коротко стриженые волосы, и нечитаемым взглядом посмотрел на всё ещё стоящую напротив него девушку, — меня бы не впустили в класс. — Ты и не пытался, Кьётани, — прикусив губу, мягко возразила ему Кикучи и сложила руки на груди, задумчиво смотря в одну точку. Сейчас они опаздывали уже почти непозволительно, если бы только Хару вчера не предупредила Кавамасу-сенсея о том, что ей придётся нелегко, и хорошо бы устроить небольшие поблажки. Классный руководитель посчитал это уместным требованием, а потому Кикучи могла опаздывать на уроки на сколько угодно при условии, что это опоздание связано лишь с Кьётани. Проспала или ещё что-то — отговоркой было отвратительной. Устало выдохнув, старшеклассница мельком взглянула на раздраженного от подобной ситуации парня и, еле заметно коснувшись его кончиками пальцев, направилась в сторону их класса. — Идём, Кьётани. Буду получать свой первый нагоняй в этом учебном году! Всё ещё тихий (несмотря на само восклицание в предложении) голос не был наполнен раздражением или обвинением в сторону своего одноклассника. Это заставило Кентаро недоуменно нахмуриться (что, впрочем, вновь могли принять за враждебность). Карие глаза парня впились в хрупкую впереди мельтешащую спину, и Кьётани, сам пока этого не осознавая, двинулся следом за девушкой. Он был весь напряжен, как во время самой серьёзной игры, но сейчас этого никто не замечал, ибо Кикучи пыталась перевести дух от страха, который нахлынул на неё неожиданной волной. Старшеклассница нахмурилась, прикусывая нижнюю губу. Её всегда раздражал её безосновательный страх, а потому девушка всегда старалась делать всё ему наперекор. Но сейчас, пытаясь отдышаться от нового приступа, Хару с неожиданным для себя удивлением поняла, что она испытывала трепет перед Кьётани, и эта волна, охватившая её, была лишь побочным эффектом, который вскоре сошёл на «нет». Ведь, разговаривая, хоть и немного, с этим парнем, Кикучи неизвестно почему боялась его всё меньше и меньше…***
Кентаро раздраженно выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы и впился взглядом в фигурку девушки, которая вновь пыталась затащить его на урок. Парень уже вымотался от полноценных учебных дней, которые без перерывов продолжались уже около недели. Его уже всё достало и хотелось послать каждого куда подальше (это учитывая ещё и то, что до сих пор не подпускали к волейбольному клубу), но, по неизвестной ему причине, всё ещё покорно следовал за Кикучи. Она не позволяла ему расслабиться ни на одно мгновение, везде следовала за ним, словно тень, и, что было самым главным, не воспринимала его как угрозу. Серьёзно, у Кьётани даже появлялась пару раз дурацкая мысль о том, что у девушки попросту отсутствовал инстинкт самосохранения. Однако он и сам прекрасно видел, что это было не так. Точнее, совсем не так. Кикучи умела ловко увиливать от ответа на неблагоприятных для неё уроках, могла уйти от назойливого собеседника, не начиная с ним разговор. А ещё Хару могла точно понять, когда раздражение или злость у Кентаро достигала своей высшей точки. Каким образом она это делала, оставалось загадкой как для самого Кьётани, так и для одноклассников с учителями. Волейболист взъерошил волосы и вновь опустил взгляд на вечно мельтешащую около него рыжую макушку. Девушка была очень низкая даже для японки, которые особо-то ростом и не блистали, и доставала ему, Кентаро, максимум до плеча. Лично ему всегда казалось, что её дыхание было где-то на уровне его пупка, но это он, конечно же, преувеличивал. — Кьётани, нам надо идти на биологию, — вновь оказавшись около волейболиста практически вплотную, нежным и тихим голосом оповестила его Кикучи, вырывая из вереницы мыслей и заставляя парня поморщиться как от зубной боли. Заметив подобную махинацию со стороны одноклассника, Хару легонько, как обычно, одними кончиками пальцев, прикоснулась к Кьётани, — Да ладно тебе, это же интересно. — Я не пойду, — грубо буркнул Кентаро, отворачиваясь от замершей от подобного девушки, и постарался скрыть едва заметный румянец на своих щеках. В его животе непонятно скрутило, и странное чувство затопило всё тело, заставляя волейболиста хмуриться. — Но, Кьётани… — слабо попыталась возразить девушка и была тут же перебита. — Сказал же, что не пойду, — зло рыкнул Кентаро, делая пару резких шагов вперёд, — Отвали. И пока его спина скрывалась из поля зрения Кикучи, та прижимала руки к груди и пыталась понять, что только что произошло, и почему вдруг без какой-либо логичной на то причины? Прикрыв глаза, Хару рвано выдохнула, пытаясь подавить слёзы, которые среагировали на слишком громкий и грубый голос. Девушка осторожно вытерла покатившиеся соленые капли со щёк и с тоской взглянула на поворот, за которым и скрылся Кентаро. Ей было неприятно из-за такого отношения к себе, но, кажется, она даже начала привыкать к грубой манере речи Кьётани. И даже начала думать о том, что всё не так плохо. Кикучи даже перестала чувствовать отголоски страха в его присутствии. Однако сейчас он впервые поднял на неё голос, и нелогичный рефлекс тут же отреагировал, заставляя Хару всхлипывать. Слёзы были странной и необоснованной защитой, если это можно так назвать, на любое повышение голоса, и эту черту в себе девушка тоже ненавидела почти так же сильно, как и чувство страха. Однако деться ни от того, ни от другого не могла, что вызывало в ней смешанные чувства. Прижав руки к груди, Кикучи задумчиво взглянула на пол коридора и прикусила нижнюю губу. Большая перемена закончится ещё не скоро, но делать девушке всё это время было нечего. Она уже привыкла, что постоянно находится рядом с Кентаро и следит за ним, а сейчас у девушки даже цели никакой не было. И это больно кольнуло в области груди… — О, неужели я нашёл ту, кто поможет мне скрасить это безделье? Хару нервно дернулась от звука незнакомого голоса и повернулась к ухмыляющемуся парню. Он не был особо высоким, но обладал на удивление крепким телосложением. Его тёмные глаза с прищуром смотрели на Кикучи, от чего той захотелось где-нибудь скрыться. Тёмные волосы были взъерошенными и достаточно длинными, но собирать их в хвост незнакомец не захотел. Его форма была немного мятой, а ухмылка не сулила ничего хорошего. Выглядел парень старше её одноклассников, хотя девушка и не была в этом уверена (все они приблизительно одинакового возраста на одно лицо). Рыжая бровь взметнулась вверх, а синие глаза испуганно сверкнули, но голос у Хару не дрогнул: — Вы меня? — Конечно тебя, — усмехнулся старшеклассник, делая один уверенный шаг вперёд и заставляя тем самым девушку отступить. — Я хотел бы… Договорить парень не смог, так как внезапно для обоих (приятный шок для Хару и не особо — незнакомца) обзор на девушку загородила широкая и уже выученная чуть ли не наизусть спина. Кикучи облегченно выдохнула, но потом внезапно напряглась, устремляя взгляд своих больших синих глаз на раздраженное и очень разозленное лицо одноклассника. Она знала, что ему нельзя драться, ведь не только Кентаро достанется, но и ей собственно тоже. Да и новое отстранение от волейбола парень явно не выдержит, тут ещё это не закончилось. — Эй, парень, шёл бы ты туда, куда надо было, — усмехаясь, протянул незнакомец, из-за чего Кикучи вся инстинктивно сжалась, во все глаза смотря на старшеклассника из-за широкой спины Кьётани, — Мы и без тебя… — Проваливай, — даже не дослушав парня, прорычал Кентаро, и Хару еле заметно коснулась его кончиками пальцев, пытаясь успокоить. Это уже даже вошло у неё в привычку. — Кьётани… — больше ничего девушка произнести не успела. — Злой пёс-чан! Цветок-чан! — Кьётани, Кикучи! Два знакомых и от того не менее приятных мужских голоса заставили второкурсников резко выпрямиться и взглянуть на спешащих к ним Ойкаву и Иваизуми. Капитан и его лучший друг прожигали дырку в резко побледневшем незнакомце, который сейчас старался незаметно для всех отступить. Кикучи этого не замечала, радуясь появлению семпаев, Кентаро раздраженно фыркнул на прозвище Тоору, но Хаджиме уважительно кивнул. Третьекурсники улыбнулись менеджеру и Доигровщику и вновь взглянули на незнакомца, резко изменяясь в лицах. Иваизуми стал разминать кулаки, смотря на бледнеющего парня исподлобья: — Китамура, ты опять взялся за старое? Дальнейшие разборки Кикучи решила не слушать, зная, что Хаджиме — человек ответственный и вытворять что-то за рамки выходящее не станет. Да и Ойкава, если что, его остановит. Кикучи задумчиво взглянула на уже приготовившегося подойти к семпаям Кентаро и нежно ему улыбнулась: — Спасибо. Кьётани, казалось, на миг стушевался, отвёл свой вечно хмурый взгляд от одноклассницы, еле заметно покраснел и недовольно буркнул: — Одни проблемы от тебя. — Аха-ха-ха, — неожиданно для парня засмеялась Кикучи, неловко улыбаясь, — ты прав. «А он не такой уж и плохой, этот Кьётани Кентаро…»