сжигая воспоминания.

у них красивая любовь. тихая, как одинокое море в яркий солнечный день, негромкая, как плеск ласковых волн, бьющихся о камни. он — крутой каменистый берег, она — его море. его защита, его успокоительное, его и только его. когда он рассержен, она целует его своими волнами, и он успокаивается, смягчаясь в её объятиях, и острые черты его лица сглаживаются подобно подводным камням, давно пролежавшим в нежных водах. она не подпускает к нему никого, ограждая своё счастье. её спокойная гладь может вмиг вскипеть, если кто-то осмелится ступить на каменистый берег. но и он не даст в обиду ни себя, ни её: безобидные мёртвые камни словно заостряются, только почувствовав на себе прикосновение чьих-то босых ног. у них безмятежная любовь: они ютятся в крохотной однокомнатной квартире, и каждое утро он становится у окна кухни и чистит зубы, а она читает утреннюю газету, поджав под себя правую ногу. у неё ровный голос, не создающий шума и не привлекающий внимание, похожий на шелест зелёной листвы, но дома она позволяет себе громко смеяться и скаернословить: — твою мать, ты только посмотри, что творится с этой страной! блядь, время собирать шмотки. — и в такие моменты эрни рефлекторно дёргается от неожиданности. прошли годы, а он так и не привык к тому, что из этих милых пухлых губ, которые он так страстно целует по ночам, может выползти какая-нибудь шипящая змея. когда мир перестаёт что-то значить для них, когда душный воздух города начинает будить их по ночам и заставляет бороться с бессонницей, когда им кажется, что они слишком устали от «этого всего вот», пат и эрни собирают вещи в чемодан и отправляются к горам, в свой любимый одинокий домик, далёкий от цивилизации и общающийся только с подножьями гор. они выключают свои мобильные телефоны, а по вечерам сжигают в лесу стопку газет. они сидят у костра. огонь почти потух, разве что отблески его роются меж горящих углей, но они не уходят. эрни ковыряет длинной палкой пепел, пат, высунув язык, что-то выводит ровным почерком на клочке бумаги, сидя на бревне. она записала: «14 июля 2001 года — день, когда эрни выгнали с работы» «19 июля 2001 года — день, когда эрни вынужден был покинуть страну» «21 декабря 2001 года — возвращение эрни на родину» «1 января 2002 года — я сильно расстроила эрни» «2 января 2002 года — я извинилась» «19 января 2002 года — оформление договора на квартиру» «30 января 2002 года — крупная ссора, решение не покупать квартиру и не иметь друг с другом дело» «1 февраля 2002 года — примирение» «27 апреля 2002 года — свадьба» «28 апреля 2002 года — переезд в новую квартиру» «1 июня 2002 года — день рождения эрни, отметили в кафе с друзьями» «14 июня 2002 года — годовщина знакомства» «15 июня 2002 года — годовщина отношений» «3 июля 2002 года — ссора эрни с моими родителями, 4 сентября 2002 года — примирение» «7 августа 2002 года — мой день рождения, очередная ссора» она пишет много и долго, почти не останавливаясь, чтобы подумать. наконец, когда лист оказывается полностью заполненным, она впервые за всё время бросает взгляд на эрни. — всё? сегодняшнюю дату поставила? — уточняет он. патриция ставит дату: «19 сентября 2002 года» и кивает головой. протягивает лист. эрни хватает его за самый кончик и скармливает изголодавшемуся огню. два или даже три раза в год они останавливаются здесь, на даче, чтобы сжечь все воспоминания — и хорошие, и плохие и забыть о них навсегда. возможно, именно поэтому их любовь никогда не стареет. опалённая дыханием огня бумага вспыхивает и скукоживается. пламя охватывает её и сжирает воспоминания, оставив от них горстку раскалённого пепла.