Сердца химер бьются ровно

       Они вернулись в мотель и поднялись на второй этаж, провожаемые недоуменным взглядом темнокожей женщины за стойкой регистрации: двое «федералов» в несколько потрепанных после лесной прогулки костюмах и мужчина в джинсах, то ли едва не утонувший, то ли экстремально искупавшийся в одежде.        Не сговариваясь, направились в номер Леона, действительно оказавшийся буквально через две двери — вчера на счет «соседей» криптозоолог не шутил.        В крохотной комнате царил бардак похлеще того, что разводил вокруг себя Дин; в бардаке, однако, присутствовала некоторая система.        Леон явно жил здесь дольше охотников, и окружающее пространство приспособил под свои изыскания или расследования или чем он там занимался? Кровать и пол вокруг нее устилали распечатки, газетные вырезки и упаковки из-под хот-догов, клочок стены между тумбочкой и шкафом превратился в настоящую «полицейскую доску дела» — на ней посредством двустороннего скотча вперемешку крепились мятые альбомные листы с малочитаемыми схемами, цветные стикеры, подписанные невероятно плохим почерком, и несколько фотографий. Большинство запечатлело человеческие останки в разной степени растерзанности, но были и другие. На одной кудрявая шатенка обнимала аквариум с большой красноухой черепахой, на другой цвел багряно-золотыми огоньками китайский квартал Нью-Йорка (Дину там бывать не доводилось, но автор фото милостиво поместил поясняющую надпись в левом нижнем углу). Третья, очень плохая распечатка зернистого кадра скрытой камеры, позволяла разглядеть смазанный столик в каком-то презентабельном кафе и смутную фигуру за столиком, облаченную в сложное одеяние.        Прямо под стендом стояла расхлябанная спортивная сумка, из которой топорщились джинсы и футболки. Дин про себя одобрил, он тоже ненавидел распаковывать по мотелям одежду.        К сумке Леон и направился, стягивая футболку с единорогом на ходу. Покопался, нашел другую, с эмблемой «Будвайзера».        В шкафу что-то завозилось.        — Кхм, — подал голос Сэм, всю дорогу задумчиво теребящий нижнюю губу. — Не хочу показаться грубым, Леон, но в твоем шкафу шуршит.        — А, это Эстер, — нисколько не стесняясь чужого присутствия, криптозоолог, матюгнувшись вполголоса, избавился от прилипающих к ногам джинсов. На его левой голени белела пара почти параллельных шрамов, похожих на следы старых собачьих укусов.        Дин следил за ним, сам не зная отчего, готовый в любой момент обороняться.        Сэм помялся, подошел к шкафу и приоткрыл подрагивающую дверцу.        — Твою мать!        Наружу тут же выскользнуло… животное. Похожее на кошку, только психоделического ярко-зеленого цвета.        Дин моргнул. Животное повело усатой головой и зашипело на чужаков, дыбя изумрудную шерсть. Сквозь густой мех проглядывали крепенькие желтоватые колючки, точь-в-точь как у мексиканских кактусов.        — Эстер? — одной только интонацией умничка-Сэм выразил все то, что Дин собирался сказать.        Леон натянул сухие джинсы и обернулся к Винчестерам с понимающей ухмылкой.        — Эстер. Кактусовая кошка. Я подобрал ее пару лет назад в Аризоне. Ее хозяин продавал наркотики, распространял среди школьников и плохо кончил — она об этом позаботилась. Я отчасти виноват, что она не смогла после его смерти вернуться туда, откуда появилась.        — И откуда она появилась? — уточнил Дин. Кактусовая кошка еще разок шикнула на них для острастки, подкатилась Леону под ноги и принялась тереться, басовито мурлыкая.        — Это реально долгая история, — криптозоолог присел на корточки, почесал Эстер за ухом. — Сначала мне нужно выпить, я замерз, как цуцик. И еще нужно раздобыть ей текилы.        Кактусовая кошка на полном серьезе питалась текилой. То есть, по-хорошему она вообще питалась мескалем, а текила служила чем-то вроде «Вискаса».        Дин Винчестер повидал за свою насыщенную жизнь много, реально много херни, встречал десятки существ, перед мерзостью которых пасовало обывательское воображение, восстал из ада в самом прямом смысле и все такое. Его жизнь напоминала бред до смешного часто. Однако глядя на зеленую, пушисто-колючую Эстер, лакающую кактусовую водку из мятой железной мисочки с отпечатками миленьких лапок, он готов был пересмотреть критерии абсурда.        Леон сам сходил за едой и алкоголем в бар, преспокойно оставив братьев в своем номере. Дин даже вручил ему денег и заказал пирог себе и салат Сэму.        В отсутствии хозяина кошка сначала обошла гостей по кругу, потом вспрыгнула на кровать и улеглась, не забыв всласть потоптаться по распечаткам. Сэм приблизился к ней, протянул руку.        — Кыс-кыс…        Эстер недовольно дернула ухом, однако погладить себя позволила. Дин отвернулся (слишком мило; мелкий пусть развлекается, а он побудет умным и подозрительным) и подошел к импровизированному «полицейскому стенду», поближе рассматривая фото.        Смазанная распечатка кадра камеры слежения отчего-то притягивала его взгляд. Человека (девушку?) за столиком сняли спиной, в четверть оборота, и нормально разглядеть получалось разве только темные, гладкие волосы, остриженные ровным, под линейку, каре, да сложносочиненный узор из бледных цветов на спине необычного платья.        Верная интуиция охотника, классная помощница в их веселеньком «семейном бизнесе», опять встрепенулась. Девочка с черепахой, чайна-таун, некто в кафе. Россыпь стикеров. «220… 4? Клаус? Колин?», «кобук? пункты — показывать точно можно!!!», «27.09.07, 13.55! — голль — арк», «купи долбаную флейту уже!», «2.54», «СУКА».        Вернувшийся Леон так их и застал, сюсюкающегося с кошкой Сэма и сосредоточенно разглядывающего бумажки Дина.        — Мне все еще кажется, в Нью-Йорке я что-то упустил.        — Упустил? — приподнял Дин бровь. — Что это вообще за хрень? Бобби сказал, ты мотаешься по миру и одержимый ублюдок.        — Говорил же, история долгая, — Леон покачал головой. Выгрузил из пластикового пакета на тумбочку шесть банок пива, бутылек «Саузы» на триста миллилитров, пять сэндвичей в шуршащих обертках, коробку с пирогом и контейнер, набитый кукурузой и резаным шпинатом.        И вот теперь они сидели и смотрели, как согнанная с кровати Эстер с урчанием поглощает выдержанную текилу из мисочки с лапками. Леон безжалостно сгреб бумаги в кучу и скинул на пол, указал братьям на освободившееся место, а сам взгромоздился на подоконник.        Дин честно подождал, пока он прикончит два сэндвича и банку пива. Ладно, на самом деле вишневый пирог, посыпанный сверху корицей, неплохо отвлек его самого.        Он жевал, наслаждаясь пропеченной сладкой начинкой, такой зашибенно-ягодной, и наблюдал за кошкой. Сэмми ковырял свой жутко витаминный салат, потом вздохнул, тоже заграбастал себе бутерброд и банку.        — Один мой знакомый все утверждал, что американское пиво — редкостная дрянь, — внезапно припомнил Леон. — А мне нравится. Хотя попробовал я всякое, и хваленое немецкое, и ирландский эль, и фигню из слив и яблок.        Он перевел взгляд на залепленную стену.        — Та штука, которая нападает на детей и женщин… вы ведь поняли, что она движется?        — На юго-запад? — Сэм очень по-сэмоовски нахмурился, включил, так сказать, мальчика-отличника. — Я об этом думал. И она не нападает дважды в одном городе, так?        — Так, — Леон отбросил с лица растрепанные патлы. Потянулся к своей прозрачной висюльке, затеребил. — Ты, кстати говоря, не уловил никаких исторических аналогий?        — Ну, — Сэм замялся. Поскреб затылок. — Только если Жеводанский Зверь. Но он же нападал вроде как стационарно.        — Жеводанский Зверь, именно его я и имел в виду, — кивнул Леон довольно. — А перемещения… я пока не понял. Я даже не до конца понимаю, что она такое. Зато я почти уверен, что это самка. Я от самого Нью-Йорка за ней слежу, и все равно не понимаю, где она нападет в следующем месяце. Но…        — Ты сказал, — перебил Дин. — В Нью-Йорке ты что-то упустил, и не понимаешь, что. Что ты упустил? Черепаху?        — Нет, — усмехнулся Леон со странной обреченной горечью. — Ее бывшего хозяина. Бывшего хозяина Эстер. За всем дерьмом в моей жизни в принципе стоит вот он.        Он ткнул в район распечатки с камеры.        — Этот человек. С него все началось. Я говорил вам, что я не охотник и призраки с демонами мне до лампочки? А, пофигу, теперь говорю. И на ваш Армагеддон мне глубоко наплевать. Я ищу этого человека.        — Что за человека? — Дин подтянул под себя одну ногу, устроился поудобнее.        Леон снова усмехнулся, окидывая их с любопытно подобравшимся Сэмом снисходительным взглядом. Напрашивался на зуботычину, не иначе.        — Точно, я сказал человека. Ну, вряд ли на самом деле его можно так назвать. Я работал в полиции Лос-Анджелеса, был на хорошем счету, собирался получать повышение. Однажды в одном деле я наткнулся на зоомагазин в китайском квартале — и позже натыкался снова и снова. Мне словно специально попадались дела, в которых так или иначе фигурировали животные. Странные дела, безумные дела, разные дела, и все следы вели в зоомагазин… да я с первого дня знакомства понял, что с хозяином не все чисто!        Он саданул кулаком по воздуху.        — Потом все завертелось… это не важно. Важно, что потом кое-что произошло, и он свалил. И я погнался следом. Несколько лет мотался по свету, наступал ему на пятки, но не успевал, черт его дери, он всегда был быстрее! Оставлял меня позади! Потому я и занялся криптозоологией, зарылся в книжки, постиг гребаный предмет изнутри. Я должен был знать, что ищу. Теперь я знаю — но он все равно впереди.        Леон замолчал. В его лице мелькнуло неожиданно жесткое выражение, и Дин вдруг подумал, что, блин, походу он гораздо старше, чем Сэм. Как бы не старше, чем сам Дин. Хренов мутный тип.        — Погоди, и сколько лет ты этого своего зоолога ловишь? — очевидно, пришел к тем же выводам Сэм.        — Десятый, — пожал плечами Леон. Открыл новое пиво. — Тридцать семь в январе. Я же вижу, у тебя язык чешется. И нет, я не знаю, в чем прикол. Генетика, блин, хорошая.        Он выглядел как угодно, но не на тридцать семь, хотя совершенно точно не увлекался здоровым образом жизни и всякими шедеврами хирургии.        Зато понятно, почему Бобби считал господина Оркотта чокнутым психом.        — Та-ак, и ты думаешь, этот твой зоолог и есть автор новожеводанской сучки? – переключился Дин на более насущную проблему. — И кто он вообще?        Леон отхлебнул «Миллера», шмыгнул носом. В тот момент он вдруг показался Дину необычайно усталым. В его лице, в делано-безразличном тоне его голоса сквозило то самое, больное, отчаянное.        — Гребаное озеро… Кто он такой? Его имя Ди, и он совершенно точно сверхъестественное существо. А конкретику я собираюсь выяснить у него, когда наконец его поймаю.        От сухих слов Дин едва не поежился. Мысленно отвесил себе хорошенького леща. Тоже придумал, раскисать как девка! Леон смотрел на него с усмешкой у края рта. Вряд ли он слышал много путного и правдивого о братьях Винчестерах, вряд ли достаточно близко общался с Бобби. Но смотрел все равно с пониманием, хотя откуда ему знать что-нибудь эдакое про Дина-то?        Сам Дин ему невольно сочувствовал. Это самое болезненное он сам с некоторых пор знал слишком хорошо — и не видел в том ничего хорошего.        Пауза затянулась. Сэм рассеяно поглаживал вновь вспрыгнувшую на кровать кошку, сосредоточенно избегая шипов. Эстер мурлыкала, совершенно довольная — братец, очевидно, ей понравился. Ну и не удивительно, Сэмми всегда может найти общий язык с детьми, животными и блаженными.        Дин вдруг понял, как устал. Хотя, казалось бы, ничего такого за день он не сделал, никаких погонь за призраками, раскопок могил и драк с демонами. Ничего такого, ага. Наверняка дело в дурацком костюме. Интересно, химчистка справится?        — И что теперь?        Леон, вплотную занявшийся пивом, бросил на него нечитаемый взгляд.        — В смысле?        — Мы не можем оставить это дело, — пояснил Дин, складывая руки на груди. — Вроде как дело принципа, я терпеть ненавижу, когда какие-то твари безнаказанно убивают детей. И если ты не видишь закономерности или не можешь что-то там выяснить до конца, может, мы сможем. Свежий взгляд, все дела. Или ты можешь продолжить бегать за ней в одиночку — но мы все равно догоним и убьем ее раньше.        — Самоуверенно, — Леон скривился, потряс банкой. Остатки «Миллера» плеснули на дне. — Я не охотник и работаю я один.        — Ну, как знаешь, — хмыкнул Дин довольно. Он откуда-то знал, что сумасшедший парень Леон Оркотт, который выглядит на двадцать три в тридцать семь и ищет хрен-пойми-кого с волшебными зверями-убийцами, будет не против их компании.        Потому что ему на самом деле нужна помощь. Типа того.        Позже, вечером, Дин лежал, заложив руки за голову, на кровати в их с Сэмми номере и пытался размышлять. Леон завалился спать, предварительно сообщив братьям о своем намерении выехать завтра пораньше и посоветовав «не проспать, если они собираются и дальше ему надоедать».        Пользуясь свободным вечером, Сэм экспроприировал «Импалу» и свалил в местную библиотеку, отговорившись желанием попытаться отыскать что-нибудь полезное. Дин подозревал, младшенький просто-напросто поставил себе цель посетить все библиотеки Америки, включая самые крохотные, но признаться стесняется.        Что до самого Дина… сначала он собирался в бар, с удовольствием припомнив отличные сиськи красотки Сьюзи, но в итоге остался лежать и лениво думать, не включая в номере свет. За окном накрапывала совершенно обычная и приземленная морось, наследие куевой мегатучки.        По номеру ползли серые тени, причудливо переплетаясь на противоположной стене. Всего лишь жалюзи и фонарь на парковке, а какой эффект.        И да, вся эта мура с дождиком и тенями — это было очень девчачьим. Особенно в сочетании с мыслями. Только гребаной сигареты и остывшего кофе не хватает.        Дин честно старался размышлять о деле, но все равно вспоминал Леона и как он говорил о человеке из китайского квартала. Бобби сказал бы, рыбак рыбака. Хотя Дин, разумеется, с ним бы поспорил.        Дину не нужно было ни за кем гоняться. Наоборот, он вот уже некоторое время старательно бегал и прятался от самого себя. Застрял в стадии «отрицания».        Тени на стене дрогнули и сломались, заполненную мелким перестуком дождя мотельную тишину разрезал шелест невидимых крыльев.        Ангел возник посреди комнаты и тут же запнулся о сумку. Дин поспешно приподнялся на локтях.        — Блин, осторожней!        — Ох, — он казался только темным силуэтом, но Дин ощущал его присутствие всей кожей. В последнее время Кастиэлю никогда не удавалось застать своего человека врасплох. Конечно, Кастиэль никогда и цели такой не преследовал. Но (тут Дин обычно морщился, мысль ему не нравилась, отдавала тем самым мелодраматическим душком) вся правда заключалась в том, что старший Винчестер всегда ждал своего ангела. Ужасно.        — Здравствуй, Дин.        — Привет, Кас, — голос не подвел, прозвучал отличненько, ворчливо так. — Я научу тебя ходить через дверь или как?        Ангел, игнорируя вопрос, склонил голову к плечу умилительно-птичьим жестом. Иногда Дину казалось, пернатое недоразумение просто-напросто над ним потешается. Вот так вот, с крайне серьезной рожей.        — Почему ты сидишь в темноте?        — Просто лень вставать. Забей.        Но Кас, конечно, не забил. По мановению его руки в номере зажегся свет, разрушивший всю полусказочную тенистую атмосферу. Зато свет позволил разглядеть самого Каса, немного помятого, неизменно взъерошенного и едва заметно щурящего чудные свои глазищи.        Дин сел на постели ровнее, хлопнул ладонью по покрывалу. Прочистил горло.        — Кх... чего замер? Садись давай. Нашел Бога?        — Нет пока что, — Кас послушно подошел ближе, уселся на самый краешек постели, держа спину очень ровно. Мятый плащ чуть распахнулся, ослабленный галстук болтался на шее скособоченной петлей. За галстуком болтался динов амулет. — Что вы здесь делаете, Дин?        И Дин, разумеется, все ему рассказал. Про хищную суку, нападающую на детей и женщин, про грозу и одноногую корову, про одержимого придурка Леона Оркотта, дрыхнувшего через два номера.       И да, Дин понимал, что по уму они должны сейчас искать кольт и пытаться родить двести и один способ прикопать Люцифера обратно в Преисподнюю. Но разве могли они оставить всю эту странную хрень? К тому же, они с Сэмом ведь типа снова учились работать в команде. Чистый лист, красная строка и тому подобная психо-философская мура. Тем более, в этот раз идея принадлежала как раз Сэму, а теперь — теперь принципы. Винчестеры не бросают дело на полдороги, а чутье Дина вопило, мол, все только начинается.        Когда он закончил свою коротенькую повесть, Кастиэль некоторое время задумчиво молчал.        Дин им любовался. Разве получилось бы не любоваться? Сложенные на коленях легкие руки, неестественно-гордо прямая спина, лицо, всегда такое растерянно-строгое, ясный взгляд, в котором мудрость тысячелетий мешается с детской наивностью, этот чертов ангельский рот… Вот дальше явно думать не стоило.        Ангелу Божьему достался красивый вессель, однако Дин помнил Джимми Новака, и Джимми был совсем другой. Земной. А Кас — небесный.        Кастиэль шевельнулся, разрушая наваждение.        — Мне не нравится человек, о котором ты рассказал, — заметил очень спокойно. — Но я не могу объяснить, почему. Однако мне тревожно.        — Ну раз тревожно, — наигранно безмятежно протянул Дин, шалея от пришедшей в голову идеи. Ничего особенного, так, мыслишка, почему нет-то? — Не хочешь помочь нам поймать эту чуду-юду? Чем быстрее убьем ее, тем быстрее вернемся к дорогому Люси, а? Или хотя бы просто посмотришь на этого Леона. Скажешь, что с ним не так.        — Ты говоришь разумные вещи, — почти тут же отозвался ангел. Согласно прикрыл глаза. — Честно говоря, я сам хотел предложить вам свою помощь, просто не знал, как правильно выразить желание.        Чудненько. Он говорит двусмысленно, или (что вернее) все, связанное с ним, кажется Дину двусмысленным? Да еще голос этот.        Старший Винчестер застонал про себя. В любом случае, сейчас им понадобится снять дополнительный номер и выселить туда Сэмми. Ничего такого, конечно нет, ну просто… ну не может же Дин Винчестер выгнать в одноместную клетушку своего ангела, который не нуждается во сне? Пусть в ночном бдении у небесной пташки будет хоть какая-то (не какая-то, а его, Дина, а значит, первосортная!) компания. Хоть бы и дрыхнущая.        О, и не передать, как собственные закидончики Дина Винчестера пугали. До усрачки пугали, говоря честно.        И нет, он ничего не планировал делать. Ни с этим всем дерьмом, ни конкретно сегодня.