***
Сэм не удивился, на сей раз оказавшись на каменистом склоне, загроможденном глыбами серовато-желтого песчаника, вымаранными ветром и солнцем. Между ними змеилась вверх козья тропка. Сэм стоял на перевале, между двумя горбами вздымающейся в бледное небо горы. Солнце скрывалось за облаками. Сэм оглянулся. Внизу простирался обрыв, с края которого вниз беззвучно осыпались мелкие камни. Оставалось только идти, снова двигаться вперед. Сэм пошел. Каждый шаг давался ему тяжело. На тропе сквозь трещины пробивались былочки сухой желтоватой травы. Камни впивались в подошвы ног, сбивали пальцы, ранили щиколотки: отчего-то Сэм поднимался босиком. Меж стоячих камней, похожих на древние мегалиты, тускло белели кости огромных животных. Изогнутые бивни, ужасающие черепа, обломки исполинских ребер. Гигантские ломаные змеи позвоночных столбов, поросшие ковылем и наполовину заметенные мелкой каменной пылью. В бледной небесной сини одиноким росчерком нарезала круги темная большекрылая птица. Стояла пронзительная тишина Сэма ждали на гребне перевала. Он видел, близко и далеко, как случается только во сне, знакомые уже шелковые одежды, пламенеющие алым, волну черных волос, окутывающих хрупкие плечи и узкую спину. Вышитый пояс, скрепленный медной бляшкой. Узкую руку на холке скалящейся волчицы. Ядовитую улыбку. Ты тянешься ко мне, ты даже не скрываешься, как мило… А ведь я слаб, Денница вашего Бога гораздо сильнее… — Ты не просто слаб, — сухой воздух обжигал губы. Сэм почувствовал, как лопается тонкая кожица, ощутил во рту фантомный кровавый привкус. — Ты умер. Если я правильно понял. И все ж я достану принадлежащее мне… Сэм не слышал голос, нет, он ощущал его всей кожей, дуновениями раскаленного воздуха, шелестом мертвой травы, вросшей в эту мертвую каменную пустыню. За вами наблюдают, вас ищут неусыпно, я чую лилии и ладан, чую родню кровь, о, мое упрямое дитя… Все вы рветесь к высотам, ваш мир рассыпается прахом… Сэм затряс головой, с трудом поднял руки, надеясь заслониться от несвязного гладкого бормотания, проникающего под кожу, лишающего сил. — Бред. Какой-то бред. Бессмыслица. Мы все равно. Найдем твоего волка и убьем! Ты никого. Не тронешь, ты умер! Я тебя даже не знаю! Отстань! Ты так запросто поверил словам первого встречного, — насмешничал голос, и паника душным колким комом поднималась в груди, неотвратимая, острая паника. Он не брат тебе, не сват, не кум, отчего ты ему веришь? Почему я должен верить тебе, хотелось Сэму заорать, но язык прилип к небу, а горло сдавило спазмом. Он из последних сил рванулся вперед, упал на четвереньки, обдирая ладони о выцветшую землю и со вскриком сел в кровати уже наяву. В номере было светло и выстужено; окно Сэм забыл закрыть с ночи, сквозняк телепал занавеску, ворошил придавленные ноутбуком бумаги на тумбочке. Сэм принес их от Леона и кинул как попало. На соседней кровати, спустив на пол ноги, сидел Дин. Выражение его помятого небритого лица не предвещало ничего хорошего. — Э-э... доброе утро? — собственный голос прозвучал хрипло и жалко. Сэм облизнул губы, языком потрогал запекшуюся трещинку в уголке рта. Гадство. Дин скривился. — Доброе? Ничего не хочешь мне сказать? — Мне опять снилось… всякое, — со вздохом повинился Сэм. — Серьезно, Дин, я же не контролирую это. И я без понятия, почему это происходит. — Что конкретно снилось? — в тоне старшего прорезались знакомые металлические нотки прирожденного командира. — И это второй раз или?.. — Третий, — скрывать было глупо. — Я хотел тебе рассказать, правда. Случая не представилось. Дин криво усмехнулся, одними губами. Потер заросший подбородок. Глаза его остались серьезными, заледеневшими. — Как обычно. Выкладывай. Сэм неловко запустил пятерню в волосы, убирая со лба челку. Все в душе его вдруг воспротивилось идее рассказать брату о видениях, теперь они перестали казаться просто снами, превратившись в сокровенную тайну. Но он не собирался поддаваться. С некоторых пор себе он не доверял. А Дину — Дину старательно учился доверять заново. Рассказ вышел строго по сути, сжатый, без деталей. Сэм не сумел бы словами передать всей пугающей прелести миражных пейзажей, всей лишающей дыхания сладости шепота, преследующего его во сне неустанно. Слова и так приходилось подбирать с особым тщанием, они застревали в горле, вязали язык. Когда он замолчал, Дин помрачнел еще больше. — Мы почти стопроцентно уверены, тебя преследует та же хрень, что воплотилась в волка? — вопрос прозвучал скорее утвердительно. Сэм кивнул. — Мало мне было Люцифера, превращающегося в Джесс. — Ну, зато сейчас Люцифер больше тебя не достает, — Дин опять невесело ухмыльнулся. — Наверное, китайцев не любит. Они же вроде типа коммунисты. Ну да ладно. Разберемся с твоими кошмарами, я тебе точно обещаю. У меня ведь тут вроде как тоже, — он длинно, со вкусом зевнул. — Новости. Сэм вскинул брови, предлагая ему продолжить.***
С наступлением нового дня ночная встреча смазалась. Дин мысленно костерил себя последними словами. Хорош охотничек, не догадался ни железом в воплощение потыкать, ни солью его посыпать, ни облить святой водой! Идиот. Сэм на него так и посмотрел, как на идиота, и вопрос со снами мелкого Дин решил временно замять. Вот тут реально оба хороши. Оправданий себе старший Винчестер искать не привык. Какая разница, зачаровало его смазливое азиатское божество, подмешали ему что-то в выпивку или он сам утратил бдительность, погруженный в сопливые переживания? Дин надеялся, оно, божество то бишь, не сожрало криптозоолога под покровом темноты. Мало ли, какие у них прелюдии. Он вспомнил людоедского лешего, превращавшегося в Пэрис Хилтон. Тоже ведь в какой-то мере природное воплощение, дух леса. — …когда мы с Сун уходили, они все еще сосались в холле, и я надеюсь, они не трахнулись прямо там, — закончил он скомкано. Сэмми пожевал губу, побарабанил пальцами по согнутому колену. Он сидел, скрестив ноги, одеяло комом сбилось вокруг него вперемешку с покрывалом. Совенок в гнезде, да и только. Когда брату было лет пять, Дин иногда дразнил его желторотиком. А теперь желторотик вырос в орясину шести с лишним футов, и, честное слово, мало им было ангелов и демонов… — Если обобщить, — Сэм опять убрал с лица волосы. Иногда Дину хотелось сделать как однажды давно сделал отец, взять ножницы и остричь мелкого под корень. Сэмми потом, правда, сбежал из дома в слезах (лет семь ему было) и спрятался на соседском кукурузном поле, потратив в отместку немало папиных нервов. — Если обобщить, мы вляпались. Меня во сне донимает дух мертвого бога природы, ну, предположительно, а ты привел в мотель другого бога природы, того самого, которого десять лет искал Леон. Будем считать, это все-таки тот самый бог, а не оборотень или демон в его обличье. В любом случае, не слишком ли подозрительно? Дин хмуро кивнул. Соображалось не очень хорошо. Мочевой пузырь молил о пощаде, хотелось промочить горло, и возможно, немного тайленола, черт, он же выпил всего два шота вчера. Правда, он почти не спал. Они позвонили Леону с сотового телефона Сэма, и после череды длинных гудков по громкой связи криптозоолог (или оборотень, сожравший его и принявший его облик) взял трубку, сонный и недовольный. — Ну? — Чувак, ты жив? — то ли удивился, то ли обрадовался Сэм. — Мы придем к тебе, надо кое-что обсудить. — Через полчаса, не раньше, — быстро добавил Дин, с силой растирая виски основаниями ладоней. Он не мог понять, рад ли он слышать голос одержимого придурка или немного разочарован. Если бы оборотень-демон-леший его сожрал, можно было бы просто убить его, а потом поскорее поехать в тот санаторий для агентов, дождаться волка и убить его тоже, оставив всю эту гребаную историю позади. — Через минут сорок, — из динамиков раздался трескучий шелест. Леон зевнул и чем-то зашебуршел. Сквозь помехи донеслось неразборчивое бормотание. — Увидимся. — Итак, он жив, — торжественно прокомментировал Дин короткие гудки. — Если только это все-таки не оборотень, — судя по тону, Сэмми сам не очень-то верил в перевертыша. Хотя ничто не отменяло того, что Дин облажался по части обязательной проверки безопасности. — Я позвоню Бобби? А, ну и Бобби обматерит его на чем свет стоит, обязательно. — Так, я в душ, — Дин поспешно поднялся. Слушать нелестные комментарии Сингера ему сейчас хотелось меньше всего; тем более, он их сполна заслужил. — А ты позвони. Сэм понимающе хмыкнул. Дин в ответ закатил глаза и сбежал навстречу утренним процедурам. Возможно, чуточку слишком поспешно. Крохотная ванная комната, не по-мотельному безукоризненно чистая, едва вмещала в себя унитаз, душевую кабину и микроскопическую раковину с овальным зеркалом над ней. Справив нужду, Дин до упора выкрутил вентиль холодной воды, сполоснул руки, поплескал в лицо и уставился на свое помятое отражение. М-да, судя по его роже, ночка выдалась тяжелая. И ладно бы веселая, в компании сговорчивой девчонки, хоть той же милашки-барменши, так нет. Вздохнув, Дин потрогал наметившиеся мешки под глазами, скривился. Прислушался: за тонкой пластиковой дверью Сэм разговаривал с Бобби, расхаживая по комнате взад-вперед, он всегда так делал. Получал пистоны за двоих, ну и пускай. Что-что, а вот сейчас совесть молчала. Мысль перед визитом к Леону позвонить еще и Касу мелькнула и пропала. У ангела наверняка имеются важные «ангельские дела», которые он, разумеется, бросит ради одного косячного идиота-охотника. Дин сжал кулаки. Пора было брать себя в руки, приводить себя в порядок и заниматься насущными проблемами. Он залез в кабинку, намылил голову мятным шампунем из пакетика. Сун умела вести дела, прямо не мотель, а идеал сервиса за десять долларов в сутки. Кстати, серьезно, тут вообще есть постояльцы, кроме них? Контрастный душ натурально возвращал к жизни. Спустя пятнадцать минут Дин чувствовал себя гораздо лучше. Усталость отступила, а банка еще вчера купленного энергетика должна была окончательно прояснить голову. Неплохо бы еще позавтракать, но завтрак настроил бы Дина на благодушный лад, знал он за собой особенность умиротворяться на сытый желудок. Когда он вышел, вытирая влажные волосы вафельным полотенцем, Сэм стоял у окна, разглядывая улицу. — Ди-ин, — позвал он, не поворачиваясь. — Иди сюда. Я, конечно, не ботаник, но так точно быть не должно. — Ты, друг, именно ботаник, — просветил его Дин. Подошел к брату, посмотрел, куда тот указывал. Присвистнул. — Хотя да. Походу, так реально быть не должно. Осень же. — А я тебе о чем? За окном буйно цвел куст сирени. Пышные лиловые кисти среди сочной темной листвы выглядели очешуенно странно на фоне жухлой травы и облетающей зеленой изгороди. Какая прелесть. — Так, вали-ка мыться, — велел Дин мелкому спустя пару минут растерянного молчания. — Пора нам побеседовать с нашим дорогим зоофилом. Пока Сэм совершал утренние ритуалы за пластиковой дверью, Дин успел выпить запланированный энергетик, откопать в сумке чистую рубашку и двести раз велеть себе не пялиться на сирень. Сирень упорно не отпускала. Так взгляд притягивает заводской брак на лезвии хорошего охотничьего ножа: нехорошая щербина, из-за которой запросто трескается при ударе дорогая сталь. Вот и реальность так же… щербилась.