Сердца химер бьются ровно

       На улице светало. Ясная ночь сменилась жиденьким сумраком, звезды поблекли. Над крышами домов медленно разливался нехороший, зеленоватый восход. В его мареве плавал посеревший обмылок луны.        На спутника Дин старался не обращать внимания. А тот молча семенил рядом, шелестя подолом; во всей его тонкой фигуре угадывалось железное напряжение.        Теперь Дин думал, что не догадался спросить, каким образом это существо в принципе оказалось в Брейндтауне, как его отыскало и почему не направилось сразу в мотель. И тем более забыл выбить всю правду о новой разновидности странных снов Сэмми. Одно видение, конечно, можно списать на случайность, но в случае Сэма Дин предпочел бы знать наверняка.        Однако за дорогу до мотеля он не проронил ни слова. Ощущение полусна никуда не делось, тем более что они проходили мимо тихих пасторальных садов, мимо магазинов с погашенными вывесками, мимо безмолвных припаркованных машин. Совсем скоро, и часа не пройдет — и Брейндтаун начнет просыпаться. Пока же все вокруг походило на декорации города-призрака.        Дину нечасто удавалось прогуляться на рассвете пешком. Максимум — вести машину, и то он себя обычно не помнил от усталости, и приходилось еще держать перед Сэмми лицо. Не то, чтобы теперь он не устал. Он просто с ног валился, зато эффект двух шотов исчез без следа: польза свежего воздуха.        Он почти не обратил внимания, когда из-за мусорного бака в конце улицы выбралась сонная кудлатая дворняга. Заворчала.        Граф (про себя Дин решил условно называть его так, оно ведь так и не представилось) придержал Дина за локоть, едва коснувшись рубашки ухоженными ноготками. Дин сам не понял, почему замер.        — Осторожно, она недовольна.        Собака недружелюбно прижала уши к голове. Она и впрямь выглядела внушительно, помесь кавказской овчарки с кем-то неопределенным, рыжеватая, с грязной свалявшейся шерстью на животе. Она оскалилась и припала на передние лапы.        Дин выругался сквозь зубы. Тупее не придумаешь. Стоит ли говорить? Он терпеть не мог собак. То есть, он и раньше не очень их жаловал, теперь же, после смерти и воскрешения, он старался обходить собак десятой дорогой.        Пистолет остался дома. У него, конечно, имелся складной нож в заднем кармане джинсов, классический железный нож охотника, давний отцовский подарок, прекрасно срабатывающий на призраках — эй, в кармане любой одежды охотника должен найтись железный нож.        Вот только собака была не призрачной, настоящей. И если она нападет, Дин не настолько отчаялся, чтобы схватиться с ней врукопашную.        — Успокойтесь, — мягко шепнул граф. Преспокойно шагнул псине навстречу, протянул руку. Животное втянуло носом воздух, и вдруг жалобно заскулило, укладываясь на живот и подползая поближе. Завиляло хвостом, ткнулось мордой в край графского вышитого подола.        Гребаное воплощение природы присело рядом с шавкой на корточки, почесало ее за стоячим ухом.        Дин выдохнул. Да-да, все ясно. Если китайской твари нужно продемонстрировать превосходство простаку-охотнику… что ж, китайской твари вполне удалось.        — Хорошая девочка, красавица, — ворковал граф. Собака часто задышала, вывалила язык и перевернулась на спину, демонстрируя грязное пузо. Задние лапы ее подергивались.        — Кхм, — не выдержал Дин, которому надоело тупо стоять истуканом. Анти-собачие меры крутые, без вопросов. Разве нет дел поважнее? — Мне ни хрена не интересно, доведешь ли ты пса до оргазма. Я понял, ты — охеренная непознанная сила, способная обаять животных, Леон нас просветил, может, пойдем?        — Да, конечно, вы правы, — граф поднялся с едва слышным вздохом. — Нам далеко еще?        — Будто сам не знаешь, — Дин отвернулся, чувствуя себя не в своей тарелке. — Два квартала. Вот, кстати. Какого хрена ты сам не заявился в мотель?        — Вас защищает небесный воин, — легко пожало плечами воплощение, улыбаясь. — Я не рискнул бы запросто явиться в место, где ночует падший серафим. Даже если мой дорогой детектив тоже там живет.        Он врал, совершенно точно. Дин не смог бы объяснить возникшую уверенность, однако догадался совершенно точно: граф Ди лгал. Причем лгал, нарочно упомянув Каса в таком контексте, мимоходом задев больное место.        Расспрашивать его, тем не менее, тут же расхотелось.        Оставшиеся два квартала они прошли по-прежнему молча. Дин, пожалуй, ни разу за все время пребывания в Брейндтауне не был так рад увидеть вывеску «Цзы-Гу» и китайские бумажные фонарики над дверью.        Несмотря на время, звонить в дверь и будить хозяйку не пришлось: мотель оказался открыт, и Сун Баожэй лично царила за стойкой регистрации, одетая в тот же черный наряд, что и вечером, но с новыми шпильками, металлическими, украшенными крупными темно-зелеными опалами. Она наверняка не ложилась.        Впрочем, Дин не был уверен в необходимости сна для сяньли.        Заметив вошедших, госпожа Сун распахнула глаза и прошептала что-то по-китайски.        — Добрый вечер, — склонил голову в ответ граф. Кивнул на Дина. — Хотя скорее, доброе утро. Мистер Винчестер любезно согласился проводить меня сюда, и я ему благодарен.        Сун низко, с достоинством, поклонилась.        — Я бы хотел увидеть мистера детекти... то есть, господина Ищущего, — воплощение сцепило руки перед собой в замок.        Дин ощущал себя на этой китайской вечеринке лишним, он охренительно устал и в край запутался. Однако уходить и оставлять все на самотек он не собирался. К тому же, ему в голову пришла забавная мысль: если он уйдет, а этот азиатик в платье растворится в эфире, у криптозоолога появится ответный повод ему минимум врезать.        Так что он дошел до обитого темным дерматином дивана, наверняка поставленного в холле именно для таких случаев, устроил задницу, под спину подпихнул вытертую подушку и с наслаждением вытянул ноги.        Граф недоуменно на него уставился.        — Мистер Винчестер?..        — Я очешуенно устал, — зевать ками в лицо Дин счел невежливым (вдруг оскорбится? им и так хватает враждебных высших сил!) и успел прикрыть рот ладонью. Слова все равно прозвучали неразборчиво.        Все тело отяжелело, обрадованное возможности не двигаться и больше никуда не идти. Неплохо бы сейчас волшебным образом, хоть бы и ангельским моджо, плевать, перенестись в номер, сразу в кроватку, и проспать часиков шесть, не меньше. Можно бы и больше, да охота не ждет, сука-волчица, ради которой они оказались здесь, из-за которой в принципе вляпались во всю эту историю, где-то по-прежнему бегает.        Ищет одного агента в отставке. Предположительно.        Граф собирался то ли возмутиться, то ли велеть Дину привести криптозоолога, то ли просто сделать замечание: хрен разберешь, что у него на уме. Дин полюбовался его напряженным силуэтом (несмотря на все странности, воплощение оставалось, ну, красивым), хмыкнул.        — Чувак. Расслабься. Тебе никуда больше не надо.        Граф стоял спиной к выходу на лестницу, потому никак не мог видеть Леона Оркотта, как раз сейчас спустившегося в холл. Дин в иное время удивился бы зоофильскому чутью (рассвет, алле! какого хрена он не спит?!), сейчас же просто обрадовался. Не пришлось никуда ни за кем идти и никого никуда вести. Диван невероятно уютный. А шоу интересное.        Криптозоолог, растрепанный, в мятых джинсах и вчерашней футболке, замер в дверном проеме. С лица его отхлынули все краски. Нет, он натурально посерел, вперив взгляд в спину своего наваждения.        — Д-ди?        Граф обернулся. Метнулись легкие черные волосы, плеснули рукава.        — Леон.        Как в дурной мелодраме или затянутом ситкоме, честное слово. Пятьдесят на пятьдесят того и другого. Дин зевнул, уже не скрываясь, на него все равно никто не обращал внимания.        Сун Баожэй притаилась за стойкой. Судя по довольной улыбке, она тоже вполне наслаждалась зрелищем.        Человек и хрен-пойми-создание замерли в полудюжине шагов друг напротив друга, глядя глаза в глаза. Лица «Ди» старший Винчестер видеть теперь не мог, зато вполне мог наблюдать Леона. Тот сжал кулаки, с ожесточением стиснул челюсти. Бледность сменилась злостью.        — И что ты тут делаешь? — проговорил он искусственно-спокойным голосом, подрагивающим от сдерживаемой ярости. Граф заломил руки.        — Леон, — а вот его голос дрожал драматично и отчаянно. — Я пришел за вами!        Леон не двинулся с места.        — Десять лет, Ди. Десять гребаных лет. Я искал тебя повсюду, ты, блять, просто свалил, оставив меня в чертовой больнице, ничего не объяснив! Ты думал, после корабля, после тебя, я смогу просто жить?!        Под конец тирады он сорвался на крик.        — Я надеялся! — граф тоже почти кричал. Всплеснул руками, вцепился в подол так, что вышитый шелк отчетливо затрещал. — Надеялся! Вы заслуживали нормальной жизни!        — Без тебя?!        Существо, гребаное загадочное китайское существо захлебнулось словами. Отпустило платье, судорожно обхватило себя за плечи.        — Десять лет, Ди, — а Леона, очевидно, заклинило. В тот миг с лицом, искаженным болью и гневом, он походил на демона больше, чем на человека. Дин не к месту вспомнил свои подозрения. — И теперь ты являешься в компании Винчестера? Теперь?!        — Вот не надо меня впутывать, окей? — попытался возмутиться Дин. Его проигнорировали. Для парочки существовали сейчас лишь они сами. Ну блеск.        — Теперь Винчестеры разверзли Ад! — вскричал граф почти со слезами. — Стравили могучие силы, управляющие человечеством! Люди! Они уничтожат себя сами! Но раз мир человечества рушится, какая разница?! Мои опасения больше не важны, на дворе Конец Света! И я не допущу твоей смерти в его горниле! Я пришел забрать тебя с собой!        Почему они до сих пор не перебудили всех постояльцев в мотеле? Хотя, если честно, Дин не припоминал, чтобы видел в «Цзы-Гу» других постояльцев. Но Сэмми-то должен был проснуться!        — Ах, так теперь ты хочешь меня забрать?! — взъярился, наконец, Леон. Показушное спокойствие его рухнуло вдребезги. Он бросился к графу, и Дину показалось: ударит. Но Леон схватил типа-бога природы за воротник-стоечку и затряс. — А меня ты спросил?! Все решаешь за меня! У меня есть дело, я не собираюсь его бросать!        Граф ногтями вцепился ему в запястье. Дин машинально потер свое, вспоминая, с какой легкостью воплощение удержало его на месте в баре. Однако криптозоолога отцепить оно не смогло. Замерло покорно.        Дин по-прежнему видел только его узкую спину, багряно-оранжевые длинные листья, шелком и золотом вышитые на гладкой небесно-синей ткани прихотливого китайского платья. Гладкое каре ухоженных волос. Тонкие белые руки: широкие рукава соскользнули к локтям, собрались тяжелыми складками. Как будто Леон тряс азиатскую фарфоровую куклу.        — Леон, мой дорогой Леон, — теперь граф не кричал. Он говорил с такой пронзительной нежностью, что у Дина прямо мурашки по спине пробежали. — Разве вы не искали меня?        — Искал!        И Леон Оркотт, известный среди охотников как одержимый придурок, сломался. Отпустил ворот шелкового платья, обхватил графа за пояс, приподнимая и притискивая к себе. Воплощение ахнуло, подняло голову, обнимая криптозоолога за шею, а затем парочка слилась в таком поцелуе, что Дин аж присвистнул.        Нет-нет, именно это (помимо прочих странностей) он вынес из криптозооложьего рассказа. Леон совершенно точно не просто так гонялся за ушлым продавцом по миру, переквалифицировавшись из детектива в охотника-тире-безумного ученого. Так что ничего удивительного, какие бы истории про «долг догнать и разоблачить» он не рассказывал с мрачной миной Винчестерам.        В однобоком отрицании, Дин со скрипом признавал, они действительно похожи.        Старушка Сун Баожэй тем часом незаметно выбралась из-за стойки, вдоль стены добралась до оккупированного Дином дивана. Она могла бы не таиться, Дин вот не таился, просто сидел, ощущая ехидное злорадство пополам с возмущением. Парочка, пытающаяся высосать из друг друга души через рот, совсем отключилась от внешнего мира.        Сяньли присела на краешек дивана рядом с Дином. Она довольно улыбалась, беспокойно переплетая сухощавые желтоватые пальцы.        — Ох, господин охотник, ваш приезд стал благословлением нашей земли, ведь за вами сам граф почтил нас визитом!        Она могла бы и не шептать. Дин пожал плечами, утвердительно промычав. У него имелось собственное мнение о происходящем, сильно напоминающем развязку телемелодрамы, однако хозяйка выглядела слишком взбудораженной. Кем бы не считали графа звериные духи, такому исходу они точно радовались.        Сун хихикнула. Высохшая бабулька весело хихикнула, как маленькая девочка.        — Господин охотник, мистер Винчестер, вы не считаете, что нам нужно оставить их одних?        «Пока Леон не завалил своего «Моби Дика» на стойку регистрации или вообще на пол», — мысленно продолжил Дин, поспешно кивая и с кряхтением поднимаясь на ноги. Так только кажется, или он стареет? Раньше, помнится, бессонная ночь на охоте и последующие посиделки в баре не заставляли его скрипеть.        Нужно разбудить Сэмми и поведать ему радостную весть. А потом обсудить дальнейший план. Теперь он наверняка поменяется, так?        Леон прекратил попытки сожрать воплощению губы и принялся короткими жалящими поцелуями покрывать нежное фарфоровое личико. Граф закатил глазки, совсем обмякая, впиваясь ногтями в его плечи через футболку. Дин раздраженно пожелал этому текстильному кошмару с кислотной картинкой мучительной смерти в божественных когтях.        Они с госпожой Сун протиснулись мимо милующихся полудурков бочком, старушка запросто утекла в маленькую подсобную дверь рядом с лестницей. Дин еще раз обернулся на парочку и не удержался.        — Ребята, прежде чем трахаться, не забудьте подняться в комнату!        Кажется, Леон показал ему знаменательный средний палец. Дин не присматривался, но ощутил ехидное удовлетворение.