Замок

      На дворе 19 век. Люди в это время были под большим влиянием вампиров. Эти могущественные существа смогли захватить власть над человеческим видом. Конечно, истребить их было бы глупо, ведь вампиры не могут существовать без человеческой крови. У людей не осталось выбора, как подчиниться.       Каждый год королевские стражи вампиров приходили в города и деревни и забирали одного парня 16 лет и девушку 15. Людям было разрешено самим выбирать жертв. Поэтому чаще всего отдавались граждане нарушившие закон. Однажды жертвой стала дочь местного влиятельного чиновника. С этого и начнётся важная часть истории.       - Она у меня одна! – воскликнул седой мужчина. Он закрыл лицо руками и заплакал.       Нет, этот человек вовсе не старый. Ему всего-то 30 стукнуло пару недель назад. Седина же появилась после сегодняшней ночи.       Юная Каролина Форстмейр была высокомерной, избалованной, надменной и не управляемой. Может, с первыми тремя качествами и можно было смериться, но последнее перечёркивало всё. До этого дня девчушке прощали многое.       Внешность совершенно не соответствовала характеру красавицы. Белоснежная кожа, глубокие тёмно-синие глаза, обрамлённые веером чёрных густых ресниц, аккуратный носик, чувственные губы цвета персика, красивый изгиб линий бровей, даже овал лица был идеален. Тонкая лебединая шейка, прямая осанка, подбородок гордо вздёрнут вверх, слегка выпирающие ключицы лишь подчёркивают её непокорность, вздымающаяся полная грудь, осиная талия, пышные бёдра и длинные стройные ноги. Девушка всегда носила наряды только белых оттенков, но они вовсе не делали из неё неженку в глазах других. Наоборот, это ещё больше подчёркивало её вольность. В их правилах туалета не принято надевать белое платье. В белое наряжают либо на свадьбу, либо же покойников.       Ещё одной её выходкой было изменение имени. Из Каролины Форстмейер, она стала называть себя Керолайн Форбс. Изменить имя данное родителями просто ужас. На этом самовольная девица не остановилась. Теперь она стала яро доказывать всем, что женщины равны, также как и мужчины. Проще говоря, она – феминистка. И это не приветствовалось. Считалось абсурдом! Девушка не скрывала своих намерений.       Отец решил умерить пыл дочери и выдать её замуж. Выбрал ей достойного мужа, но Каролина ушла из дома. И до сегодняшней ночи о ней не было ни слуху, ни духу.       В 12 часов ночи в дом Форстмейер постучали. Хозяина попросили проехать в участок по поводу его дочери. Юная мисс Форстмейер подняла бунт против вампиров. Она чуть не отправила на верную смерть сотню человек. Такое уже замять никто не был способен. Всё что касалось вампиров, решалось радикальными методами. Либо казнь, либо на жертву вампирам. Каролине досталась вторая участь. Она ведь подходила по возрасту.       - Мистер Форстмейер, - обратился к мужчине мэр города, который пытался хоть как-то смягчить наказание девушке. Было не секретом, что мэр неровно дышал к блондинистому чёрту. – Можете проститься с дочерью. В полночь за ней придут.       - Спасибо, - смиренно кивнул мистер Форстмейер и направился к темнице, где держали его дочь.       Дверь ему отрыл страж и пропустил вовнутрь. После за ним закрылась дверь, и щёлкнул замок.       В центре темницы на грязном и холодном полу разлеглась, раскинув руки и ноги в сторону Каролина. Её волосы были мокрыми и слипшимися, лицо в чём-то перепачкано, а когда-то белое платье, изорванное и чёть ли не чёрное. И не смотря на её жалкое состояние и положение, всем своим видом блондинка показывала своё превосходство. Даже то, что уже в полночь она будет у кровососов, не укротила её дерзость. Эта девушка не собиралась унижаться. Если и умереть ей сегодня, то только с гордостью и непоколебимостью.       - Пришли снова читать мне нотации? – девушка даже не взглянула на отца. Её выражение лица не изменилось, оно по-прежнему оставалось холодным, ни каких эмоций. Словно её ежедневно отправляют на съедение вампирам.       - Как ты можешь так говорить? – мужчина уже не сдерживал слёз и громко всхлипывал. – Я для тебя готов сделать всё, а ты за это отблагодарила меня своей казнью?! За что ты так со мной?! Разве я заслужил это?!       - Я же говорю, - уголки губ девушки слегка дёрнулись вверх, образую полу ухмылку, - НОТАЦИИ.       - У тебя было всё: одежда по последней моде, лучшая косметика, знания шести языков, любая литература, деньги, в конце концов! У тебя была власть! И ты могла получить больше, если бы вышла замуж за мэра! – мужчина не знал, для чего говорил всё это. Он просто не мог молчать. Наверное, мистер Форстмейер понимал, что больше он свою маленькую Каролину не увидит, что должен сказать ей всё, пока её не станет. - И стать вечной рабыней этого ублюдка, который избивает своих служанок до полусмерти? – девушка вытянула руку вверх, разглядывая свой идеальный маникюр. Конечно, руки блондинки остались нетронуты, ведь она всегда ходит в перчатках. Как же не вязались эти прелестные ручонки с такой грязной и жалкой на вид девушкой. – Нет, папа, - Каролина сделала ударение на последний слог, показывая этим свою принадлежность к аристократии. Ставить ударения в словах «мама» и «папа» было принято в высшем обществе. Это пришло из Франции, а на это время знание французского языка являлось престижным. – Я никогда не стану терпеть тиранства! – сказано твёрдо. Такая интонация свойственна людям, которые никогда не нарушает своё «никогда». А мисс Форстмейер относилась именно к такой группе людей.       - Я не понимаю, что тебя не устраивало? Ты же жила, как принцесса! – отцу хотелось, наконец, понять действия дочери. – Чего ты хочешь добиться?       - Свободы, - одно слово, ради значения которого Каролина Форстмейер всю жизнь всем противостояла. – Вы, папа, решили за меня всё. Вы придумали мне жизнь, не оставив выбора. Я всегда хотела лишь свободы!       - Ты не можешь быть свободна! Женщина должна быть покорной!       - Вы не можете ограничивать мои права из-за того, что я женщина, а не мужчина! Мы все равны! – тут уже девушка начала злиться. – Зато теперь я буду свободно. В полночь меня уже не будет. Вы рады, папа, что, наконец, очистите своё имя от позора, принесённого неблагодарной дочерью?       - Да, что ты несёшь?! – вскрикнул мистер Форстмейер. Он пал на колени рядом с дочерью и схватил её руку, прижимая к губам. – Ты единственное, что у меня есть. Я не могу потерять тебя.       - К чему эти сцены? – и снова в голосе сталь. – Назад время не повернёшь. Давайте лучше насладимся последними минутами вместе. Сколько у нас времени?       - Четыре часа, дочь моя, - мужчина чуть не простонал эти слова. Как же он хотел спасти своё дитя, но это было невозможно. От отчаяния мистер Форстмейер вновь заплакал.       - Возьмите себя в руки, папа, - девушка села и прижала к себе отца. – Вы должны быть сильным. Я люблю вас, только это и должно вас волновать.       За два часа, что просидели вместе, они узнали друг друга. Теперь отец гордился своей прекрасной Каролиной. Он видел, как для неё было важно, чтобы её понимали, и он понял.       - Папа, вы не могли бы исполнить последнюю мою волю?       - Что угодно для тебя!       - Договоритесь, чтобы мне позволили привести себя в подобающий вид, - её вовсе не волновало, в каком платье она помрёт. Для неё было важно, как подать себя этим вампирам. Важно показать им, что её они не напугают и не сломят.       Ровно в полночь весь народ с деревни собрался на площади, ожидая кареты вампиров. И долго им ожидать не пришлось. Из леса послышался топот копыт, и в центр площади остановилась резная из дерева карета с золотым обрамлением, к карете сзади было прицеплено деревянное сооружение похожее на повозку с крышей и с дверью, это темница где и возят собранных людей, красивые жеребцы как по команде замерли. Дверь кареты открылась. Жители замерли. Они знали, что вампиры обладали не человеческой красотой, но это существо было отвратительно. Его лицо было изуродовано шрамами и чёрными линиями. Следом за ним вышел молодой человек с длинной чёрной шевелюрой и очаровательно улыбкой. Было понятно, что второй был выше по чину. На нём был одет расшитый золотыми нитями фрак, идеально начищенные сапоги и шпага за пазухой.       - Я – герцог Люсьен Касл, - его улыбка была какой-то кровожадной, поэтому некоторые люди попятились назад. – Кто здесь главный?       - Я мэр города Тайлер Локвуд, - вышел вперёд мужчина лет 27, не меньше. Он с опаской пожал руку герцогу.       - А где же пленница? – подал голос уродец. – Его величество велел поторопиться. Мы и так уже три недели объезжаем владения.       Эта деревня была ближе всего к замку, поэтому в неё вампиры приезжали в последнюю очередь.       - Приведите их, - гаркнул мэр.       Толпа расступилась, двое мощных мужчин потащили к карете брыкающегося и вопящего парнишку. Он извивался, кричал, кусался и плакал. Он умолял дать ему второй шанс. Жители смотрели на него с жалостью, а вампиры же ожидали, когда его притащат. Вскоре уродец не выдержал и в секунду оказался возле парнишки. Он схватил парня за шкирку и в мгновение закинул его в темницу. От такого жители вскрикнули в испуге. Многие стали расходиться.       - Друг мой, зачем так пугать мирных граждан? – возмутился герцог. – Они никогда не нарушали правил. Нужно быть с ними благосклонней. Имей терпение. Кто это был?       - Аарон Уитмор, - ответил с удивлением мэр. Раньше вампиры не интересовались, как звать их жертв.       - Где девчонка? – снова этот противный голос уродца.       Опять толпа сделал проход для следующего заключённого. Хотя, по виду её так не назовёшь. Жители даже ахнули от такого. По центру освобождённого пути шла невысокая блондинка в белоснежном платье и такого же цвета шляпке, на которой красовались перья лебедя. Девушка гордо вышагивала каждый шаг, смотря прямо перед собой. Её лицо не выражало никаких эмоций. По бокам от неё шли те же мужчины, что тащили Аарона. Блондинка не позволила им прикасаться к ней. Она и без них сможет прекрасно дойти до кареты.       Герцог с любопытством оглядел молодую девушку. Это первый случай, когда жертва шла сама без сопротивления к ним, да и ещё в таком красивом наряде. Она походила на ангела, спустившегося с небес. Люсьен сразу понял, что она из аристократической семьи, к тому же и не бедной.       Она уже практически подошла к ним, как её схватил за руку седой мужчина и закричал:       - Не пущу! Нет! Ты всё, что у меня есть! – зарыдал мужчина. Касл догадался, что это её отец.       - Папа, прекратите унижаться перед этими монстрами, - заговорила ровным голосом девушка и, обняв отца, отошла от него. – Они лишь тешатся вашими слезами.       - Каролина, прошу тебя, - прошептал он, но потом кивнул и встал в толпу.       Девушка ободряюще улыбнулась ему и подошла прямо к герцогу, чем вызвала восклицания от жителей. Каролина вскинула голову, чтобы увидеть лицо это Касла.       - Вы может, уже откроете мне дверь, или я свободна и могу идти? – она произнесла это так возмущённо, словно простояла здесь целый час в ожидании.       - Прошу прощения за такое невежество с моей стороны, мисс, - герцог чуть не рассмеялся над таким дерзким поведением девушки. – Герцок Касл к вашим услугам, - он протянул ей руку. Ему так хотелось прикоснуться губами к пальчикам, хоть они и были спрятаны в белых плотных перчатках.       - Не вижу смысла заводить знакомства со своим палачом, - и она прошла мимо него, останавливаясь у двери в темницу. Уродец уже собирался открыть ей дверь, но Касл махнул его рукой.       - Что вы, миледи, - он открыл дверь в карету, где ехал сам. – Разве я могу посадить столь прекрасную даму в таком шикарном наряде в грязное помещение. Вы достойны лучшего.       - Сочту вашу лесть за комплимент, но не переступайте границы, - Каролина приняла руку герцога и забралась в карету. – Я могу и с другими поехать, если вы позволите себе больше вольности, чем позволяют приличия. Я не из брезгливых.       - Вам не о чем беспокоиться, миледи, - ответил Касл и закрыл за ней дверцу. Мужчина подошёл к мэру, который наблюдал за всей этой ситуацией с недовольным лицом.       – Как звать это столь очаровательное создание?       - Мисс Каролина Форстмейер, герцог, - подавлено ответил Локвуд. Ему нужно было оприходовать эту шлюху раньше, но разве мэр мог предположить, что выкинет что-нибудь такое.       - До следующего года, господа и дамы! – произнёс громко Касл и сел в карету. Уродец же на этот раз сел рядом с кучером. Карета тронулась.