Мои плохие парни

Забегаловка на Итевоне довольно неприметная, и Хеджу еще раз сверяет название с неказистой деревянной вывески с тем, которое скинул Чонгук. Ошибки нет, можно заходить, но Хеджу нервно кусает губы и все еще сомневается в выборе спортивной одежды, поправляя капюшон светло-серой толстовки. Собираться долго не было смысла, как и надевать что-то вычурно-соблазнительное. Все же не на свидание ее приглашали, а на посиделки с… другом? Она отрицательно мотает головой: нет, Чонгук просто новенький. Ну, или напарник. Как-то удобнее без этих громких титулов и глупых привязанностей, что ли. Дверь внезапно распахивается, и компания подвыпившей молодежи по очереди выходит на улицу. Медлить глупо, и Хеджу, шумно выдохнув, заходит внутрь. Персонал приветливо здоровается, а она растерянно вертит головой, выискивая знакомое лицо. Внутри шумно и душно, и Хеджу невольно трогает собранный на затылке пучок, радуясь, что не распустила волосы. Но дома придется запустить стирку — одежда-то все равно пропитается запахом жареного мяса. Чонгука она замечает, пройдя чуть дальше в зал. От стянувшего живот волнения Хеджу истерично впивается ногтями в ладони, а он, тоже заметив ее, спокойно кивает и одним движением руки приглашает к своему столику. Хеджу коротко улыбается, кивнув в ответ, но добраться до заветного угла, в котором ее ожидает напарник, не так просто. Какой-то мужчина внезапно загораживает и без того узкий проход, собираясь домой и впопыхах допивая из бокала остатки пива. Она терпеливо ждет, сжав губы в полоску. Мужчине делают замечание свои же, и он, извинившись, пропускает девушку, получая в ответ скупой кивок. Ну не заслужил благодарностей, чего врать. Только Хеджу зря отвлекается на комплимент, брошенный ей вдогонку, потому что в следующую секунду в нее врезается молоденький официант, отрабатывающий вторую смену подряд. — Ой, простите, — говорят друг другу практически одновременно, и она прослеживает опущенный на ее грудь испуганный взгляд. В его руках поднос, на нем разлетевшиеся из тарелки куриные крылышки в остро-сладком соусе, и по круглым глазам официанта Хеджу понимает все масштабы катастрофы. Но решает удостовериться в ярком пятне от соуса на своей толстовке. — Простите, ради бога. — Официант отмирает и начинает суетиться, схватив с подноса несколько салфеток и без зазрения совести намереваясь приложить их к кофте Хеджу. К ее, черт возьми, груди! Но наглую руку вовремя перехватывают чужие пальцы: Чонгук вырастает из-за спины официанта так внезапно, что Хеджу на секунду забывает обо всем, увидев его серьезное лицо. — Не трогай ее. — Не громко, но уверенно, так, что понятно сразу — лучше не перечить. — Извините, я… — паренек вконец сникает, уже не зная, как дышать. Он переводит виноватый взгляд с явно расстроенной Хеджу на более явно раздраженного Чонгука. — Я заплачу за испорченную вещь. А Хеджу продолжает смотреть на новенького, и это действует, как анестетик. — Не надо, все нормально, — мотнув головой, она мысленно дает подзатыльник официанту, решая на этом отпустить ситуацию. Толстовка не самая любимая, и кроме нее никто не пострадал, так что пора разрулить эту аварийную ситуацию. Да и все отошло на задний план, стоило Чону вмешаться. — Отпусти парня, Чонгук, он уже трижды извинился. Гук послушно размыкает пальцы, и Хеджу с удивлением замечает на запястье парня красные следы. Ого, кажется, кто-то не рассчитал силу. — Я в уборную, попробую застирать пятно, — и, на удивление обоих парней, она, воодушевленная, сбегает с места происшествия первая. Конечно, соус отстирать не получается, но Хеджу это совершенно не заботит. Она недовольно морщит нос, разглядывая в отражении зеркала уродливые разводы на толстовке, — попытки ликвидировать красное, — и решает, что это не такая уж большая трагедия. Ну, с каждым могло случиться. Он же не нарочно!   Хеджу вздыхает, пожимая плечами, и выходит обратно в зал. Да, она придумает тысячу отговорок, но никогда не признается, что вся ее злость растворилась в красном пятне на запястье официанта. Когда девушка подходит к столику, Чонгук с уловимым сожалением в голосе предлагает уйти отсюда, но она отрицательно мотает головой и садится напротив. Он заметно расслабляется и делает заказ, а Хеджу неловко улыбается — кажется, вечер спасен. — Да не смотри ты на него так, он сейчас в обморок упадет, — захмелевшая после бокала пива, Хеджу незаметно подается вперед и шикает на Чонгука. Он в который раз проводит провинившегося официанта недобрым взглядом, и Хеджу мысленно радуется, только непонятно чему. — Лучше за мясом следи, а то подгорит. Гук многозначительно кашляет. Он и так за всем успевает: и мясо вовремя переворачивает на гриле, и заказывает новый бокал пива, и коротко отвечает на вопросы. А Хеджу только пользуется его добротой, много болтает и часто хихикает. Гук не перебивая слушает, потягивая прохладное пиво, и рассматривает то заалевшие от хмеля щеки, то блестящие от неяркой лампочки глаза. Хеджу красивая и по-особенному притягательная без лишней косметики. Беззащитная, когда не носит маску. Наивная и… безумно любопытная. — Как тебе удалось достать запись с камер? Ты что, агент под прикрытием? Чонгук вскидывает бровь и улыбается, отрицательно мотая головой. — Еще варианты? — подыгрывает. — Мм, мафия? Нет, не думаю. Тогда, переспал с кем-нибудь? Денег дал? — Хеджу хмурится, придумывая варианты, — я верну, сколько надо? — А если переспал? — Чон подхватывает ее мысль, игриво дернув бровью. — Это твои методы, я тут причем? — Хеджу сразу вникает в намек и фыркает, а Чонгук смеется, не собираясь что-либо подтверждать или отрицать — ему просто весело. После второго бокала они выходят проветриться: Чонгук отходит чуть дальше покурить, Хеджу посматривает в его сторону и похлопывает себя по щекам, будто это может ее отрезвить. После четвертого — она чуть не обжигает пальцы, забыв, что гриль включен, и это тревожный звоночек — пора завязывать с выпивкой, тем более, с утра в универ идти. Чонгук не возражает, когда Хеджу с виноватым видом предлагает закруглиться: оплачивает счет, вызывает такси и придерживает ее за локоть, помогая сесть в машину. И не сопротивляется, когда цепкие пальцы хватают его за рукав и тянут за собой. Хеджу ничего толком не объясняет, а Гук и не спрашивает, потому что ее пьяный шепот почти в самое ухо не пересекает черту, но очень приятный и убедительный. Затем она отодвигается и почти всю дорогу к дому делает вид, что дремлет, а потом тихо благодарит за хороший вечер, выходит из такси и скрывается за высокой калиткой. Чонгук ждет, пока в крайнем окне второго этажа не загорится свет, и только тогда называет водителю свой адрес. Как Хеджу и просила. *** Утро наступает быстро, и первое, что делает Хеджу, проснувшись, — клянется себе больше не пить. Хмурит брови, глядя на себя в зеркало, и отворачивается, потому что смотреть там не на что: взлохмаченная, опухшая, с кислой миной — надо как минимум волшебную палочку или фею-крестную, чтобы привести себя в порядок. Но после душа и охлаждающей маски она «идет на поправку». Вдобавок ко всему еще немного косметики, крепкий кофе и три подушечки ментоловой жвачки сразу — и ву-а-ля, Хеджу идет к ожидающему ее возле дома таксисту. На несколько секунд останавливается, чтобы посмотреть на исключительно лиловые пионы, и улыбается — красота. Сегодня в расписании семинар и две лекции: день не загружен, но у Хеджу большие планы — после универа сразу домой и спать. Вчера отпустила напряжение, утопив его в больших бокалах пива, сегодня отпустит недосып, зарывшись носом в подушку. До звонка считанные минуты, поэтому аудитория открыта. Почти вся группа пришла к первой паре, собирают себя в кучу и тихо шуршат сумками, доставая тетради. На Хеджу никто не обращает внимания. — Привет, — она проходит мимо парты девчонок — все головы в конспектах, будто впереди контрольная. Инха только с превосходством смотрит прямо в глаза, будто давая понять, что все, гудбай, подружка. Хеджу ожидала чего-то такого, потому и не удивлена особо. Она лишь закатывает глаза и идет дальше, занимая последнюю парту у окна. Мина оборачивается спустя минуту, и ее лицо не выражает ничего вразумительного. То ли ей интересно, что там на Галерке, то ли стыдно, то ли черти что, приправленное жалостью. Хеджу не заинтересована ни в чем из перечисленного. Не понятно, что им наговорила и чем припудрила мозги Инха, но если повелись, и, тем более, приняли ее сторону, что ж, аналогичное гудбай. Дружить против кого-то — ну детский сад. Со звонком в аудиторию заходит преподаватель, почти сразу начиная чертить сложные графики и рассказывать много незнакомых терминов. Хеджу старается конспектировать главное, не обращая внимание на вполне терпимую головную боль. Чонгук не явился. Не то чтобы Хеджу высматривала или ждала, нет. Просто отметила его отсутствие. Так и хотелось написать ему что-то язвительное, прикрепив селфи с первой лекции. Мол, смотри, как я могу: и пиво пить, и на первую пару приходить. Но Хеджу сдержалась, решив, что новенький не оценит юмора, или, еще хуже, — снова проигнорирует. А такое отношение, к слову, нет-нет да расстраивает. Так ни с кем и не пересекаясь, Хеджу в полном одиночестве отбыла положенные время в стенах университета и с чистой душой пришла домой. Легла на кровать и долго крутила телефон в руках, думая, отписывать ли Тэхену на его вчерашнее пожелание доброй ночи. Но так и уснула, ничего не ответив. *** На следующий день все повторилось. Только Хеджу больше не утруждала себя приветствиями. Раз дали понять, что все, значит все. Бывшие «подруги» сидели кучкой, остальные бросали неоднозначные взгляды на раскол в королевстве, а Хеджу старалась не думать об этом. Вины за собой она не чувствовала, остальное неважно. Чонгук снова прогуливал, и, как бы Хеджу ни убеждала не делать этого, телефон так и просился в руки. «ты где пропал?» «скучаешь?» Она сначала глазам не поверила, получив такой быстрый ответ от новенького, а потом улыбнулась, закусив губу. Но внезапно фыркнула и решила, что раз жив-здоров, пальцы функционируют, то и ладно. Она точно не скучает, вот и отвечать не будет. Перебьется, мечтатель.

***

Когда после занятий Хеджу приезжает домой, возле калитки ее встречают пионы. Те, которыми любовалась утром. Внезапный укол совести заставляет Хеджу виновато посмотреть на цветы и поднять их со ступеньки. — Простите, малышки, — аккуратно придерживая букет одной рукой, она открывает калитку. — Я очень спешила утром. Это чистая правда. Хеджу надеялась, что, как обычно, букет заберет мама. И сейчас ей немного грустно и смешно даже, потому что с цветами она еще никогда не разговаривала. Они-то ни в чем не виноваты, на самом деле, и Хеджу решает вот именно этот букет занести прямиком к себе в комнату. Сначала ставит корзину на пол, идет в ванную, чтобы помыть руки, потом переодевается и кладет мобильный на стол, поглядывая на пионы. У Тэхена отличная память на детали, а ведь она всего лишь раз упомянула, что любит их. Хеджу закручивает волосы в небрежный пучок, присев возле букета. Тэхен всегда был внимательным. И нежным. Хеджу кусает губы, чувствуя, как в глазах собирается влага, и, кажется, впервые этого хочет — подумать о случившемся. Вывернуть чувства наизнанку и искренне прислушаться к себе. Понять, что там трепыхается на месте разбитого сердца. Хеджу нежно касается кончиками пальцев лилово-атласных лепестков и кусает щеку изнутри: остро хочется, чтобы измены не было. Чтобы Тэхен не смотрел виновато и не оправдывался. Чтобы звонил, и не хотелось сбросить. Хочется закрыть глаза ладошками и закричать: «этого не может быть, это плохо, давайте представим, что этого не было». Жаль, что это не сработает. Правду ничем не закроешь, к ней только приспосабливаешься и живешь дальше. Помнишь только хорошее. Ведь было. Они точно любили друг друга. Только Тэхен… Внезапное дребезжание лежащего на столе телефона заставляет Хеджу вздрогнуть. Она нехотя подходит, берет мобильник в руки и замирает, глядя на экран. Входящий с незнакомого номера. Хеджу нервно облизывает губы и ждет, когда сбросят вызов. Но звонят долго и настойчиво. — Слушаю, — севшим от волнения голосом говорит Хеджу, ковыряя ноготь. — Здравствуйте, — из динамика доносится незнакомый мужской голос, — простите, я говорю с госпожой Хан Хеджу?  — Да, это я, — Хеджу все еще напряжена. Она не отходит от стола, будто сделай шаг, свалится без опоры. — Отлично, — с радостью отзывается звонящий. — Позвольте представиться: меня зовут Мин Хе Джун, я директор детского дома. Хеджу молчит, от удивления подняв брови. — Госпожа Хан, я хочу лично поблагодарить вас за такое щедрое пожертвование нашим детям. Хеджу хмурится, вконец оторопев. — Хан Хеджу-ши? — выждав несколько секунд, мужчина прокашливается. — Меня слышно? — Д-да, я вас хорошо слышу, — наконец, подала голос девушка. — Но я не понимаю, о чем вы. Это похоже на чей-то розыгрыш или глупую не смешную шутку, но мужчина так уверенно называет ее госпожой и настойчиво благодарит за подарки, которые, по его словам, она передала сиротам детдома в Кванджу, что Хеджу практически насильно выжимает из себя согласие приехать и забрать благодарственные открытки. — Приезжайте в любое время, дети очень ждут вас, Хан Хеджу-ши. — В заключение добавляет директор Мин. — Всего доброго, — все таким же непривычным для себя голосом прощается Хеджу. Где-то минуту она истуканом стоит на месте, продолжая то хмурить брови, прокручивая в голове разговор с мужчиной, то хмыкать, не находя в этом абсолютно никакого смысла. Может, отец? Вряд ли, у него есть отдельный фонд помощи, с чего бы он внезапно занимался чем-то подобным. Мать? С чего тогда не от своего имени? Точно нет. Сто процентов. Хеджу усиленно перебирает всевозможные варианты, все больше склоняясь к варианту про розыгрыш, но внезапно цепляется взглядом за пионы и, как по щелчку, перестает думать. Нет. Она смотрит на цветы и часто-часто кусает губы. Нет. Не может быть. Хеджу быстро проводит пальцем по блокировке и открывает их с Тэхеном чат. Не так много общались в последнее время, чтобы долго искать нужное сообщение. Вот это: «если ты не знаешь, куда выбросить деньги, лучше потрать их на благотворительность» Перечитав то, что искала, она сглатывает. Благотворительность. Продолжая держать телефон в руке, Хеджу закрывает глаза ладонями. Вернее, одной ладонью и телефоном, и… смеется. Тихо, без злости, без обиды, просто смеется. Боже, ну что за парень? Он правда это сделал. Потратил деньги на благотворительность. — Алло, крош, что там у тебя смешного? Хеджу выпрямляется струной и резко замолкает, медленно убрав руки от лица. — Тэ… А что сказать? Она, блин, не знает. Не поняла. Не думала еще, что скажет, хотя и собиралась поговорить. Точно же, ну, и как тут не поговорить после этого. Просто… вот прямо сейчас слова спрятались. Она позвонила нечаянно, забыв заблокировать телефон, а отключаться как-то уже глупо. — Малыш, ты в порядке? Нет. Как можно быть в порядке, когда все внутри будто в мясорубке крутится. Не больно совсем, скорее — непонятно. Вот все сейчас как-то неправильно, не по порядку, что ли. Но она позвонила. Не он. Айщ, пофиг. И Хеджу закрывает глаза. — Давай встретимся. В голову не пришло места получше, чем собственный дом, его Хеджу и назвала, когда Тэхен спрашивал «куда подъехать». Он сказал, что будет через пятнадцать минут, и отключился, заставив Хеджу еще несколько секунд тупо смотреть в телефон, обрабатывая информацию. Благотворительность. Тэхен. Едет.К.Ней. Сейчас. Глубокий вдох. Глубокий выдох. На улице не холодно, но Хеджу все же нервно переворачивает полки в поисках кофты потеплее и выходит из дома. Она ждет Тэхена, сидя на ступеньке, где недавно стояла корзина. Несильно раскачивается, обняв колени руками, и, когда черное бмв останавливается напротив, резко поднимается на ноги. — Привет, крош, — Тэхен даже дверцу толком не закрыл, сразу подбежал к ней. — Я приехал. — Я вижу, — говорит Хеджу тихо и внимательно смотрит на его бледное лицо. Она делает шаг вперед, чтобы приложить ладонь ко лбу, но опускает руку, так и не притронувшись к Тэхену. — У тебя температура? Тэхен мотает головой и... улыбается. Сейчас вот снова что-то ляпнет про то, как выздоровел от ее звонка, но, к удивлению Хеджу, он просто смотрит на нее и так тепло улыбается. Балбес. Волосы растрепаны, кофту надел прямо на футболку и доволен. — Зачем ты пожертвовал деньги от моего имени? — говорит строго, решая разобраться со всем. — Я же не то имела в виду, когда писала тебе. Странно, но боли между ребрами нет. — Не знаю, я продал всех трансформеров и решил, что так будет правильно. Хеджу не может скрыть внезапного удивления, глядя на Тэхена, и не верит своим ушам: он правда это сделал? Продал любимые игрушки, с которых пыль сдувал? Это он такой вид наказания себе придумал? — Тогда сам и поедешь в Кванджу, дети ждут тебя. - Хеджу хмыкает: твои игрушки — делай с ними, что хочешь. Но улыбку скрыть не получается. — Без тебя не хочу. Поехали вместе. Он делает микроскопичный шажок к ней, а она — от него. — Крош, дай мне шанс. Один малюсенький шанс, — голос Тэхена звучит искренне. — Ты целовался с... какой-то девкой, — Хеджу отворачивается, чтобы не показаться слабой. Но Тэхен все понимает. Он обнимает ее со спины и прижимает к себе сильно-сильно. Она пробует брыкаться, но вскоре прекращает попытки и просто стоит так, чувствуя жар чужого тела. — Хеджу, я идиот, — он шепчет, и по телу бегут мурашки. — Ты можешь наказывать меня как хочешь и сколько хочешь, но прости меня, крош. Он ослабляет хватку и разворачивает девушку к себе лицом. — Джу, — Тэхен прижимает ладонь к ее холодной щеке. — Я готов ждать, сколько захочешь. Только не прогоняй меня. Пожалуйста. Я постоянно думаю о тебе, хочу приехать, но помню, что ты просила дать тебе время. Я готов ждать всю жизнь, только бы ты простила. — Почему, Тэ? — Хеджу не может больше сдерживаться — смаргивает слезы. — Почему ты это сделал, если говорил мне, что любишь? — Ничего серьезного не было. Я люблю тебя, безумно люблю, — Тэхен кусает губы, не готовый сказать правду. И Хеджу не готова ее услышать, не сейчас. Никогда. Он сделает все возможное, чтобы она больше не плакала из-за него. Любыми способами защитит от всего дерьма, в котором и сам замешан. — Прости меня, детка, только не плачь, пожалуйста. Мне так жаль, что я заставил тебя страдать. Хеджу, если тебе противно рядом со мной, я пойму. Я уйду, только не плачь. Хорошо, малыш? Нет, не хорошо. Тепло от ладони такое приятное, но почему слезы все портят? — Если я тебе противен… Хеджу мотает головой, когда Тэхен убирает руку. Его голос дрожит так же, как вся Хеджу. Она не понимает, чего хочет, но ловит Тэхена за пальцы. Его лицо, губы, руки, кожа — все, как прежнее. Все, кроме потухшего взгляда. И Хеджу решает поверить. Именно глазам. — Нет, не противен… — шепчет она еле слышно, а внутри что-то обрывается, вытекая со слезами.