Мои плохие парни

— Чонгук… Хеджу замедляет шаг, не отпуская его ладонь. — Что? — Я хочу попросить тебя кое о чем. Ох, Хеджу думала об этом битый час перед тем, как увидеться с Гуком. Взвешивала и сомневалась, потому что Чонгук может отказаться, и, черт возьми, это будет вполне ожидаемо. Этот парень всегда смотрит проблеме в лицо, не боится сложностей, не пытается развернуться и убежать, если видит перед собой угрозу. Эту его сторону Хеджу знает хорошо, потому что Гук демонстрировал твердость своего характера не один раз. — Уже интересно, — он заинтересовано вскидывает подбородок. — Только пообещай, что не будешь… обижаться? — Хеджу не сдерживается и раньше времени делает виноватое лицо. Гук заламывает бровь. — По-твоему, я похож на малолетку? Хеджу отрицательно мотает головой — нет, ну совсем не похож. — Если ты все объяснишь, я все пойму и постараюсь сделать то, что от меня требуется. Говори давай. Несмотря на поздний час воскресенья, людей в весеннем парке довольно много. Да и ничего удивительного — погода смилостивилась, подарив жителям столицы удивительно теплый вечер, а цветущие алым деревья вместо громких транспарантов зазывают прогуляться уютными аллейками. Вот так Хеджу с Чонгуком и гуляли, держась за руки, пока она не решилась выдать свои волнения. Для этого ей даже руку пришлось отпустить и встать напротив парня. — Хорошо, — и она решает не медлить больше. — Мы можем в универе делать вид, что между нами все как раньше? Ну, то есть, что мы просто учимся вместе, а не… встречаемся. Пока что. Хеджу немного страшно говорить такое и смотреть при этом в глаза Чонгука. Потому что видит она там удивление на пару с замешательством. — А теперь объясни, почему мы должны притворяться, — он хмурит брови. Сразу понятно — не рад такому раскладу. Хеджу прикусывает губу и тоже хмурится. — Я не хочу, чтобы нас обсуждали, — она вздыхает, опуская глаза. — Вроде и нет дела до каких-то там сплетен, но… понимаешь, я не хочу, как раньше. Не хочу выставлять личное напоказ. Я… черт, я просто боюсь, наверное. Тебе не повезло со мной, потому что… честно, я и сама не понимаю, чем привлекаю к себе внимание, но всем интересно, как я живу. Знаешь, это так выматывает, когда о тебе сплетничают, лезут и… В общем, все это глупости, да? Хеджу на самом деле страшно. И теперь уже не огласки их отношений, а реакции Чонгука. Он молчит, что-то думая в своей голове, а она волнуется, что повела себя по-детски. Может, она поспешила? Черт, все же было прекрасно, они так хорошо провели время в Пусане, а теперь… она все испортила, задвинув свои эгоистичные требования? Хеджу нерешительно поднимает взгляд и… чуть ли не тонет в чонгуковом: глубоком, черном, внимательном. — Послушай, Хеджу. — Чонгук-то все время, пока она говорила, смотрел на нее. — Мне все равно, что будут говорить обо мне, но если кто-нибудь рискнет сказать плохо о тебе — очень пожалеет. Я умею затыкать поганые рты, веришь мне? Хеджу кивает, внимательно слушая. Ветер ласково треплет волосы, но она и не думает поправлять их — все ее внимание сейчас сосредоточено на Чонгуке, который говорит с ней, как с ребенком, не разрывая зрительного контакта и медленно-медленно приближаясь лицом к ее лицу. — Не скажу, что мне нравится твоя идея, но если ты этого действительно хочешь, — он переходит почти на шепот, — я согласен. Чонгук упирается лбом в ее лоб и хитро улыбается. — Только не делай больше такие виноватые глаза, словно ударила котенка. Он не дает Хеджу возможности возмутиться на подобное заявление, сразу же коротко целуя. — Эй, ты чего? Мы же в общественном месте! — но она все равно возмущается, не сильно толкая его в грудь. Но довольно улыбается и жмется к Чонгуку, когда он притягивает ее к себе, медленно шагая по аллее дальше. Хеджу очень счастлива в этот момент. Открытая, доверчивая и благодарная за то, что Чонгук принимает ее сторону. Идет на уступки, слышит ее и… целует.

***

Так они ведут себя целых пять дней: на занятиях сидят отдельно, как и раньше. Переписываются в катоке, когда есть возможность, и обмениваются короткими взглядами. Хеджу повезло: она сидит на задней парте, поэтому никто не замечает ее глаза-сердечки в сторону Чонгука, а вот ему посложнее, потому что приходится оборачиваться, и это «очень подозрительно выглядит, когда ты придвигаешься спиной к стенке и смотришь в противоположную от преподавателя сторону», решила Хеджу уже в среду. Чонгук скептически посмотрел на нее, дожевывая свой обед в столовой. Потому что, как обедать вместе — то все в порядке, «мы и раньше это делали», а все остальное, как например, приехать или уехать вместе из универа — «ну ты же согласился, чего теперь брови хмуришь?». Правда, они договорились встречаться возле непопулярного у студентов магазинчика за пределами кампуса. Там Чонгук ее высаживал утром и забирал после занятий. Ему о-очень это не нравилось, особенно, когда во вторник весь день моросил противный дождь, но Хеджу была непреклонна, снимая чехол с зонта. Чонгук все так же не старался обзавестись друзьями, хотя сокурсники проявляли к нему интерес. Хеджу все так же не разговаривала с бывшими «подружками», а они все чаще стали поглядывать на нее виноватыми взглядами. Все, кроме Инха, естественно. Она-то каждый раз, стоило Хеджу зайти в аудиторию, воинственно задирала подбородок и смотрела с вызовом, будто готовилась к нападению заранее. Только зря старалась — Хеджу было плевать на нее. Пусть травится своим ядом, сколько влезет. Она вычеркнула Инха из мыслей, не желая тратить ни секунду на такого токсичного человека. С Чонгуком они будто невзначай пересекались в коридорах, вместе идя на следующие лекции. Особенно полюбилась четвертая пара в четверг — идти надо было через длинный коридор, где, чуть замедлив шаг и отстав ото всех, они остались вдвоем и поцеловались. Хеджу понравилось, очень, она почти забылась даже, зарывшись пальцами в отросшие на затылке волосы Чонгука и чувствуя, как его руки сжимают ее талию. И только потом, сидя на скучной лекции, она посмотрела на себя в зеркало и поняла, что горящие от недавних поцелуев припухшие губы выглядят слишком компрометирующее. Но не настолько, чтобы жалеть, потому что будь у нее хоть тысяча шансов не целоваться с Чонгуком в том коридоре — она бы ни одним не воспользовалась. На паре у профессора Чхве они садятся вместе. Правда, на все ту же первую парту, так что это ничем не на руку прячущейся от чужих глаз парочке. Благо следующая перемена — большая, и они вместе идут в столовую. — Кстати, через месяц контроль проекта по финансам, напарник, — Хеджу будто невзначай чуть вытягивает под столом ноги и прикасается передниками туфель к чонгуковым тимберлендам. И ей нравится, как их владелец реагирует на эту маленькую шалость — хитро прищуривается и делает так, что в следующую секунду ноги Хеджу зажаты между его. — Что ты предлагаешь? — Как в прошлый раз? — Хеджу рада снова поработать в паре. И на перспективу не откажется от напарника, при одном, правда, условии — таковым будет исключительно Чон Чонгук. — Окей, — соглашается Гук. — Выбери сама, что хочешь делать, остальным я займусь. — А если я тебе самое сложное оставлю? — Хеджу подозрительно смотрит на него. — Я не буду жаловаться, — он кладет палочки на поднос, закончив с обедом, и откидывается на спинку кресла. — Естественно, при одном условии. — Естественно, у тебя так просто ничего не бывает, да? — Хеджу тоже кладет палочки, глядя на Чона. — И что мне надо будет сделать в этот раз? Испечь кексы? Убрать у тебя дома? — Не бывает, — согласно кивает Чонгук, — но все не так страшно, Хеджу, я просто хочу, чтобы мы делали его вместе. Хеджу непонятливо морщит лоб. — Ты, я и проект в одном помещении, — добавляет он, — в кафе, в библиотеке, в парке, где захочешь. Но предлагаю у меня, как тебе такой вариант? — И давно ты это придумал? — Хеджу пробует выдернуть свои ноги из цепкой хватки, но тщетно, не пускает. — Только что, — довольно улыбается Чонгук. — Не похоже, — Хеджу больше не предпринимает никаких попыток высвободиться, открывая бутылку минералки. — А на что похоже? — вскинув бровь, интересуется Чонгук. — На коварный план соблазнения, — Хеджу пьет мелкими глотками, чтобы не поперхнуться от внезапно возникшего внизу живота волнения — она, черт возьми, согласна. В парке, в кафе, в библиотеке, но лучше всего у Чонгука в комнате. Делать проект. — И как, работает? — не унимается парень, а Хеджу несколько секунд смотрит на него, пытаясь понять, что там работает, а потом смущенно кивает. — Значит, договорились. Чонгук победно улыбается, скрепляя сделку большим глотком из нагло конфискованной из рук Хеджу бутылки минералки. Следующая лекция в другом корпусе, поэтому слишком долго в столовой никто из их группы не задерживается. Да и торчать лишние минуты в стенах универа, когда на улице прекрасная погода, становится невыносимо. Уже на выходе из здания у Чонгука в кармане оживает телефон и он говорит, что надо ответить. — Догонишь, — шепчет Хеджу, оставляя парня и медленным шагом направляясь к нужному корпусу. Она чувствует себя прекрасно, думая обо всем на свете сразу. О совершенно прекрасной середине апреля, забытых на зеркале ванной черных очках, без которых приходится сейчас морщить нос от солнца, о заказанных на вечерний сеанс билетах в кино… Настроение Хеджу превышает все отметки на вымышленной шкале, но ровно до того момента, пока не чувствует внезапный толчок в плечо сзади, отчего теряет равновесие, падая на асфальтированную дорожку. — Айщ, — шипит она в сердцах, больно проехавшись рукой по асфальту, и, даже не глядя на огнем горящую ладонь, понимает, что снесла кожу до крови. — Ой, — слышит знакомый голос рядом. — Прости, не заметила тебя. Хеджу резко поднимает взгляд и сцепляет зубы, когда Инха хмыкает и собирается уйти. — Глаза разуй, блин, — цедит Хеджу, морщась от боли. — Пошла ты, — прилетает ответ и сразу же растворяется в стуке каблуков. Черт, вот не стоило ей этого делать — портить Хеджу такое прекрасное настроение. Да и ладонь жжется и пульсирует адской болью, отчего адреналин под кожей взрывается дикой смесью. Хеджу быстро поднимается на ноги и, подбежав к Инха, со всей силы лупит ее сумкой по спине. Пусть сучка почувствует, как это — поцеловать коленками асфальт. А лучше — носом, чтоб наверняка уяснила, что Хеджу не даст себя в обиду. Но то ли удар у Хеджу слишком слабый, то ли виновница мести готовилась к подобному, но стычка заканчивается тем, что Инха удерживается на ногах, только свою сумку из рук роняет, а из нее на дорожку высыпается содержимое. — Что ты делаешь, тварь? — повышает голос Инха. — Заткнись, иначе получишь по лицу, — Хеджу сжимает кулаки. — Рискни! А Хеджу не собирается отступать и тут же рискует, вернее, замахивается, целясь по самодовольной роже зарвавшейся девки, но ее вовремя останавливают чьи-то пальцы, сомкнувшиеся на запястье. — Не надо, Хеджу, — ровный, твердый, пугающе-бархатный голос Чонгука звучит очень близко, а пальцы несильно давят, отчего поднятая для удара рука медленно опускается. Инха тут же презрительно фыркает и быстро опускается на корточки, собирая вывалившиеся тетради и косметику. Хеджу шумно дышит, поворачивая голову и встречаясь с черными глазами Чонгука. Взглядом пытается передать, как паршиво себя чувствует. Она зла, задета и унижена. Ей больно и до чертиков обидно. Настроения уже нет, а еще он вот стоит такой, кажется, не увидев всей картины, и думает, что не Инха первая начала? — Жди здесь, хорошо? — Чонгук не указывает, просит, и смотрит в глаза Хеджу так, будто пытается заглянуть в душу. И когда девушка согласно кивает, аккуратно отпускает ее руку. Чонгук оборачивается и непробиваемой скалой загораживает спиной Хеджу, колючим взглядом наблюдая за тем, как Инха впопыхах закидывает свои вещи обратно в сумку. Чон, конечно же, не станет наказывать обидчицу силой, ведь от нее мокрого места не останется после одного хука справа, но ладонь так и чешется навалять этой наглой девке подзатыльников. Будь она парнем, так и было бы, потому что ну совсем страх потеряла так нагло трогать его Хеджу. Черт, Чонгуку ведь ни разу в жизни не хотелось так вмазать девушке. Но он умеет себя сдерживать, да и есть у него козырь в рукаве, который, а Гук уверен, подействует лучше любого подзатыльника. Сделав пару шагов к Инха, Чонгук присаживается рядом с ней на корточки и, будто желая помочь, подбирает с земли тетрадку. — Как думаешь, куда лучше отправить фотографии, где ты сидишь в машине профессора Чана, — Гук тихо спрашивает, протягивая вещь владелице. — На университетский форум или его жене лично? Инха вздрагивает от услышанного и медленно подняв голову, замирает, округлив глаза. — Что? Откуда ты… — она смотрит на Чонгука так, будто он сообщил ей худшую новость на свете. Хотя, погодите, так и есть. Ведь связь с женатым преподавателем можно смело вносить в новости из раздела «провал года», или тысячелетия. — Неважно, откуда, — так же тихо говорит Чонгук, чтобы только Инха могла его услышать. — Важно то, что если еще хоть раз ты криво посмотришь в сторону Хан Хеджу, поверь, я сделаю так, что сначала из универа выгонят твоего горячо любимого Чан Дохана, а потом и тебя. Понимаешь, о чем я? Инха чуть заторможено кивает, будто не Чонгук перед ней, а призрак какой-нибудь. Например, узнавшей обо всем жены Чан Дохана. — Вот и договорились, — со стальными нотками в голосе добавляет парень, и, не дождавшись, когда из его рук заберут тетрадь, кладет ее обратно на асфальтированную дорожку. Стряхнув руки, словно от грязи, Чонгук поднимается на ноги, победно усмехаясь. Вот и пригодилась та информация, которую сообщил ему Хосок в добавок к фоткам с университетских камер видеонаблюдения. Чонгука никаким боком не касалась интрижка его сокурсницы и преподавателя, он даже подшучивал над другом-хакером, что тот слишком увлекся, выискивая никому не нужный компромат. Единственное, что Чону тогда надо было узнать — кто так упорно донимает Хеджу. Но, видит Бог, Инха напросилась. — Покажи руку, — просит Чонгук, когда подходит к нахмуренной девушке. — Не я начала, — бурчит Хеджу, совсем ничего не понимая. — Я знаю, — Чонгуку почти больно смотреть на содранный до крови участок кожи. — Идем на стоянку, в машине есть аптечка. — Ты ей помогал, — с обидой в голосе. — Я ее предупреждал. И этого достаточно, чтобы Хеджу обернулась, прежде чем удостоить Инха уничижительным взглядом, и не без улыбки послушно последовала за Чонгуком. Он открывает перед ней дверцу, потом садится в машину сам и достает из бардачка аптечку. — Что ты ей сказал? — не унимается Хеджу, держа вытянутую ладонь наготове, пока Гук распечатывает спиртовую салфетку. — Держаться от тебя подальше, — он примеряется прежде, чем обеззаразить рану. — Так, сейчас будет жечь, потерпи. И аккуратно прикладывается к ране. Ай. Ай-я-яй! Хеджу шипит и жмурится, но ладонь не выдергивает, потому что Чонгук как может, уменьшает неудобства — дует на рану. Она от удивления разлепляет один глаз, и, кажется, от этой картины боль уходит на второй план. Как и желание копаться в том, что Гук сказал Инха. Какая разница, что? Главное, вмешался, заступился, а теперь сидит рядом, за руку держит, лечит. Сосредоточенный такой, а еще безумно милый. — Можно еще раз, я хочу сфоткать тебя с надутыми щеками, — она хихикает, а Чонгук резко делает серьезное лицо. — Нарываешься, да? — Чуть-чуть? Чон многозначительно заламывает бровь, но игнорирует просьбу, возвращаясь к ране. Осматривает ее и начинает что-то искать в коробке с медикаментами. Хеджу улыбается, наблюдая за его сосредоточенным лицом, и ей больше не обидно за случившееся. Наверно, это должно было произойти, чтобы вот прямо сейчас видеть, каким этот вредный колючка может быть заботливым. И когда поиски Чонгука увенчиваются успехом (а в этом изобилии найти нужное быстро не так-то просто), из купы лекарственных средств чисто случайно вываливается упаковка теста на беременность. — В машине твоего хена не хватает только пакета крови для переливания, — Хеджу прыскает, не сдерживаясь от комментария. — Не удивлюсь, если где-то в багажнике Намджун припрятал мини-холодильник с первой положительной, — не без улыбки уверяет Чонгук и наносит небольшое количество заживляющего средства на содранную кожу, тут же поднимая вопросительный взгляд на девушку. — Не щиплет? Она отрицательно мотает головой, благодарно улыбаясь. — Кстати, когда ты заберешь свой мотоцикл? Хеджу, признаться, радовало, что машину Гук все же не угонял, а на время одолжил, спокойно открыв ее ключами, которые этот же Намджун оставил ему вместе с квартирой. Так что, пока байк в ремонте, участвовать в погонях от полицейских, как и отсиживаться в совместной камере для заключенных, им так ни разу и не пришлось. — Через три дня, но должны перезвонить, если справятся раньше. В этот раз долго, потому что нужной детали в наличии не оказалось, ее пришлось заказывать и ждать, — говорит Чонгук и отрывает край упаковки пластыря и аккуратно заклеивает ссадины. — Готово. Он отпускает ладонь, а Хеджу несколько секунд молча смотрит на обработанную руку, прежде чем податься вперед и чмокнуть своего спасителя в губы. — Спасибо. — Еще раз, — хмурится Чонгук. — Спасибо, что по... — Не это, — он обрывает речь на полуслове и придвигается, давая понять, чего хочет. И когда Хеджу снова коротко целует, Гук обхватывает ее шею ладонью и удерживает, чтобы она не отстранилась. — Мы не успеем на лекцию, — предупреждающе. — Будет повод сесть за одной партой, — более чем убедительно. И все глупые опасения безвольно тонут в сладком, долгом поцелуе, от которого пьяно кружит голову и ярким звездопадом стучит под ребрами. Самое время загадать бесконечность…