***
Домой Хеджу возвращается поздно, а потом еще долго не может уснуть, залипнув на странице j_jk в инсте. Сториз даже пересматривать не пришлось, чтобы найти Чонгука — он на нее просто взял и подписался, упростив задачу. «Читать в ответ» Хеджу нажимает, когда просыпается ближе к обеду, и по второму кругу изучает каждый снимок Чона. Светится улыбкой, будто под ребрами сразу тысяча солнц спрятана, но сердечки ставить как-то неловко, хоть вчерашние поцелуи красноречиво подстрекают на это. А еще Хеджу вспоминает, что сегодня свидание. Первое, официальное, очень-очень волнительное. А еще… она не знает, а Чонгук, конечно, никогда не признается, что после долгих поцелуев у дома, когда они, наконец, попрощались друг с другом, он не уехал, пока в крайнем окне второго этажа не загорелся свет. Телефон оживает, когда Хеджу делает себе кофе. Пару секунд она, как завороженная, смотрит на имя звонящего. Чон Чонгук. Сердце почему-то опять тудумц кувырком к пяткам и обратно меж ребер. Это впервые… они будут общаться по телефону. Ртами, не пальцами. И ведь не будет времени обдумать, что сказать, как при переписке. Ох, почему так страшно-о? — Привет? — черт, выходит слегка испугано, отчего Хеджу хочется стукнуть себя. — Привет, как спалось? — голос у Гука звучит спокойно, без каких-либо следов недавнего сна. — Хорошо, ты давно проснулся? Хеджу сильно зажмуривает глаза от такого непривычно-слащавого разговора. Но… кто запретит? Это же не просто Чон Чонгук! Это ее парень, ясно? — Ага, давно, — отвечает Чон и на несколько секунд смолкает. — У меня две новости. С которой начать? — Плохая и хорошая? — уточняет Хеджу, и когда слышит положительный ответ, просит начать с плохой. — Свидание придется отменить, — с виноватой ноткой в голосе говорит парень, — мне нужно уехать в Пусан, это важно. — Мм, ясно, — Хеджу недовольно хмурится: а как же свидание, это что, не так важно? — А хорошая какая? — Хочу, чтобы ты поехала со мной, — и в этом весь Чонгук. Он хочет. Не предлагает, не просит, не хитрит. Хочет ее рядом с собой. И… чем это не свидание? — В Пусан? — для верности переспрашивает Хеджу. — Да, выезжаем через час, успеешь собраться? Прости, что так внезапно, я сам только узнал. Чонгук не утаивает ничего и это подкупает. То есть, пока Хеджу не понятно, как реагировать на такие внезапности, но… почему нет? — Успею, — она трет наморщенный лоб пальцами, сама себе не доверяя, но постарается успеть, да. — Отлично, я заеду за тобой через час, и… оденься теплее. Ну вот что за парень такой смущающий. — Мм, хорошо, — и Хеджу быстро отключается, чтобы он не услышал довольной реакции на такую неприкрытую заботу. Кофе забыт сразу же, как и телефон, сиротливо лежащий на столе кухни. Душ принят за рекордные пятнадцать минут, от чего Хеджу чувствует себя участницей соревнований, собирая конструктор Лего на время. И получает золотую, блин, медаль. Это оказалось сложно, но выполнимо. Потому что с опозданием всего в пару минут, которые Хеджу можно простить за милую улыбку, она садится на пассажирское рядом с Чонгуком. Не успевает пристегнуться, потому что он приближается и, аккуратно сжав ее подбородок пальцами, целует. Сначала просто касается губами ее губ, нежно так, чтобы показать, что соскучился. И когда Хеджу инстинктивно сжимает чонгуково предплечье пальцами, поцелуй становится требовательнее. — Послушная девочка, — Чонгук отстраняется, большим пальцем невесомо мазнув по щеке слегка смущенной Хеджу. — Чего это? — она дует губы на такое заявление. Он окидывает взглядом ее куртку и довольно улыбается. А, он об этом. Ну да, Хеджу не станет повторять одну и ту же ошибку дважды. Чайки — зло. И в Пусане их немерено! Больше всего времени она потратила на поиск подходящей одежды. В итоге решила не переусердствовать и выбрала обычные голубые джинсы, пудровый свитер и белоснежные кроссовки. Куртка тоже белая, от чего Хеджу в общем похожа на милого ангела, с собранными в пучок волосами и простым неярким макияжем. Комок нежности и света, если сравнивать с Чонгуком, который в точности да наоборот — весь в черном, начиная со свободных к низу зауженных штанов, больших ботинок и широкой футболки, тоже черной, без единой надписи. Ангел и демон? Не-ет, для демона гуково лицо слишком теплой улыбкой светится, а это не соответствует темной сущности зла. — Расскажешь, зачем тебе понадобилось в Пусан так срочно? — Хеджу снимает куртку и перекладывает ее на заднее сидение внедорожника. И Чонгук рассказывает о своем друге детства, который больше месяца лежит в коме после неудачного поднятия на скалистую гору в Тэгу. Нога Сынхуна соскользнула, страховка не подвела, но он все равно повредил голову, ударившись о выступающий камень. Доктор вселял надежду, исходя из общей картины и реакций на внешние раздражители. Просил верить и ждать, хотя улучшений не было — парень не приходил в себя с того самого злополучного дня. В принципе, другого выбора и не было — все надеялись на чудо. И буквально час назад Чонгуку позвонила сестра Сынхуна, сообщив, что он очнулся. — Ты часто его проведывал, да? — спрашивает Хеджу и Чонгук кивает. — Ага, каждый раз, когда ты скучала по мне, я сидел в больнице, рассказывая Сынхуну о всяком. — Чонгук сворачивает на заправку. — И о красивой сокурснице тоже. — Ты о Сольхен? — девушка игриво заламывает бровь, промолчав о том, что действительно... скучала. — Ага, о ней. — Дурак, — несильно толкает его в плечо. — Чонгук, мне жаль, что с твоим другом такое произошло. Но у него есть отличная поддержка, ты... хороший. И Хеджу кажется, что эта короткая улыбка говорит больше, чем любые слова. Гук благодарен. Ему хотелось это услышать, скорее всего. А ей не составляет труда потянутся к нему и чмокуть в щеку. Боже, это так опьяняет — близость и вседозволенность. Чонгук пахнет вкусно и Хеджу целует еще. — Ты что-нибудь хочешь? — он отстегивает ремень и смотрит на нее. А она готова сквозь землю провалиться в этот момент, потому что ее живот предательски урчит, вымогая еды. И Чонгук не злится, что им приходится задержаться ненадолго, чтобы пообедать. Он просит занять столик в небольшом кафе, а потом приносит два стакана, в одном из которых чай, и снова уходит, чтобы вернуться с большими, еще теплыми круассанами. Спустя полчаса, как машина снова движется в сторону дома Чонгука, Хеджу засыпает, убаюканная хотя и быстрой, но аккуратной ездой вкупе со спокойной музыкой, льющейся из колонок. И глаза открывает только тогда, когда знакомые пальцы проходятся по ее щеке. — Проснулась? — тихое рядом. — Приехали? — хриплым ото сна голосом спрашивает Хеджу. — Да, прости, что разбудил, но пора идти, — звучит почти виновато. — Ты меня с собой возьмешь? — Если ты хочешь. — Хочу. — Идем. И Хеджу идет. Заходит в больницу, морщась от резкого запаха медикаментов, и почти прячется за широкой спиной Чонгука, который сначала обнимается с какой-то старшей женщиной, всей в слезах, потом с девушкой, глаза которой тоже на мокром месте. От радости. — Матушка, Сынен, познакомьтесь, это Хеджу, — говорит Чонгук, пододвигая ее чуть ближе к себе. — Здравствуйте, — Хеджу приветливо улыбается и кланяется. — Здравствуй, милая, — говорит женщина и переводит взгляд на Чона. — Гук-а, это твоя девушка? — Да, матушка, — он простодушно кивает, а Хеджу старается не сильно улыбаться, чтобы не выглядеть слишком влюбленной. — Мы зайдем к нему, хорошо? Потом еще поговорим, нуна. Чонгук обращается к сестре друга, а Хеджу на автомате смыкает пальцы на его предплечье. Боже, почти ревнует, когда она мило улыбается и треплет Чонгуку челку. Выдыхает она с облегчением, когда берет из рук медсестры маску и накидку, без которой не пускают к пациенту. — Привет, хен. Чонгук подходит к изголовью кровати, а Хеджу так и остается почти у двери. Ей чертовски неловко присутствовать здесь, в тот самый момент, когда Гук впервые за долгое время видит друга. Не овощем лежащее тело, а именно парня — с бинтами на голове и с улыбкой на лице, — который очень рад посетителю. — Гук-а, — тихо хрипит Сынхен, — что за ангел позади тебя? Я в раю, да? Или, все-таки, посетителям? — Хе-ен, — сокрушенно тянет Чон, — ты неисправим. Значит, скоро выпишут. Они смеются: Чонгук громко, Сынхен тихо, потому что сил еще не набрался. И Хеджу тоже хихикает, потому что смех, он как зевок, передается воздушно-капельным. Да и вид такого открытого и эмоционального Чонгука не частое явление. Хоть доставай телефон и фоткай, чтобы сохранить доказательство. — Хен, это моя девушка, — он оборачивается, чтобы подозвать ее ближе. — Хеджу. — Принцесса, если этот оболтус будет тебя обижать, говори мне, я быстро все порешаю, — старается подмигнуть пациент, и Хеджу одобрительно кивает, отмечая про себя, что ему за собой пока приглядывать не помешало бы. А с Гуком она сама как-нибудь справится, если что. И вообще, никаких «если что» не будет. — Выздоравливайте побыстрее, Сынхен, — говорит Хеджу с теплотой в голосе, — а то силы пока неравные. Парни снова смеются, а она быстро прощается с Сынхеном и выходит в коридор, чтобы дать возможность друзьям поговорить. Ждать Чонгука приходится недолго: спустя несколько минут его попросили покинуть палату, потому что пациент пока не настолько окреп, чтобы весь день принимать посетителей. — Идем? — Чон подходит к Хеджу и она сразу поднимается. — Куда? — На свидание, куда же еще. О, так Хеджу с радостью. Еще и ладонь его поймает так, будто и не хотела вовсе. А Чонгук только по-доброму усмехнется, переплетая их пальцы — он и сам не против.***
Когда Чонгук решил перевестись в столичный университет, он и не предполагал, что попадет в группу, где учится девушка Ким Тэхена. Когда Чонгук узнал, что эта раздражающая и местами высокомерная девушка — тэхенова, он решил не обращать на нее внимания, потому что и так слишком много на себя взял. Когда Чонгук понял, что его взгляд липнет к этой девушке, будто притянутый магнитом, начал замечать все то, что она так старательно прячет от других. Хеджу стала его тем самым противоположным полюсом, несмотря ни на какие убеждения. Бороться с желанием узнать ее было бесполезно, особенно когда понял — это взаимно. Если бы каких-то два месяца назад Чонгуку сказали, что однажды рано утром он одолжит кому-то свой шлем, а сам сядет на мотоцикл без — он бы рассмеялся над такой глупой шуткой. Если бы тогда же ему сказали, что он захочет девушку Ким Тэхена себе — он бы, может, и ударил, если бы был не в настроении. Не сильно, потому что рассчитывать удары учили на тренировках, но так, чтобы шутнику стало понятно — зарвался. Если бы… Неважно, сколько этих возможных «если бы», но тот, кто вот так мог шутить, оказался бы чертовым пророком, потому что Чонгук сделал все, как не планировал. Он позволил себе увлечься, забыться. И все бы ничего, потому что в чувствах нет ничего страшного, дело только в девушке, которая раньше встречалась с Ким Тэхеном. И Чонгук теперь понять не может, когда все пошло не так. По правде, и не сильно пытается. Он никогда не бежал от трудностей. И в этот раз не станет. Он сделает все так, чтобы эта умиротворенная улыбка, с которой Хеджу наблюдает через окно внедорожника за растянувшейся вдоль дороги скалистой набережной, как можно дольше задержалась на ее красивом лице. — Что? — она поворачивается, чувствуя на себе взгляд Гука. — Передумал? Он отрицательно мотнул головой и сбавил скорость, поворачивая на парковку у пристани. — Придется оставить машину здесь и дальше пройтись пешком, так что одевайся. Чонгук протягивает ей белую куртку, затем снова тянется к заднему сидению, чтобы взять свою. К ресторанчику, куда он решил сводить девушку поесть, минут пять пешком, и он уверен, что ей там понравится. Лучший в округе чонбокчун — рисовая каша с морскими ушками. И для недавно болевшей Хеджу как раз то, что нужно. — Красиво-о! — тянет девушка, подойдя к перилам в конце пристани. — А твой дом далеко отсюда? — Нет, вон там, — Чон указывает куда-то влево, в сторону раскинувшихся позади себя многоэтажек. — Отсюда пешком всего ничего. — Круто, так близко к морю жить. — Ко всему быстро привыкаешь, и перестаешь замечать. Хеджу хмурится. — И ко мне привыкнешь? И перестанешь замечать? — Ты же не море. — Но я же красивая! — Ты много болтаешь, — он в один шаг сокращает между ними расстояние и обнимает девушку, прижимая к себе. — И ты вот так решил меня заткнуть? — смеется Хеджу в поцелуй. — Пошли, нам уже приготовили, — говорит Чонгук, но отпускать пока не хочет: держит крепко, хотя и без какой-либо боли. И снова целует, коротко, наслаждаясь моментом. Ветер треплет волосы, забирается под куртку, прогоняет уже, как умеет. А они глупые, жмутся друг к другу и целуются. Глупые, но влюбленные…