Воительница Звёзд: Бронзовый ветер

Стефания судорожно выдохнула и взъерошила свои бронзовые локоны. Она стояла на палубе корабля и глубоко вдыхала воздух, пропитанный соленостью привольного морского простора. Подставив лицо мягкому бризу, Вентум закрыла глаза, и тут же в полутьме опущенных ресниц возникли образы, соленость моря исчезла, и на ее место пришла кровь. Воительница поспешно распахнула глаза, но красная поволока затмила взор, в нос ударил противный запах, и полукровка отшатнулась от края. Боль пронзила плечо, Вентум испуганно захватала ртом воздух, чувствуя, как в бедро вонзился наконечник стрелы, и заклинательница приглушенно вскрикнула. Ветер переменился, из теплого и любящего он превратился в пронизывающий, влажный и холодный. Воительница услышала тихий, настойчивый шепот, он забивался в уши, проникал внутрь, растворялся в крови. — Предназначение, наше премилое дитя, — кружили вокруг Вентум сильфы, — тебе не сбежать. Оно настигнет тебя, где бы ты ни была. — Да-да! Тебе не скрыться, дочь ветра. — Я не бегу, я… Стефания попыталась сказать еще хоть слово, но ее дыхание будто пресеклось, и она ухватилась за горло, чувствуя, что ей больше нечем дышать. — Стефания, очнись! Стефания! Кровавая поволока отступила, взор прояснился, и Вентум увидела, что она все также стоит на палубе корабля. Синее море плескалось за бортом, теплый бриз обдувал лицо, а губы покрывала белая соль. Очнувшись от наваждения, полукровка ощутила, что ее держат за плечи. Подняв голову, Стефания увидела Бартоломью. Его смуглое лицо было увенчано тревогой, и пират, не скрываясь, взволнованным взглядом окидывал воительницу. — Ты в порядке? — Да, просто… ничего, — отмахнулась заклинательница. — Только не говори Оливеру, он и так слишком сильно переживает. — Ладно, но с тобой точно все хорошо? Вентум кивнула и растянула губы в измученной улыбке. Капети выпустил полукровку из объятий и облокотился на борт своего корабля. Воительница, судорожно пропустив воздух через чуть приоткрытые губы, встала рядом, устремив взгляд своих пронзительных, кремнистых глаз на горизонт. Она вглядывалась вдаль, пытаясь разглядеть кромку чужеземной страны. Далекое королевство скоро должно было показаться средь умиротворенной синевы, и лучница с нетерпением ждала, когда она сможет ступить на землю, пускай и не родную. В море Стефания чувствовала себя неуютно. Капети украдкой взглянул на полукровку. За последний месяц она сильно изменилась: прежде смугло-золотистая кожа поблекла, щеки ввалились, глаза будто высохли и в них было больно смотреть. Стефания сильно похудела, ослабла, ранения не прошли бесследно, а сильфы не оставляли ее ни днем, ни ночью. Они требовали исполнения предназначения, кричали в ее сновидениях, не позволяя ей сомкнуть глаз, преследовали наяву, не позволяя забыть ни на долю мгновения. Предназначение звезд, ветра и Игниса висело над ней, словно дамоклов меч. — Я знаю, что ты на меня смотришь. Со мной все в порядке. — Нет, не в порядке и ты это знаешь. — Прошу, Бартоломью, хоть ты не начинай, мне хватает переживаний Оливера. — С этим надо что-то делать, Стефания. — Надо, безусловно, как только я выполню свое предназначение, все закончится. С этим можно покончить только так и никак иначе. — В прошлый раз, когда ты пыталась его исполнить, ты чуть было не погибла! Заклинательница ничего не ответила. Ранение в плечо уже давно зажило, но вот бедро ее по-прежнему продолжало беспокоить, хоть рана уже давно превратилась в белесый шрам на смуглой коже. Порой былое давало о себе знать, и рана ныла, мешая полукровке забыть о том кровавом кошмаре, случившемся на ее глазах. Кошмаре, в котором она раз и навсегда потеряла прежнюю себя. — И как ты исполнишь это предназначение, Стеф? Как? Можешь мне сказать в чем оно вообще заключается твое пресловутое предназначение? Вентум опешила, она растеряно взглянула сначала на пирата, потом на синюю, ровную линию горизонта, из-за которой начал подниматься Игнис. Капети видел, как ее руки нервно задрожали, она часто задышала, вцепившись тонкими, смуглыми пальцами в деревянный борт корабля, стремительно рассекавшего морские просторы. В ее кремнистых глазах была лишь растерянность, заклинательница отступила на пару шагов назад, чуть было не упала, но удержалась на ногах. — Я… я… я не знаю. Я не знаю! — Стефания, дыши. Вдох-выдох. — Как я могу выполнить предназначение, которого не знаю?! Чего они от меня хотят? Я должна свергнуть Его Величество? Никогда, — она яростно покачала головой, — я не пойду против Его Величества, не против короля Людвига. — Прошу тебя, дыши. — Что я должна сделать? Сколько пуринов я должна убить, чтобы их предназначение свершилось? Что? Я не понимаю! Крик, который подняла воительница, не мог быть незамеченным. Дверь из каюты капитана резко распахнулась, и на палубу выбежал встревоженный и все еще сонный Оливер. Но стоило юноше увидеть свою возлюбленную, как его взор тут же прояснился, и он бросился к полукровке. Ее кремнистый взор был затуманен, а по телу снова и снова, волна за волной пробегали болезненные судороги. Оливер подхватил Стефанию под руки, она в последний раз судорожно вздохнула и потеряла сознание. — Что ты ей сказал? — Ничего. — Ничего?! Капети нервно сглотнул, смотря в раскаленные темно-серые глаза изгнанника. Юноша бережно поднял возлюбленную на руки, и грозно взглянул на пирата, пытающегося спрятать свой взор в белоснежных гребнях волн. — Я с тобой позже поговорю. Оливер осторожно спустился по лестнице, ведущей в каюту. Бережно опустив девушку на кровать, изгнанник присел рядом. Встревоженно окинув взглядом возлюбленную, изгнанник убрал бронзовый локон с ее побледневшего лица. На лбу выступил холодный, липкий пот, и полукровка поморщилась, тихо простонав в забвении. Юноша сжал руку Стефании, не зная, как ей помочь. Оглянувшись по сторонам в поисках какого-нибудь волшебного эликсира, Оливер вдруг почувствовал, как в каюту впорхнул свежий ветерок, он пронесся по комнате и ласково коснулся Стефании, но та лишь вновь вскрикнула. Вентум сильнее сжал кулаки, но он был бессилен перед невидимым врагом. Внезапно белоснежная птица влетела в каюту, и пронзительный совиный крик унес шепот сильфов. — Спасибо, Дейндакталион. — Оливер? Бронзовые ресницы затрепетали, и воительница с трудом открыла глаза. Уголки ее губ едва заметно взметнулись вверх, когда она увидела нависающее лицо юноши. — Как ты себя чувствуешь? — Прости, я должна была тебе сказать, но… — Ничего, отдыхай, отчитаю тебя, когда ты сможешь мне ответить. Полукровка слабо улыбнулась и закрыла глаза, погрузившись в тревожное забвение, лишенное сновидений. Оливер в бессилии взъерошил свои пепельные локоны и лег рядом, обняв возлюбленную. Он ничего не мог сделать, чтобы облегчить ее страдания, разве, что помочь скорее исполнить предназначение, начертанное ядовитым, жгучим светом на ночном небосклоне. — Я сделаю все, — тихо прошептал Оливер, — убью кого угодно, даже короля, если на, то будет ваша воля. Поднявшийся тихий ветерок скользнул по его щеке, и юноша услышал мелодичное пение сильфов. Он не понимал их языка, но в одном изгнанник был уверен, древние, невидимые существа были довольны его словами.