Падший ангел

«Он изменился, каждый день, каждый час, он шепчет как мантру, что ее нужно отдать в разведку. Как? Она мой наш ребенок, ей всего пять лет! Я не отдам ее под любым предлогом. Я уберегу ее. Мы уйдем. В другой мир. Не знаю, как это сработает, но старые бабушкины записи гласят об обряде по переходу в другие миры. Правда, это имеет побочные эффекты, но я сделаю все, чтобы уберечь мою малышку…» — Мэри нашла старый потрепанный дневничок, открывая его на самой последней странице. И почему у людей мания вести дневники? Листая страницы в обратном порядке, Мэри узнавала все больше и больше о себе и своей матери: «Ходили сегодня к Йегеру, он сказал, что на спине у Мэри родимое пятно. Хотя я не до конца уверена, что это просто пятно. Я считаю это метка, самая настоящая. Генри начал твердить, что она послана всецело развед-отряду.» «День замечательный! … Элеонора пришла проведать нас. Снова просила вернуться меня в собрание. Но нет. Магией я больше не пользуюсь, вообще. Мне кажется, и так много последствий от нее…» «Мэрилин чувствует себя плохо, кашляет, сопит. Заболела сильно. Генри пропадает в корпусе. Кадетов тренирует. А еще я заметила у малышки на спине странный дефект. Кожа темнеет в пол-области пятна. И что-то мне напоминает это…» Дальше следовали обычные повседневные описания, которые брюнетка читала с толикой нежности, трепетно листая потертые, желтые странички. Она то смеялась, то восхищалась. Марсели была грамотной и мудрой женщиной. А еще колдуньей. Как написано там, женщина унаследовала дар от бабушки, поначалу не контролируя его, разрушая все вокруг, не зная, как совладать с этим, она покинула Стохесс, вела отшельнический образ жизни, опасаясь людей в деревеньке под названием Гриндвурд. Пока в ее жизни не появился Генрих. Марсель нашла в себе силы контролировать свой дар, была какое-то время целительницей, пока по деревеньке не прошел слух, что она ведьма. Расправы люди хотели прилюдно. И даже то, что на протяжении нескольких лет она помогала им, их не останавливало. Опять же, на помощь пришел отец Мэри. А когда та родилась, женщина и вовсе завязала с магией. В книжке были записаны даже некоторые рецепты зелий и обрядов. Но потом, они также резко прерываются. И так, что девушка теперь имеет? Мать — ведьма. Отец — создатель развед-отряда. Но кто же она? И как она может остановить вековую борьбу между людьми и титанами? Девушка вышла из дома, медленно ступая по гравию, в неизвестном направлении. Она знает многое. И в то же время ничего. Ничего про отца, про себя… лишь Марсели оказалась для нее словно открытая книга. Теперь, она, казалось, знает ее жизнь от и до. Ступая медленно, брюнетка шла в направлении знакомом только ей. Подкинутая памятью картина заставила девушку содрогнуться от нахлынувшего отчаяния. Она всегда любила этого человека. — Привет, бабуль, — Мэри села на колени перед тяжелым и холодным памятником. Эпитафия давно стерлась, но наемница словно знала ее наизусть, — я скучала, — не жалея брюк, она приземлилась прямо на сырую почву, — точнее нет, вру. Я не помнила тебя, ба. Почему? Кто я? — она огладила камень рукой, чувствуя под ладонью шершавость и тепло… тепло? — а ты меня ждала. Почему я ничего не помню? Сколько еще мне нужно вспомнить? Впрочем, неважно. Как только я вспомнила про тебя, мне показалось, что я целую вечность скучала. Жизнь так резко поменялась, я уверена, ты видела меня ту… я монстр, ба. Я чудовище! — на этот раз камень отозвался обжигающим холодом, Мэрилин отдернула руку, потирая в миг обожжённую холодом ладонь. — Целый год я пробыла в том мире, целый год я боролась за правду. Я хотела получить ответы на вопросы, но получила лишь воспоминания. И я не понимаю, почему меня не убили тогда, когда маму… — девушка вся съежилась, в животе кольнуло и екнуло, медленно расползаясь страхом вкупе с болью и ненавистью по всему телу. — Я отомстила им. И давно. И я жалею об этом. Ведь тогда я даже не спросила причину, почему они лишили ее жизни. Глупый ребенок, — с горечью в голосе произнесла она, давая волю эмоциям, что накопились в ней за всю жизнь. — Бабушка, а я ведь не хотела. Не хотела их убивать. То, что живет внутри шептало, что их надо запереть и измываться над этими ублюдками, пока последнее, гниющее сердце не перестанет биться, но Эдвард… — Мэри серьезно посмотрела на могильную плиту, словно разговаривала с живым человеком, — он заставил. Он знал, что они расколются, — девушка зашлась в истерическом хохоте, — он не хотел, чтобы я знала правду. А знаешь почему? — вопрос она протараторила быстро, склоняя голову набок, смотря красными, безумными глазами на монолит, казалось, что она клинический больной. Она пересела по-турецки прямо на могиле, выдавая мгновенный ответ: — Он твой сын, ба. Я не знаю, где мама его нашла, но то, что он твой сын вне всяких сомнений. Он знает твою жизнь от и до. До того момента, как попал в тот мир. А знаешь почему? — девушка оскалилась, — потому что прабабушка провела обряд по перемещению на нем. Ха-Ха-Ха. Весело, правда? А ты наивно думала, что он погиб, бандиты, помнишь?! — она сходила с ума… — так они все это подстроили. Ну, самое главное получился эксперимент, не так ли? — останавливаясь в мыслях на чем-то своем, брюнетка спохватилась продолжая: — Чуть не забыла. Эдварду это было не выгодно, потому что мать слезно умоляла его уберечь меня. Только вот он сам ее практически и убил. Он был среди тех, кто приложил к этому руку. Но я его не виню. Он не узнал ее тогда, это стало его фатальной ошибкой. Она приходила к нему во снах после смерти. Нет, она не пугала, не угрожала, она умоляла, чтобы Эдвард не оставил меня. И не бросал на произвол судьбы. Знаешь, он и не собирался. Он воспитал меня как помощника. Не как племянницу. Не как дочь. Не как ребенка. Как убийцу, — она коротко прикрыла глаза, — и я не жалею, бабуль, ведь тот опыт, что он мне давал, был для меня безгранично интересным и полезным. А в последствии и прибыльным, — кажется, безумие постепенно спадало с плеч наемницы, уступая место здравому смыслу. — Помнишь, ты говорила, что нужно быть сильной? Я буду. Ради мира, который у меня насильно отняли, ради жизней других. Ради капитана… — Мэрилин виновато погладила могильную землю, — я искуплю свои грехи. Я буду сильной, — и она ушла, направляясь к закату, медленно ползущему за горизонт…

***

— Я знаю, где она, — скрестив руки на груди, девушка равнодушно наблюдала за взбешенным капралом. — Ну и? — он испепеляюще смотрел на пацанку, мысленно расчленяя ее за медлительность. — Только при одном условии, — не дожидаясь ответа, она продолжила, — я и Криста уходим из развед-отряда…