Глубокий синий

На следующий день Ямада раздумывал, стоит ли возвращаться в тот бар. Прошлый вечер оставил неприятный осадок. Конечно, своего отношения к Иноо он не поменял. Услышать его голос, да и чего греха таить, увидеть его — все еще оставалось желанием номер один. Ямада вынужден был признать, что в последние дни Иноо занимал все его мысли. А сегодняшний выходной был отличным поводом еще раз беспрепятственно посетить его выступление. Желание и любопытство взяли верх над всеми сомнениями, и Ямада с опаской, но все же пересек порог бара. Свет уже был приглушен, но сцена пустела. Ямада убеждал себя, что это был лишь единичный случай, что сегодня подобного неуважения не повторится. Прошло какое-то время, и на сцене появилась девушка лет 25 в откровенном платье без бретелей и с ярко-красными губами. Зал взвился аплодисментами и улюлюканьем, как и в прошлый вечер при появлении Иноо. Ямада снова скривился и повнимательнее взглянул на девушку, уже затянувшую протяжное вступление, изо всех сил стараясь придать слабому голосу сексуальности, тех манящих ноток, что так естественно существовали в голосе Иноо. Ни подачей, ни манерой исполнения она не могла сравниться с ним, но, кажется, посетителям она нравилась не меньше. Сброд. Ямада без удовольствия выслушал пару песен, медленно потягивая пиво, в надежде, что она лишь разогрев, и скоро появится Иноо. Но когда после третьей песни заиграла четвертая, он заволновался. Стараясь не привлекать внимания, он поднялся из-за столика и подошел к барной стойке. — Извините, а Иноо Кей сегодня будет петь? — Он не работает по субботам, — снисходительно бросил бармен. — Новенький? Не свезло тебе сегодня. Ямада натянул улыбку. Почему-то, ему уже хотелось вмазать этому парню. — А в остальные дни он как работает? Когда его можно послушать? — С понедельника по пятницу он наш. По субботам, вроде, тусуется в каком-то гей-клубе. «Морской чего-то там», что ли. В воскресенье отдыхает, или пытается пристроиться в какие-нибудь еще бары, или, может, дает частные концерты особенно понравившимся поклонникам, — бармен сально усмехнулся, разглядывая Ямаду, явно причисляя его к новым «поклонникам» Иноо. Руки чесались начистить эту нахальную рожу, но Ямада понимал, что тогда путь сюда, а значит, путь к Иноо ему будет перекрыт навсегда. Он стиснул зубы и с улыбкой поблагодарил бармена за помощь. Выйдя на улицу, он глубоко втянул затхлый воздух переулка и со всей силы швырнул полупустую бутылку пива о кирпичную стену. Нужно успокоиться, нужно собраться. Гей-клуб «Морской что-то там». Что-то там это что? И что значит гей-клуб? Он там поет или просто зависает? *** Через какое-то время поиски и расспросы увенчались успехом, и Ямада стоял перед входом в клуб «Морской конек», с сомнением разглядывая переливающуюся неоном вывеску. Ямада мялся в нерешительности. Будь то обычный бар, он вошел бы не задумываясь, но это был гей-клуб. За всю свою жизнь ему не приходилось посещать подобные заведения, и он понятия не имел, чего можно от них ожидать. К тому же, что делать, если Иноо действительно просто отдыхает там, а не поет. Разве это не будет выглядеть странно, если Ямада завалится в место, где тот проводит свое свободное время? После вчерашней короткой и неловкой встречи вряд ли это можно будет назвать случайностью. Не хотелось сойти за какого-то сталкера. Еще немного поразмышляв и собравшись с духом, Ямада двинулся к входу. К его удивлению за дверями его ожидала охрана и фейсконтроль. Высокий крепкий парень с невозмутимым лицом оглядел его с головы до ног, пару раз кивнув самому себе. Это что еще должно значить? Он что, на глаз определяет геев? — Подними руки, — скомандовал он. Ямада напрягся, когда здоровяк двинулся к нему. Он стиснул зубы и развел руки в стороны, понимая, что ему сейчас предстоит не самая приятная экзекуция. Парень быстро, уверенными движениями прошелся по его рукам, груди, спине и бокам, спускаясь к бедрам, задерживаясь на карманах джинсов, и дальше вниз по ногам. — У вас всегда тут такой досмотр? — сдерживая раздражение, процедил Рёске. Парень выпустил из рук его лодыжку и, выпрямившись, с улыбкой хлопнул его по плечу. — Извиняй. Сегодня у нас день Иноо-чана. Всякие приходят, а потом проблем не оберешься, вот и стали проверять на входе. — Ясно. А Иноо-чан какая-то местная знаменитость? — решил отвести от себя последние подозрения Ямада. — Вроде того. За ним из других клубов всякий сброд тащится. Тебя я что-то не припомню. Заходи почаще, своих не шмонаем. — Спасибо, учту, — натянуто улыбнулся Ямада, проходя мимо здоровяка в открытую им дверь. Класс. И как это расценивать? Его только что просто признали не опасным или он настолько смахивает на гея? Ладно. Плевать. Главное — удалось пройти. Ямада преодолел небольшой коридор и застыл у прохода в зал. Еще не войдя, еще не взглянув на сцену, он уже мог вздохнуть с облегчением, он слышал голос Иноо, его чарующе-манящие переливы под негромкую музыку из динамиков. Он сделал шаг внутрь. Яркие всполохи разноцветной подсветки, и не менее яркая и разношерстная публика, заполняющая довольно просторный зал. Как бы странно это не прозвучало, внешний вид, обстановка, атмосфера и настрой этого места привлекал и располагал гораздо больше, чем бар, из которого Ямада только что пришел. Он обратил взгляд к сцене. Иноо поразил его не меньше, чем заведение. Узкие брюки, белая рубашка, расстегнутая до половины, открывающая взгляду созвездие родинок на его груди. Волосы аккуратно уложены, а на губах игривая улыбка. Из динамиков зазвучала задорная и динамичная музыка, зал активно подхватил мелодию, а Иноо пел, изящно пританцовывая и весело улыбаясь. Сегодня у него был совершенно другой репертуар. Нет, без томных и тягучих песен тоже не обошлось. Он снова прикрывал глаза, откидывая голову на обрывающихся нотах, и даже позволял себе еле касаясь скользить пальцами не только по стойке микрофона, но и по собственному телу, заставляя Ямаду замирать, не в силах оторвать взгляда от его рук, пальцев, шеи, ключиц и груди. Чертова расстегнутая рубашка. Но были и веселые и даже забавные шутливые песни, во время которых весь зал вместе с Иноо на сцене выводил незамысловатые движения. Аудитория была не менее шумной, чем в прошлом баре, и выкрики в духе «давай детка, поддай жару» так же взвивались в воздух. Но атмосфера казалась более легкой и беззлобной, позволяя Ямаде немного расслабиться и меньше волноваться за Иноо. Похоже, здесь его выступления действительно любили. Очередная песня отгремела, а новая не начиналась, и из зала послышался разочарованный гам. Иноо поклонился и поблагодарил публику, а затем спустился со сцены. Люди тут же устремились к нему. Ямаду будто подбросило со стула, и он последовал за ними. — Боже, Иноо-чан, ты великолепен. Его снова задаривали цветами. — Ну почему ты не можешь петь у нас чаще? — Ты сегодня такой соблазнительный. Чьи-то пальцы пробегают по краешку распахнутой рубашки, касаясь светлой кожи. — Хочу в следующий раз увидеть тебя в платье. — Точно, вот это будет шикарно. — И красная помада. Другая рука проходится по его волосам, перебирая локоны, скользит по щеке. Ямада чувствует, как закипает. Иноо улыбается, так же, как и вчера. Его не волнует, не смущает такое обращение? Ему нравится? Сердце бьется часто и тяжело. Рёске делает глубокий вдох и быстрым шагом, прорываясь сквозь толпу, буквально бежит из клуба. На улицу, где можно хоть немного остыть, хватает прохладный вечерний воздух, закрывает глаза. Нужен перерыв. Нужно все уложить, переварить. Или выкинуть из головы к чертовой матери. *** Несколько дней Ямада не мог собраться с мыслями. Изменчивый образ Иноо не давал ему покоя. Он видел его, то ласково улыбающимся невинным парнишкой, то исполнителем развратных песен, соблазнительно ласкающим себя прямо на сцене. И какой из этих картинок в своей голове ему верить? В первый вечер, когда он услышал его, ему показалось, что он, наконец, нашел что-то чистое и прекрасное. Хотелось слышать его снова и снова. Ямаде не хотелось расставаться с этим идеальным первым впечатлением, но все его надежды и ожидания разбивались все на более мелкие осколки с каждой новой их встречей. Казалось, выход прост и очевиден. Он ошибся. Первое впечатление не всегда бывает верным. И лучше отступиться сейчас, чем продолжать разочаровываться. Но Иноо уже стал для него сродни наркотику. Все, чего Ямада хотел в эти дни, — услышать его голос снова.