Сейчас
Старскрим отчего-то немного нервничал, подлетая к временной Каонской авиабазе. Флоту выделили несколько ангаров и полосы, которыми раньше пользовались грузовые транспортники. Джеты, в отличие от безыскровой техники, в разгоне для взятия высоты не нуждались, и некоторое время возмущались, что это место им не подходит, поскольку как-то унижает их достоинство, но, слава Праймусу, Траст заставил их заткнуться. Предыдущую базу автоботы подорвали, вместе с теми, кто не успел эвакуироваться, запасом запчастей и хорошим авиатопливом. Выжили те, кто успел подняться в воздух, когда Мотормастер предупредил об угрозе. Конечно, о техниках, которые быстро улететь не могли, никто не подумал. Старскрима некоторое время назад приглашали на новую базу для диагностики. Он корил себя, что отказался, сославшись на занятость. Это было неправильно: пусть он не медик, но не помочь только из-за формулировки, с которой к нему обратились… Он сам на себя злился. Однако в словах Эйр Варриора действительно не звучало никакого сожаления, только раздражение. «В Каоне вообще не осталось квалифицированного техперсонала!» – как можно предъявлять претензии к мертвым? Конечно, погибли не только техники с авиабазы. Конечно, невозможно жалеть обо всех. Но Эйр Варриор, похоже, презирал всех, у кого нет крыльев. А теперь они будут летать рядом. Мегатрон верит, что военным нужно помогать адаптироваться, и что изменить что-то можно только изнутри. Но Старскрим переживал не о том, получится ли у него стать мостиком между двумя мирами. И даже не о Хотлинке и Блистстриме, которых встретит на базе. Траст пригласил его… зачем? Едва ли – чтобы сообщить об изменении решения. Тогда он бы назначил официальную встречу с участием Мегатрона, не иначе. А Старскрим получил личное приглашение. – Траст? – спросил он, заходя в кабинет командующего. Когда пали крупнейшие авиабазы, почти все флоты оказались обезглавлены. В Восе выжил Скурдж, потеряв больше половины своих джетов. Остался ли кто-то в Тетрахексе, никто не знал, город был отрезан войной, соблюдал радиомолчание – и разведчики оттуда пока не вернулись. Тетаконцы и все прочие во время последних сеансов связи еще не разобрались, кто у них теперь командует. После того как в Аяконе погиб предыдущий авиакомандующий, Траст оказался вторым после него, кто мог занять должность. Скурдж его признал. Остальные флоты пока, вроде бы, сомневались. Как сомневались в Мегатроне и легитимности его власти, объявленной кучкой выживших сенаторов. Уцелели ведь и другие, те, кто не откликнулся на предложение искать защиты в Каоне. У них могло быть другое мнение. Они могли считать Мегатрона таким же захватчиком, как Оптроникса. Не подозрительно ли, что в критический момент у Мегатрона оказались военные силы, занятые с боем территории, народная поддержка… Он решительно противопоставил десептиконов автоботам и вынудил тех, кто не признал Прайма, присоединиться к нему. Не силой, но обстоятельствами, игравшими ему на пользу. Вся эта политическая борьба не прошла для Мегатрона даром. Но формального объединения мало. Как воевать с автоботами, когда с союзниками договориться не можешь? Только бы формирование новой триады не стало предметом окончательного раскола между Каоном и Восом – и теми остатками авиации, которые пока не торопились принимать знак десептиконов! – Проходи, – сказал Траст. – Дай угадаю, – Старскрим прикрыл за собой дверь. – Хочешь поговорить о завтрашней церемонии? – Не будет церемонии, – сухо ответил Траст. Искра Старскрима будто провалилась в черную дыру. Заметив, как он переменился в лице, Траст покачал головой. – Я не хочу никого провоцировать. Тандеркрекер и Скайварп проходили посвящение, но… нет процедур возвращения. Если я по всем нашим традициям приму тебя, но проигнорирую их, как будто ничего не случилось, это будет выглядеть странно для всех. Я решил, что правильнее отказаться от посвящения. Это значит, что Траст не хочет принимать их в авиацию на самом деле? Известно, что без традиций джеты – не джеты. Если не будет высоких слов о небе и ветре, они никогда не станут «своими» в оптике остальных. Или – это значит то, что значит. Новое время – новые правила. – Ничего страшного, – сказал Старскрим негромко. – Для меня не очень важны церемонии. Пожалуй, это ложь. Ему хотелось… когда-то – хотелось. А сейчас: церемония ничего бы не изменила, верно? Траст все же удивленно взглянул на него, словно рассчитывал на сожаление, и хмыкнул: – Кажется, мы принимаем в свои ряды варваров. – Я варвар с ученой степенью, – пошутил Старскрим. – Я знаю, что обычно очень важно… как все происходит. Но начинать с насилия неправильно. Мы начнем летать с вами, и мы сработаемся. Я знаю. А церемонии… нам действительно не до них теперь. – Мне это не нравится, – предупредил Траст. – Но мы должны приспосабливаться. Я вас покрашу завтра, – он махнул пальцами по периметру крыла, символически обозначая полосы. – Никто не посмеет оспорить это и без церемоний. Символы. Всё – символы, которые и правда не имеют значения. – Я хотел поговорить, но не об этом, – Траст скрестил руки на красном кокпите. – Ты готовился стать ведущим звена поддержки, я помню. Но ты не стал, и это было давно… Ржа, ну вот, опять! Старскрим терпеливо прогнал воздух по вентиляции: – Я не обещаю, что все пойдет идеально с самого начала, но… – Дослушай, – спокойно перебил Траст, глядя ему прямо в оптику. – Тебе может понадобиться совет. Обращайся ко мне напрямую. Не позволяй другим понять, что ты не знаешь, что делать. – Как на экзамене, – пробормотал Старскрим растерянно. Ему все еще казалось, что его излишне опекают. – Я понял, Траст, – он повел крыльями. Ох, а ведь в кругу джетов не принято особенно ими дергать. Он привык к развязности Скайварпа, но знал, что Тандеркрекер ходит по струнке, когда его никто не видит, когда не надо разыгрывать представление для публики. Траст никак не отреагировал, но вот остальные могут поднять его на смех. Придется контролировать себя в первое время, пока на него будут смотреть косо и искать повод придраться на пустом месте. – И я прослежу, чтобы Тандеркрекер и Скайварп не поддавались на провокации, если вдруг… Неожиданно Траст рассмеялся. Старскрим озадаченно уставился на него, а авиакомандующий все не замолкал. Наконец он выдавил, расслабленно прислоняясь к терминалу позади и разводя руками: – Ты думаешь, они поддадутся? Да ни за что! Не знаю Скайварпа лично, но разве он не умудрялся прятать от соратников свою… особенность миллионы лет? А Тандеркрекер очень долго лгал мне в лицо. Так что нет. Следи за собой, Старскрим, не за ними, они-то справятся. И – самое главное – доверяй только своему звену и командиру, – он посерьезнел и добавил: – Добро пожаловать в ВВС.Ранее
– Хэй! – раздалось за спиной. Старскрим привык к тому, что его приватность нарушают без спроса, и все равно руки дрогнули. Столкнувшиеся контакты выбили искру, он отпрянул от стола и обернулся. Док под рукой пиликнул, не тревожно, но отмечая, что эксперимент пошел не так, как было запланировано. – Когда-нибудь ты телепортируешься прямо в меня, – произнес Старскрим с укором, оборачиваясь. – Я это так и вижу!.. Четырехкрылое недоразумение! – Система автоматически вносит корректировки. Это слишком быстрый процесс, чтобы его осознавать, но если есть какое-то препятствие, меня выталкивает из него в сторону, – пояснил Скайварп. – Как же ты в моей стене оказался? – Это не помогает, когда нужно сдвинуться на большое расстояние. Я мог телепортироваться под поверхность Кибертрона, и никакие корректировки не помогли бы мне выжить. Я бы там застрял, – палец Скайварпа покачался перед оптикой туда-сюда: – Ты опять пытаешься меня изучать! – Тебе показалось, – спокойно возразил Старскрим и улыбнулся в ответ: – Как твои дела? Он давно не появлялся, но по комлинку иногда отвечал, так что Старскрим не торопился бить тревогу. Прошли сотни тысяч лет со времен войны с Консорциумом, и мирный Кибертрон стал забывать о дезертирах тех времен. Они остались в розыске, но никого уже давно не удивляло, что джет разгуливает по улицам: это еще не повод перетрясти его подноготную. Учитывая, что на невоенных должностях джетов тоже стало больше, на Скайварпа – джета без полос на крыльях – вообще редко обращали внимание. И все равно он попросил перекрасить его полностью, убрать все знаки боевых наград, покрыв однотонным темно-синим. Тогда же Старскрим зашифровал его метку, чтобы его точно не остановили. А теперь – на всякий случай следил за новостями, чуть ли не единственный в Кристалл-сити. Здесь мало кого волновало, что происходит за границами Ржавого моря. – Когда как. Потусил в Каоне немного… я, собственно, оттуда. Нам бы пригодилась твоя помощь, если ты не очень занят, все такое, – вежливо добавил Скайварп. – Вам? – он сузил одну линзу. – Я бы не стал просить, но не знаю больше ни одного такого крутого инженера, – Скайварп подошел и встал рядом. Выглядел он необычно напряженным. – Ты меня пугаешь… что нужно сделать? – Погоди, – взволнованно перебил Скайварп. – Ты должен знать, что это незаконно. И опасно. И… я сказал, что незаконно? – он свел ладони перед собой. Они были очень схожих моделей со Старскримом, одного роста, похожего строения, и альтмоды – один копия другого. Но когда Скайварп стоял рядом, Старскрим ощущал себя чуть меньше него. Может, потому что Скайварп всегда размашисто жестикулировал – и как будто занимал куда больше пространства. – Я не хочу подвергать тебя опасности, но обратиться нам не к кому. Времени немного. Старскрим хмуро повторил: – Кому – вам, Скайварп? Тот развел руками и прошелся рядом, заставляя Дока сдвинуться. Тот возмущенно заскрипел. – Пару тысяч лет назад я познакомился с одним болтом. Его зовут Мегатрон. Он славный мех, так-то… – Скайварп отвел взгляд. – У него маленькая подпольная организация в Каоне. Ну, не только в Каоне. Много где. Старскрим продолжал смотреть. – Вот, и он делает… хорошие вещи. Знаешь, права рабочих, все такое. Помогает аутлаерам, кого Сенат не нашел. – Антиправительственная организация? – уточнил Старскрим негромко. – Неужели тебе мало проблем с законом? – Они не террористы, – успокоил тот. – Серьезно, я давно их знаю. Ничего сверхкриминального, понимаешь? Я не свечусь нигде, если ты об этом… я знаю, что делаю. Старскрим скептически покачал головой. Скайварп был весьма прозорливым мехом, куда более сознательным, чем хотел показаться. А еще – бесконечно заботящимся о том, чтобы Старскрима ни в чем не заподозрили. Но при этом Скайварп умудрялся очень легкомысленно относиться к собственному положению. Может, и правильно – не переживать о том, что не можешь исправить. Но Старскрим беспокоился за него. – Я не хотел тебя втягивать, потому что, как ни крути, мы нарушаем закон. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы это был первый и последний раз… если ты согласишься помочь. Но ты не обязан, – серьезно добавил он. – Я не прошу что-то сделать по дружбе… я… то есть, я имею в виду, они тоже мои… Забудь, – резко оборвал он поток мыслей. – Извини. – Стой! – Старскрим схватил его за руку, чтобы не вздумал телепортироваться. Или, по крайней мере, его с собой захватил. – Ты приходишь, говоришь, что тебе нужна помощь, а потом предлагаешь забить! И как я должен выбирать? – он сжал пальцы крепче. – Я не против познакомиться с другими твоими друзьями. Я хотя бы буду знать, чем ты занимаешься, когда пропадаешь на месяцы… – Это что, укор? – возмутился Скайварп. – Ты же приличный ученый и не любишь приключения, а? Старкрим это проигнорировал. О, вот про «ученые не любят приключения» Скайварп пусть бы молчал! Что он понимает? – Мне что-нибудь захватить? – спросил он. – Из инструментов? Док издал предупреждающий свист. На его экране-фейсплейте отобразился оборванный график. Ох, да, надо все отключить перед отлетом. К снижению энергоемкости частичной трансформации он еще вернется, но сначала стоит помочь Скайварпу. А то он совсем с лица спал, когда понял, что Старскрим всерьез готов отправиться с ним на встречу к террористам. Или они не террористы. Скайварп сказал, что нет, но Старскрим привык делать выводы самостоятельно. – Там надо будет программировать, – приоткрыл Скайварп завесу тайны. – Если тебе нужны для этого какие-то штуки… Старскрим сохранил промежуточные результаты в защищенную директорию и свистом вырубил Дока. Экран погас, двигатели плавно отключились, и дрон осел, звякнув об пол гибкими манипуляторами. – Ты же знаешь, я другого рода инженер… – предупредил Старскрим. – Да ты все умеешь, – махнул рукой Скайварп. – Готов? Он всегда был легок на подъем. С легкостью ли он привык к Восскому флоту, где, по рассказам, каждый был сам за себя? Или к жизни в бегах? Хотя они провели много времени вместе, Скайварп не позволял Старскриму залезать себе в искру, как будто старался спрятать что-то. Например, Старскрим знал, что он пишет: еще когда Скайварп был его пациентом, он однажды попросил датапад для личных нужд и потом никогда больше это не обсуждал. Он не любил разговаривать о себе, а вот Старскриму делиться с ним даже хотелось. И хотелось с ним летать, пусть они встречались все реже. Скайварп совершенно точно активировался очень давно. Кое-какие параметры его искры Старскрим получил еще до того, как они условились, что он ни при каких обстоятельствах не будет изучать ее, и от этого знания было уже не избавиться. Скайварпа выковали эпохи назад, а не как всех джетов, с которыми Старскрим общался до перевода в Кристалл-сити. …что не мешает ему скакать по каким-то подозрительным подпольным ячейкам. Каон! Что джет вообще может забыть в Каоне, если только он не из флота Траста?.. – Готов, – сказал он. – Спасибо, – запоздало спохватился Скайварп и потянулся, чтобы телепортировать их из Кристалл-сити. Немного ужасающих ощущений, к которым невозможно привыкнуть и от которых потом все перед оптикой прыгает…***
– Эй, все, это Старскрим! – Скайварп придерживал его за плечо, словно подчеркивая, что представленный джет – под его личной защитой, и пусть кто попробует посмотреть косо. Старскрим не пытался выскользнуть. Он не собирался тушеваться, но когда его приволокли на гладиаторскую арену, слишком удивился, чтобы притворяться уверенным в том, что делает. Нет, не на саму арену, конечно, а в административное здание, примыкающее к ней. Снаружи шел бой: два могучих меха, закованные в такое количество брони, что их альтмоды было просто не опознать, поднимали пыль ударами шипастых кулаков, но никак не могли добить друг друга. Старскрим никогда не понимал развлечений, основанных на том, что удовольствие получаешь от наблюдения за насилием. Живя в Кристалл-сити и не испытывая недостатка в энергоне и ресурсах, не особенно задумываешься, что подпитывает тех, кого не спонсирует государство. На ученых гранты сыпались будто из рога изобилия… жители Каона справлялись иначе. – Ты даже в Кристалл-сити джета нашел? – удивился высокий мех с угловатым серебристым шлемом, изрядно помятым, со следами старых сколов, которые он явно никогда не пытался заполировать. К Старскриму подошел шахтер – тут уж с альтмодом не ошибешься: траки, специфическая раскраска, широкие плечи, приземистая устойчивая конструкция. Наверняка бур за спиной – или еще какое рабочее оборудование. – Мегатрон, – представился он, протягивая Старскриму руку. – Скайварп много о тебе рассказывал. «Хотел бы я сказать то же самое». Он пожал руку, крепко, стараясь не нервничать. За спиной Мегатрона вырос еще один джет. Военный альтмод: истребитель, не иначе. Причем с большим послужным списком за плечами: тонкие полоски светло-зеленого выделялись на честплейте и шлеме. Основные цвета – красный и лиловый – гармонично сочетались между собой, а третий, контрастный, был призван подчеркнуть все те бои, через которые он прошел. Старскрим уже успел удивиться, что это офицер авиации забыл в подобной дыре, когда обратил внимания на однотонные крылья. – Еще один джет без полос! Так мы сможем составить свою триаду, а? – красно-лиловый джет внезапно улыбнулся. – Придется научиться летать в подземных уровнях, но делов-то… Я – Тандеркрекер, можешь звать меня Тандером. А это Мотормастер, он хозяйничает на арене, мы у него в гостях, – махнул он рукой на здоровяка, которого Старскрим заметил первым. Сложно было не пялиться на серебристо-синего меха с удивлением. Когда Скайварп сказал про помощь рабочему классу, Старскрим представил себе что-то другое. Не показательные бои. – Времена, нравы, бабло, – откомментировал свой род занятий Мотормастер. – В борьбе за справедливость очень нужно бабло. Сидевший на его плече ярко-желтый дрон крякнул, а потом заржал, и Старскрим понял, что это не дрон. Он не видел таких миниатюрных звериных альтмодов уже очень давно. То есть, видел, в собственной же лаборатории, но… безыскровых. Он смутился. – Скайварп сказал, вам нужна помощь… Мегатрон кивнул: – Нам не обязательно переходить сразу к делу. Ты можешь что-то спросить о нас, чтобы… прояснить ситуацию. У нас есть немного времени. И, скажу еще раз, хотя знаю, что Скайварп тебя предупредил… Ты не обязан соглашаться. Старскриму нравилось, как взвешенно он говорит. Несмотря на непривычную обстановку, он и правда хотел бы… пообщаться немного. Задать пару вопросов, узнать о друзьях Скайварпа больше. Убедиться, что тот не влип ни во что… неправильное. – И Мотормастер не оторвет тебе голову, если ты решишь улететь, – добавил Тандеркрекер. – Что? Правда не оторвет. – Я тебе когда-нибудь оторву, трепло, – беззлобно прогудел тот. – Видишь, они веселые, – похлопал Старскрима между крыльями Скайварп.***
Мегатрон был обстоятелен и спокоен. Тандеркрекер непринужденно трепался, не сказав, впрочем, ничего существенного за все то время, которое они беседовали. Мотормастер вообще не разговаривал. Еще несколько мехов – флешки или звероботы – поглядывали на Старскрима с недоверием. Он чувствовал себя кем-то из другого мира. И они были из другого мира. За окном мех с встроенным гарпуном вмазал противника – разноцветную махину куда большего веса – в бетон, но тут же упал сам. Толпа улюлюкала так, что Мотормастер был вынужден в какой-то момент включить звуковую изоляцию и отправиться решать свои рабочие дела. Старскрима в этот момент просили перепрограммировать государственных охранных дронов, так что он не сильно переживал из-за бессмысленно пролитого энергона. Скайварп нервно расхаживал за его спиной. – Френзи сможет подключиться к ним и получить нужную информацию через любой тюремный терминал. Но для этого нужно, чтобы дроны выложили записи в локальную сеть, когда окажутся на техобслуживании, – рассказывал Мегатрон. Френзи, серый кассеткон с ржаво-красными грудными панелями, кивнул. Он сидел на столе около Мегатрона, и Старскрим настолько не привык видеть рядом мехов с такой разницей в размерах, разговаривающих наравне, что старался на всякий случай не смотреть на него вовсе. Вдруг Френзи рассердится, заметив, как он растерян. Пришлось все-таки посмотреть, потому что как иначе задашь вопрос? Френзи улыбался. – Как ты попадешь в тюрьму? – спросил Старскрим. – О, ты не хочешь знать, – заверил его тот. – Откуда у вас вообще эти дроны? – Этого ты тоже не хочешь знать, – пробормотал Скайварп. Старскрим выразительно покосился на него. «Они не террористы». Ну, может быть. По крайней мере, Скайварп не преуменьшил, рассказывая о том, что Мегатрон и его «десептиконы», как они себя называли, занимаются незаконной деятельностью. Легко украсть что-то, когда тебе не надо проходить сквозь двери или перелетать стены. Пришел – и взял. Старскрим не сомневался, что так и было. – Почему вы не пытаетесь устроить побег этим заключенным? – спросил он наконец. – Этот план с записями, с материалами… Зачем так рисковать? – Я уже предлагал, – сказал Скайварп. – Общая резолюция: побег им не поможет. То есть… беглецы не устроятся на работу, знаешь. Их будут преследовать. Им неоткуда будет взять топливо. Сомнительное удовольствие от свободы. О, он знал, о чем говорил. Мегатрон снова подал голос: – Их задержали с нарушением протоколов. Маленький мирный протест на заводе. Они отстаивали элементарные условия труда, которые им обязано обеспечивать государство. Сейчас их отсутствие на рабочем месте – якобы немотивированный пропуск смены. Их попросту уволят, и когда они окажутся на свободе, у них больше не будет работы. – А потом им предложат вернуться на еще более худших условиях? – догадался Старскрим, мрачнея. – Соображаешь, – вставил Тандеркрекер. – Так тебя высасывают до внутреннего энергона. Он немного щурил линзы, когда смотрел на Старскрима. Тот чувствовал себя странно неуютно рядом с ним, хотя все тут ему улыбались, и Тандеркрекер тоже. – Мы сможем доказать, что они задержаны незаконно, если получим записи, что они действительно в тюрьме. Френзи уже скачал полицейские протоколы за эти даты, в которых – липовые обвинения, которые мы опровергнем записями с ареста, – Мегатрон положил голову на ладонь и забарабанил стилусом по экрану датапада. Он выглядел сосредоточенным и уставшим. – Баззсоу заснял его, – маленький желтый мех, которого Старскрим поначалу принял за дрона, наклонил голову, кивая. – Но данные с тюремных камер хранятся на сервере, куда Френзи не доберется. Слишком рискованно. – Это сложный набор команд, – задумчиво начал Старскрим. – Дроны должны записать данные о конкретных пленниках, сохранить их, транслировать вам – и при этом не нарушить распорядок. – Ска-й-й-йварп сказал, ты спец по всяким др-др-дронам, – вставил Баззсоу. – Вообще-то нет. Специальность у меня другая, но я попробую вам помочь, – Старскрим с сомнением покосился на покоящихся друг на друге черных сфероидных дронов. – Хотя от меня было бы больше толку, если бы вам надо было кого-нибудь отремонтировать. – А это всегда надо, – Мотормастер, вернувшись на последних его словах, шарахнул кулаком по дверному замку. – Как они? – спросил Мегатрон, похоже, что с искренней тревогой. – Все такие же придурки, – мрачно махнул рукой распорядитель арены. – Но Импактор жить будет, не беспокойся. Так что, Скрим, ты с нами? Вот такая формулировка вопроса немного сбивала с толку. Скайварп встал рядом, но больше не трогал его за плечо. Не хотел давить? Старскрим очень ценил его доверие, но правда не был уверен, что готов поддерживать оппозиционное движение. Это Скайварп легко принимает решения, снимается с места и влипает в истории. Старскриму хотелось бы подумать подольше. Взвесить все «за» и «против». – Старскрим поможет нам с дронами, – Мегатрон сказал за него, избавляя от необходимости отвечать на слишком неконкретные вопросы. Эти мехи вокруг – слишком разные, чтобы Старскрим мог оценивать их общество привычными ему мерками. Беглые джеты, флешки, шахтеры, гладиаторы, звероформеры – совсем не та компания, в которой пристало находиться ученому. Но им нужна была помощь, Скайварп им верил, а Мегатрон говорил правильные вещи. Язвительность Тандеркрекера, грубость Мотормастера – он каким-то образом гасил их, стоило ему заговорить тоже. Оставалась только цель. И она была удивительной: он собирался добиться своего пусть не честными, но мирными путями. Старскрим мало задумывался о жизни рабочих. Полмиллиона лет назад его собрали, чтобы победить Консорциум Черного Блока. Эту миссию он провалил, но отыскал другую цель: усовершенствование кибертронских корпусов. Его работа открывала огромные перспективы: если кибертронцы могут стать сильнее, выносливее, легче переживать нагрузки, снизить затраты энергона – то смогут преодолеть энергетический кризис. Старскрим искал способы комбинировать альтмоды даже не для 0,01-процентников и мечтал о временах, когда кибертронцы отойдут от строгой функциональности, усугубляющей классовое расслоение и бедность. Если каждый сможет регулировать альтмод и работать в разных областях, разве это не сделает их совершеннее? Ученый совет Кристалл-сити находил его проекты интересными, но они всегда были абстрактными – и не касались конкретных классов, чьи права никого не волнуют. Даже в грантах Старскриму чаще всего приходилось делать акцент на пользе исследований для военных нужд, а не мирных, иначе ему бы просто не позволили работать. Из Кристалл-сити мир кажется странным и суетным, и не видно, что он состоит из отдельных мехов. А Мегатрон пытался устранить маленькую частную несправедливость. Коллеги Старскрима пальцем бы не пошевелили в этой ситуации. Почему-то Старскриму хотелось ему помочь. Попробовать заняться чем-то более… практичным. Проверить, может ли он быть полезен где-то еще. – Ну вот и отлично, – подвел итог Мотормастер. – Тогда давайте быстрей, а то нас тут накроют. Старскрим коротко моргнул оптикой. Вот… вот о риске он успел забыть, пока размышлял о пользе. Но отступать, похоже, некуда. – Хорошо, – он свел ладони перед собой. – Есть у вас свободный терминал?Сейчас
Они стали первыми офицерами, назначенными после переворота. Когда они принимали полосы, то уже носили десептиконский знак. Вот что было настоящим символом. Старскрим получил много разных сообщений за последние сутки: одни его товарищи по борьбе выражали беспокойство, другие – надежду. Хотя бы какая-то часть десептиконов перестанет ожидать предательства от авиации, служившей раньше Прайму и Сенату, но никак не народу. Это того стоило… Конечно, эти мехи не видели, что напряжение между Трастом и Тандеркрекером готово взорваться. Тандеркрекер даже шуточек не отвешивал, пока командующий восстанавливал когда-то содранные полосы. Взгляд у него был ледяной, линзы словно побелели. Он обещал Старскриму, что прошлое не помешает, и это было холодное обещание, прозвучавшее немного картинно – так, будто Тандеркрекер сменил амплуа весельчака, но все еще выступал перед публикой. Старскрим не был уверен, насколько Тандеркрекер вообще способен прощать… и что он чувствует, например. Как понять, чем живет и о чем думает мех, который постоянно отшучивается? Они почти не общались, пока Мегатрон не загремел в ссылку. Тогда всем пришлось сплотиться и работать вместе, чтобы движение не распалось и не превратилось в неуправляемый бунт. Но Старскрим все равно знал о нем мало. Теперь им предстояло понять друг друга лучше. Скайварпу Траст восстановил полосы обеих специализаций – черную, говорящую о его скорости, и синюю – принадлежность к разведчикам. Тандеркрекер присвистнул и сказал, что Скайварп мог бы полетать за двоих. «Нет уж, работай», – отмахнулся от него Скайварп. Траст никак не отреагировал на их перепалку, а вот Старскрим пребывал в смешанных чувствах. С одной стороны, это был первый диалог за всю процедуру, легкие дружеские подколки – это неплохо. С другой: очевидно, что они сработались за тысячелетия бок о бок, но не слетались. Не были цельным звеном. Старскриму предстояло что-то с этим сделать, и хотя он был привязан к Скайварпу и доверял его опыту, хотя очень уважал Тандеркрекера, он не мог представить, что ими придется командовать. И как это делать. Да еще и Скайварп постоянно держался за спиной, словно он телохранитель Старскрима, а не ведомый. Старскрим был очень рад, что Мегатрон появился на летном поле, когда Траст привел новую триаду – представить остальным. Они сделали круг над базой и спустились, трансформируясь, и хотя бы один мех смотрел на них с надеждой и гордостью, а не презрением и недоверием… На самом деле, не один: с Мегатроном пришли Саундвейв, и Рэтбэт, и Рэвэдж с Баззсоу, и Рамбл с Френзи… Они стояли в стороне, за пределами полосы, не стремясь заходить на территорию, где им не рады. Пусть даже большинство из них здесь ради Тандеркрекера, Мегатрон… Мегатрон переживает за Старскрима. Он не подведет. Ни за что не подведет его.***
Старскрим знал, что не сможет уйти от разговора с Блитстримом и Хотлинком. Мехи, которые должны были стать его ведомыми, слетались с другим ведущим, но – конечно – не забыли, как Старскрим бросил их. Он видел их взгляды – и уже хотел, чтобы этот разговор случился как можно быстрее. Единственный, к кому у собравшихся здесь нет личных претензий, это Скайварп. Его просто сторонились, а он не торопился заводить знакомства в первый же день возвращения в ВВС. Старскрим бросил взгляд на Тандеркрекера: тот говорил с Мегатроном сейчас, негромко, улыбаясь той стороной фейсплейта, что повернута к остальным. Траст считал, Тандеркрекер сможет разобраться со своими старыми проблемами сам. Старскрим стал его ведущим, но не получил права лезть в его личные переживания. Тем более, что он может сказать Тандеркрекеру?.. Вот Мегатрон наверняка отыщет правильные слова. – Нашел себе ведомых получше? – услышал он Блитстрима и обернулся, стараясь, чтобы на фейсплейт не вылезло выражение досады или отчаяния. Раз прошло столько времени, шлаково много времени, целая война и целая эпоха мира, почему бы, ржа, не отпустить старую обиду? Старскрим знал, что Блитстрим вцепится в него, разбудит старое чувство вины, но… разве у них не отличный командир сейчас? Про Населла Старскрим слышал только хорошее, в том числе и от других десептиконов, которым приходилось с ним сталкиваться. Похоже, он и раньше одобрял Мегатрона; не настолько отчаянно, чтобы, по примеру Тандеркрекера, расставаться с флотом, но все же – не скрываясь. Блитстрима упоминали чаще вместе с Эйр Варриором, как зачинщиков ссор. И вот уж на кого Старскрим точно не сможет повлиять! – Ай, да что ты ноешь, – вмешался Хотлинк раньше, чем Старскрим успел открыть рот. – Ты запоздал, но это все равно неплохо, – он потянулся и похлопал его по плечу. – Я рад за тебя, ясно?! – Спасибо, – Старскрим решил отвечать ему. Хотлинк на специализации в Кристалл-сити успевал хуже него, но усовершенствование вооружения его увлекало, и, похоже, заинтересованность принесла плоды: он явно интегрировал в себя столько всего, что, если бы не красные полосы инженера, сошел бы за штурмовика. – Эй, а как же большой умник, под которого ты прогнулся? – Блитстрим скрестил на кокпите руки. Фокус его оптики странно сбивался, а наносерво сокращались в уголках рта, и Старскрим не мог понять, отчего он так нервничает. – Он тебе разрешил?.. Старскрим замер. – Что? Ты же увивался вокруг него, а теперь в ведущие решил?.. Что, он тебя кинул, а?.. – ухмыльнулся Блитстрим. – Я давно не видел его, – проронил он в ответ. О Скайфайре не хотелось говорить. Не хотелось вспоминать. – Фраг, Блит, это когда было вообще, – сердито зыркнул Хотлинк. – Забей на него, Скрим. Я слышал, ты прям звезда у вас там, в Умник-сити… – он потянул его в сторону. – У меня тут была проблема с нейросетью, когда я подключил огнемет к внутреннему контуру… Краем видеоканала Старскрим заметил Скайварпа: тот не спускал с него оптики. «Нет, – взглядом сказал ему Старскрим, – все в порядке. Это не тот случай, когда нужно вмешиваться. Я справлюсь». – Не обращай внимания на Блита, – шепнул ему Хотлинк. – У него катушки полетели немного. Ты ни при чем. Его белковые взломали в конце войны. Завтра он не вспомнит, почему на тебя сердит. – И он служит? – спросил Старскрим, едва подавив желание обернуться. – С… рассинхронизацией блоков памяти?.. – Это касается не памяти, только эмоциональных контуров. Сегодня он жуткий задира, завтра – милейший мех, – Хотлинк заметил его взгляд и усмехнулся: – Все уже привыкли. Не скидывать же его мнемохирургам. Джеты своих не сдают, а?.. Было что-то в корне неверное в этом решении, но почему-то Старскрим хорошо понимал его. Признать изъян? Позволить кому-то переписывать товарища? Конечно, весь флот его прикрыл. Хоть в чем-то они проявляли единство… Так же единогласно они выгнали Тандеркрекера. Об этом тоже нельзя забывать. – Я знаю одного хорошего терапевта, – пробормотал он. – Да все нормально, – Хотлинк повысил голос: – Нам надо потренироваться вместе, предложи Населлу, он будет не против! Хотлинк потрепал его по шлему. Для него, пожалуй, Старскрим – никакой не ведущий, а неумелый, неопытный умник, пытающийся натянуть на себя роль, для которой не готов. В лучшем случае, младший товарищ. Но даже улавливая снисходительность в голосе, Старскрим не мог обижаться. И немного радовался, что это не гнев. Блитстрим, возможно, тоже не хранит зла в глубине искры. Так они смогут… сработаться, да?***
Мегатрон понимал, что за каждым его шагом на летном поле пристально следят, но все равно подошел к Тандеркрекеру после короткого представления, которое Траст провел в деловом ключе, с первых слов отказавшись от патетики. Тандеркрекер не выглядел растерянным или напряженным, держался развязней, чем обычно, но не слишком вызывающе. Однако он нервничал, пусть это не каждый заметит. – Странно себя чувствую, – признался он. – Очень. – Жалеешь? – О, нет! – он ухмыльнулся. – Их рожи того стоили! Раз у меня больше нет времени болтать, переквалифицируюсь в коллажиста. Вот это галерея будет, если мы… отвоюем хоть один выставочный зал, – добавил он. – Здорово видеть, что ты снова на своем месте… – Знаешь, – перебил Тандеркрекер, опуская обе руки ему на плечи, – я долго сомневался, потому что не мог решить. Плохо ли, что я делаю это ради себя. Или хорошо, потому что я могу принести реальную пользу здесь и даже, возможно, правда что-то там кому-то там показать… – он фыркнул, пальцы сжались. – Что если я становлюсь хуже оттого, что рад вернуться, потому что всегда этого хотел? Что если я перечеркиваю все, что… пытался построить? Они выгнали меня. Я ненавидел их. И у меня не получилось заставить их измениться тогда, так чем я лучше сейчас? Чем они лучше сейчас? – голос совсем упал. – Почему мне не хватало этих шлаковых полос? Он паниковал, но по фейсплейту этого даже не скажешь. Никто не подслушивал, и со стороны казалось, что Тандеркрекер многословно болтает, как обычно. Однако его голос дрожал. – То, что ты чувствуешь, не плохо, – Мегатрону хотелось перехватить его руку, но нельзя, чтобы кто-то подумал, будто Тандеркрекеру действительно нужна его поддержка. – Вы со Старскримом и Скайварпом сделаете нашу жизнь внизу спокойнее. Если ты при этом будешь счастлив… значит, все правильно. – Не понимаю, откуда в тебе эта уверенность! – Тандеркрекер покачал головой. – Но раз это второй шанс, я сделаю все как надо. Мегатрон кивнул ему. – Автоботы подтягивают силы к Каону… – начал он. Один раз они уже пытались отбить город, но поняли, что так просто его не взять. Теперь автоботы решили подойти основательно: психологическое давление, демонстративное уничтожение неподчинившегося Гармонекса, попытки оборвать связь с другими восставшими против Прайма городами… Но рано или поздно начнется настоящая битва. – Саундвейв сказал, Оптимус собирается пробудить Омегу Суприма. В любой момент все перестанет быть странным и станет единственно правильным. Десептиконам нужны крылья в небе – и связь с другими джетами на всем Кибертроне. Вы – звено между нами. Наоборот, я… надеюсь, что ты счастлив. А не зол на меня за то, что я тобой манипулировал… – А ты мной манипулировал? – переспросил Тандеркрекер с усмешкой. – Конечно, – серьезно ответил Мегатрон и поднял палец. – Посмотри на меня. Пятьдесят тысяч лет назад я подорвал шахту под Тарном. А потом организовал десептиконов на шаниксы, собранные с гладиаторских арен. Убил Сентинела Прайма. А теперь захватил несколько городов и вынудил Сенат выдать мне чрезвычайные полномочия… Смешно то, что из перечисленных им преступлений только убийство Сентинела – ложь. Все прочее – даже не пропаганда автоботов, которую они так умело запустили накануне объявления нового Прайма, чтобы отвлечь внимание Сената, пока Оптроникс готовился к военному перевороту. Все прочее – факты, на которые можно смотреть под очень разными углами. – Да ты злодей! – рассмеялся Тандеркрекер. – Ладно, быть одним из крыльев злодея я, пожалуй, заслужил! – он не позволил Мегатрону себя перебить: – Спасибо тебе. Пойду поприветствую остальных, а то Рэведж сейчас меня взглядом просверлит… Поговори со Старскримом, а? У него такой фейсплейт, будто он сейчас расшибется оземь, не взлетев. – Обязательно, – пообещал Мегатрон. Старскрим куда сильнее, чем Тандеркрекер думает. Как он еще этого не заметил?.. Впрочем, пожалуй, Тандеркрекер не особенно присматривался. Но он еще обнаружит, что Старскрим куда больше уверен в себе, чем кажется со стороны. Особенно если брать во внимание то, что Скайварп перебарщивает с его опекой. Он много думает о других, но точно знает, чего хочет сам, и готов сворачивать горы на пути к цели. Это сделало из него отличного ученого. И ведущим он будет именно таким, какого Тандеркрекеру не хватало в прошлом. Хорошо, что он может положиться на них троих, первых настоящих десептиконов в его авиации. Мегатрон улыбнулся про себя.Ранее
Голос Траста звучит равнодушно, он разве что говорит чуть быстрее, чем обычно. Ему неприятно возглавлять трибунал против собственного ведомого. Он хочет разобраться побыстрее. – Ты знаешь, в чем тебя обвиняют, Тандеркрекер? Он дернул краем губ, оглядывая собравшихся. – Конечно, Траст. В том, что вижу слишком много – и не отворачиваюсь. В том, что я смелее вас. Можно было бы и не выделываться, но… они все смотрят так, словно у него колеса за спиной, и они испачканы в грязи. Шлак, а ведь судить его собралась по-настоящему звездная комиссия! Столько внимания к одному делу! Вызвали Скурджа из Воса. Дессонга из Тетрахекса. Эйргаста из Тетакона. Интересно, зачем столько шума? Напомнить тем, кто сомневается, что «честь джета» священна, а любой шаг в сторону карается по всей строгости? – В клевете! – горячо перебил Эйр Варриор, и Траст неодобрительно взмахнул рукой, заставляя его смолкнуть. Тандеркеркеру продолжить он тоже не позволил. – Ты выдвинул обвинения против Эйр Варриора, порочащие его полосы, и, проиграв, продолжил свою оскорбительную… кампанию. – У меня были показания свидетелей, Траст! – Тандеркрекер развел руками. – У меня были гигабайты показаний. Но нет, ведь опускать взгляд – это «бесчестье», – он начертил в воздухе кавычки. – Твои свидетели не имеют права голоса во флоте. Более того, контакты с ними бросают тень и на твои собственные слова. Твои обвинения пустословны. Это правда. Никто не позволит говорить низшим классам… Крылатые слушают только крылатых, а для того чтобы попадаться на горячем, Эйр Варриор был слишком умен. Тандеркрекеру вовсе не нравилось думать, что он превратил благородное дело в обычную месть, но порой ему казалось, что это-то и есть «дело чести» – выгнать Эйр Варриора из флота. Пока он помогал тем, кто прикован к земле и загнан в самый низ классовой пирамиды, именно фейсплейт ведущего третьей эскадрильи оставался воплощением всего омерзительного в джетах: необъятного самолюбия, ощущения безнаказанности, презрения к окружающим… Когда Дредвайнд оттолкнул его, Тандеркрекер недоумевал недолго. Он наконец-то стал смотреть чуть ниже горизонта – и понял, что дело не только в Дредвайнде. Рядом с элитой Каонского флота служат десятки, сотни мехов, чья искра не стоит ничего. Все, что он мог делать на войне, это прикрывать тех, кто следовал за флотом – но не мог защитить себя так же эффективно, как джеты. Смертность в батальоне сопровождения куда выше, чем в эскадрильях – не удивительно ли? Нет, потому что обслугу ценят не больше чем дронов. Командование всегда вытаскивает новых мехов взамен безымянных погибших, шустрых, послушных, потребляющих немного энергии. После войны понять, что делать, оказалось сложнее. Тандеркрекер привык только сражаться. Он был собран для войны, он прошел ее, получил звание героя и ветеранскую раскраску честплейта, но… как бороться с врагом, который – твой коллега? Напарник? Командир? Тандеркеркер никому не пожелал бы служить на Каонской авиабазе. В ее пределах работники, техперсонал, связисты терпели оскорбления – и не только. Перекраска Дредвайнда – омерзительное преступление, но оно в сравнение не шло с унижениями и даже убийствами ради развлечения. Джеты считали выше своего достоинства прислушиваться к мехам с гражданскими альтмодами, а повредить «одноразового» – и вовсе не преступление. Если, конечно, вообще захочешь коснуться какого-то отребья… – Так значит, мое слово – против слова Эйр Варриора. Мы пока еще оба – офицеры, Траст! – огрызнулся он. «Пока еще», – читалось в синей оптике Эйр Варриора. Оттенок, считавшийся благородным среди джетов. Эйр Варриор – не единственная фигура в расследованиях Тандеркрекера. Но он – та часть проблемы, которая физически мешала Тандеркрекеру жить. – Слишком много слов, – перебил Эйргаст. – Хватит тянуть. – У Эйр Варриора есть свидетель, – Траст кивнул. – Дредвайнд. Сообщи трибуналу то, что ты знаешь. Так вот зачем он здесь – чтобы выступить! Тандеркрекер скривился. А он-то думал, почему маленького джета позвали на собрание больших важных шишек. Стоило забеспокоиться – но Тандеркрекер сосредоточился на том, чтобы не почесать кулаки о вздернутый подбородок Эйр Варриора. Нет, до драки он не опустится. – Дредвайнд, разведподразделение, третье звено, левое крыло, – произнес ведомый Эйр Варриора четко, но торопливо, как будто ему хотелось поскорее покинуть трибунал. Старшие офицеры смотрели на него чуть снисходительно, кроме Траста, который всегда выглядел, будто отлит монолитным стальным чурбаном, и Скурджа, которому, похоже, досаждало это представление. – Тандеркрекер давно пытается опорочить моего командира. В том числе – подстраивая факты, чтобы выставить его виновным в нарушениях протокола… «Что?!» Тандеркрекер развернулся к нему, расширяя оптограни. – В начале войны он пытался заставить меня свидетельствовать против ведущего, – Дредвайнд в его сторону не смотрел. – Используя данные о моих старых травмах, он хотел обвинить Эйр Варриора в нападении на меня. Тогда дело ничем не окончилось. Траст отклонил обвинение по моей просьбе. Я не хотел, чтобы кто-то пострадал из-за личной неприязни. Возможно, мне стоило настоять на встречном обвинении… Он врал под присягой – и Тандекрекер не знал, чего хочет больше: шипеть от бессильного гнева или наброситься на Эйр Варриора. Это он вынудил Дредвайнда дать ложные показания – или Траст, которому надоело, что его ведомый пятнает себя общением с флешками? Тандеркрекер многократно получал выговоры за то, как проводит свободное время, но игнорировал их. Так кто из них? Он уставился на командующего. О, эти громкие слова о чести, которые заталкивают другим в глотку, чтобы не заикались о настоящих проблемах: неравенстве, угнетении, лицемерии! Какие же они все лицемеры. – Все так, Траст? – спросил Скурдж слегка заинтересованно. Он был выше многих здесь, крупный джет с необычным строением: в робомоде почти не разглядеть крыльев. Даже на Траста посматривал сверху вниз. Голубые с белым пластины буквально пестрили: он, наверное, самого Нову Прайма помнит… Он – и другие командиры флотов с такими же окостенелыми взглядами, как у него, – решают, как наказать джета, который осмелился перечить им всем. Вскрывать красивую обшивку, чтобы показать сгнившую проводку внутри. Они проглотят лживые обвинения, не поперхнувшись. – Тандеркрекер хотел возбудить дело против Эйр Варриора. Дредвайнд не подтвердил его показания, – ответил Траст равнодушно. – Ты бы со своими летунами пожестче, – хмыкнул Эйргаст. – Я пока вижу, что это дело личное, – перебил Скурдж. – И не понимаю, чего ради мы должны вмешиваться в ссору двух джетов, не способных взвешенно решать проблемы. Или тебе есть, что еще сказать, Дредвайнд? Тот струхнул на клик, но Эйр Варриор грозно сверкнул оптикой, и Дредвайнд опустил голову. – Да, сэр, – выдавил он. – Я знаю, что… Тандеркрекер держит сомнительное… заведение, в котором укрывает в том числе дезертиров… судя по всему. Однажды я стал случайным свидетелем того, как он убеждал меха из батальона сопровождения сбежать. Я виноват, что не доложил об этом. Учитывая агрессию Тандеркрекера к нашему звену, я не хотел вызвать новых разбирательств… – Агрессию, – эхом повторил Тандеркрекер, щурясь. Эйр Варриор приставил к нему шпиона. О, не заметить Дредвайнда очень легко! Стелс-миссии – его конек, а Тандеркрекер никогда не думал, что кто-то всерьез заинтересуется его возней с обслугой. «Прячет дезертиров!». Рэведж не был дезертиром. Тандеркрекер не провоцировал его на побег, а пытался объяснить, что здесь он умрет раньше, чем закончится это тысячелетие. И он выкупил Рэведжа! Анонимно. Часть премии за его военные заслуги ушла на то, чтобы приобрести раба у государства и освободить его. Он хотел спровоцировать Эйр Варриора, затевая весь этот фарс, и… вот. Спровоцировал. А главное, он сам довел до трибунала. Сам виноват, что его дело вскрывается в таком – нелицеприятном, порочащем его еще сильнее свете… И ему не хотелось защищаться или оправдываться – только бросать им в фейсплейты правду. Ту, которая шокирует их, заставляет кривиться и отступать. Бояться его и того, что он может быть не один. – Это серьезное обвинение, Дредвайнд, – тем временем произнес Траст. – Тандеркрекер организовал убежище для беглых рабов и… не только, – вмешался Эйр Варриор, делая шаг вперед и оказываясь прямо за спиной своего ведомого. Учитывая, что тот едва доставал ему до пояса, ничего не мешало ему покровительственно держать ладонь на чужом крыле. Крыле, которое он чуть не искалечил во время войны. – В большинстве своем там скрываются «одноразовые», которые бросили работу или службу и отказались выполнять свои функции. Он много времени проводит с ними. Я не знаю, с какими целями, – Эйр Варриор повел перед собой руками, как бы отстраняясь от любых черных дел Тандеркрекера. – С какими целями? – переспросил тот. – А с какими ты травил Рэведжа, пока он работал здесь?! – Я не знаю, кто такой Рэведж, – пожал плечами Эйр Варриор. – «Одноразовым» выдают паек. Причем здесь я? Тандеркеркер шумно провентилировал. Дредвайнд смотрел прямо перед собой. У джетов нет чести, да? Пожалуй, и правда нет. Ни у кого здесь. – И у вас есть доказательства? – подал голос Траст. – Так точно. Дредвайнд предоставит их вам, – Эйр Варриор спохватился и занял свое место, переборщив с картинностью. Актер из него был так себе. Тандеркрекер чувствовал на себе взгляды, полные презрения, пока Дредвайнд прокручивал снятые им ролики. Ему не нужно было ничего подделывать, только правильно нарезать – и все от Траста до Дессонга, который за весь трибунал ни слова не проронил, прониклись отвращением, наблюдая за тем, как джет часами просиживает со звероформером на коленях, пока тот, поскуливая, стравливает топливо. Рэведж занимался прочисткой шахт – вентиляционных, сливных, инженерных. Несмотря на альтмод кассеты, он обладал от природы маленькими жесткими дисками, поэтому очень быстро оказался рабом, который ничего не стоит. Во второй, звериной форме он был гибким и подвижным, поэтому превратился в уборщика и кустарного инженера. Каонская авиабаза была уже далеко не первым местом службы, где он в основном рисковал застрять в узкой шахте, получить слишком мощный разряд, задев поврежденный силовой кабель, или просто отравиться. Эйр Варриор не травил его специально. Ему просто нравилось отправлять Рэведжа глубоко под Каонскую авиабазу с дурацкими поручениями и делать ставки – в каком состоянии он оттуда вернется. У него всегда находились для Рэведжа указания – а раб, в конце концов, не может возразить. Каон – не самый безопасный город. Он черпает часть энергии из переработки природных ресурсов. Один из таких мощных генераторов располагался под авиабазой и считался опасным местом. Кислотные испарения, которые образовывались в результате его работы, оседали изнутри топливных магистралей Рэведжа, не имевшего никакой специальной защиты. Тандеркрекер долго добивался доверия маленького белого кассеткона… В нарезке Дредвайнда их общение выглядело иначе, особенно учитывая то, что Рэведж в конце концов исчез с базы. Но даже если не кромсать его на сомнительные сцены – в оптике командиров, пожалуй, он пал уже потому, что просто говорил с «одноразовым» на равных. К тому же, Траст знает, что Рэведжа кто-то купил. Теперь понимает, кто. Оказалось, Дредвайнд отследил Тандеркрекера до устроенного на границе Каона убежища, где он поселил уже больше десятка разных мехов. Кому-то нужна была медицинская помощь, кто-то просто искал место для подзарядки… хорошо, что героям войны щедро платят. Увы, едва ли он сохранит свою премию теперь. – Ты желаешь что-то сказать, Тандеркрекер? – уточнил Скурдж негромко, поднимая ладонь. Дредвайнд остановил запись. – Фраг! Да, я желаю! – Тандеркрекер вскинул голову. Что ему терять теперь? – Иногда мне жаль, что мы выиграли войну! Что я сражался на той же стороне, что и все вы! Потому что, выходит, победили сплошь недостойные. Потому что мы называем порочными связи с другими мехами, такими же, как мы, только потому, что считаем себя лучше. Почему я забочусь о них? Потому что у них нет других защитников! Что я делаю? Ничего, что вредит блеску на ваших крыльях! Но вам налить, верно? Потому что я становлюсь хуже, называя их своими друзьями и зная их по именам!.. – Довольно! – рявкнул Эйргаст. – Все очевидно. Заканчивай это представление, Траст. Тот коротко качнул головой, равнодушно встречая взгляд Тандеркрекера. Им бесполезно бросать вызов. В ответ они просто выбросят его прочь. Ну и пусть. – Тандеркрекер, трибунал признает твои действия порочащими кибертронскую авацию. Ты лишаешься офицерского звания, полос и права летать на территории всех городов-государств Кибертрона. Решение трибунала вступает в силу немедленно.***
Они приходили снова и снова. Куда бы Тандеркрекер ни переносил энергостанцию, они вычисляли ее – и вырастали на пороге, вынуждая бросать все и сниматься с места. Это убежище просуществовало дольше прочих. Казалось: наконец-то можно немного расслабиться. Не идеальная, но просторная, бывшая кузня в окрестностях Хелекса была привлекательна тем, что никто ей не интересовался. «Горячая точка» погасла еще до войны с Консорциумом. После войны месторождений искр осталось меньше десятка, а старые были запечатаны на протяжении тысячелетий. Когда удалось взломать старый электронный код (увы, после этого замок заклинило вовсе, и никому не хватило познаний, чтобы справиться с ним), Тандеркрекер не поверил своей оптике. Идеальное тайное убежище для них!.. Можно хранить здесь топливо, пользоваться генератором, не привлекая внимания… Но – нет. Их и тут нашли. Куда отступать дальше, в Ржавое море?.. Светлую фигуру вошедшего он видел четко: бело-синий корпус, желтая подсветка. Тандеркрекер велел всем спрятаться, а сам наблюдал за гостем, пытаясь понять, с кем имеет дело. Патрульный? Не видно колес. Грабитель? Тогда можно смело стрелять. Но убить кого-то из-за угла он не мог. Пока даже не ясно, вооружен ли этот тип. – Замри, или я выжгу тебе искру, – предупредил Тандеркрекер, когда нарушитель спокойствия оказался рядом. Баззсоу за его спиной включил освещение: направленные на незваного гостя огни заставили его притушить оптику. Пока он перенастраивал обработку видеопотка, чтобы справиться с резким переходом, Тандеркрекер сдвинулся, вставая прямо перед ним. Теперь дуло упиралось в кассетный отсек, а крыльями Тандеркрекер загораживал гостю обозрение. Он зафиксировал палец на спусковом крючке, демонстрируя, что готов стрелять. – Нет нужды в насилии, – мех, которого он застал врасплох, когда включился свет, вскинул руки к голове и застыл, касаясь пальцами шлема, как будто собирался его снять. – Обычно есть, – Тандеркрекер пожал плечами. – Ты кто, коп? Где твой значок? – Ты встр-тр-тречал копов-кэрриеров? – с сомнением спросил Баззсоу, свешиваясь с потолка. Голос из-под маски звучал глухо: – Я не коп. Меня зовут Саундвейв. Ты – Тандеркрекер, верно? Он стиснул денты. – Как ты нас нашел? Пальцы Саундвейва поскребли по шлему. Зеленая магнитная лента, которую он зачем-то намотал на голову, от его движения съехала выше, норовя слететь вовсе. – Рэведж рассказал мне… Тандеркрекер не стал дослушивать. Толкнул его локтем в подбородок, сбивая с ног и впечатывая в стену. Дуло врезалось в маску снизу: – Что ты сделал с Рэведжем?! Саундвейв дернул головой, лента сползла окончательно и скатилась, шурша по броне. – Стойте! – раздался еще один голос. – Прекратите оба! Вроде как прекратить что бы то ни было тут мог только Тандеркрекер, однако взгляд крепко схваченного им Саундвейва изменился так, словно он как раз собирался что-то предпринять – и теперь его почему-то вынудили передумать. Тандеркрекер развернул его, продолжая удерживать перед собой и целиться в мозговой модуль. Теперь точно ясно: убежище дискредитировано. Придется искать новое. Второй гость, мех с рабочим альтмодом, стоял в проходе, подняв руки и открыв ладони, но если бы Тандеркрекер верил таким позам, то не пережил бы войну с Консорциумом. – Рэведж в безопасности. Пожалуйста, отпусти Саундвейва, – рабочий не двигался. – Он познакомился с твоим другом в Аяконе, – в этот момент Тандеркеркеру в руку толкнулась пытающаяся открыться дека, и пришлось пообещать, что еще одна такая шутка – и кое-какой кэрриер тут останется без головы. – Рэведж рассказал, как ты помог ему. И как тебя найти. Мы здесь не чтобы навредить вам, мы хотели бы помочь. Звучало слишком хорошо. Тандеркрекер ухмыльнулся: в такие игры ему тоже приходилось играть. О, чтобы водить за нос всю авиабазу, вытаскивая из передряг мехов, которые были неинтересны даже рекрутерам и снабженцам, иногда надо врать очень складно. – И какие же у вас доказательства? – Прекрати давить на отсек, будут и доказательства, – сказал Саундвейв строго. Тандеркрекер сам не заметил, как отпрянул. – Саундвейв, пожалуйста, – негромко и возмущенно произнес рабочий, выделив последнее слово. Тот недовольно повел плечами. Тандеркрекер заметил, что Баззсоу, любопытствуя, свесился совсем уж опасно, и шикнул на него. Саундвейв открыл отделение, и белую кассету, вылетевшую оттуда, Тандеркрекер мгновенно узнал. Рэведж встряхнулся: прошивка требовала от него повторно перестроить детали после трансформации из альтмода кассеты. Тонкие узкие пластины ненамного отходили от каркаса и со щелчками вставали на место. Виной была очень глубинная программная ошибка, Рэведж и сам не помнил, работала ли трансформация так всю жизнь или когда-то проблем с ней не было. Для целого мира он был лишь ущербным звероформером, из которого надо выжать хоть сколько-то пользы. Тандеркрекеру он был другом, без которого поддерживать убежище стало бы тяжелее. Рэведж не унывал, даже когда возился с мусором на Каонской авиабазе, а зловещую покинутую кузню трогательно называл «уголком, куда всегда можно вернуться». Он часто уходил. Рэведжа влекло в мегаполисы: он хотел увидеть как можно больше, наконец-то выбравшись из сливных тоннелей. Он использовал преимущества своего альтмода, чтобы прятаться в грузовых транспортах и преодолевать огромные расстояния. Тандеркрекер боялся, расставаясь с ним, что однажды не дождется возвращения. Что им придется сменить убежище, что с Рэведжем что-нибудь случится… – Уф, ну ты и устроил тут! – Рэведж еще раз тряхнул лапой, которую заело из-за попавшего между когтями ржавого винтика. Мда, они до сих пор толком не прибрались… Кэрриер тем временем подобрал ленту и вернул ее на голову. Поправил, переглянулся с рабочим – и махнул рукой. – Рэведж! – обрадовался Саллен, выглядывая из-за крыла Тандеркрекера. Тот, и Баззсоу-то отчаявшийся шугать, не стал заталкивать его обратно. Что уж теперь. Похоже, этим двоим все и так известно. – Так это… правда ты их привел? – спросил Тандеркрекер растерянно. – Это Мегатрон, – Рэведж махнул хвостом в сторону шахтера. – А Саундвейв – друг сенатора Рэтбэта. Они правда взяли меня на работу, что ты взъерепенился-то… – Сенатора, – повторил Тандеркрекер, медленно поднимая взгляд, но пока – не пушку. Саундвейв смотрел на него с вызовом в яркой желтой оптике. – Вы перепрошили его?.. Клянусь, я… – Да никто не причинял мне вреда, эй! – Рэведж цапнул его когтями за ногу. – Они хорошие болты. Тандер, остынь! Они здесь, потому что хотят помочь, а нам реально не помешает помощь, признай это, а? Мегатрон и Саундвейв не вмешивались. Первый располагающе улыбался – нешироко, но спокойно. Второй выглядел хмурым, но – в конце концов – Тандеркрекер угрожал поджечь его мозговой модуль. Не лучшее знакомство… однако он служит сенатору! Разве одно это не говорит само за себя – что ему нельзя доверять? – Мегатрон, – эхом повторил Саллен. – Я про тебя слышал. Ты возглавлял бунт в Тарне, да? – Не самая светлая страница истории, – мягко ответил тот. – Наглядная иллюстрация того, что бунт – далеко не выход. – Я тоже где-то про него слышал, – задумчиво протянул Скип, выбираясь из укрытия. – Эти… десептиконы как-то с тобой связаны? Пикеты против полицейского произвола в Аяконе, нет?.. – Связаны, – откликнулся Мегатрон. – Хотя все, что происходит в Аяконе, скорее заслуга Саундвейва. Я из Каона-то не могу отлучиться обычно… Так, раз этот диалог не получится остановить, его придется направить в полезное русло. Пусть скажут, что им нужно, раз Рэведж считает их достойными доверия. – И чем вы можете помочь? – Тандеркрекер опустился на одно колено и коснулся спины Рэведжа. Тот встопорщил пластины снова – совсем ненадолго. – Мы делаем то же, что и ты, – ответил Мегатрон. – В Каоне и в Аяконе. Мы могли бы продолжать вместе. – Бунты и пикеты, которые разгоняют в считанные клики, – Тандеркрекер хмыкнул, – что-то в корне не похоже на действительно полезные дела. Десептиконы, значит? – он выпрямился. Саундвейв скептически покосился на него, но никак не прокомментировал едкое замечание. – Я тоже слышал про десептиконов. В основном – ничего, внушающего доверие. – Мы еще работаем над репутацией, – негромко усмехнулся Мегатрон. – Позволишь зайти? Ненавижу тесные проходы. – Ой, да неужели, – пробормотал Тандеркрекер, понял, что чуть не пошутил про его альтмод, и запнулся. Вытравливать из себя эту привычку пришлось тысячелетиями – но все равно то и дело вырывается! А потом он рассмеялся. Похоже, это Мегатрон его поддевает: джет в подземном бункере – то еще зрелище! Тандеркрекер, когда случайно скрипел крыльями о стены, вздрагивал так, что сложно было не обратить на это внимания. Сам-то он привык, но со стороны наверняка заметно, как ему тут неуютно. – Проходите, – пригласил он. – Поговорим.Сейчас
– Эй, Тандер? – окликнул его Эйр Варриор и легко догнал. – Значит, летаешь теперь под крылом нерда? – В чем проблема, инженеры слишком умные для тебя? – вскользь спросил он через плечо. От него не укрылось, что сегодня знак у Эйр Варриора присутствует, аж на обоих крыльях. Траст приказал? Он сам нацепил, подозревая, что поглядеть на своих ставленников явится сам Мегатрон? Очевидно для всех, наверное, даже для Траста: Мегатрон протолкнул своих, чтобы шпионить. Чтобы вовремя узнать, не затевается ли среди джетов бунт. А ведь Мегатрон ни о чем подобном не заикался! Однако если они со Старскримом и Скайварпом хотят стать частью флота, придется доказать, что подставы нет… О, пусть Старскрим подумает об этом. Тандеркрекер не мог стерпеть и не поддевать Эйр Варриора. Он обещал себе, что не будет переходить черту, но ублюдка так хочется макнуть фейсплейтом в мазут! – Я надеюсь, ты бросишь свое увеселительное хобби? Как бы не пришлось вышвыривать тебя из армии второй раз, – протянул Эйр Варриор тем временем. – Боюсь, так у тебя дыра на крыльях протрется!.. Невольно – и некстати – вспомнились кислотные ожоги Дредвайнда. Когда Тандеркрекера выставляли, больно не было: он слишком сильно злился, чтобы обращать внимание на ощущения. Но его и кислотой по всей плоскости не поливали… – Дредвайнда ты вышвырнул сразу следом за мной? – Тандеркрекер развернулся, резко перегораживая дорогу Эйр Варриору, и тот чуть не споткнулся. – Или и дальше втаптывал его в грязь? – Дредвайнд погиб в бою, – его фейсплейт растянулся в ухмылке. – Очень героически. А что случилось с твоим выводком «одноразовых», а?.. – Они обеспечивают нашу разведку и связь, – отрезал Тандеркрекер. Значит, погиб? Едва ли это ложь. Любой другой исход оставил бы пятно на его звене, но героическая смерть – другое дело. Ей даже можно похвастаться. – Они узнают первыми, куда ты полетишь в следующий раз, Эйр Варриор. Тот презрительно скривил губы: – Это что, угроза? Чести в тебе не прибавилось, я смотрю. – Честь, знаешь, не растет от того, как много ты про нее говоришь, – пожал Тандеркрекер плечами. – Это правда: они наши аудиодатчики и оптосенсоры на всем Кибертроне. И если не собираешься познакомиться с моими друзьями, то отвали, Эйр. – Что ты, что ты. Развлекайся с малышами дальше. С малышами, недоджетами и дезертирами. Это хорошая компания для тебя, Тандер, – Эйр Варриор махнул рукой. – Небо решает, знаешь. Небо решает! Что это вообще значит?! Тандеркрекер мрачно притушил оптику. Он тоже много играл словами, работая над образом десептиконов в прессе и до, и после основания Мегатроном партии. Ничего небо не решает. Есть только свет искры – и ответственность за принятые решения. За каждое слово. Дредвайнд как-то сказал ему, что у джетов нет чести. Но у десептиконов – есть. Он знает, что это так, и обязательно докажет. Рэведж скакнул ему навстречу с плеча Саундвейва, так что Тандеркрекер заставил себя забыть о старой вражде на несколько кликов. Если Рэведж может за него радоваться после всего, что пережил… то и он имеет на это право.