Echo Chorus (Эхо голосов)

Первое, что Сокджин вообще говорит Юнги, это: «Вы тоже заставите меня плакать?» Это, конечно, не совсем первое, что Сокджин говорит Юнги. Он говорит «Привет» и «Рад познакомиться». Он просит Юнги объяснить его строчки в песне, прощается с ним. Он здоровается с ним и во вторую встречу, и в третью, и, возможно, в четвертую. Но все это не имеет значения, потому что Юнги никогда не обращал внимания на слова, отвечал на них по привычке и двигался дальше. Воспоминания о разговорах уже давно рассеялись, как пар от теплого дыхания на холодном зимнем воздухе. Будучи слишком молодым, слишком амбициозным новичком-продюсером, Юнги работает с бесчисленным количеством айдолов и певцов, их менеджерами, директорами и другими сотрудниками. Он не обращает внимания на то, что говорят – хорошее или плохое. У него есть две заботы: сделать так, чтобы его музыку услышало как можно больше человек, и оплата счетов. Их порядок обычно варьируется в зависимости от того, сколько дней ему осталось, чтобы успеть заплатить свою долю за аренду квартиры. Он знает, что встречал Ким Сокджина, вижуала недавно дебютировавшей айдол-группы под названием E.L. Он знает, что у них было несколько совместных встреч со всеми мемберами, включая Джин Хёсана и Чон Хосока. Он смутно вспоминает их лица, достаточно для того, чтобы назвать каждого по имени, но недостаточно для того, чтобы воссоздать их образ в своей голове. Он знает, что они говорили, выражали свои мнения, задавали вопросы о треках, над которыми Юнги работает для их камбэка. Тем не менее, он не помнит никаких подробностей. Это было в то время, когда слова из уст Сокджина ещё не значили ничего. Задолго до того, как они начали значить для Юнги всё. И, таким образом, первое, что Сокджин вообще говорит Юнги, первое, что всплывает в его памяти, то единственное воспоминание, которое вырисовывается снова и снова, стоит лишь закрыть глаза это: «Вы тоже заставите меня плакать?» Юнги поднимает голову, его лицо кривится в знак протеста. «Это было недоразумение», - начинает он, но умолкает, когда видит, что Сокджин беззвучно смеется и стойко пытается сдержаться, крепко сжав губы, лицо его краснеет от напряжения. Юнги сужает глаза. «Ты издеваешься надо мной?» Сокджин каким-то чудом сдерживается и медленно вертит головой, говоря глубоким, серьёзным тоном: «Нет, конечно, нет». Юнги бы может и поверил, если не предательское подрагивание губ, сопровождаемое еле сдерживаемым смехом. Юнги вздыхает и откидывается на спинку стула. «У него была аллергия, окей. Я никогда никого не заставлял плакать, это все необоснованные слухи». Он надувает губы. «Это было недоразумение». «Я слышал, вы опасный человек, господин Продюсер», - говорит Сокджин, позволяя улыбке появиться на своих губах. Юнги пожимает плечами и поворачивается к монитору. Он машет рукой Сокджину, направляя его в кабину звукозаписи. «Иди давай, начинаем запись». Сокджин неохотно, но всё же соглашается. Его легкий смех обрывается, когда за ним закрывается дверь. Как ни странно, губы Юнги расплываются в ответной улыбке. Джин изначально учился на актёра, так что его голос всё ещё перестраивается от театральной постановки к музыкальной. Им потребовалось много попыток, но точное руководство Юнги и настойчивость Сокджина дали результат, и, наконец, Мин получает нужную ему запись. Айдол мило улыбается ему, когда собирается уходить. Он светится от счастья, хотя усталость от изнуряющей работы видна в его миндалевидных глазах. Он благодарит Юнги, но колеблется у двери, прежде чем открыть ее. Он поворачивается лицом к продюсеру с хитрым и игривым взглядом: «Эй, знаете, а я могу плакать по команде», - говорит он, умудряясь засмеяться почти сорванным голосом. Юнги прерывается. Его губы дёргаются, когда он понимает, в какую игру хочет поиграть с ним Сокджин. «Да что ты?» «Да», - кивает Ким. «Это может быть забавным». Мин пожимает плечами с мнимым безразличием. «Ну конечно». Через мгновение глаза Джина уже блестят от слез, даже его нижняя губа начинает дрожать. И впервые Юнги думает, что он видит настоящего Сокджина. Это было плохим знаком, опасным предзнаменованием. Он должен был разглядеть это в наполненных слезами глазах, уловить в его голосе, стуке его сердца. Но не смог. Когда Юнги взглянет на Сокджина в последний раз, увидит его настоящего, тогда настанет его черёд плакать. &&& Фактически, Мин не врал о своем возрасте, он просто не опровергал предположения. Ему всего лишь двадцать, ни один звукозаписывающий лейбл не будет серьезно относиться к ребёнку. Он говорит им, что у него просто детское лицо, и что он уже завершил военную службу, и все они полагают, что ему слегка за тридцать. Видимо, это не имеет большого значения. У него теперь есть постоянная работа в Kelly Inch. Он никогда не говорит непочтительно с теми, кто ошибочно полагает, что он старше. Он запрещает кому-либо называть себя «хён», отзываясь только на Продюсер Мин. Большинство айдолов, которые работают с ним, как следствие, считают его холодным, жестоким и высокомерным. Юнги плевать. Он делает музыку и получает за это деньги. Это заблуждение играет ему на руку. Конечно, он думает об этом позже, конечно, появится Сокджин, который раскроет его маленький секрет. Единственный айдол, который осмелится дразнить грозного Продюсера Мина. Генеральный директор Kelly Inch угостил всех свининой и напитками в честь успешного возвращения E.L. . Он пил, да, но он знает свою меру. Он молчал, и весь ужин прошел без намёков на его реальный возраст, несмотря на вопросы, такие как «а в год кого ты родился?». Ёжась от холодного воздуха, Юнги ожидает своей очереди, чтобы поймать такси, затем он замечает, что его кошелька нет в заднем кармане, а он должен был быть именно там. Он возвращается в ресторан к длинному столу, за которым уже мало кто сидел. Единственный человек из их компании, который остался, - это Ким Сокджин, сидящий на полу. Одна его нога вытянута, другая согнута под бедром. Его щёки покрылись розовым румянцем от алкоголя, и он тихо поёт, качая головой в такт мелодии. Джин усмехается, видя, как Юнги подходит к столу. «Господин продюсер», - весело приветствует он, наклоняя голову. «Захотели ещё выпить?» «Я оставил свой бумажник», - хмуро отвечает Юнги. Сокджин поднимает руку и указывает на место за столом, где раньше сидел Мин. «Он вон там. Я сторожил его для вас». Джин похихикал, очевидно, алкоголь влияет на его организм. Юнги берёт свой кошелек и проверяет содержимое. «Йаа!» - кричит Ким. Продюсер поднимает голову, но ругань так и не слетает с его губ, когда он видит дующегося парня. «Я ничего не брал. Я не вор». Мин ухмыляется и пожимает плечами. «В этом мире никому нельзя верить». Удовлетворенный тем, что все его вещи на месте, он кладёт кошелёк в задний карман. Он жестом показывает Сокджину. «Пойдем, я посажу тебя на такси». Джин улыбается и встаёт, немного пошатываясь, но быстро находит баланс. «Такой джентльмен». Юнги помогает певцу выйти из ресторана, его рука обвивает удивительно тонкую талию парня. Продюсер внезапно думает, что Джин многое скрывает. Свою талию под мешковатой одеждой и свой задорный, лёгкий характер за маской холодного парня. Мин действительно не завидует жизни айдола. «Знаете, - непринуждённо говорит Сокджин, вытаскивая Юнги из его мыслей, - когда вы сказали, что родились в год петуха, я подумал, - он икает, - мы все думали, что вы имели в виду восемьдесят первый». Он смеется. «Но на самом деле это девяносто третий». Юнги замирает, его глаза округляются в панике, он усиливает хватку на талии Сокджина. «Как-». «Я видел твои права, Юн-ги-я», - говорит нараспев весьма довольный айдол. Мин вздыхает. «Что ты хочешь за сохранение этой тайны?», - спрашивает он, пытаясь решить сложившуюся проблему. Сокджин моргает, уголки его губ опускаются вниз. «Я не планировал никому рассказывать, - усмехается он, - но, если предлагаешь взятку, я хочу стейк». «Прямо сейчас?» Ким хмурится: «Нет, не сейчас, я только поел». Он расплывается в улыбке, в уголках глаз появляются морщинки. «Я буду на связи, Юнги-я». Сокджин убирает руку Мина со своей талии и садится в такси. Как раз перед тем, как машина отъезжает, он опускает окно и высовывает голову. «Спасибо за такси», - говорит певец, затем с очень серьезным лицом подносит руку к губам. Он задерживает пальцы там на мгновение, а затем посылает воздушный поцелуй. Очень довольный Джин хихикает над своей выходкой, когда автомобиль, наконец, отъезжает. Юнги остается на тротуаре, пытаясь осознать произошедшее. Он прочищает горло и пытается поправить свою шапку. Улыбка, которую он так старательно пытался скрыть от Ким Сокджина, появляется на его губах. &&& Сокджин каким-то образом заполучает номер телефона Юнги. Их переписка начиналась с попытки назначить встречу, но сейчас она превратилась в кладбище анимированных эмоджи и тупых каламбуров, которые отправлял Джин на протяжении всего дня. Мин вынужден признаться себе в том, что с нетерпением ждёт уведомлений о новых сообщениях. Они как свежий глоток воздуха после бесчисленных часов работы над песнями, как источник витаминов, необходимых его организму. Его приподнятое настроение начал замечать даже Намджун, его сопродюсер. Парень теперь постоянно ходил с дразнящей улыбкой и поднятыми бровями, в ожидании, когда же Юнги наконец расколется. «Что?» - раздражённо говорит Мин, блокируя свой телефон и кладя его экраном вниз. Джун улыбается и пожимает плечами, возвращаясь к своему ноутбуку. Юнги смотрит на него некоторое время, сузив глаза в подозрении, но вскоре поворачивается обратно к собственному монитору. «Знаешь, - говорит младший, когда Мин только начал радоваться тишине, - если хочешь, чтобы тот человек, который тебе написывает, продолжал это делать, то ты должен попробовать ему ответить». Он улыбается, но боится взглянуть на продюсера, не видя направленный в его сторону испепеляющий взгляд. «А кто сказал, что я хочу, чтобы он продолжал писать мне?» «Ну тогда не отвечай», - безразличным тоном говорит Намджун. Юнги хмурится и переворачивает свой телефон. Он включает его и смотрит на последнее сообщение от Сокджина, ужасную шутку про смех коровы. Он моргает, пытаясь придумать, что ответить. Мин слишком гордый, чтобы смеяться над этим. Парень поджимает губы и берёт телефон, разворачиваясь в кресле и размышляя. Он подпрыгивает, когда мобильный начинает вибрировать, оповещая о новом сообщении от Сокджина. Я свободен сегодня вечером. Зайду где-то в восемь? Юнги даже не нужно смотреть на Намджуна, чтобы почувствовать, как тот пялится на него с нескрываемым весельем. Мин быстро набирает: «Окей» и бросает свой телефон на край стола, надевая наушники, чтобы заглушить тупой смех Джуна. &&& Ужин с Сокджином оказался лёгким и увлекательным, как и всё, что связано с парнем. Он говорит намного больше собеседника, но благодарно улыбается, когда Юнги отвечает. Ким издаёт счастливые звуки, пока жуёт, и пытается объяснить вкус парню, хотя тот ест то же самое. Но это, кажется, не волнует певца, и Мин даже не против. Они очень разные, в этом Юнги уверен. Но все равно, какое-то шестое чувство подсказывает ему, что он никогда не встречал кого-то с такими же взглядами, как и у него самого. Их манеры и чувство юмора полностью отличаются, но все же что-то незримое, беззвучное промелькнуло между ними. Юнги думает, что именно сейчас он лучше понимает смысл слов, которые использовал всю свою жизнь. Волнение. Мир. Счастье. Сидя в ресторане напротив Сокджина, он глубже понял истинный смысл этих слов. Однако, ужин заканчивается слишком быстро. И вот уже продюсер оплачивает огромный счёт своей кредиткой. «Так, - говорит Мин Сокджину, когда они выходят из ресторана на улицу, где даже тусклый свет фонарей не портит красивое лицо айдола, - я полностью откупился или это только первый взнос?» Сокджин изучает его секунду, в его глазах мерцают невысказанные мысли. После паузы он вздыхает и говорит медленно: «Наверное, все зависит от того, как сильно я тебе нравлюсь». «А?» - произносит Юнги удивлённо. «Хм. Ну если я всё ещё тебе не нравлюсь, то понадобится несколько ужинов», - улыбается Джин. «Но если я тебе нравлюсь, то нам не нужен больше никакой предлог для встреч, не так ли?» Юнги наклоняет голову, сфокусировав свой взгляд на Сокджине: «А разве это не зависит от того, насколько я тоже нравлюсь тебе?» Ким кивает: «Да, но я уже знаю ответ на этот вопрос». Мин облизывает губы и пытается игнорировать громкий стук своего сердца. Он прячет свои пальцы от противного холодного ветра и спрашивает: «И каков ответ?» Сокджин растягивает губы в широкой улыбке: «Ты мне очень нравишься, Мин Юнги». На губах продюсера появляется такая же улыбка, в его животе начинают порхать сотни бабочек. Он подходит ближе, осторожно берёт в свои ледяные пальцы такие же холодные руки Джина и мягко тянет его в сторону тёмного переулка за рестораном. Он постоянно оглядывается, убеждаясь, что они одни, что по близости нет назойливых фотографов и слишком ревнивых поклонников. Поняв, что кроме них нет ни единой души, Юнги возвращается к Сокджину. Мин даже не успевает подняться на носочках, как айдол уже наклоняется к нему. Он смог почувствовать лишь тёплое дыхание, прежде чем их губы наконец-то соприкоснулись. Их первый поцелуй произошёл на холоде в темноте, но Юнги всё равно считает, что это было идеально. Сколько бы времени не прошло, он всегда сможет ясно вспомнить этот момент. Звук дыхания Джина, чувственность его губ: мягкие против его потрескавшихся, как под веками взрываются тысячи фейерверков. И осознание, что это всё для него. Сокджин весь для него. Им повезло найти друг друга в этом огромном мире. У Юнги нет причин сомневаться в идеальности этого момента. Но это лишь юношеский оптимизм, глупость ещё не разбитого сердца. &&& Мин устраивается на водительское сиденье в своей машине. Парень в который раз смотрит на часы, но стрелки движутся слишком медленно. Солнце встало лишь пару часов назад, но Юнги уже был на ногах. Нетерпеливость и головокружительное предвкушение заставили его встать до рассвета. Он принял душ, оделся и уложил волосы ещё до восьми утра. Продюсер вздыхает и откидывается на сиденье, бросая взгляд на телефон, лежащий рядом. Он поджимает губы и стучит пальцами по рулю, наблюдая, как пробуждается маленькая жилая улица, как люди спешат из домов по своим делам. Он откидывает голову на подголовник и напоминает себе: Сокджин сказал, что Хосок уйдёт из общежития где-то в девять. Юнги делит трехкомнатную квартиру с тремя другими продюсерами, переживающими не самые лучшие времена. Джин же живёт в общежитии с Хёсаном, Хосоком и двумя менеджерами. Мин никогда не волновался о своей конфиденциальности. Он проводит большую часть своего времени в студии и не стесняется слать всех, когда ему нужно личное пространство. Сейчас же начинают появляться проблемы: свидания с Сокджином. Тайные поцелуи за закрытыми дверями студии становятся всё жарче, глубже, отчаяннее. У них не было шанса побыть наедине. Айдол не может пойти в отель, ведь любой слушок может разрушить не только его карьеру, но и карьеру других мемберов. Иногда квартира Юнги бывает свободной, но всё портит расписание Сокджина. Они потихоньку начинают отчаиваться, а их обещание не порочить студию с каждым днём всё труднее сдерживать. Джин находит решение. Все уедут из общежития на Чусок, а так как он предполагал поехать домой лишь на остаток выходных, то мог бы задержаться на день. Они смогут провести целый день вместе, наедине. Без менеджеров или директоров, без вмешательств, только они: Юнги, Сокджин и воздух в лёгких. Экран телефона начинает светиться, и Мин быстро берёт его в руки. Он проводит пальцем по экрану, чтобы ответить на звонок. «Эй», - говорит он, сердце дико стучит в груди, его голос слишком дрожит. «Эй», - говорит Сокджин, его голос так же дрожит, дыхание парня немного неровное. «Хосоки ушёл пять минут назад. Я думаю, путь свободен». Рука Юнги сжимает телефон. Он облизывает губы и говорит: «Хорошо, только припаркуюсь и буду подниматься». «Хорошо, - отвечает Джин, - скоро увидимся». «О мой бог», - Мин сбрасывает вызов и запихивает телефон в карман пиджака. Он глубоко вздыхает и кладет руки на руль, от нервов у него вспотели ладони. Он пытается успокоить себя, это же Сокджин. Ничего страшного. Это всё тот же Сокджин, с его глупыми шутками и скрипучим смехом, с его глазами, блестящими от сотни мыслей, которые так отчаянно желает знать Юнги. Мин прочищает горло и заводит машину, приятная дрожь пробегает по всему телу. Как и просил парень, он паркуется на месте, где обычно оставляет машину менеджер. Юнги глушит двигатель и смотрится в зеркало заднего вида, чтобы в последний раз поправить волосы. Мин убирает непослушные пряди с лица, пытаясь их хоть как-то зафиксировать. Парень уже давно не укладывал их с такой тщательностью, обычно он просто надевал шапку и шёл на улицу. Юнги со вздохом решает, что предел идеальности его внешнего вида достигнут. Он хватает свою сумку с заднего сиденья и идёт наверх в общежитие Сокджина. Парень поднимается на третий этаж к квартире и немного колеблется перед дверью. Мин глубоко вздыхает, успокаивает свои нервы и протягивает руку, чтобы позвонить в звонок. Дверь открывается почти моментально, как если бы Сокджин ждал у входа. Ким улыбается ему и приглашает войти. Яркий солнечный свет из окна гостиной освещает прекрасное лицо айдола. На нём видавшая виды пара джинсов и большая мягкая толстовка, которая каким-то невероятным образом велика ему в плечах. «Привет», - здоровается Сокджин и отходит, чтобы позволить Юнги войти. «Привет», - говорит Мин, улыбаясь в ответ. Дверь закрывается за ним, и он начинает разуваться. Ким стоит перед ним, не двигаясь, просто наблюдая, и, когда молчание становится неловким, Юнги начинает потихоньку нервничать. Он сжимает руку на ремне сумки и оглядывается вокруг. Парень не уверен в том, что надо делать. Предложить ли сначала выйти поесть, несмотря на раннее утро. Или же стоит пойти в гостиную и посмотреть фильм. Должен ли он распаковать свои вещи. Он отводит взгляд от Сокджина и чешет затылок, чувствуя себя непривычно напряженным. Мин прочищает горло и начинает: «Так может...». Прежде чем предложение срывается с его губ, Сокджин подходит и обхватывает руками лицо Юнги, осторожно притягивая его к себе. У Мина перехватывает дыхание, а затем губы Джина накрывают его решительно и так желанно. И вот уже нервозность превратилась в страсть, которую он испытывает только к Сокджину, в необходимость быть ближе и желание почувствовать его полностью. Веки Юнги чувственно трепещут, его сумка падает на пол с громким стуком, который оба игнорируют. Он прижимается ближе, протягивая руки, чтобы смять необъятных размеров свитер его парня. Сокджин отходит и тянет Мина в глубь квартиры. Они натыкаются на диван, и Джин хихикает в губы Юнги, не разрывая поцелуя. Пальцы продюсера гладят теплую гладкую кожу Кима под свитером. Он улыбается в губы Джина, когда тот взвизгивает от холодных рук на боках. «Где спальня?» - шепчет сквозь поцелуй Мин. «Идём, я покажу», - отвечает Сокджин, медленно отстраняясь. «Не знаю, стоит ли доверять твоим навыкам навигации, - дразнит Юнги, - мы чуть не погибли из-за дивана». Сокджин в отместку щипает Мина за шею. «Тогда мне стоит перестать целовать тебя», - предлагает он, даже когда сам чмокает Юнги в уголок губ. Рука парня сжимает бок Сокджина: «Так не пойдёт». «Тогда перестань жаловаться», - говорит Ким. Его спина ударяется о дверь, и они вваливаются в комнату. Юнги не отстраняется, чтобы осмотреть пространство, лишь краем глаза видит, что жалюзи опущены, и комната освещается тусклым золотистым светом. Сокджин хватает Мина за рубашку и тянет. Они падают на нижнюю часть двухъярусной кровати. Джин лежит под Юнги, их ноги переплелись. Мин приподнимается на руках и смотрит на Сокджина, любуется его покрасневшими щеками и широкой улыбкой, его глазами, сияющими как бриллианты. Юнги не может дышать, но парень и не против, пока он может вот так долго оставаться с Джином. «Хей», - шепчет Сокджин, исследуя руками плечи и грудь Юнги. «Хей», - отвечает Юнги, не отводя взгляд от Сокджина. Ким смотрит выжидающе на своего продюсера и усмехается: «Что? Дар речи потерял от моей красоты?» «Знаешь, я люблю тебя», - эти слова просто срываются с губ Юнги. Он думает, что влюбился в Джина ещё тогда в студии, когда увидел, как блестят его глаза от фальшивых слёз. Глаза Сокджина расширились, он даже открыл рот от удивления. Юнги понимает, что он, вероятно, поспешил сказать это. Ему стоило удержать эти слова, не дать им вырваться из груди, из той пустоты, где бьётся его сердце. Ему стоило подождать, пока Джин будет готов это услышать. Юнги садится на колени, отрываясь от Сокджина: «Чёрт, прости, я ...». «Я тоже тебя люблю», - говорит Джин, удивление и радость чувствуются в его голосе. «Я люблю тебя», - повторяет он, обнимая за шею и толкая его на кровать. Это, как и все, что связано с Кимом, идеально. Их совместное время заканчивается слишком быстро. Часы превращаются в минуты, проскальзывая сквозь пальцы Юнги. Чем больше времени он проводит с Сокджином, тем более жадным он становится, желая слиться с ним воедино. Перед уходом Мин даёт Джину своё первое обещание: он собирается сделать его известным, помочь добиться большого успеха, чтобы тот смог занять своё собственное место. Место, где они смогут начать совместное будущее. Ким целует его, и Юнги знает, что это лишь начало. &&& Юнги понимает, что Сокджин, как и любой айдол, имеет жёсткие ограничения в плане отношений. Они не могут ходить на свидания, как большинство их сверстников. Они не должны держаться за руки на публике и показываться в романтических местах. Любое проявление симпатии во время общественных мероприятий строго запрещено. Единственная возможность уединиться - это в студии под видом бурной деятельности и танцевальные комнаты. Однако, Юнги и Сокджин не переходят границы. Они могли бы дарить друг другу мимолётные поцелуи и мягкие касания, но в стенах компании они придерживаются лишь деловых отношений, никак не показывая своих чувств. Но, видимо, этого было недостаточно. Это происходит, когда все мемберы E.L. находятся в студии звукозаписи, готовясь к камбэку. Даже не видя опустошённого и напряжённого Сокджина, можно было ощутить разлад в группе. Ни один из них не вбрасывает шутки, как обычно. Хосок, как главный по созданию настроения, молчал, отвечая Юнги коротко, с настороженными нотками в голосе. Он продолжал смотреть то на Мина, то на Кима пронзительно и оценивающе. Это смущало. Хёсан же в открытую проявлял агрессию. На любое указание Юнги он взбрыкивал либо вовсе игнорировал. Продюсер пропускает все издевательские выходки на первый раз, но когда он видит, что нет нужного материала от Хёсана для трека, Мин говорит мемберам: «У нас какие-то проблемы?» Они неловко переглядываются, и Юнги, морща лоб, говорит: «Тогда делайте как я, блять, говорю». Хёсан закатывает глаза и говорит в микрофон, чтобы Мин мог услышать: «Я так понимаю, это относится только ко мне и Хосоку. Интересно, почему же». Сокджин сжимает зубы и говорит тихо, но твердо: «Он исправил всех нас. Только у тебя с этим проблемы». «А можно получить особые привилегии или это только для красавчиков?» - выплёвывает Хёсан, встречаясь глазами с Юнги через стекло. Внутренне недовольство Мина перерастает в дикую злость. Стиснув зубы, он приказывает: «Всем выйти. Живо». Хосок проскальзывает в комнату, напряжённый и уставший. Сокджин выходит за ним, он выглядит спокойным, но его сомкнутые губы говорят об обратном, Юнги слышит злость в сбивчивом ритме его дыхания. Последним проходит Хёсан со скрещенными руками, бросая вызов каждым своим движением. «Что происходит?» - задаёт вопрос Юнги, глядя на всех троих. «Прошлой ночью они обо всём узнали», - начинает Сокджин, но Хёсан быстро перебивает его. «Я узнал, что Сокджин спит с тобой», - насмехается он. «Хочешь замутить ему сольный альбом? Поэтому ты продолжаешь отвергать мою лирику?» Юнги медленно и осторожно выдыхает, чтобы успокоиться. Не ради себя, а ради Джина, который посылал ему безмолвные сигналы. «Это правда, мы с Сокджном встреч-...» «Теперь это так называется», - заключает Хёсан. Голос Юнги становится серьёзнее: «Что бы вы ни думали, мои чувства к Сокджину настоящие». Хёсан вздрагивает, что-то слишком быстро мелькает в его глазах, прежде чем он снова возвращает самообладание. «Без разницы». Он разворачивается на каблуках и быстро идёт к двери. «Ты куда?» - вскрикивает Хосок. «У нас же запись!» «Отвали!» Хосок поджимает губы и глубоко вздыхает. «Я предупреждал тебя, хён», - говорит он, поворачиваясь к Сокджину, его тон низкий и пугающий. «Всё это неважно, пока не влияет на группу». «Мои отношения с Юнги никогда меня не отвлекали», - твердо говорит Джин. «Я никогда не позволял ему вмешиваться в деятельность группы, и вы это знаете». Хосок смотрит на двух парней: «Сейчас это мешает». Он вздыхает и начинает массировать виски: «Просто ... давай исправим это, прежде чем всё выйдет из-под контроля, хорошо?» Он снова вздыхает и направляется к двери. «Я буду в комнате для практик. Позови, когда Хёсан-хён остынет». Только после того, как дверь захлопывается за Хосоком, напускная смелость Сокджина уходит, и он делает дрожащий вздох. Юнги хмурится и берёт его руку в свою, сажая его на диван. «Ты в порядке, хён?» - спрашивает он, гладя большим пальцем ладонь Кима. «Да, это ...» - вздыхает Джин и кладёт голову на подушки. «Это была действительно тяжёлая ночь». Юнги смотрит на их сплетённые руки, неприятная мысль посещает его разум. «Ты ...» - он облизывает губы и сжимает руку Сокджина слишком сильно, заставляя себя произнести слова, которые он совсем не хочет говорить. «Пока ты разбираешься, тебе нужен перерыв? От нас?» Джин внезапно меняется. Он притягивает к себе руку Мина, пока тот не возражает, и садится ближе, чтобы успокоить. «Юнги, посмотри на меня». Парень поднимает взгляд. От вида лица Джина он смягчается, и лёгкая улыбка трогает его губы. «Я люблю тебя. Независимо от того, что произойдет, это никогда не изменится». Его улыбка становится шире. «Потребуется намного больше, чем эта небольшая вражда, чтобы я так легко отпустил тебя. Хм?» Губы Юнги почти дрожат, и он, довольный, кивает. Мин ложится рядом с Джином. «Я вырежу все партии Хёсана. Сделаю альбом сабъюнита: тебя с Хосоком». Сокджин фыркает. «Будете называться Большой Сок и Маленький Сок». «Юнги, заткнись», - говорит Сокджин нежным тоном, и Мин знает, что они справятся со всем этим. &&& Так же, как и со всем остальным, Джину каким-то чудом удается унять гнев Хёсана, и вот группа из трёх человек спустя день снова находится в студии. Юнги посвящает каждый час своей жизни тому, чтобы сделать их альбом настолько идеальным, насколько это вообще возможно, стараясь не только для себя, но и для Сокджина. Он обещал айдолу, что этот альбом поразит его, и намерен сдержать своё слово. В определенный момент, ему приходится выпустить альбом, и теперь все зависит от E.L. и их продвижения. За ночь до его выхода, Сокджин незаметно сбегает с танцевальной практики и навещает Юнги в его студии. Он обхватывает лицо продюсера руками, крепко прижимается своими губами к его и клянётся, что собирается оправдать все ожидания Мина по поводу этого альбома. После этого Юнги не видит Сокджина неделями, разве что мельком по телевизору: на музыкальных шоу, программах с приглашёнными гостями и кратких новостных анонсах. Киму едва удаётся отвечать на его сообщения. Мин скучает по нему, но он знает, что такова жизнь в мире айдолов. Уже скоро Сокджин вернётся в его объятия, скоро Юнги вновь вдохнет его сладкий аромат. Скоро он услышит мягкий, успокаивающий ритм его дыхания напротив своего уха. Тем временем, Юнги получает свои отчисления. Достаточно просто взглянуть на нули в чеке, чтобы понять, насколько они огромны. Первым делом Мин балует себя годовой арендой приличной квартиры-студии. Его собственное место. Приватное и безопасное, воплощение обещания, которое он давал Сокджину. Юнги с полной уверенностью может сказать, что это только начало их жизни, полной обещаний, которые они намерены сдержать. Он занимается поиском мебели в онлайн магазинах, пытаясь выбрать новую кровать, когда до него доносятся голоса одного из менеджеров E.L. и директора лейбла прямо за дверью его студии. «Грипп никак не проходит, ему нужен отдых», - говорит менеджер настойчиво, тон его голоса поднимается от волнения. Директор вздыхает. «Я знаю, но он не может пропускать расписание. Их всего трое, я не могу позволить пропасть одной третьей группы». Беспокойство заставляет Юнги крепче сжать телефон в своей руке, с каждым биением сердца вместе с кровью по телу растекается леденящая душу тревога. Последний раз, когда он говорил с Сокджином - прерванный, одноминутный разговор по телефону - он подумал, что Ким звучал как-то не так. Но айдол убедил его в том, что всё хорошо. По глупости Юнги поверил Джину. Ему ли не знать, что Сокджин умеет заставлять людей видеть только то, что он сам захочет показать. Лжец с кротким сердцем, притворяющийся, что все в порядке. Он сжимает губы в тонкую полоску и встаёт с кресла, выскальзывая в холл и прерывая разговор. «Мне нужно, чтобы Сокджин зашёл ко мне на пару слов», - говорит он директору. Брови последнего поднимаются от удивления. «Альбом ведь уже закончен?» Он закатывает глаза. «Следующий альбом. Если вы хотите заработать на их успехе, новый камбэк должен состояться в ближайшее время». Менеджер смотрит на Юнги, он явно недоволен, но ему не позволено озвучить свои настоящие мысли. «Сокджин-а сейчас не в лучшем состоянии-» «При первой же возможности», - говорит Мин, игнорируя благие намерения менеджера. «Сегодня. Это срочно». Директор тяжело вздыхает, но кивает, доставая свой телефон. «Полагаю, я могу вытащить его с открытия магазина». Не проходит и часа, как Сокджин уже стучится в дверь студии Юнги. Тот отрывается от монитора из-за шума. «Входите, открыто». Джин медленно открывает дверь и заходит внутрь. Его лицо слишком бледное и опухшее, глаза покраснели от усталости. Юнги сжимает челюсти, злой из-за того, что обычно излучающему здоровый блеск Сокджину позволили докатиться до такого состояния. Ким выдавливает из себя подобие улыбки и машет Мину, притворяясь, что он в отличном состоянии. «Привет, господин Продюсер». Эта маска разбивается в дребезги, как только Сокджин чихает, его глаза становятся влажными, и стон усталости срывается с его губ. Юнги хмурится. «Забирайся на диван», - приказывает он. Сокджин ухмыляется и шевелит бровями, медленно направляясь к дивану. «Оу, сексуально. Так вот что это за встреча, я понял», - шутит айдол, срываясь на кашель в конце предложения, улыбка слетает с его губ, превращаясь в гримасу. Лицо Юнги еще больше мрачнеет, и он берёт в руки пакет с лекарствами от простуды и гриппа, которые он заранее купил в аптеке. «Разве по мне видно, что я в хорошем настроении?» Сокджин морщит нос и ложится на диван. «Это всего лишь небольшая простуда». Мин игнорирует его, параллельно укутывая в одеяло. «Засыпай. Я разбужу, когда тебе будет пора уходить». Джин поднимает глаза на парня, мягкая улыбка расцветает на его губах. «Юнги-я, ты позвал меня, чтобы я смог отдохнуть?» «Да». Его улыбка становится шире, и он двигается, заставляя Мина сесть рядом. «Ты слишком добр ко мне». Юнги не отвечает, запуская пальцы в волосы Кима. «Однажды, у меня будет свой лейбл. Я собираюсь подписать с тобой контракт, и тебе больше не придётся работать такое бесчеловечное количество часов». Сокджин позволяет своим глазам закрыться. «Звучит неплохо. Я в деле». Продюсер облизывает губы. «Это обещание, хён», - думает он, смотря, как Джин проваливается в сон. Оно врезается в его грудь, затвердевает там, и бьется в такт его сердцу. Он собирается подарить Сокджину целый мир. Юнги удаётся выкрасть для Джина всего три часа, и вскоре он уже трясёт айдола, чтобы разбудить. Ким шумно вздыхает и кивает, медленно садясь и потирая глаза. «Чувствуешь себя лучше?» - спрашивает Мин, в то время как его пальцы пытаются разгладить чужую одежду. Сокджин кашляет и кривится. «Моя голова чувствует себя хуже». Он посылает Юнги быструю улыбку. «Но моё сердце чувствует себя в тысячу раз лучше». Мин усмехается. «Ты худший». Айдол беспечно пожимает плечами и двигается, чтобы встать. «Джин-а», - говорит Юнги, останавливая его. «Подожди. У меня кое-что есть». Сокджин поднимает на Мина любопытный взгляд, но тот старательно его игнорирует. Он лезет в задний карман джинсов и достаёт оттуда связку ключей, протягивая их Киму. «Вот». Сокджин сводит брови в замешательстве. Он приподнимается, чтобы взять их, и затем рассматривает в своей ладони. «Что-» «У меня есть квартира. Она маленькая и в ней ещё нет мебели, но», - Юнги делает вдох, наконец, взглянув на Джина, чей рот открыт в удивлении, а глаза расширены от счастья. Губы Мина растягиваются в улыбке. «Я обещал тебе, что у меня будет своё собственное место. Место, где мы можем быть вместе». Он подаётся вперёд и подталкивает Джина, чтобы тот лёг. Джин легко поддается и Мин улыбается, наклоняясь, чтобы целомудренно поцеловать Кима в лоб. «Я собираюсь сдержать все свои обещания тебе, Сокджин». Юнги кажется, что он видит, как Джин ухмыляется, перед тем как заключает его в крепких объятиях. Глаза Мина закрываются сами собой, и он глубоко вдыхает, запечатлев этот момент у себя в душе. &&& Во время слишком коротких перерывов между камбэками Сокджин практически переезжает к Юнги. Они все еще почти не видятся. Мин всегда работает в своей студии, а айдол мечется по графикам или пропадает на практике. Но у них есть время, когда они пересекаются: два часа ночью и три часа вечером. Иногда им удаётся провести вместе целый день. Этого недостаточно, но Юнги безумно счастлив, и он знает, что Сокджин тоже. Понемногу он обнаруживает, что Джин, занимающий не так много места, как будто повсюду, даже когда он отсутствует дома. Средства по уходу за кожей оккупировали ванну. Ким покупает принадлежности для кухни, приносит смешные фигурки, которые он называет громким словом «искусство». «Это просто Марио», - отмечает Юнги. «Марио – это искусство. Искусство», - настаивает Сокджин. Хотя, есть у Юнги любимое место - угол комнаты у кровати, где стоит гитара Джина. Каждый раз, когда его взгляд падает на инструмент, тёплое, бурлящее чувство распространяется в груди. Одежду и туалетные принадлежности можно купить, заменить везде и всюду, но гитара означает дом. Гитара означает, что Сокджин делит свой дом с Юнги. Именно в этот момент, когда жизнь шла как нельзя лучше, всё начало неизбежно рушиться. Если бы Юнги только знал, как дальше будут развиваться события, он бы удалил то чёртово письмо в тот же момент, как только прочёл. Если бы он знал, он многое бы сделал иначе. К сожалению, мудрость приходит слишком поздно, когда нет возврата назад. Она молча ждёт, когда вы совершите глупости. Юнги получает письмо от двух ди-джеев из Америки. Они услышали его микстейп и очень заинтересованы в сотрудничестве. Это будет трёхмесячный проект, проходящий в Лос-Анджелесе. «Они очень популярны в Штатах», - говорит он Сокджину. Они сидят лицом к лицу в кровати - их постель, смятые простыни, подушки, разбросанные беспорядочно по полу, кроме той, что лежит на коленях Джина. Юнги тянется и берёт руку парня, сжимает и гладит её длинными пальцами. «И они хотят работать со мной», - он пристально смотрит на своего парня, внимательно наблюдая за любыми изменениями, за любыми признаками переживаний. Но Джин просто широко улыбается ему, возбуждение и гордость сверкают в его глазах. «Это потрясающе! Я так горжусь тобой». «Все в порядке? Мне придется жить в Лос-Анджелесе три месяца», - поясняет Юнги. Он так сильно хочет этого, но также не хочет уезжать от Сокджина. Он хочет всё и сразу, но так не бывает. Он еще довольно молод, чтобы думать, что невозможность выбора – это только мифы и оправдания, выдуманные из-за горечи потраченной впустую юности. «Ты ведь правда этого хочешь, да?» - спрашивает Джин. Мин кивает, не в силах контролировать свою широкую улыбку, ту самую, когда даже дёсны видны, самую счастливую. «Это моя мечта». «Тогда это и моя мечта», - Сокджин наклоняет голову и тянется вперёд, чтобы быстро чмокнуть Юнги в губы. «Это всего лишь три месяца. Если мы не справимся с этим, тогда у нас действительно нет никакой надежды». Мин встает на колени и подаётся вперёд, укладывая Джина на кровать. Парень громко смеётся, но Юнги слишком занят, осыпая его поцелуями. «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя». &&& Юнги очень счастлив отправиться в Лос-Анджелес, чтобы жить и работать среди людей, делающих огромные успехи в музыкальном мире, а также он рад, что Сокджин поддерживал его в этом, хотя расставание далось им слишком тяжело. Прощание было трудным и болезненным, слишком много «ну ещё один» поцелуев, слишком много улыбок, которые очень сложно выдавливать из себя. Они обещают друг другу часто созваниваться и переписываться. Джин обещает отдыхать при любой возможности, Юнги обещает не забывать о еде. Наконец, после долгих объятий и повторений «Я буду скучать», они прощаются. Мин садится на свой самолет и взлетает. Лос-Анджелес оказывается опьяняющим, но в то же время и каким-то обыденным городом. Но здесь так много возможностей, поэтому многие музыканты, композиторы и лейблы вертятся тут. В студии Юнги стоит много нового, дорогого и мощного оборудования. Тем не менее, Мин работает в своём привычном режиме. Только он, его ноутбук и записная книжка с ручкой. Работа всегда будет работой, и музыка не меняется независимо от его местоположения. Она все еще в его сердце, в душе, ему лишь надо найти то волшебное заклинание, которое превратит его мысли в нечто реальное. Юнги был бы счастлив навсегда остаться в этой студии и создавать песни, но есть одно «но». Рядом нет одного человека, по которому он сильно скучает. Мин ужасно тоскует по Джину. Ему не хватает его присутствия, этого утешительного чувства, что он рядом. Они созваниваются лишь поздно ночью. Юнги рассказывает о людях, которых он встречает, о песнях, над которыми он работает. Сокджин рассказывает о своем предстоящем актёрском дебюте, как его коллега Джехван помог ему подготовиться к роли. Похоже, что у Джина началась совершенно новая жизнь без него, он заводит нового друга, открывает новые горизонты в карьере. Мин хочет быть там с ним. Он боится расстояния. Он должен быть там с Сокджином. Он должен гладить его по волосам. Он должен положить голову ему на грудь, чтобы услышать биение сердца. Существование без Джина наполнено ноющей, пульсирующей болью, с которой Юнги не хочет жить. Он отсчитывает дни до их долгожданной встречи. За неделю до своего возвращения в Сеул - обратно к нему, обратно к Сокджину - лейбл приглашает Юнги в Нью-Йорк. Там его ждёт своя собственная студия, полностью оснащённая лучшей техникой, где он мог бы создавать свою собственную музыку с полной свободой творчества. Это мечта. Было бы безумием отказаться от этого. Но это означает минимум год без Сокджина. Юнги просит время подумать над предложением, хотя, он уже знает ответ. Он едва выдержал эти три месяца без Сокджина, больше он просто не сможет. &&& Джин хочет встретить Юнги прямо в аэропорту, но оба боятся того, что любопытные фанаты и репортёры начнут задавать вопросы. Они с неохотой решают, что Ким встретит его дома, когда тот приедет. Перелёт оказывается долгим и изнуряющим, миграционный контроль затягивается, так же, как и поездка от аэропорта до их квартиры, но момент, когда он открывает дверь и Сокджин заключает его в крепкие объятия, определенно того стоит. Юнги закрывает глаза и утыкается лицом куда-то в район шеи Кима, вдыхая его запах, а вместе с ним и это мгновение в лёгкие. «Я скучал по тебе», - бормочет Джин в макушку Мина, отходя прямо по направлению к их кровати. Его руки сжимают спину продюсера. «Я скучал по тебе каждый день». «Да». Юнги касается губами шеи своего парня. «Я тоже». Сокджин каким-то чудом доводит их до кровати, и они падают на простыни, всё ещё прижимаясь друг к другу, не желая отпускать друг друга. Разлука была слишком долгой и мучительной. Ким седлает бёдра Юнги, покрывая засосами скулы Мина, шепча нежности после каждого поцелуя. Я люблю тебя, я скучал, я люблю тебя, я люблю тебя. Он хочет, чтобы это длилось вечно, хочет, чтобы Сокджин был рядом всю его жизнь. Юнги покрепче прижимает парня к себе и тихо обещает, что никогда его не отпустит. Мин и понятия не имеет, что некоторые обещания он не в силах сдержать. &&& Лейбл из Нью-Йорка отправляет Юнги письмо с предложением. Они уже поговорили с Kelly Inch о расторжении контракта Мина с ними. Новый лейбл готов перекупить его. Это просто умопомрачительно. Он внимательно смотрит на письмо, перечитывая слова снова и снова, вертясь в кресле. Он осматривает свою студию, трещины на стенах, старое оборудование, изношенные провода, обмотанные скотчем, ободранный диван в углу комнаты, мигающий свет, который никто не может исправить. Летом тут душно, а зимой лютый холод. Это не делает его музыку хуже, но видна огромная разница между тем, как мало Kelly Inch инвестирует в него, и как обращались с ним в Лос-Анджелесе. Как обращались бы с ним в Нью-Йорке. Он разворачивается, чтобы посмотреть на свой компьютер, на слова в письме, отпечатавшиеся в его памяти. Он думает обо всех треках на своем жестком диске, про которые Kelly Inch говорили, что они слишком рискованные, слишком разные, что это не то звучание, которое им нужно. Он думает о творческой лицензии, которую обещает ему Нью-Йорк. Предложение - это всё, чего он хочет. Всё кроме одного огромного упущения. В Нью-Йорке нет Сокджина. Раздумья Юнги прерывает стук в дверь. Он сворачивает вкладку со своей электронной почтой и говорит: «Входите». В студию входит улыбающийся Хосок. «Привет, хён, с возвращением», - здоровается он, закрывая за собой дверь. Юнги улыбается в ответ и жестом приглашает Хосока сесть. «Всё хорошо? Я слышал, ты собираешься основать саблейбл?». Хосок оживает при упоминании о своем новом начинании, Hope Music. Они некоторое время говорят о производстве, стиле и собственных видениях будущего, о посыле, который они надеются передать. Когда тема изживает себя, выражение Хосока становится задумчивым, и он тихо говорит: «Хён» Чон делает паузу, брови нахмуриваются от тяжести его мыслей. «Хм?», - произносит Юнги, ожидая, когда Хосок продолжит. Чон хмурится и наконец говорит, подняв взгляд на продюсера: «О тебе и Сокджин-хёне ...» Юнги сидит неподвижно, сжимая руки в кулаки. Он никогда не спрашивал Хосока, как он относится к их отношениям, но всегда надеялся, что благосклонно. Его дружба много значит для Мина и ещё больше для Сокджина. Парень молчит, ожидая продолжения. «Это ни разу не мое дело», - говорит Хосок. «Ты против них?» - отваживается сказать Юнги, его голос дрожит в холодном оцепенении. «Нет, нет, конечно, нет», - решительно отозвался Хосок. «Вы, ребята, любите друг друга, и все это видят». Юнги сдвигает брови. «В этом и проблема. Все это видят». Юнги хмурится. «Мы же осторожны». «И всё же». Хосок вздыхает и проводит рукой по лицу. «Я просто пытаюсь вас предупредить, потому что вы мои друзья». Он опускает руку и серьезно смотрит на Юнги. «Есть те, кому не нравятся ваши отношения. Будьте осторожны». Холод пробегает по телу Юнги, слова Хосока останавливают удары сердца. Он обещает себе, что не потеряет Сокджина. В глубине своего сожаления - позже, гораздо позже, после того, как годы и сезоны дали ему возможность сформировать сердце и ум, привести их к согласию, и дать разуму наконец взять верх – он позже признает этот момент как возникновение его глупости. Немного благоразумия и капелька терпения, возможно, спасли бы его. Но он молод и так отчаянно влюблен. Благоразумию нет места в его сердце. Когда Хосок уходит, Юнги снова открывает свою электронную почту. Он пишет вежливый ответ, отклоняя предложение, и отправляет его, даже не перечитав. Он останется с Сокджином, он сможет сделать себе имя и здесь. И эта маленькая, мимолетная мысль, преследовавшая его ещё в Лос-Анджелесе, эта мысль, которая снова появилась, когда он вернулся к Джину, эта мысль, которая постоянно билась в его груди, он, наконец, начинает серьезно её воспринимать. Он уверен, что хочет провести остаток своей жизни с Кимом. Он уверен, что Сокджин хочет того же. Он не знает, чего они ещё ждут. &&& Юнги отправляется домой – в свой дом, тот, что принадлежит ему и Сокджину, тот, в котором в углу около кровати стоит гитара Кима. Он ждёт, пока Джин завершит свои съёмки, наблюдает, как солнце скрывается за горизонтом и небо окрашивается в тёмные тона, постепенно переходя в ночь. У него нет цветов. У него нет торта. Нет украшений, нет свечей, нет кольца. У него есть только все его надежды, обещания и вся его любовь. Этого всегда было достаточно для Сокджина. Этого всегда было достаточно, убеждает он себя. Юнги не спит, просто лежит на кровати и смотрит в потолок. Джин поворачивает ключ в замке, когда продюсер напевает под нос только что придуманную мелодию. На часах ровно час ночи, когда Мин, наконец, слышит, как дверь их квартиры открывается с мягким щелчком. «Юнги?» – зовёт Сокджин, замечая того на постели. Айдол выглядит уставшим, но всё еще таким красивым, с растрёпанными волосами и поникшими от усталости глазами. Он разувается и проскальзывает к кровати, бросая сумку где-то на пути. «Почему ты ещё не спишь?» Юнги садится и подаётся вперёд, рукой указывая Джину сесть напротив него. Парень бормочет что-то о том, что сначала хочет принять душ и переодеться, но не сопротивляется, когда Мин мягко притягивает его к себе. «Сокджин-а», - начинает он, стараясь дышать ровно, выхватить из водоворота своих мыслей, те, которые он хочет озвучить, и надеется, что они объяснят всю глубину его сердца. «Я люблю тебя». Сокджин хихикает и тыкает в грудь Юнги. «Ты не спал всю ночь, чтобы сказать мне это?» «Нет, я не спал всю ночь, чтобы сделать тебе предложение», - отвечает Мин без предисловия, то, что сдерживало его мысли, сломалось, выпуская их неконтролируемый поток. Джин застывает, его глаза расширяются, выражение лица становится нечитаемым, как когда он уходит глубоко в себя. Юнги двигается вперёд и берёт руки Кима в свои. Он поднимает глаза на певца, опуская его голову так, что их взгляды встречаются. «Я хочу жениться на тебе. Я хочу провести остаток своей жизни с тобой». Пальцы Сокджина дёргаются в руках Мина, и он успокаивающе сжимает их. «Ты всё для меня. Я абсолютно в этом уверен, вот почему хочу прожить всю жизнь с тобой. Так чего мы ждём?» Рот Сокджина открывается и закрывается несколько раз, взгляд пробегается по лицу Мина. Из горла вырывается задушенный стон. «Юнги, тебе всего двадцать два», - начинает он. Продюсер сжимает ладони Кима снова. «Мне двадцать один, и я хочу быть с тобой сейчас, и в двадцать три, и в двадцать четыре. В двадцать пять. Когда мне будет тридцать. Когда мне будет пятьдесят. Когда я буду слишком стар, чтобы помнить свой возраст. И это никогда не изменится». Он продолжает смотреть прямо на Сокджина. «Изменится ли это для тебя?» «Нет!» - Ким хмурит брови. «Нет, конечно нет. Я всегда буду любить тебя». Юнги ухмыляется и двигается ближе, пока его колени не упираются в бедро Джина. «Мы всё равно уже живём вместе. Ну, так что скажешь? Ты выйдешь за меня?» Лицо Джина светлеет, но что-то мелькает в его глазах; промедление, сомнение. Он опускает взгляд и поджимает губы. Юнги хмурится. «Что? Что такое?» Сокджин снова поднимает глаза на Мина и внимательно изучает его лицо. Он делает вдох и говорит медленно и осторожно: «До этого. Когда ты был в Лос-Анджелесе». Юнги борется с желанием запаниковать. «Что про Лос-Анджелес?» «Ну просто. У Джехвана сложилось впечатление, что тебе предложили работу в Штатах». Он сжимает свои пальцы в руках Юнги. «Ты не можешь упустить эту возможность из-за меня», - настаивает он. Мин сглатывает комок в горле, страх, что он может потерять Сокджина заставляет его сердце биться слишком быстро, слишком сильно. «Он ошибся», - врёт Юнги, сохраняя спокойное выражение лица и молясь, что он сможет убедить Сокджина. «Они просто хотели, чтобы я остался ещё на три месяца. Только и всего». Джин, кажется, колеблется, изучая лицо продюсера. Юнги улыбается ему. «Я не глупый. Я не брошу всё только из-за тебя». «Правда?» Мин смеётся и закатывает глаза. «Да, правда!» На губах Сокджина появляется ухмылка. «Хорошо». «Хорошо?» - быстро переспрашивает Юнги с надеждой. «Хорошо, я выйду за тебя», - отвечает Ким нежно. Продюсер улыбается, когда Сокджин оказывается в его объятиях, целуя каждый кусочек кожи, до которого он может дотянуться. Это всего лишь маленькая ложь. Это ничего не значит. Юнги на самом деле не бросал всё. Он знает, что найдёт свой собственный путь, где Джин будет рядом с ним. Это всего лишь маленькая ложь, убеждает он себя, слишком глупый, чтобы понять, что большие вещи начинаются с малого. &&& Начало конца приходит с простым стуком в дверь студии Юнги, через три дня после помолвки. Мин оставляет свою работу и поворачивается в кресле, крича: «Открыто». Дверь открывается, и появляется один из помощников лейбла, кусает губу, его плечи напряжены, он отказываются встречаться взглядом с Юнги. «Генеральный директор хочет вас видеть», - говорит он. Мин хмурится. Генеральный директор обычно не встречается лично с ним, за исключением обсуждения концептов, но обычно они планируются за несколько недель. Он поворачивается, чтобы выключить компьютер и встаёт, следуя за помощником на верхний этаж здания. Помощник останавливается, когда они доходят до двери в офис директора. Он указывает Юнги жестом войти. Парень не знает, чего ждать, его разум пуст, Мин изо всех сил пытается осознать странность последних двух минут, но, когда Юнги входит в кабинет, взгляд, который его приветствует, намного превосходит всё, что он мог себе представить. Генеральный директор поставил локти на стол, скрещивая пальцы рук. Он смотрит очень недовольным взглядом, его лицо красное от напряжения. Он кипит от злости. А напротив него сидит Сокджин с прямой спиной и напряжёнными плечами. Его губы плотно сжаты, руки сцеплены на коленях, его пальцы белые от того, как сильно он держит их вместе. Юнги не понимает, что происходит, но ему это совсем не нравится. Джин оглядывается на Мина, его брови нахмурены, он молча пытается унять гнев, который уже как яд течёт в его жилах. «Что тут, блять, происходит?» - требует ответа Юнги. «Это я и хочу выяснить», - кричит директор. «Сядь». Мин поворачивается к Сокджину. «Ты в порядке?» Тот кивает: «Я в порядке». Он протягивает руку: «Садись». Джин ждет, пока Юнги устроится рядом с ним: «Я сказал Хосоку и Хёсану о нашей помолвке прошлой ночью». И вдруг все обретает смысл. Сокджин рассказал всё своим мемберам, потому что уважает их, доверяет, да просто потому, что был очень счастлив, а Хёсан побежал и настучал. Ну а генеральный директор, похоже, не слишком обрадовался этой новости. «Ёбаная помолвка», - выплёвывает директор. «Ты айдол. Тебе даже нельзя встречаться». Юнги щёлкает челюстью, скрежещет зубами, но пытается оставаться спокойным. «При всём уважении, профессиональная жизнь Сокджина никак не относится к его личной». «Не в этой индустрии», - отвечает директор. Он поворачивается к Джину: «Ну и как долго это продолжается?» Сокджин хмурится и смотрит на Юнги. «Как долго?» - жёстче повторяет директор. «Чуть больше года», - отвечает Ким. «И что бы вы делали, если бы Диспатч поймал вас? Или фанат?» «Нас бы не поймали, - вмешивается Юнги, - мы были осторожны». Генеральный директор игнорирует его и продолжает ругать Сокджина: «Не только твоя карьера под угрозой. Если ты проебёшься, E.L. тоже пойдут на дно. Этот лейбл пойдёт на дно. Ты эгоистично губишь жизни многих людей». Джин сильнее сжимает губы. «Я думал, ты серьёзно относишься к этому». «Я серьёзен!» - отвечает Джин, его голос дрожит. «Вряд ли, иначе бы никогда не рискнул этим». «Вы не в праве распоряжаться его жизнью!» - кричит Юнги. «Его контракт говорит об обратном!» Мин порывается встать, но Сокджин протягивает руку и возвращает его на место. Он пронзительно смотрит на Джина, но парень просит его успокоиться. Юнги резко выдыхает и опускается в кресло. «Скольких ещё моих артистов ты трахаешь?» - говорит директор Юнги. «Нахуй идите», - выплёвывает Мин. «Минуточку-» «Это только моё дело», - вмешивается Сокджин. Его рука сжимает предплечье Юнги, прося успокоиться. «Это только моё дело, мы не будем афишировать. Мы никогда и не собирались. Наши отношения ничего не меняют». «Вы расстаётесь, - приказывает директор, глядя на двух парней, - немедленно». Джин открывает рот в панике: «Вы не можете ...» Юнги хватает руку Кима: «Нет. Не расстаёмся». «Расстанетесь, если хотите снова нормально работать в этой индустрии». «Я не отпущу Сокджина», - закипает Юнги. «Выметайся нахуй отсюда, - кричит директор, – ты уволен». Глаза Джина округляются: «Подождите-» Генеральный директор с ненавистью смотрит на Сокджина: «Подумай сам, что лучше для тебя, расстанься с ним. Я даю время до завтра, чтобы разобраться с этим, в ином случае, твой контракт тоже будет аннулирован. Объяснишь это Хосоку и Хёсану». Юнги тянет Сокджина с его кресла, переплетая вместе их пальцы и сжимая его руку в утешении. «Идём, Джин». Они выходят из кабинета и несутся к лестнице, направляясь в студию. Юнги судорожно продумывает планы и вспоминает людей, которым надо позвонить, мысли в его голове скачут в полном беспорядке. Он с трудом вырывается из этого потока, слыша, как, Сокджин называет его имя и просит остановиться. «Юнги, послушай меня!» - почти кричит Джин, его голос усиливался эхом, отражающимся от скучных серых стен. Мин останавливается на лестничной площадке на этаж выше своей студии и поворачивается, чтобы взглянуть на Сокджина. Он только сейчас понимает, что очень тяжело дышит. «Юнги, ты должен успокоиться». «Я никогда не брошу тебя только потому, что этот мудак хочет контролировать нашу жизнь», - говорит Мин. Он тянется к другой руке Сокджина, ему срочно нужно коснуться его, чтобы успокоиться. Джин выглядит очень хмурым: «Он уволил тебя, Юнги». «Неважно, только ты имеешь значение. Я могу работать где угодно», - быстро говорит Мин. Он не может потерять Кима из-за чего-то столь тривиального, глупого, чуждого и поверхностного. «Он внесёт тебя в чёрный список!» - голос Сокджина ломается и дрожит, его глаза наполняются слезами. «Эй», - говорит Юнги, сразу же смягчая тон, успокаивая, пытаясь облегчить волнения Джина. Он подходит к нему ближе, отпускает одну руку Кима и нежно касается шеи своего парня. «Я буду в порядке, Сокджин». Айдол качает головой: «Как?» «Пока я рядом с тобой, со мной все будет в порядке», - Юнги сжимает руку Джина. «Не позволяй этому пидору разделить нас. Только ты и я, верно? Мы разберёмся». Сокджин пристально смотрит на Мина, в его глазах плещутся сотни мыслей, и в голове Юнги срабатывает кнопка тревоги, предупреждающая его внимательно прочесть и избавиться от них, прежде чем они превратятся в чудовищ в сознании Джина. «Только ты и я, верно?» - повторяет Юнги, нежно улыбаясь. Ким колеблется на мгновение, прежде чем кивает: «Конечно». «Ты же не бросишь меня из-за такой фигни, правда?» Джин усмехается: «Это немного больше, чем просто фигня». Мин просто продолжает смотреть на него, ободряюще улыбаясь. Губы Сокджина наконец дрогнули в ответной улыбке: «Тебе от меня не избавиться». Юнги улыбается шире: «Хорошо». Ким выдыхает и кивает: «Хорошо. Ладно, я поговорю с Джехваном. Может, он сможет вразумить генерального директора». Юнги хмурится. Он предпочел бы, чтобы Джехван не вмешивался в это, но Сокджин доверяет ему, и этого достаточно, чтобы Мин отбросил свои сомнения. «У нас всё будет хорошо», - говорит Ким, больше для себя, чем для Юнги. «Да», - соглашается Мин, игнорируя чувство тревоги. У них всё будет хорошо, они справятся с этим вместе. Сокджин сжимает его руку ещё раз, прежде чем отстраниться, и спускается вниз по лестнице. «Я собираюсь найти Джехвана. Уверен, он сможет это исправить. Я позвоню позже». Юнги наблюдает, как удаляется фигура Сокджина. Если бы он знал, если бы у него был хоть малейший намек на то, что произойдёт дальше, он бы кинулся следом. Сожаление приходит слишком поздно, а Юнги слишком юн, чтобы всё это понять. &&& Сокджин не приходит домой этой ночью. Юнги пытается не беспокоиться, но каждый раз, когда его взгляд падает на гитару в углу у кровати, чувство тревоги поднимается от желудка и сдавливает горло. Сначала он пишет Джину, стараясь быть безразличным и незаинтересованным, пытаясь подавить в себе беспокойство, стискивающее его рёбра. Тебя еще нет? И затем, более обеспокоенно, так как это сообщение осталось без ответа. Когда придёшь домой? Ты в порядке? Сокджин-а, я беспокоюсь. Пожалуйста, позвони мне. Без Кима в их квартире слишком тихо. Всё выглядит скучным и непривычным. Кровать выглядит странно без очертаний Сокджина под одеялом. Маленький кухонный уголок выглядит тёмным и не предвещает ничего хорошего. Полки выглядят инородными, разбросанные на них вещи, отчего-то, кажутся неправильными. Джин нужен ему здесь, чтобы снова сделать это место ярким. Согреть его. Спустя полночи, он начинает звонить Киму. Ему никто не отвечает, слышится только провоцирующий звук гудков и, затем, голосовая почта парня. Когда он не возвращается даже к рассвету, Юнги больше не может оставаться в квартире. Он хватает свои ключи и направляется в общежитие Сокджина, намеренный найти его. Сейчас то время, когда они должны быть вместе, должны объединиться и найти силы и покой друг в друге. Разлука только всё усложнит. Не важно, как долго и упорно Мин стучится в дверь общежития, однако, ему никто не открывает. Ни даже один из менеджеров или Хосок. Они все испарились. Это может быть всего лишь внезапное расписание или практика, но Юнги уверен, что здесь что-то хуже. Неприятное чувство, что ранее появилось у него в животе, вернулось, и, в этот раз, он не может его игнорировать. Часть его понимает, что уже слишком поздно. Он возвращается обратно в квартиру, и слишком короткое, яркое и ноющее болезненное чувство облегчения накатывает на него, когда он находит Сокджина, здесь, дома, вернувшегося к нему и их будущему. До тех про, пока Юнги не видит красные глаза Кима, видит, как его скулы дрожат, и что чемодан на кровати почти заполнен. Глаза Мина бегло осматривают пространство вокруг, быстро осознавая внезапное отсутствие айдола, его одежды, фигурок и компьютера. Самым большим ударом, думает Юнги, тем самым, который выбил весь воздух из его лёгких, заставив его голову кружиться, а самого Мина покачиваться на ногах, пытаясь сохранить баланс, становится гитара Сокджина. Она больше не в углу у кровати, а помещена в чехол, которым Джин никогда не пользовался, на его тёмных боках всё ещё можно увидеть пыль. Сокджин съезжает. «Что это?» - требовательно спрашивает Юнги, удивленный, что его голос даже не дрожит, звучит обманчиво спокойно. Его как будто отделили от тела, Мину кажется, что он слышит радио, а не свой собственный голос. Как будто он со стороны наблюдает, как рушится чья-то жизнь. Руки Джина зависают над чемоданом. Он смотрит вниз, кладёт рубашку и медленно вздыхает. «Нам нужно поговорить». «Ты съезжаешь?» - Юнги смотрит на Кима в неверии, недоверчиво. «Ты расстаёшься со мной?» Сокджин тяжело вздыхает, отказываясь смотреть на Юнги. Он опускает крышку чемодана и пытается застегнуть молнию. «Ты говорил, что это касается нас двоих. Ты говорил, что любишь меня!» – продолжает Юнги, надвигаясь на Кима. «Мы женимся, Сокджин. Ты просто бросишь всё это?» «У нас нет выбора, Юнги», - отвечает Джин, наконец, встретившись взглядом с парнем. У него под глазами тёмные круги, усталость и страдание можно разглядеть на каждом дюйме его лица. Мин подходит ближе, достаточно близко, чтобы коснуться Сокджина, его пальцы аккуратно обхватывают руку айдола. Он делает глубокий вдох и пытается успокоить колотящееся сердце, пытается сделать голос твёрдым и подобрать правильные слова. «У нас есть выбор. Сокджин-а, слушай. Тебе кажется, что всё плохо, но ты должен просто верить. Верь мне, хорошо? Верь в меня». Глаза Джина блестят, и Юнги снова думает, что они скрывают что-то, что парень не показывает ему, о чём не рассказывает никому. Он хочет иметь достаточно времени для того, чтобы растолковать это, изучать Сокджина годами, погрузиться немного глубже в его сознание, в его сердце, так крепко привязаться к нему, что даже мысль о расставании была бы невозможна. Подбородок айдола опускается, губы смыкаются в тонкую полоску. Сокджин сжимает руку вокруг запястья Мина, ослабляет его хватку и позволяет руке Юнги безжизненно упасть. «Мне придётся сделать то, что будет лучше для меня». Сердце Юнги пронзает боль, ему кажется, что его ударили прямо в живот. В этом вся проблема. Пока он строил жизнь для них, пока Юнги пытался создать условия для двоих, Сокджин был всё ещё зациклен на себе. Он думал, что у них на двоих одно сердце, один разум, одна идеальная симметрия. Теперь он видит, каким дураком был, потеряв себя в первой любви. Ему интересно, знал ли он вообще настоящего Сокджина. Человек перед ним выглядит как незнакомец, злой, безразличный, слабовольный, которого легко убедить. В венах Юнги стынет лёд, замораживая все тёплые чувства, каждое счастливое воспоминание, всё, что произошло с ними за эти полтора года, превращая всё это в ложь и сожаления, шрапнелью врывающиеся глубоко в его душу. Сокджин делает шаг назад и поднимает свой чемодан с кровати. Он шепчет ему что-то, но Юнги не в состоянии понять, что именно. Прощай это или прости, ему безразлично, ничего, что связано с Джином, его теперь не заботит. Картинка уходящего Кима почему-то размывается, и только позже Юнги понимает, что плачет. Мин падает на кровать, пустым взглядом смотря перед собой, когда слышит, как дверь в квартиру закрывается, являясь сигналом того, что Сокджин действительно ушёл. Юнги остался один, его сердце разбилось, разлетелось на тысячи осколков, и его место заняло пульсирующее, обволакивающее чувство сожаления.