Между Колорадо и Москвой

Если вчера вечером Пелагея не придала особого значения немногословности дочери, то сегодня, ближе к обеду, задалась целью выяснить причину. Тася, которая никогда не спала дольше десяти утра, не спустилась вниз и не открыла дверь своей комнаты даже после двеннадцати. У непотнятного состояния дочери была и хорошая сторона, Поля смогла выспаться после полуночного разговора с Димой, которая, впрочем, померкла, когда Тася скатилась по перилам вниз и хмуро заглянула в гостинную, замерев в дверях. - Я хочу жить с папой! - с порогу громко заявила она, наблюдая, как невозмутимо Пелагея продолжает раскладывать диванные подушки и сворачивать плед. - С папой, конечно, жить хорошо. - только внешне оставаясь спокойной, ответила Поля дочери, ощущая, как врутри что-то обрывается. - Можно спать до двенадцать, постояно играть в баскетбол, замерзать на улице, наверное, можно даже безнаказанно подраться с мальчишками пару раз, но когда у папы кончится терпение, он с головой уйдет в свой хоккей, а ты, милая, каждый день сама будешь заводить себе будильник, готовить завтрак, ходить в школу, мыть за собой посуду, стирать одежду, а потом папа снова женится и вернет тебя назад, если вообще продержится до этого момента, но на вечные объятия и поцелуи со сказками на ночь его точно не хватит. Выпрямляясь в полный рост и кидая последнюю подушку на положенное ей место, Пелагея повернулась лицом к Тасе, складывая руки на груди и ничуть не жалея о сказаном. - Это не правда! - выкрикнула Таисия, едва не плача. - Он не женится, потому что он все еще любит тебя. - Ему удобно так думать. - отрезала Пелагея, не собираясь сдаваться быстро, несмотря на то, что дочь двусмысленно потирала кулачками глаза, так и не заходя в гостинную. Однако, когда простые слезы переросли в громкие всхлипывания, Поля ощутимо смягчила тон, после поднимая Тасю на руки, чтобы вместе с ней посидеть на кресле и спокойно договорить. - Чем вызванно такое твое желание? - тихо спросила Пелагея, целуя дочку в лоб. - Я боюсь, что когда Дима будет с нами жить, ты про меня забудешь. - призналась Тася, ухватившись за Полин рукав. - И я скучаю. - Глупости. - заметно расслабившись, успокоила Таисию Пелагея, еще крепче обнимая девочку. - Во-первых, Дима не будет с нами жить. Во-вторых, как я могу про тебя забыть? Ты же самое дорогое, что есть у нас с папой, даже если мы больше не любим друг друга. Подбирая слова, Поля опасалась тоже разрыдаться на пару с дочерью без шансов на существование без успокоительного. - А папа не хочет со мной жить? - подозрительно быстро успокоилась Тася, видимо удостоверившись, что ее концерт имел успех у зрителей, точнее у зрителя. - Он не сможет уделять тебе необходимое количество времени и не обеспечит твою безопасность во время своих тренеровок и матчей. - несла полную ахинею Пелагея, догадываясь, что Тася понимает ее примерно через слово, однако девочка затихла и больше не задавала никаких вопросов, удовлетворив свое любопытство и этим. Поля еще долго просидела бы с дочерью в кресле, если бы та не сообщила о том, что проголадалась и готова съесть слона. - А чем мы сегодня займемся? - неожиданно спросила Таисия, посмотрев на время. И одновременно с этим вопросом на телефон Пелагее пришло короткое сообщение от Димы, что было довольно неожидано из-за его часового пояса, а содержание было еще более неожиданным: Лететь назад во времени было классно, а вот не спать сутки не очень. Соотвественно решение о том, как распланировать день, пришло само собой, как только Поля пробежала глазами по строчкам, отозвавшимися в ее голове таким родным голосом. - Мам! - напомнила о себе Тася, которой порядком надоел огромный бутерброд и слишком сладкий чай. - Ты едешь к папе, потому что сегодня у него выходной. - неуверенно протянула Пелагея, надеясь, что не перепутала день. - А ты? - не унималась Таисия. - Кто тебе написал? - А я должна кое-что обсудить с родителями Миры. - перевела тему Поля. - Потому что.... - Не придумывай ничего. - ловко забираясь с ногами на стул, чтобы заметно подрасти и крепко обнять маму, заглянув ей в глаза, попросила Тася. - Я слышала ваш разговор с Димой. И то, что имело шансы на новую порцию слез, обошлось лишь серьезным и совсем не детским взглядом, а после Таисия побежала обратно наверх, переодеваться из пижамы в приличную одежду и собирать рюкзак. На самом деле она и сама не хотела в Нью-Мексику, но в приоритете стояла Мира, а так вроде и складывалось все удачно и даже для всех. К счастью для Пелагеи, Телегин, действительно, оказался свободен и смог приехать за дочерью, которая терпеливо ожидала его во дворе, поднимая глаза на каждую проезжающую мимо дома машину. Так как разговаривать с Полей Ивану было не о чем, он быстро усадил Тасю в свой ренж, перебросившись с ее матерью лишь многозначительными взглядами и вопросом во сколько привезти дочь назад и все ли с ней в порядке. Получив сухие ответы, он тоже исчез в машине и выехал со двора. Оставшись в одиночестве, Пелагея глубоко вздохнула и прошлась по саду, глубже кутаясь в кофту, замечая, что температура воздуха порядком упала после дождя. Еще раз перечитав то дурацкое сообщение, Поля изо всех сил пыталась вникнуть в его смысл, а он здесь, конечно, был, но только один. Например, что отсчет на дни прекратился и ночной разговор с Димой по телефону отменяется, а точнее заменяется на настоящего Диму со всей его тягой к сюрпризам и неожиданным визитам, что отлично подтверждало Полину теорию о том, что Билан, как никто другой, горазд на выдумки. Теория, впрочем, действительно, подтвердилась и очень скоро, когда к дому подъехала вторая за час незнакомая машина, несомненно взятая Биланом в прокат, а вкоре и он сам появился на пороге дома, трижды сткнув в дверь, как в американских триллерах. - Сегодня я неизменный романтик с вином и цветами. - выдал Дима, как только перед ним открылась дверь, вручая Пелагее в руки бутылку вина и букет. Возможно, не будь у нее заняты руки, он бы прямо на старте прижал бы ее к себе, яросто целуя, однако Дима ждал этого четыре года, а всю последнюю неделю вдвойне, мог и еще несколько секунд потерпеть, наблюдая за ее плавными движениями. Ему казалось, что во вторую встречу маски равнодушия окончательно спали между ними, оставляяя место чему-то новому, светлому и трепетному. Когда Пелагея потянулась за вазой, что стояла на верхней полке, ее короткая футболка обнажила тонкую талию, соблазняя Диму, поэтому наблюдая за тем, как Поля все-таки самостоятельно достает эту чертову вазу, он подумал о том, что неплохо было бы совсем избавить ее от одежды и проверить насколько она изменилась за эти четыре года и что было под тканью, а мог подумать о чем угодно другом. Например, что муж явно давно не дарил ей цветов, раз бесполезная, хоть и красивая стекляшка, застряла на самом верху. Не важно. Забивая на свои цветы и вино, Дима резко пересек пространство кухни, прижимаясь к Пелагее со спины. - Позволь, я помогу? - на ушко спросил он и, не дожидаясь разрешения, опустил свой букет цветов в графин, чтобы не тратить время на квест по наполнению вазы водой. Предлогов для паузы больше не осталось, поэтому Дима рывком развернул к себе лицом Полю, усаживая ее на стол и раздвигая ногой ее колени, однако не спешил впиваться своими губами в ее, как хотел ранее. То, что мысленно уже он несколько раз трахнул ее на этом столе, Пелагее знать вовсе не обязательно. Возможно потому, что от ее чертовой идеальности даже спустя четыре года по спине пробегал холодок и сжимались легкие. Возможно от того, что это выглядело неправдоподобно. Возможно потому, что он потерял этого каменного ангела из своей жизни на столько времени. Возможно потому, что раздеть ее в отпуске с двумя детьми вряд ли получится. Именно поэтому ему отчаянно хотелось сжимать Полю в объятиях, зарываться носом в ее тонкую шею, потому что от нее пахло все теми же духами и карамелью. Хотелось перебирать пальцами ее волосы, потому что такого стального оттенка краски он не видел у нее еще никогда. - Может продолжишь? - тихо предложила Пелагея, абсолютно развязывая Диме руки, выполняя его заветное желание. Едва он настойчиво поцеловал ее шею, как она сдавленно простанала, пробегая своими тонкими пальцами по его спине, выгибаясь навстречу. Безусловно, их мелодия не была бы столь плоха, повторяй они ее чаще, чем раз в четыре года, однако, ничего не потеряно. Закидывая Полю на плечо, Дима удивился ее покорности и аболютному отсутствию сопротивления. - Где, черт возьми, спальня? - выругался он, заставляя Пелагею рассмеяться. Опуская ее на пол, Дима позволил вести раунд до дверей спальни ей, а после снова перехватил инициативу, скидывая свою водолазку через голову и опуская девушку на кровать, в момент избавляя ее от майки, с радостью узнавая, что под ней больше ничего нет. Закрывая дверь за спиной с глухим стуком, он наконец ее поцеловал. Конечно, Дима заметил, как Пелагея вошла на кухню в одном лишь неприлично коротком топе и трусах. Да, он наблюдал, как она наклоняется вниз, чтобы собрать свои влажные волосы в хвост, а после спокойно проходит мимо него, будто не замечая, что он буквально раздевает ее глазами и мысленно трахает на этом кухонном столе по новой, в реальности ограничившись лишь легким шлепком по попе под ее тихое шипение и еще одним глотком черного кофе. Безусловно, он специально не сводил глаз с напитка в своей кружке, но она решила переиграть, сев прямо напротив него, зная, что разделяет их только полтора метра широкой столешницы и тонкая ткань одежды, что тянуло на паранойю. - Я хотела кое-что спросить у тебя еще в первый день нашей встречи. - закусывая нижнюю губу и прикрывая глаза, тянула кота за хвост Пелагея, целомудренно обнимая себя за плечи, словно оправдываясь за отсутствие лифчика под почти прозрачным топом. А Диме хотелось верить, что эта скромность напускная и отчасти лицемерная, иначе как объяснить эту постэротическую сценку посреди кухни с ней в главной роли. Он знал, что Поля та еще натура, видел правду по ее хрупким ключицам и тонким пальцам, которыми она сейчас мяла ткань на своих плечах. - Почему ты вернулся? Растеряность в ее взгляде убивала, как будто своим возвращением он успел не к разводу, а к похоронам. Длиные ресницы мешали заглянуть ей в глаза, что напрягало. - Я не смог... один. - предсказуемый ответ, навряд ли Дима сам от себя ждал другого. Простой билет до Колорадо на четыре гребанных дня раньше и ничего больше. Простое везение и ловкость рук. Никаких рыцарских подвигов и ложных надежд. Только Тася, которую прямо с утра забрал Телегин и одинокая Пелагея, которая безуспешно пыталась заполнить хоть чем-то тишину собственного дома и, возможно, секс был не лучшим из имеющихся компонентов, но ведь сработало. Ей плевать на стертую помаду и огромные глаза, а ему нет, потому что за четыре года Дима отвык от такого зрелища напротив себя, а она каждый день отражалась в зеркале, даже если старательно не смотрелась в него. - Трахнув тебя с порогу, я повел себя как последний ублюдок? - отпивая остывший кофе, поинтересовался Дима. - Я же не сказала тебе "нет". - холодно парировала Пелагея, нахально забирая у него из рук чашку, несмотря на то, что справа от нее покоилась ее кружка кофе. - Возможно, ты запомнила мою теорию. - возвращая себе кофе, напомнил Дима, наблюдая, как она вспыхивает до корней волос, понимая, что попалась на подсознательном уровне. - Повторим? - это ее предложение обещало послужить началом чему-то страстному, на что нельзя было не согласиться, если бы не несколько "но", одно из которых являлось ее мужем. Дима мог запросто получить от отца ее дочери по лицу, что не добавило бы ванили в сегодняшний вечер, если бы тот узнал о "повторе", а возможно по лицу получила бы Пелагея, что, конечно, навряд ли, но исключать варианты раньше времени не стоило. А Дима же джентельмен до мозга костей и не станет лезть на рожон, поэтому: - В другой раз, Пелагея. - и хотя разные дома были нерадужной перспективой, безопасность дорого брала за халатность, они же не в телешоу "спрячь любовника понадежнее", а следовательно нельзя пересекать определенные грани. - Почему? - наивность поражала даже спустя четыре года, потому четыре года назад она плескалась в собственном цинизме и полном отсутствии той самой наивности. Странно, что Дима понял это только после жаркого секса с ней, словно проверяя, какая она в постели сейчас. К слову, не изменилась. - А я не хочу, чтобы после твоего последнего скандала с мужем ты пришла ко мне в слезах и со следом от пощечины на лице, но зато с прямой спиной и независимостью во взгляде. - голос Димы звучал абсолютно ровно, словно его перестал смущать ее топ и взгляд с плохо скрываемой похотью. - Ты же умеешь только так. - Иван не бил меня никогда и за это не станет. - Милая, а думаешь, если бы было как-то по-другому, он был бы до сих пор жив? - если здоровое количество цинизма ей срочно не вернуть, то Диме придется подыскивать себе судьбу поспокойнее. - Ты невыносима в своей доверчивости. - А ты невыносим в своей правде! - именно так все и было, она всегда первая повышала голос. Время неумолимо тикало и, кажется, пора уходить, иначе и впрямь придется прятаться за шторой или под абажуром торшера, что ни разу не смешно, а Поля наверняка решит "дошутить", пригласив Ивана на чай и бросая двусмысленные взгляды на эту чертову штору и так далее, и тому подобное. Скорее всего, она даже позволит Телегину из приличий обнять ее так, словно они не собираются разводиться. Скорее всего, он даже рискнет опустить руки ей на талию, а она несильно, но ощутимо, вцепится этому клоуну в волосы своими безупречными пальцами. Ну и конечно, это милое выступление будет исключительно для "торшера" в отместку за отказ повторить, поэтому, чтобы не стать этим "торшером", нужно было срочно убегать по делам. Проблему создавало здесь одно неприлично огромное слово "отпуск", но попытаться уйти, не получив место прямо перед сценой, стоило. - Мне пора домой. Знаешь, обустроиться, как-то наладить телевизор и все такое. - необычайно робкое сбивчивое бормотание так и осталось звенеть в тишине кухни под робким взглядом Полиных глаз. Она же все знала, как хорошо выученный урок. Она же все поняла, едва он сбил ее с ног объятиями в коридоре. Дима не мог остаться на ночь из-за Таси, Пелагея не могла просить его о таком из-за собственной совести. - Дим, а ты ведь сделал из меня человека. - достала откуда-то козырь Поля. - Простую девушку. - Я старался. - вставая, а после рывком поднимая на ноги и ее, ответил Дима. Пока он быстро одевался в коридоре, что не имело смысла, потому семнадцать градусов жары не требовали пальто и шарф, сыгравшими роль предлога, чтобы постоять вот так, вдыхая привычную смесь ароматов ее дома подольше, Пелагея молча следила за каждым его движением, словно оно было последним. А ведь не было. А когда Поля протянула ему его ветровку, возвращая залог, он понял, что ни за что не отдаст ее кепку назад, а значит их игра в "гарантии" не стоила свечь. Отрацительно махнув головой, Дима притянул Пелагею к себе, сокращая расстояние между ними до трех сантиметров, намереваясь и дальше молчать рядом с ней, прижимая ее голову к своему плечу, а после целуя девушку в макушку. - Поль, на столе должна остаться только одна чашка. - вспомнил вдруг он и медленно вышел из дома, прикрывая за собой дверь. Расставаться в Колорадо, когда их дома спрятались друг от друга всего в нескольких километрах среди петляющих улиц, было намного сложнее, чем когда приходилось улетать сквозь синий простор воды на другой континент, в надежде догнать упущенное время. А потом Пелагея вернулась на кухню и почему-то сделала все так, как сказал Дима. Аккуратно сполоснув водой его чашку, она будто в забвении вытирала ее полотенцем, чтобы убрать в самый дальний угол шкафа с посудой. Ей казалось неправильным, если кто-то кроме него вдруг решить выпить из этой кружки. На улице темнело, сообщая о том, что скоро в мир хрупкого спокойствия вихрем ворвется маленькая дочь и ее отец с парой колких фраз, а на столе так и осталась стоять полная кофе чашка и убрать ее почему-то уже не хватало сил.