Между Колорадо и Москвой

С самого утра Тася бегала по дому, чтобы что-то доложить в свой немаленький рюкзак или проверить не выпала ли закрепленая сбоку маска и не потерялась ли трубка. Удостоверившись, что все на месте, она неизменно возвращалась в свою комнату, чтобы попрыгать на кровати и выглянуть из своего самого любимого окна на задний двор и посмотреть, что же там делают мама с Димой. Несмотря на то, что к появлению Димы на пороге в шесть утра Тася отнеслась спокойно, он смог найти с ней общий язык и уже через тридцать минут они весело перетаскивали сумки в багажник машины и вместе пытались вытащить из постели Пелагею, которая вернулась туда, как только открыла Диме гараж. Запланированный выезд сам по себе откладывался на два часа, потому что родители Миры не смогли решить кто же отвезет ее дочь семейству Телегиных и проспали будильник. Тася носилась по дому с Питтом, отбирая у него подаренную кость и грозилась перебить все напольные вазы в доме, поэтому Дима, отправив Полю в освежающий душ, спустился в гостинную в надежде успеть предотвратить катастрофу. - Пойдем в баскетбол сыграем? - бросая девочке мяч, предложил Дима. - Нет. - поджала губы Тася, все же замерев на месте и выронив кость, которую Питт тут же подобрал и отбежал с ней в угол, постукивая когтями по паркету, чем отвлек на себя внимание взрослого и ребенка, предовращая назревающее недопонимание. Впрочем, всего на секунду. - Я просто помогу тебе достать до кольца. - не сводя глаз с амстаффа в углу, грызящего кость, улыбнулся Дима, подметив, - Ты выбирала игрушку? Рад, что вы подружились. - Ты мне не папа. - не меняя серьезного выражения на лице, отрезала Тася и уже собиралась покинуть гостинную, как встретилась с серьезным взглядом Димы. - Я не пытаюсь заменить тебе папу. - опускаясь на корточки перед малышкой, сообщил Дима. - Но нам лучше подружиться, потому что… - Потому что ты хочешь жить с моей мамой. - перебила его Тася. - А папа хочет жить с какой-то другой тетей. - Потому что я всегда хотел дочь. - произнося эти слова Дима надеялся на удачу и на искренность, что должна спасти мир, потому что четыре года никуда не выкинешь и обратно не вернешь. То, что Пелагея доверила ему дочь говорило о многом, чего пока не объяснишь Тасе, которая упрямо верит во всемогущество родителей и их вечную любовь. Хотя, впрочем, в нее уже не верила даже она. - Пойдем. - неожиданно согласилась Таисия, хватая Диму за руку и пиная мяч в сторону двери. Впрочем, надолго их атракцион не затянулся, несмотря на то, что Тася была полна решимости сделать все самостоятельно и забить в трехметровое кольцо без помощи Димы, который нежно поднимал ее в воздух и изредка пытался отобрать у нее мяч. Заливисто рассмеявшись, она хотела было упасть на траву, что бы передохнуть, но Дима вовремя схватил ее за руку, намекая на чистые вещи и приличный вид для таких игр. Неожиданно для самой себя, Тася вдруг заметила, что старый друг мамы совсем как папа, и даже ответственнее и вроде ни на что не претендует в общении с ней. Девочка где-то слышала, что каждый имеет право на счастье, а быть тем, кто кому-то мешает, она явно не собиралась. Тася так и не узнала, что Дима прилетел в Штаты на несколько дней раньше и бросил Питта на произвол судьбы в незнакомом доме ради нескольких встреч с ее мамой, а если бы узнала, то наверняка прочитала бы ему лекцию о том, что мы в ответе за тех, кого приручили. - В этот раз ты выбрал машину поприличнее. - констатировала Таисия, пробегая глазами по массивному джипу с минимальными дефектами в дизайне. - Та была настолько ужасна? - с притворным ужасом спросил Дима, наблюдая, как ловко девочка обводит вокруг себя мяч одной рукой. - Как в фильмах про неудачливых бандитов. - усмехнулась Тася, пожимая плечами. - Стало быть, сейчас я бандит посолиднее? - по новой подворачивая слишком длинный рукав на куртке девочки, поитересовался Дима. - Стало быть, ты вообще не бандит. - серьезно заявила Тася, а после сообщила, что голодная, вынуждая своего спутника срочно перевоплотиться в повара. И не то, чтобы Дима не умел готовить, просто ему было чертовски важно, чтобы Таисия оценила его старания как можно более положительно. Впрочем, девочка оставалась вполне блогосклонной как к самому Диме, так и к его стараниям и активно помогала ему советами и подсказками. Им удалось приготовить не особо заковыристый завтрак без огромных потерь на кухне, чем оба остались довольны, и пока Тася хозяйственно размешивала сахар в Диминой кружке, он начал осозновать значение понятий "дом" и "семья". Проверяя все ли вещи упакованы в багажник, Дима нажал на кнопку, и дверь плавно закрылась сама собой, отчего Тася подпрыгнула на месте от восторга. В ее возрасте все еще можно было радаваться и восхищаться от всего на свете, что дарило некоторую безмятежность взрослым. Мысленно прокладывая маршрут, Дима был готов к долгой дороге через несколько штатов до самого побежья Тихого океана в компании из двух детей и девушки, которая обязательно придумает повод для разговора на повышенных тонах. По краней мере раньше было так, а сейчас обещало быть легче. Замечая, как к ним по ступенькам крыльца сбегает Пелагея в неизменной клетчатой рубашке для путешествий по "пыльным штатам" и с его ветровкой в руках, Дима быстро спросил у Таси: - А ты умеешь считать? - Да. До десяти. - гордо сообщила девочка и тоже перевела взгляд на маму, словно догадываясь, о чем ее сейчас попросят. - А можешь закрыть глаза и посчитать, пожалуйста? - заговорчески подмигнул Тасе Дима, дожидаясь, пока она покорно прижмет ладошки к лицу и начнет считать вслух. - Één. Дима медленно притянул Пелагею к себе, готовясь задерживать дыхание. Его руки буквально впивались в ее плечи сквозь тонкую ткань рубашки. - Twee. Дима аккуратно кладет руки ей на талию, отчего-то не решаясь опустить их немного ниже, все еще играя в пристойного "друга детства", однако напрочь стирая все границы, пока Тася медленно, но верно вспоминает цифры у себя в голове. - Drie. Дима отрешно разглядывает Пелагею, не решаясь по новой ощутить вкус ее родных губ, мечтая запечатлеть образ Поли хрусталем у себя на сердце. Он знает, что поцелует ее и она разрешит. И даже поцелует в ответ, но едва Тася произнесет "девять", как они отпрянут друг от друга, а Дима хотел вечность и не хотел играть в прятки. - Vier. Дима проводит пальцем по щеке Поли, одной рукой по-прежнему крепко удерживая ее в обжигающей близости от себя. Его кровь бежала быстрее, электическим разрядом разделяя мгновение на "до" и "после", и если он не поцелует ее сейчас, то у него просто раскрошатся кости. - Vijf. Дима много раз представлял себе их поцелуи, которых был лишен в эти чертовы четыре года, однако реальность оказалась вкусней и это было бы самое прекрасное событие их встречи, если бы не "секс почти у трапа самолета", что утрировано, конечно. - Zes. Ярче. Вкуснее. Мимолетнее. Чем когда-либо. Безусловно, в этом виновата ароматная помада, которую он стирал с ее губ, все же опустив руку гораздно ниже талии, несильно сжав. - Zeven. Безусловно, сносило крышу от ее тонких пальцев в его шевелюре и горячего языка, которым она совсем не подетски заново знакомилась с его ртом. - Acht. Отсчет, как на свадьбе, сегодня давался особенно драматично, завставляя Диму сильнее сжимать хрупкую Пелагею в руках и спуститься губами по ее шее вниз, позволяя той отдышаться. - Negen. Ее кожа плавилась под ладонями Димы, а лоб, в который он уперся своим, словно посылал импульсы, на какие неспокойно отзывалось все его тело, ломая что-то внутри организма. - Tien. Конец счета и самообладания, когда Дима уже был готов отпустить Пелагею и сесть за руль, стирая остатки помады с губ, незаметно проведя по ним ее же рукой, но Тася не остановилась, позволяя взрослым дышать в унисон: - Elf. Дима словно увидел всю боль Поли, нежно очерчивая пальцами ее лопатки и вдыхая девушку в себя. Ее печаль, словно сакура, расцветает у него перед закрытыми веками, хотя, на самом деле, это всего лишь лучи солнца, выходящего из-за тучь и его влюбленное в незнакомку воображение. - Twaaf. Поцелуй со вкусом печали обещал скорое продолжение, но сейчас он сообщал о финише. Отступая на шаг Дима по инерции провел ладонью по губам, избавляясь от помады, мимоходом понимая, что в их прикосновениях друг к другу было нечто потрясающе нежное и человечное, и это не ошибка. Он еще не видел у Пелагеи такой улыбки - счастливой и искренней. Она напоминала о том, что у них есть сердце, и в их любви, даже спустя четыре года, нет ничего дъявольского, постыдного, порочного, отвратительного, пугающего и противоестественного. - Я дала вам даже лишних две секунды! - фыркнула Тася, нарушая неловкую паузу. Девочка хоть и закрыла глаза ладошками, все равно подсматривала за взрослыми сквозь пальцы, больше всего боясь сбиться со счета от удивления. - Прости, а что это был за язык? - отрешно поинтересовался Дима, пока Пелагея вытирала глаза рукавом. - Кажется, мне нужен переводчик. Он чувствовал, как его распирает гордость за безупречный контроль своих эмоций и имитацию спокойствия, правда не дышать, глубоко хватая ртом воздух, было сложно. Когда-то Дима крупно облажался, крикнув Пелагее на прощанье, что их чувства, как сложный иностранный язык, который можно выучить лишь находясь рядом с его носителем, а после он отпустил ее в США, позабыв, что запреты ей отныне ставит муж. Когда-то Дима крупно облажался, но оказался прав. Все четыре года носителями его сложного иностранного языка были красное вино, предвзятое мнение, работа и степень скучания, а теперь опять Пелагея. - Голландский. - тихо ответила Тася, пускаясь в объяснения почему именно он. - У нас в школе дополнительный язык не английский ведь. И это тоже было верно. С английским Дима бы справился, уж за четыре года точно, а вот с санскритом, на котором они с Полей распрощались, вряд ли. Дима удержался бы тогда на кухне, если бы за четыре года Пелагея не превратилась в звезду порнографии с этими короткими шортами и куртками, едва ли доходящими до серидины спины, а это означало, что запреты отныне ей ставит отнюдь не муж. Можно было сказать, что Мира и ее сонные родители подоспели вовремя, вручая дочь с вещами по Диминому списку Поле и быстро скрылись за поворотом улицы, все еще теша себя надеждами, что каждый успеет по своим делам, не разругавшись с другим в пух и прах. О чем, впрочем, история, конечно же, умолчит. - Плавать умеешь? - спросил у девочки Дима, когда Тася выпустила подругу из своих объятий. - Да. - робко ответила Мира и встряхнула своими светлыми волосами, сладко зевая. Не видя причин и дальше морозить детей на прохладном воздухе с утра пораньше, Дима ловко подхватил девочек на руки, отчего они только пискнули и крепко ухватились за его ветровку, и аккуратно устроил каждую на заднем сиденье, надежно пристегнув ремнем безопасности с треугольничком. - Знаешь, а я ведь тогда оценила твой крик "Да, я ему по морде проедусь хорошенько!", когда Иван мне предложение сделал. - осторожно вспомнила Пелагея, дождавшись пока Дима обойдет машину и возмется за ручку водительской двери. - Но предложение приняла. - опираясь на капот и улыбаясь Поле, договорил за нее он. - В таком случае я заценил твое: "Не хочу быть его женой, сам на мне женись!" Может еще женюсь, и в этот раз не сдамся. - Ну так женись. - усмехнулась Пелагея, запрыгивая в салон машины, окинув пространство дома внимательным взглядом, избегая его виноватых глаз. И казалось, что может быть проще, чем сделать вид, что этот разговор ничего не значил? Н.И.Ч.Е.Г.О. - Ты не передумал? - обернувшись к детям, которые уже сидели в наушниках и смотрели фильм, уточнила Пелагея. - Как бы я сказал ее родителям, что передумал? - пожал плечами Дима, заканчивая знакомство с панелью управления машины. В "Я не передумал" и заключалась чертова конкретика на проверку любовью хотя бы к жизни, хотя бы к ней одной, а все карты, навигаторы и понятия плавно отступали на задний план, оставляя желаное послевкусие и предвкушение лучшей недели за четыре года. - Никак.