Между Колорадо и Москвой

После активного дня детей хватило сил только на возвращение в полусне домой и теплый после холодного океана душ, поэтому когда Дима, как почти ответственный отец (ведь возможность оказаться на месте отца дочерей выпала ему совсем недавно), расчесывал Тасины не по годам длинные рыжие локоны, девочка молча сидела на кровати и иногда ойкала от боли, если расческа натыкалась на узел. - Сразу понятно, что у тебя нет детей. - отбирая у Димы из рук средство для пытки, объявила Тася, впрочем, не скрывая улыбку на лице. - Это еще почему? - наиграно возмутился Билан, накрывая девочку одеялом, когда она излишне драматично упала на кровать, рассмеявшись. - Потому что ты сам мне об этом сказал. - Тогда сейчас я реабилитируюсь и расскажу тебе сказку. - предложил Дима, слишком заботливо поправляя сползшее вниз одеяло из-за Тасиной возни под ним. - Которую я не дослушаю до конца, потому что не люблю сказки. - Скорее потому, что любишь пугать Миру историями про кротов-убийц, а это, Таська, почти вредительство! - одеяло вновь поползло на пол, потому что Тася нырнула под него с головой, а секундой спустя подпрыгнула на постели, неудачно пародируя приведение. Поскольку в Димины планы входило уложить детей в девять и не позже, возможная Тасина дискотека ломала их напрочь, поэтому он быстро снял с нее одеяло, с ужасом пытаясь пригладить ее влажные и наэлектризованые волосы, что бы избежать работу парихмахером по утру, но девочка не на шутку разыгралась, решив, что сейчас самое время начать беситься и поднимать комнату на уши. - Про вредительство мне говоришь ты? - ловко увернулась Тася от Димы, когда он попытался поднять ее с пола, просто напросто закатившись под кровать. - Тебе же самому понравилась история про кротов-убийц, но сегодня я придумала новую. Про акул-убийц! Высунувшись из-под одеяла, Тася и сама не заметила, как Дима ловко схватил ее поперек талии, аккуратно закидывая на постель. Взвизгнув от восторга, она закашлялась от пыли под кроватью и, кажется, окончательно устала, быстро согласившись на сказку и горячее молоко. Но самое удивительное то, что она заснула гораздо раньше, чем Пелагея появилась в комнате с Мирой, закончив все водные процедуры, и поцеловала дочь на ночь. В конце концов, акулы-убийцы могли подождать и до завтра. - Ну как тебе отдых с детьми? - спросила Пелагея, на самом деле начиная переживать, что Дима переоценил свои силы, сначала соглашаясь на школьную поездку Таси, а потом и вовсе заменяя ее на семейную, прихватив с собой еще одного карапуза с большими планами. - Я научился ценить каждую свободную минуту и узнал, сколько стоит счастье. - останавливаясь на секунду, чтобы глубоко вздохнуть чистого ночного воздуха океана, после которого на коже остается ощущение соли и теплого ветра, ответил он. - И сколько же оно стоит? - с улыбкой поинтересовалась Поля, снимая кеды и бесстрашно наступая ногами на кромку едва различимой в темноте пены от небольших волн. Вдалеке догорал закат, бросая в воду последние розово-фиолетовые блики, стирая границы между реальным и совсем уж сказкой, что все ближе подходила к реальности. - Оно бесценно, хотя мне обошлось по цене билета до Колорадо, аренды дома на месяц и потерянных лет. Пелагея не нашла, что ответить, потому что ответ был настолько очевидным, что становилось не по себе. Она просто напросто переплела свои пальцы с Димиными и увлекла его за собой, приглашая продолжить шагать по берегу, беря за ориентир далекие огни города, вниз по воде, где, несомненно, начиналась жизнь города Лос- Анджелес, от которой они спряталась в тихом неприметном пригороде. Пелагее, на удивление, хватало всего, в том числе эмоций, и здесь, вдали и тишине от давления большого города с его подставами, проблемами и решениями. Достопримечательности, разврат, казино, знаменитый бульвар - в легкую проигрывали ночным разговорам в тишине и играми с детьми. С возрастом ценности меняются, лишь одна остается неизменной - семья. А Дима все время ловил себя на мысли, что давно не видел свою настоящую Пелагею в клетчатых рубашках, завязаных на узел на уровне пупка, обтягивающих джинсах и без тонны косметеки. Было что-то закономерное в возвращение потерянного, однако еще приятнее было осознавать, что все не зря, несмотря на "напутствие" Рудковской, предстоящее обсуждение развода у Пелагеи с мужем и огромные изменения в Тасиной жизни. - С тобой ведь я становлюсь лучше, Поль. - нашел время признаться Дима. - Ведь правда? - Правда. - подтвердила она, резко останавливась, что бы заглянуть ему в глаза. - А еще тебя до сих пор мучает тот факт, что я изменила Ивану перед свадьбой. - Вовсе нет. - напрягся Дима, останавливая Пелагею, которая явно собиралась пойти дальше, словно не понимая, что через эту фразу, как через прилив волны, легко перешагнуть не получится. - Я не хочу все время на тебя злиться, но ты дважды наступила на одни и теже грабли, однако, я не думал об этом с тех пор, как Джекки сел в самолет. Если бы думал, пересек бы океан, что бы вернуть себе тебя? - А помнишь, что ты сказал мне вслед, когда я объявила тебе, что без пяти минут замужем? Ты спросил: а что мешает тебе выйти отсюда, обзавестись совестью, а после рассказать обо всем мужу, оставшись со мной? Ничего, Дим, ничего не мешает мне обзавестись совестью и рассказать Ивану про измену, которую я скрываю четыре года, с трудом засыпая, а после просыпаясь в холодном поту от очередного кошмара, но только в том случае, если ты точно доверишься мне. - И как это будет выглядеть спустя четыре года, общую дочь и переезд? Прости, Ваня, тетя замужем случайно оказалась!? - возмутился Дима, взмахнув руками, искренне не понимая, зачем выуживать на свет настолько запыленную правду. - И вопрос не в том, как это будет выглядеть, а для чего это? У тебя есть ответ? Кто признается в измене перед браком после регистрации этого самого брака? Правильно, никто! Точно так же, как никто не проводит деньги через Швейцарию или Кайманы, чтобы потом благополучно заявить об этом в налоговую! - Я должна сказать. - сокрушенно изрекла Пелагея, заламывая руки, однако, отбросив театр. Рассказать - это все, что могла сделать девушка, после того, как не ответила ни на один звонок мужа за несколько дней, потому что сказать как бы нечего, кроме гирлянды фактов, что на праздничную елку жизни Ивана сейчас абсолютно не вписывается. - А кто решил, что должна? - удивился Дима, мягко удерживая Полю за руки. - Сезон не завтра закончится, ты успеешь придумать, как объяснить это наименее эмоционально. - Придумать что? Какого вкуса вранье подать ему в итоге? - Если ты боишься поторопиться с разводом, то дождись пока Колорадо вылетит из борьбы за кубок. Если ты спешишь с разводом, потому что боишься, что я успею передумать и улететь, то вранье со вкусом ты подаешь мне. - Если речь о недоверии, что осталось между мной и тобой, то я люблю тебя настоящего, а не фантом прошлого. Я буду скучать по Билану, что бросал меня на неделю в Москве ради своих концертов, был моим коллегой, с которым я совмещала личную, публичную и деловую жизни. Но сейчас я люблю мужчину, а не коллегу по цеху или певца. Вопрос лишь в том, кого любишь ты. Простую мать с дочерью за рубежом или кого-то, кем я была в прошлом? - А что в тебе изменилось кроме возраста и извечных кед, что заменили каблуки? - подвел итог Дима. - Я вижу в тебе все ту же девушку, которую полюбил однажды. - Тогда где гарантия, что ты не испытаешь полное разачарование, если ошибся во мне? - В жизни нет гарантий. - неловко пнул песок Дима, догадываясь, чего от него добивалась Поля. - Ты завела этот разговор, Пелагея, потому что хочешь услышать от меня то, что и сама прекрасно знаешь! Тебе нельзя ничего ему говорить! Нельзя преподносить человеку правду под острым соусом из лжи и времени. Нельзя, потому что он будет злиться на тебя! И найдет способ свести счет в свою пользу! - Да, ты прав, я хотела услышать это. - кажется, девушка дышала ровно, несмотря на то, что каждый из них, как по сценарию, усилил аргумент голосом, то ли перекрикивая легкий ветер, то ли голос разума. - Нам с Телегиным все равно придется найти мирный способ сосуществования. Ведь Дима тоже прекрасно понимал, что в данном случае правда об измене, все равно, что взятка, а взяткой, как известно, нельзя откупиться от обвинения в подкупе. Ночь властно нависала над Тихим океаном, что по легендам никогда не штормит. Ложь. Низкие облака скрыли звезды и тонкий месяц, а значит, сейчас их точно никто не услышит. - Ты сомневался в том, что у меня с Ваней все взаимно и хоть на пять процентов по любви? - неожиданно нашла в себе силы на еще один вопрос Поля. А Диме пришлось взять паузу и уйти от ответа, сосредоточившись на огнях короблей на самом горизонте, потому что он понимал, что все, что сейчас скажет - чушь. Может иногда лучше и вправду соврать. - Я не сомневался, что он любил тебя, и должен сказать ему спасибо за дочь. - медленно подбирал выражения Дима, вовсе не испытывая дискомфорта от этого разговора, ведь, в конце концов, повезло ему, а не хоккеисту из Колорадо Спрингс. - Но насчет тебя у любого бы возникли сомнения. Но я убедил тебя, что такие роли встречаются на пути не часто. Должно быть, ты хреновая актриса, раз роль любовницы играешь на порядок лучше, чем жены. - Дим, просто любовь - заболевание. - При чем головного мозга. - со смешком закончил Дима, тем самым исчерпав свою долю сарказма. - Билан, я с трудом перебарываю в себе желание позвонить хозяину дома, который ты снял, чтобы объявить ему о том, что ты съезжаешь. Ответить или сострить Дима не успел, потому что Пелагея сделала еще один шаг и вошла в воду, мгновенно намочив край своих джинс. Даже в темноте было заметно, как на белой ткани пятнами проступила неровная полоса воды, окончательно стирая границы времени. - Что насчет культурной интеграции? - с лукавой улыбкой спросила Поля, еще на шаг входя в воду, что теперь доходила почти до колен. Вместо ответа Дима обхватил запястье девушки и тоже сделал шаг в глубину, поморщившись от резкого контраста температуры, пусть и всего на секунду, потому что после Пелагея воспользовалась моментом и брызнула ему в лицо водой, как если бы им было по четыре года. И вряд ли культурной интеграцией можно считать купание в одежде ночью. И вряд ли взятую взаймы, а если честно, то украденную, доску для paddle surf(-а) тоже, однако желание остыть в океане под тусклым светом месяца и звезд, что просвечивали сквозь облака, перевешивало все остальные чувства. Толкнув приличного веса доску в океан, Дима легко закинул на нее Полю, а после уселся на противоположный край и сам. Импровизированая лодка опасно качнулась, напоминая, что основная задача пассажиров не забывать уважать равновесие, как на доске, так и в отношениях между собой. Они это учтут. Пелагея неловко сделала шаг к Диме, но поскользнулась на маленькой лужице и непременно бы упала, если бы он не успел перехватить ее за талию, усаживая перед собой, опасаясь, что хождение по серфу закончится возвращением в океан. С волос девушки стекали струйки воды, неловко и с глухим стуком разбиваясь о дерево, заканчивая свой путь, впрочем, и Дима выглядел не лучше. Его рубашка намокла и прилипла к телу, отчего ему казалось, что температура воды на улице близится к нулю. - Сейчас я хотел бы быть капитаном, ведь только он имеет право женить на судне. - подал голос Дима, перебивая ласковый шепот волн под ними, невольно смахнув с лица Поли пряд потемневших от воды волос. - Но серф - не судно. - рассмеялась она, поглаживая его руку, что так и осталась на ее щеке. - А я не хотела бы быть той, кто сбежит из-под венца. Во вновь повисшей тишине было слышно общее взаимопонимание, словно природа вокруг радовалась вместе с людьми, которые спустя четыре года нашли общий язык, несомненно став старше, остепенившись, поступившись с принципами, возможно, чем-то пожертвовашими, но близкими. Когда Пелагея тихо чихнула, время вновь пустилось отсчитывать секунды, минуты, часы. Дима медленно направил доску к берегу с помощью течения, что подталкивало ее сзади, ускоряя ход. Им хватило и пяти минут, что бы вернуть ее на место, одновременно рассмеявшись непонятно от чего, чувствуя как холод все крепче обнимает их, надежно удерживая в руках. И эта подростковая глупость стоила возможного кашля или штрафа за угон какого-никакого, но транспортного средства. - Наша жизнь стоит автобиографической книги. - по пути к дому предположил Дима. - Соберешься писать книгу, пиши статью, в ней нет точек зрения. - стукнула его по плечу Пелагея. - Не правда! В конце статьи есть! - возразил Билан, прижимая ее к себе, что бы быстро поцеловать ее в лоб. - В конце мы подпишем соглашение штампом в паспорте, и на меньшее я не согласна!