Спустя полтора месяца.
[Какой мне странный сон приснился, — подумала Алиса и побежала домой, чтобы не опоздать к чаю.]
Дима с трудом вспоминал, как спешно паковал чемоданы, чтобы покинуть Северо-Американский континет в компании самой дорогой сердцу девушки и ее дочери, вовсе не жалея, что ему приходится так быстро прощаться со штатом, который стал его домом. Им с Полей обоюдно хотелось уехать туда, где поспокойнее, природа радует глаз буйствами красок, а хоккей плавно сойдет на нет, оставшись только на Тасиной спортивной футболке с эмблемой "Колорадо Спринг", да на кепке, про которую девочка благополучно забыла в свой первый же день в Голландии, уговорив Пелагею подарить ей кепку и платье, как у Алисы в стране чудес. У Димы чудесно получалось ладить с рыжеволосой девочкой, что в первое время после развода родителей и прощальных объятий от отца в день перед отлетом, молча ходила за ним хвостиком, пиная своими кедами мелкие камешки мостовой перед домом, где ее давно ждал любимый соседский дедушка и несколько подруг. - Элис, ты чего тут? - однажды неосторожно назвал любимым именем ее Дима, заметив, что она юркнула за ним в гараж, ожидая, что Тася обидится и заявит, что только отец имеет право так к ней обращаться, но она всего лишь кинула своего белого кролика на капот машины, а потом нагнулась собирая по полу гаража гайки, скидывая их в какую-то банку. - А что ты тут делаешь? - поправляя свое голубое платье, задала вопрос Тася, понимая, что ей приятно из-за того, что Дима запомнил ее любимую сказку и даже обратил на нее внимание. - Я меняю колесо на машине. - отряхивая руки, пояснил он, а следущие семь минут учил маленькую девочку пользоваться домкратом и подбирать ключ к болтам. И пусть детской силы не хватало, чтобы открутить хоть один, надежные мужские руки всегда были рядом, помогая раскрутить тугой болт или приподнять машину домкратом. - Мы теперь будем всегда дружить? - не сводя с него внимательного взгляда, с замиранием сердца спросила Тася, начиная очаровываться маминым другом, к которому раньше относилась с недоверием и больше теплоты дарила его собаке, что снова геройски пережила двенадцатичасовой перелет. - Да. - предлагая Тасе отбить ладошкой пять, пообещал Дима, легко находя в гараже достаточно места, чтобы подхватить девочку, прокрутив ту в воздухе под ее заразительный смех. - Ты будешь классным папой. - заявила Тася, взбегая вверх по ступенькам лестницы, когда с первого этажа раздался строгий голос Пелагеи, что звала дочь сесть заниматься, потому что учительница голладского терпеливо дожидалась свою ученицу в гостиной большого дома, делая скидку на возраст и успехи девочки в изучении языка. И хотя ее мать пыталась быть с дочерью строгой в ее непослушании, она тоже делала скидку: на возраст, на лето, что буянило за окном их жилища в Роттердаме, на пережитое, а главное, на свою безграничную любовь. Когда в гостиной раздалось топопливо-счастливое: - Hallo, hoe gaat het? Ik heb je gemist. Дима тоже поднялся из гаража, залюбовавшись фигурой Поли у большого дверного проема, на косяк которого она упиралась, чтобы не упустить ни одного момента неизбежного взросления дочери, куда входил и такой серьезный урок голландского. Обнимая девушку сзади, Дима устроил голову на ее плече, только сейчас замечая, как его отпускает от всего напрежения, что он пережил за четыре года, как его отпускает неизвестность, устепая место серьезным намериниям и огромной порции тепла и любви. - Она такая умница. - прошептал он, целуя Пелагею в щеку, увлекая ее на кухню, из окна которой они так полюбили следить за машинами и влюбленными парами, попивая горький кофе из одной большой чашки по очереди в районе десяти утра , или вино из хрустальных бокалов после одиннадцати вечера, когда Дима зачитывался вместе с Тасей главами Алисы в Стране Чудес, терпеливо ожидая, когда девочка засопит носом, уткнувшись в одеяло, после вновь возвращался на Голландскую кухню к Пелагее, понимая, что именно о такой жизни он и мечтал, утопая в спокойствии, пейзажах и семье. - Мам, а Дима сегодня вернется? - с утра пораньше спросила Тася, ворочаясь на своей полвине кровати, куда перебралась на время Диминой командировки в Москву. - Да. - обнимая Тасю, подтвердила ее рассчет Пелагея, наслаждаясь неспешностью выходного дня и присутствием дочери, что целыми днями бегала с подружками по мостовой, всегда обыгрывая тех в подвижных играх, заливисто смеясь над их шутками. С тех пор, как они вновь перенеслись в старую Голландию, Тася растворилась в счастливом мире дружбы и детства и перестала задавать слишком серьезные вопросы, какие были сложны для объяснений и ее детского восприятия, что значительно упростило всем жизнь. - А давай приготовим его любимый сливовый пирог? - с надеждой предложила Тася, не решаясь разрушать их с матерью семейную традицую печь печенье или пироги по воскресеньям. - Он и твой любимый тоже. - щелкнула дочь по носу Поля, сонно потягиваясь, а после пообещала, - Конечно, мы его приготовим. Как только Тася лично отправила тесто в духовку, воссоздав его с нуля практически без помощи матери и рецепта, она услышала звонкие голоса пожружек снаружи и принялась спешно надевать на себя полюбившуюся ветровку, что плотно приросла к ней из-за пасмурной северной погоды, завязав шнурки, чему научил ее Дима, быстро прижимаясь к матери, получая от нее поцелуй и пару напутствий перед неизбежной прогулкой. - Вернусь, когда вернусь. Про пирог не забудь. - отрываясь от Поли, сообщила она, уже через минуту выбегая на улицу, беря курс на тюльпановые поля, чтобы вдоволь набегаться вдоль цветущих грядок, играя в прятки без четких правил. Ее кролик, которого Тася всегда сажала в маленький рюкзачок, чтобы никогда не расставаться, улыбался Пелагее, обещая оберегать самое ценное, что у нее есть. И девушка вновь смогла спокойно вздохнуть, открывая старинную книгу, пропуская через себя тишину одинокого дома, когда из необходимых дел остался только сливовый пирог в духовке, да чай, что закипал обычно за пять минут. Уютно забравшись с ногами в кресло, Пелагея с тоской посмотрела на часы, изрядно соскучившись по Диме, и даже не заметила, как заснула. Правда проспала она недолго. Ее настрожил тихий скрип половиц на первом этаже и Поля быстро подскочила на ноги, как маленькая девочка, которая с трудом дождалась родителей с работы, устремляясь вниз, чтобы прыгнуть в родные объятия, с головой зарываясь в привычную белую мужскую рубашку, вздыхая запах одеколона, по которому столько времени скучала. - Дима? - радостно воскликнула Пелагея, прижимаясь всем телом к нему. - Поля. - тем же тоном поприветствовал он ее, не решаясь что-либо сказать просто-напросто наслаждаясь моментом. - Хочешь чай? - тоже не зная, что сказать, предложила Пелагея, очень кстати припомнив пирог. - Мы с Тасей приготовили сливовый пирог. - Хочу. - усаживаясь на стол кухни, согласился Дима, удерживая Полю за талию, надеясь остановить ее суету и оставить девушку на миг перед собой, вглядываясь в ее радостные глаза. - А еще я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. - Это что предложение, Дима? - рассмеялась Поля, закидывая руки ему на шею. - Ага. - абсолютно серьезно подтвердил он. - Пелагея, ты выйдешь за меня? - вытаскивая из заднего кармана джинс коробочку с кольцом, спросил Дима, рискуя пережить инфаркт. - Да. - даже не думая, согласилась Поля, первой потянувшись к его губам. В конце концов, каждый чего-то ждал от этого дня, от Голландии и от последущей жизни. Дима стремился запрыгнуть в последний вагон поезда, что казалось вот-вот отойдет от станции, а Пелагея просто устала чего-то ждать, желая сменить этот режим на что-то большее. На любовь. Что сквозь сердце и до одури. За настоящее, а не построенное из стекла. Была особая романтика и честность в таком предложении без особого пафоса. Была романтика в предложении, которое целый вечер они отмечали почти сложившейся семьей, где каждый компонент отлично подходил к другому, заполняя пазл. Их картина, наконец, сложилась, и сливовый пирог в ней сыграл непоследнюю роль.