19.
20 июня 2018 г. в 01:13
Примечания:
Alexiane - A Million on My Soul (Radio Edit)
Мои терпеливые читатели дождались! Я представляю вашему вниманию главу "с другой стороны баррикады". Узнаем, что же думает Елена. Глава написана курсивом, потому, что это ее действия, ее размышления, ее взгляд на события. Конечно те, кто пытался понять, почему она так поступила, скажет мне: "Ну, я же говорила!" Но надеюсь, что я все еще смогла сохранить некоторую интригу.
Всех люблю! Жду отзывов! Жарко, знаю, но глава не особо большая. Я думаю о вас и вашем свободном времени)))
Приятного прочтения!
Елена.
Четыре с половиной месяца назад…
Почти три часа полета до Бостона, пятнадцать минут на поезде, и она уже была на месте. Тихий городок, самым высоким зданием в котором, как и в прежние времена, являлась городская ратуша, был милым и даже немного нравился ей. Соседство с Кембриджем оставило на нем свой отпечаток, как и находящаяся в городе частная школа для мальчиков. Такое впечатление, что все здесь жили в определенном ритме, по утвержденному расписанию.
Елена вышла из поезда на маленьком вокзале, больше похожим на виллу где-то в Альпах. Вдохнув чистый, пропитанный озоном воздух, она слегка прикрыла глаза. Если бы не находящаяся здесь клиника, город был бы просто идеален. Но трехэтажное здание песочного цвета с белыми колоннами, стоящее на окраине, напоминало о хрупкости человеческого сознания. Больница Маклина была лучшей в своей специализации. Но и лечение здесь было не дешёвым удовольствием. Хорошо, что теперь в этом уже не было необходимости.
Девушка прошла знакомой дорогой к небольшому домику, с кустами жимолости под окнами. Глубоко вдохнув, она нажала звонок.
Ей открыла дверь немолодая, опрятно одетая женщина и приветливо улыбнулась.
— О! Мисс Гилберт! Давненько вы к нам не заглядывали…
— Здравствуйте, Шейла. Я знаю, что непростительно долго не была у вас. Элайджа дома? — Елена вошла и тепло обняла домоправительницу.
— Вам повезло. Он сегодня дома. Сейчас я его позову. Может, сразу чаю? — она вопросительно посмотрела на гостью.
— Было бы просто прекрасно. Я с самолёта сразу в поезд и даже не успела перекусить, — Елена скромно пожала плечами.
— Ну, тогда я быстро что-нибудь организую, — женщина шутливо погрозила ей пальцем. — Вы стали ещё худее, мисс Гилберт.
— Я слышу знакомый голос, — из глубины дома послышался приятный баритон, и из кабинета показался хозяин дома. Елена искренне улыбнулась и поспешила к высокому темноволосому мужчине, раскрывшемся свои объятия.
— Элайджа! Я так рада вас видеть, — она нырнула в теплые мягкие руки и прижалась щекой к его груди. — Я скучала.
— Как и мы, — его лицо светилось искренней добротой. — Тебя давно не было, — он слегка отодвинул девушку от себя и шутливо погрозил пальцем. — Совсем стала забывать о нас.
— Нет, что вы, разве я могу, — она слегка покраснела.
— Елена, — он укоризненно покачал головой. — Опять? Я же просил мне не «выкать».
— Но…
— Никаких но! Мы уже больше двух лет родственники, а ты все ещё не можешь привыкнуть, — он приобнял ее за плечи одной рукой и повел к креслам, стоящим в углу комнаты. — Рассказывай, как ты живёшь? Видел твои фото в нескольких журналах. Очень неплохо!
— Спасибо, Элайджа, — она присела на краешек кресла. — Я ненадолго…
Она помолчала, но он не перебивал. По специфике своей работы, он умел слушать. И умел ждать, пока собеседник не заговорит сам. Поэтому он просто откинулся на высокую спинку кресла и сложил пальцы рук перед собой, с интересом наблюдая за девушкой. Она несколько раз вздохнула, и потом решительно спросила.
— Как она?
— Смотря, что ты хочешь знать? И что ты имеешь в виду, спрашивая это.
— Ты понимаешь, о чем я, — Елен прикусила губу и крепко сжала руки в замок. — Мне надо знать…
— О чем? Не оставила ли она свои попытки исказить реальность? Нет, не оставила.
— Почему исказить, Элайджа? Ты считаешь, что она обо всем врет?
— Не обо всем, но о многом. Поэтому, я бы на твоем месте десять раз подумал, что в ее рассказах правда, а что ложь, — он поднес сложенные вместе пальцы к губам и слегка улыбнулся. — Но, я знаю, что это бесполезно. Ты ведь безоговорочно веришь ей, иначе не привезла бы в этот город.
— Где она сейчас?
— В саду, за своим любимым мольбертом.
Елена все больше ощущала себя на приеме у психотерапевта, которым, в сущности, и был Элайджа Пирс. Лучший врач-психиатр, который теперь был ее родственником.
— Она все еще рисует? — попыталась перевести разговор в другое русло, поинтересовалась девушка.
— Да. Ты же знаешь, что это одна из пописанных ей форм терапии.
— И как? — она с надеждой посмотрела на доктора.
— Ты хочешь посмотреть ее рисунки, Елена? — он внимательно посмотрел на нее. — Так просто попроси. Что у вас, Гилбертов, за манера, все делать исподволь?
— Я не хочу видеть то, что там было до этого, — запнувшись, сказала девушка.
— О! Можешь не беспокоиться. Ее рисунки стали менее мрачными и все больше отражают окружающий мир. Но иногда в них все еще мелькает… Думаю, я лучше принесу тебе папку, — он встал и направился в свой кабинет, но вдруг остановился и пристально посмотрел на девушку. — А с ней ты не хочешь увидеться?
— Хочу. Но я не могу спрашивать у нее о том, что произошло тогда…
— Зачем тебе об этом знать? Если это, правда, то никто уже не сможет понести наказание. А если это ее вымысел, то это тем более не стоит твоего внимания, — он не сводил с Елены пронизывающего взгляда и вдруг, снова направился к ней. Остановившись в шаге, он положил руки ей на плечи, подождал, пока она поднимет голову, и заглянул в глаза. — Елена! Только не говори, что ты решила им отомстить… Это неправильно. Ты не можешь быть уверена…
— Как мне не быть уверенной, если я месяцами слушала ее рассказы на грани истерики, ее плачь по ночам? А потом, когда она просто ушла в депрессию… Я не могу забыть этот ее стеклянный взгляд! — Она покачала головой. — Я до сих пор виню себя, что оставила ее тогда. Как я могла так поступить?
— Каждый в минуту опасности думает о себе, — успокаивающе погладил ее по голове Элайджа. — Тебе хватило ума уйти, а вот ей — нет. Она сама должна была понимать, чем все это может закончиться. Как и ты…
— Я все это понимаю, Элайджа, но мы же были глупыми девчонками! — Она закрыла глаза, успокаиваясь.
— Знаешь, мне кажется, что терапия нужна скорее тебе, чем ей, — задумчиво произнес он.
— Почему? — встрепенулась она.
— Потому, что она уже освободилась от этого и живет в свое удовольствие. По сути, она сделала это давно, когда ушла в свой внутренний мир. А вот ты… Ты до сих пор живешь прошлым, и оно не дает тебе спокойно идти вперед. Ведь у тебя сейчас все налаживается. Нет? Я не прав? — он снова посмотрел в ее глаза. — Тот парень, что был на фото рядом с тобой. Он такой красивый молодой человек. Вы так прекрасно смотритесь вместе. Он так смотрит на тебя, Елена…
— Элайджа, — она порывисто встала, сделала шаг к нему и прижалась к его груди щекой. — Если бы ты знал…
На крыльце послышались шаги, хлопнула входная дверь, и в комнату вошла молодая красивая девушка. Ее темные глаза настороженно смотрели на гостью, но через мгновение ее лицо просветлело.
— Елена! Ты приехала! Как я рада тебя видеть!..
Елена обернулась и устремилась к стоящей девушке. Они обнялись и Гилберт, провела ладонью по щеке своей визави.
— Как я рада снова видеть тебя, сестренка!..
Елена уже полчаса рассматривала картины Кэтрин и пыталась понять, что здесь правда. Сестра всегда хорошо рисовала, и девушке не приходилось угадывать персонажей, изображённых на листах бумаги. Но в тех темных, размытых сценах, что она изображала раньше, она ничего не могла толком разобрать. И лишь сопоставляя ее рассказы с картинками, она смогла составить картину произошедшего. Но все ли правильно она поняла? Она боялась ошибиться. Ей оставалось только спросить.
— Кэтрин, — Елена постучала в двери из светлого дерева и вошла, осматривая комнату. Со времени ее последнего посещения, тут многое изменилось. Стало больше света из-за светлых, практически прозрачных занавесок на окнах. Там и тут лежали карандашные наброски. Сестра училась в школе визуальных искусств в Нью-Йорке и была в восторге от перспектив, открывающихся по его окончании. Но, закончить его она так и не смогла…
— Елена, — она встала из-за стола и грустно развела руками. — Вот так как-то…
— Ой, это все очень здорово! Правда! Я смотрела твои последние работы и увидела хорошую динамику. Ты снова стала рисовать пейзажи. А набросок портрета Элайджи выше всяких похвал.
— Правда? — глаза Кэт загорелись радостным огнем. — Я действительно чувствую небывалый прилив вдохновения.
— А как у тебя дела с нашим симпатичным доктором? — хитро улыбнулась Елена. — Как тебе нравится быть миссис Пирс?
— О! — Кэтрин покраснела и прижала ладони к щекам. — Знаешь… Все чудесно. Правда… Ему удалось пробиться сквозь мои барьеры, и мы… Ну, ты понимаешь…
— Конечно, понимаю, — Гилберт обняла сестру. Немного помолчав, она неуверенно произнесла. — Знаешь, у меня ведь тоже некоторые изменения…
— Правда? — Кэт радостно захлопала в ладоши. — Расскажешь?
— Пока не могу, — Елена отвела взгляд. — Я, в общем, хотела у тебя спросить… Не знаю даже, как начать…
— Что случилось? — в голосе сестры послышалась тревога. — Какие-то неприятности?
— Ну, я хотела у тебя уточнить кое-какие детали той истории…
— О… — Кэтрин словно подобралась, и ее глаза забегали по окружающей обстановке. — И что же ты еще хотела узнать?
— Кэтрин, — Елена взяла ее за руки и попыталась заглянуть в глаза. — Скажи мне, пожалуйста, ты уверена, что все произошло именно так, как ты рассказывала тогда? Я тебя умоляю, подумай. Для меня это очень важно.
— Ты что же, мне не веришь? — вспыхнула та. — Почему все считают, что я вру?
— Никто не считает, что ты врешь, Кэтти, — Елена заискивающе улыбнулась. — Просто, может тебе показалось что-то. Какие-то моменты. Вот скажем, имена… Ты уверена в именах?
— Я отчетливо слышала, как они называли друг друга по имени. Даже фамилию одного. Я же тебе все рассказывала.
— Да, я помню, но… — Елена прикусила губу и помолчала.
— Ты же сама знаешь, кто были эти двое. Ты сама была там в самом начале. А один из них…
— Кэтрин. Пожалуйста, не надо… — Она прикрыла глаза, извлекая из памяти всеми силами забытую картинку. — Я прошу тебя вспомнить еще раз. Ты уверена, что они виноваты оба? Подумай. От этого зависит жизнь не одного человека.
— Ты нашла их? — глаза Кэтрин зажглись яростным огнем. — Ты действительно сделала то, о чем говорила?
— Да, я нашла… Кол уже вне игры. А второй… — Она посмотрела на сестру. — Кэтрин, пожалуйста, скажи, что ты ошиблась, — взмолилась она. — Я тебя умоляю, вспомни. Он не мог этого сделать. Он не такой…
— Ты влюбилась? — Кэтрин в ужасе отшатнулась от нее и посмотрела в ее лицо. — Конечно! Как я сразу не поняла. Ты еще тогда запала на него.
— Кэтрин, — девушка покачала головой, — ты ничего не знаешь.
— Нет, это ты не знаешь! — выкрикнула она. — Там была я, а не ты! Ты просто трусливо сбежала!
— Я уже просила у тебя прощения! — из глаз Елены потекли слезы. — Что ты еще хочешь от меня?
— Я хочу, чтобы эти скоты за все ответили, — зло проговорила она сквозь зубы. — Твой красавчик ничуть не лучше. Он…
— Не надо, — Елена закрыла уши ладонями и замотала головой. — Не начинай снова. Я больше не смогу это слушать!
Из ее глаз текли горькие слезы. Она никак не могла сопоставить в своей голове два разных образа одного человека. Деймона, которого знала она, который делал для нее все, просто потому, что искренне хотел помочь. И потом, он выполнял любую ее прихоть, ничего не требуя взамен. Он хотел только любви. И тут же перед ней вставал другой Деймон, тот, о котором ей когда-то рассказала Кэтрин. И это рвало ее сердце пополам.
— Ты решила отступить? — спросила Кэт.
— Нет, — она обреченно качнула головой. — Я уже на финишной прямой, и приехала только, чтобы набраться смелости. Теперь, я уверена…
— У тебя все получится, — Кэтрин обняла ее и погладила по волосам. — Я верю, что ты не оставишь все сделанное без наказания.
— Конечно, сестренка. Ради тебя я готова на все, — она обняла ее в ответ.
Они стояли, прижавшись друг к другу. Старшая на год Кэтрин и младшая Елена. Они всегда были неразлучны. Вместе ходили в школу, вместе бегали на дискотеку. Потом, когда Кэтрин уехала в Нью-Йорк, Елена не могла дождаться окончания школы, чтобы присоединиться к своей любимой сестре. Поступление в Тишскую школу искусств было самым прекрасным, что случалось в ее жизни. Актерское мастерство было ее призванием и все, чему она училась, было для нее интересным приключением.
Она бросила школу, когда у Кэтрин началось тяжелое депрессивное расстройство и той пришлось уехать. Ей необходимо было серьезное лечение, и младшая сестра пошла работать, чтобы обеспечить ей все самое лучшее. Но обучение не прошло даром и сильно пригодилось в ее плане, который она разработала сама. Когда она рассказала, что один из виновных в пошатнувшейся психике ее сестры наказан, хоть и не совсем так, как она того хотела, Кэтрин первый раз искренне улыбнулась. С тех пор она пошла на поправку. Она внесла некоторые коррективы в ее план, и Елена смогла воплотить в жизнь вторую ее часть.
И все бы ничего, если бы не вмешались чувства. Елена искренне полюбила Деймона. Его забота и нежность не смогла оставить ее равнодушной. Именно поэтому она стояла сейчас, прижавшись к сестре, и по кусочку вырывала из сердца ту любовь и нежность, которая успела там поселиться. Она подняла голову, и встретилась с карими, как и у нее самой, глазами.
— Я буду сильной, Кэт. И я все сделаю. Обещаю тебе. Только мне будет нужна твоя помощь.
— Все, что угодно, Елена, — сестра крепко сжала ее руку.
— Убеди Элайджу помочь нам. Нужно будет его подтверждение, что я прилетала к нему за квалифицированной помощью.
— Это будет не сложно сделать, — многозначительно улыбнулась Кэтрин.
Этим же вечером она летела обратно в Нью-Йорк, с уверенностью, что она все сделала правильно. Ну, или почти все. Приземлившись в Ла Гуардии, она сделала звонок одному журналисту, с которым недавно познакомилась на одной из тусовок. Она знала, что когда-то, если она решиться на последний шаг, он ей пригодится. И вот этот момент настал. Она дрожащей рукой прижимала телефон к уху и терпеливо ждала, считая длинные губки. Наконец, он снял трубку.
— Люк? Привет! Где ты? Опять тусишь?.. А, конечно, это твой хлеб. Слушай, я тоже к тебе с вкусной булочкой. Как тебе эксклюзивное интервью о Деймоне Сальваторе? Что?.. Нет, точно больше никто не знает. Интересное? Ну, не знаю. Надеюсь, ты сам решишь это, когда послушаешь. Думаю, если ты правильно его подашь, то это будет бомба. Когда? Сегодня? Отлично, куда мне приходить? Жди, через час я буду.
Она опустила руку и выдохнула. Ну, вот, дело, считай сделано. Она приподняла повыше рукава рубашки, скрывающие проявившиеся синяки и ссадины на запястьях и погладила их тонкими пальцами.
— Что ж, Деймон. Сцена готова к последнему акту этого затянувшегося спектакля. Актеры на месте, скоро подтянуться и зрители, — она грустно усмехнулась. — Как бы я хотела все остановить, но ты сам не оставил мне выбора. Все злодеи должны быть наказаны.
Она решительно встряхнула волосами и направилась к стоянке такси.
— Готовься, Елена. Сегодня твой финальный выход, — проговорила она, всматриваясь в зеркало заднего вида. Она никогда не чувствовала себя такой разбитой, как в этот вечер. Что-то не давало спокойно воплотить все, что они придумали. Какая-то деталь, за которую она никак не могла зацепиться, не давала ей покоя. Но она все же отмахнулась от пульсирующей мысли в мозгу и, натянув на лицо маску, вышла к ожидавшему ее журналисту.
— Привет, Люк! — она протянула ему руку, преднамеренно сверкнув синяками на запястье. — Хочу рассказать тебе, как это — быть сексуальной рабыней Деймона Сальваторе…