Цикл драбблов "Слизерин-Гриффиндор"

Они не так заметны, но Северус все равно хмурится, рассматривая свое отражение в потрескавшемся зеркале. Он не собирается маскировать седые волосы, впрочем, как и чинить зеркало. В первом случае ему все равно, а во втором — это волшебное зеркало слишком старо и накладывать на него новые чары небезопасно. Северус не удивляется седине. У Ремуса ее гораздо больше. В конце концов, они столько всего пережили. Войну, например, а затем суды, шокированных волшебников, людскую молву, неодобрение, пересуды и даже оскорбления. Иногда Северус думает, что это он спас Ремуса, а тот однажды просто зашел на чай со своей дурацкой шоколадкой. Каждый раз, когда их навещают дети, Ремус старательно укладывает волосы, пряча седину, и переодевается в наименее потасканный джемпер. Северус не изменяет черному, но ради того, чтобы побесить Поттера, иногда трансфигурирует мантию в темно-зеленый домашний халат. Драко же в такие моменты почему-то смотрит сочувствующе. И только после, когда они остаются вдвоем, Ремус позволяет старости проникнуть вновь в их скромное жилище. Раскладывает переданные Молли еду и кружевные салфетки, ворчит на пикси, загоняет обратно в шкаф боггарта, который почти стал их домашним питомцем. Заварной чайник — это самая крайность, которую выносит Северус. Зато ему нравится, что в особенно холодные ночи Ремус прижимается к нему, тихонько фырча. А потом на их общей подушке лежат несколько седых волос, и понять, кому они принадлежат, можно лишь по длине. Северус не уверен в качестве Оборотного, если использовать седые волосы. Пожалуй, стоит провести эксперимент. Он все еще стоит у зеркала, когда Ремус подходит сзади, обнимает и кладет подбородок на его плечо. — Мы с тобой, как старые артефакты. Такие старые, что все в страхе обходят нас стороной. На всякий случай. Северус сохраняет молчание, но слегка улыбается. Скоро полнолуние, а это значит, что Ремуса снова потянуло все поэтизировать. — Но, — продолжает свою мысль Ремус. — Я рад разделить свою старость с тобой. И Северус сжимает его руку на своей груди в знак согласия.