Янтарь

      Времени на раздумья не оставалось, действовать нужно было быстро и предельно осторожно. Лишний шум мог привлечь нежелательное внимание. А внезапное раскрытие его замысла, кем-то из присутствующих, было не тем исходом, к которому он стремился.        Юноша, прижавшись к стене, бесшумной поступью передвигался к своей цели — входной двери. Достигнув её, можно было вздохнуть свободно, позволить свежему воздуху наполнить легкие. Такая желанная свобода всего в нескольких метрах, но расстояние было непреодолимо. Сколько попыток уже было совершено, он и не помнил, однако сдаваться не был намерен. Дверь в гостиную оставалась закрыта, приглушая разговоры находящихся внутри людей и, судя по несхожим интонациям, их было много.       Тише настолько, насколько это возможно, проскользнуть мимо той самой двери, пара шагов и все. Вот он выход. В этот раз все шло подозрительно удачно, или же молодой человек стал слишком недоверчив. Как бы гениален не был план его побега, он каждый раз пресекался из-за беспечности или собственной бестолковости, не важно, но наказание за это всегда было сурово.       Комната с гостями осталась на шаг позади, но нельзя расслабляться даже на секунду — кто-то может выйти. Нужно торопиться, иначе всё обернётся очередным провалом. Сердце, кажется, упало ниже своего положенного места и с каждым ударом глухой болью отдавало где-то в районе желудка.       Всего шаг — и он протягивает ладонь к дверной ручке. Вот и всё. Юноша, боясь создать лишний шум, свободной рукой придерживает дверь и поворачивает ручку. Оказавшись снаружи, он наконец-то смог выдохнуть. Шум из гостиной, пустой коридор и ни одного свидетеля его исчезновения. Осеннее солнце нехотя делилось теплом, парень поёжился, плотнее застёгивая чёрную толстовку. Наверное, было бы не лишним захватить рюкзак с вещами первой необходимости, но в этот раз он совершенно не подготовился, а медлить было нельзя. Ветер трепал каштановые вихры, спутывая и без того непослушные волосы. Парень побежал со всех сил, как можно дальше от этого места, пока был шанс скрыться и остаться незамеченным. Савада Тсунаёши, парень семнадцати лет, ждавший своего совершеннолетия через пару дней, был вынужден спасаться бегством. Слишком мелкий для своего возраста, он был точной копией своей матери, не унаследовав от отца ни внешности, ни характера. Его мать, Нана, была добродушной, хрупкой женщиной, которая обладала невероятным обаянием. Не совсем подходящие парню черты, унаследованные её сыном, были источником неприятностей, как для самого Тсуны, так и для всей семьи. Тсунаёши был единственным внуком главы семьи, и, возможно, это было бы незначительно для окружающих, если бы его семья не была столь влиятельна и не имела связи во всех уголках мира, даже тех, о существовании которых знали единицы. Чем занималось его семейство, Тсуне было неизвестно, да и не интересовало никогда. Он с раннего детства жил в пригороде, воспитывался матерью и домашним репетитором - садистом Реборном. Он бы спросил, зачем ему изучать ведение боя, углубляться в изучение истории и экономических структур стран Мира, если бы было время на глупые вопросы. Реборн был предан своему делу, считал себя истинным профессионалом, ни на секунду не позволяя никому сомневаться в качестве и пользе своих умений. Принятие дел семьи никогда не вызывало в мальчишке воодушевления, ему всегда была предпочтительней спокойная и размеренная жизнь. Но его отец, как и Девятый глава семьи Тимотео, имели другие планы на будущее парня, в которых не существовало такого понятия, как "спокойствие". По достижению совершеннолетия, Тсуну должны ввести в курс дел — не зря же Реборн больше десяти лет потратил на обучение наследника. Их не интересовало, что сам будущий наследник становиться таким и не желал вовсе. Всё это приводило к многочисленным спорам с отцом, нечеловеческим наказаниям и тренировкам под чутким руководством Реборна, но парень не намерен был отступать. Сегодня его отец приехал в сопровождении Тимотео и нескольких незнакомых личностей сомнительного внешнего вида, представлены которые были как: Шниттен — он же громила с изувеченным шрамами лицом и Висконти — он отличался вечно хмурым и настороженным взглядом, под которым было сложно ровно дышать и чувствовать себя более или менее комфортно. После знакомства было решено отвлечься от деловых вопросов и дать всем время на отдых и непринуждённые разговоры, чем юный Савада успел воспользоваться, пока внимание Реборна было направлено не на него.        Сейчас, находясь в неизвестно какой части местности, Тсуна перешёл с бега на шаг, ибо силы давно покинули его. С одной стороны — окраина городка была идеальным местом для того, кто хочет на время скрыться из виду, с другой — это одно из мест, где его будут искать в первую очередь. Идти к друзьям — не лучшая идея, даже Тсуна это понимал. Если его найдут у кого-то из них, то достанется всем, а подставлять друзей — не есть дружба. Тсуна уже брёл, волоча ноги, бег не был его сильной стороной, тем более на длинные дистанции и сейчас мышцы стянуло, тяжестью наполняя каждый миллиметр. Хотелось просто упасть и не двигаться, дать ногам такой желанный отдых. Но останавливаться нельзя, пока на глаза не попадётся подходящее место для укрытия. Ему бы сгодился подвал заброшенного дома или даже берлога дикого зверя, главное, переждать приезд верхушки семьи. И почему он должен считать их семьёй, когда отца видит всего раз в несколько лет, а Девятого третий раз в жизни? Реборн говорил, что они — люди, способные вершить чужие судьбы, и слово их должно оставаться непоколебимым. Тсуна не понимал, не принимал всего этого. Дорога вывела юношу к выезду из города, где сразу бросались в глаза полуразрушенные, зашарканные дома, небольшие продуктовые магазинчики, вероятно, со скучающими кассирами и грязная улица, освещаемая парой старых фонарей. Тсуна очнулся от мыслей о горячо любимой "семье", огляделся по сторонам. Он уже и не заметил, как начало смеркаться. Обстановка была непривычной; он так далеко от дома и совершенно один. Но нет смысла переживать о таких пустяках, вернись он домой — случится худшее. В одном из переулков он увидел покосившуюся вывеску с еле мигающими неоновыми лампами. Мотель для мимо проезжающих туристов, на окраине, тут вряд ли понадобятся документы для оформления комнаты, да и интересоваться его личностью не станут. К счастью, у Тсуны всегда хватало карманных денег и не потому, что много выделяли; тратить было особо некуда, пара книг в месяц и какие-то мелкие личные расходы. Хорошо, что они всегда с собой; привычки, вбитые Реборном: документы при себе, но надёжно спрятаны, тайна имени обязательна, наличие финансовых средств всегда и везде. Тсуна мысленно отвесил поклон репетитору. Очень благоразумный и дальновидный человек, хоть и жестокий. Савада, пытаясь быстрее переставлять налитые металлом ноги, направился к четырехэтажному зданию мотеля. Двустворчатые двери с облезлой местами краской, железные кованые ручки с некогда медным покрытием. Тсуна тихонько дернул её на себя, проверяя, просунул голову внутрь. Довольно просторно и пусто. Небольшой стол, являющийся рабочим местом администратора, за которым находилась непонятного возраста женщина в бледно-жёлтой блузке, видимо, являющаяся этим самым администратором, а за её спиной располагался стенд с ключами от номеров. Шатен прошёл к стойке, озираясь по сторонам. Обстановка, действительно, была минималистичной: ни картин, ни кресла для посетителей, ни горшка с кактусом на подоконнике, ни даже плана эвакуации из здания он не увидел. Женщина подняла голову, нехотя оторвав взгляд от книги, явно недовольная тем, что её потревожили. Увидев парня, она склонила голову набок, скорее всего прикидывая, сколько юнцу лет: — Чего? — голос женщины был немного охрипший. — Простите, я хотел бы снять комнату, — Тсуна услышал голоса людей, спускающихся с этажей выше. — Срок? — женщина достала журнал, больше похожий на обычную толстую тетрадь и стала вносить новую запись. — Три дня. Голоса становились более отчётливы, подтверждая предположение Тсуны о спускающихся жильцах. — Вот. — женщина положила журнал перед Савадой, указывая пальцем над последней строчкой с записью о времени съёма и плате. Тсуна взял ручку, оставленную на журнале, поставил чужую подпись в пустой графе, а затем приготовил нужную сумму для оплаты будущего жилья. Женщина тут же положила ключ с номерным брелком на стойку перед шатеном. Тсуна отдал ей деньги, бросил взгляд на число 27 и посмотрел на женщину. — Это второй этаж? — уточнил парень, шмыгнув носом и сильнее кутаясь в толстовку. — Да, — безразлично кивнула администратор, уже вернувшись к прерванному занятию. Тсуна направился к лестнице, где голоса стали более чёткими. — Чертов босс, думаешь ты один тут недоволен всем происходящим? — перед Тсуной встал молодой мужчина с длинными серебряными волосами и громким голосом. На нём была странная чёрно-бежевая форма, состоящая из брюк и куртки из плотной ткани, несмотря на пока еще достаточно тёплую осеннюю погоду. Встретившись взглядом с Савадой, обладатель громкого голоса встал как прикованный, расширив от удивления глаза. — Закрой пасть и делай, что велено. Какого хера ты встал? — Рядом с серебряноволосым мужчиной встал еще один. Это был брюнет с шрамами от ожогов на левой части лица и на лбу. Тсуне было не по себе от столь внимательных взглядов, да и выглядели мужчины довольно опасно, источая кровожадную ауру. Шатен слегка поклонился, проскользнув мимо громогласного мужчины и стенкой. Идти со стороны брюнета Тсуне показалось игрой на выживание. Этот самый брюнет не сводил с него хищного взгляда, сузив красного цвета глаза. Неприятно, но завораживающе. Проскочив мимо, Савада направился к своему номеру, не оглядываясь. Слишком много эмоций за сегодня для его обычной жизни. А ведь его готовят для роли наследника. Тсуна запер за собой дверь и рухнул на односпальную кровать, которая тут же жалобно заскрипела. Уставшие, ноющие мышцы ног требовали скорейшего покоя.        Оставшиеся стоять на лестнице мужчины переглянулись. — Босс, какого чёрта? — длинноволосый наконец-то сбавил звучание собственного голоса. — Мусор, у тебя три минуты на звонок Девятому и не говори ему, иначе убью, — брюнет резко развернулся и отправился наверх с единственной целью — проследить за шатеном. Оставшись в одиночестве, светловолосый мужчина достал сотовый и быстро набрал номер. — ... — Добрый вечер, Девятый. — ... — Как прошла встреча с младшим Савадой? — ... — Он вам отказал? — ... — Приказы будут? — ... — Занзас сейчас отсутствует. Я передам ему информацию о произошедшем. Мы будем искать. Сообщу, как только что-то выясним. — ... Мужчина сбросил вызов, когда рядом послышались шаги. Развернувшись, он увидел возвращающегося брюнета. — Врой, что за хрень? Девятый сказал, что мелкий сбежал, попросил найти и вернуть. — Захлопни пасть, патлатый. Им знать о его местоположении пока незачем. — Брюнет явно был в хорошем расположении духа и в восторге от происходящего. — Посмотрим, что эта сопля может, — с хитрой ухмылкой прорычал он. Брюнет пошёл вперёд, оставляя товарища в немом ступоре. Уже у самого выхода до брюнета донеслось: — Херов босс, что удумал?

***

Светловолосый мужчина небрежно провел по небритой несколько дней щетине. Тяжело вздохнул, пытаясь успокоиться. Тсуна сбежал прямо перед разговором о его переезде в главную резиденцию. Ждать, когда он вернётся, не представлялось возможным: всё-таки люди, приехавшие ради его сына, являлись теми, у кого расписан весь год вперёд. Емицу достал мобильник: — Да, это я. Есть дело. Найди моего сына. Рассчитываю на тебя, Хибари. — холодно и уверенно сказал он. Ответа не прозвучало, единственное, что услышал Емицу — шорох бумаг и последующие гудки. К такому поведению с его стороны Емицу привык, не первый год знакомы. Ему можно доверить поиски непутёвого блудного ребёнка. Младший брат Емицу приехал в город по велению Девятого, Занзас тогда даже не спорил, что настораживало. Нужно вернуть Тсуну, пока тот не натворил чего, да и случайная встреча с Занзасом может закончится плачевно. Несмотря на всё, Занзас оставался вторым претендентом на место главы после Тсуны, если что-то пойдёт не по плану. Поэтому был веский повод не доверять Занзасу и держаться на расстоянии. Центр города пестрел современными офисными зданиями, новомодными ресторанами, небольшими стильными цветочными бутиками и прочей мишурой. Кто-то спешно нёсся домой после рутинного рабочего дня, проведённого в четырёх стенах душного кабинета, на ходу просматривая новости в своём смартфоне, кто-то, наоборот, не спеша шагал по тротуару, наслаждаясь последними тёмлыми деньками. Хибари в это время находился как раз в одном из самых крупных бизнес-центров города. Сбросив вызов, парень швырнул телефон на стол. Большую часть его кабинета занимали стеллажи, забитые толстыми папками, из общей массы которых, он пользовался максимум парой-тройкой штук. Лучи заходящего солнца разбавляли тусклую обстановку в помещении, не давая ему полностью погрузиться во тьму. Хибари поднялся, подошёл к окну за столом, окинул город холодным взглядом серых глаз. Чёрные волосы, небрежной копной обрамляющие утончённые черты лица, отливали тёмно-синим. Несовершеннолетний мальчишка Савады сейчас где-то бегает в его владениях, нарушая правила и дисциплину: комендантский час для детей никто не отменял. В дверь кабинета постучали. — Кё-сан, вот документы, — вошедший подчинённый остановился, глядя на задумчивого начальника. — Что-то не так? — Нужно кое-кого наказать, — сероглазый отошёл от окна, взял с кресла пиджак и уверенной походкой направился к выходу. — Хорошего вечера, Кё-сан. Для Хибари нет ничего, о чём бы он не знал о этом городе. Это его город, найти в нём младшего Саваду будет нетрудно, хотя и есть места, где даже внимательный взор Хибари может подвести.