Янтарь

      Емицу смотрел на сообщение, отправленное ему Хибари. Он должен смеяться или плакать? Как? Как вышло, что Тсуна оказался в одно время, в одном и том же месте с Занзасом? Емицу преследовал злой рок, не иначе. С того самого момента, как в его жизни, много лет назад, появился младший брат.       Нана, беспокоясь за самочувствие Девятого, несколько часов прежде уговорила его отдохнуть в комнате для гостей, пока остальные ждали. Емицу порывами закипал, грозясь личной расправой уже не только Занзасу, который по факту ещё и не сделал ничего, но и Реборну, чтоб не повадно было.       И вот, пришли сообщения. Одно с кратким описанием обстановки, второе с данными о местонахождении. Емицу багровел до появления жвалок на скулах. — Ублюдок! — вырвалось, скорее, непроизвольно, но эмоционально, привлекая внимание всех, кто остался в гостиной. — Шниттен, отправляйся сюда. Старший Савада показал Шниттену сообщение с данными, поковырялся в кармане, выуживая ключи. — Вот, — он кинул их громиле и принялся вновь перечитывать сообщение.        Реборна откровенно забавляла такая обстановка. Папа-курица-наседка — это полбеды, но, похоже, настолько трепетно любить своих детей — черта семейная и явно проблемная, для детей в частности. Вот и пойми, к чему были все старания репетитора, когда Емицу сводит их на нет. Висконти, выполняя просьбу Тимотео, отправился докладывать поступившую информацию. Спустя несколько минут он вернулся в гостиную, сопровождая Девятого и аккуратно неся в руках его пиджак. — Емицу, ну что там? — Девятый устроился на приглянувшемся ему кресле. — Тсуна, он...с Занзасом! Как это вообще вышло?! — Емицу был похож на оголённый комок нервов. — Шниттен отправился за ним. — Вот как. Ясно. Висконти, набери Занзаса. Телохранитель молча сделал, что просили и передал мобильник Тимотео. — ... — Занзас, рад тебя слышать. Тсунаёши с тобой? У вас всё нормально? — не успел Девятый начать, как Емицу, ведомый праведным гневом, начинает орать в адрес младшего брата. — Ублюдок, если что-то случится, ты ответишь первым! — Емицу, прекрати. — Я тебя предупредил, быстро вернул мне ребёнка! — Емицу! — Девятый повысил голос, дабы остепенить взрывную натуру сына. Дождавшись, когда тот замолчит, он продолжил, — Занзас, Шниттен поехал за Тсунаёши, сопроводите их. Поговорим лично, когда все прибудете сюда. На том конце, без ответа, раздались гудки. Тимотео выдохнул и с укором посмотрел на Емицу. — Хватит уже. Как дети.

***

      В машине, на пути к дому, Тсунаёши не находил себе места. Сбежать-то он сбежал, а вот на столь скорое возвращение как-то не рассчитывал. Ещё и Занзас с Супербия поехали с ним. — Выпустите меня, я не хочу, — взвыл он. — Простите, Тсунаёши-доно, я не могу выполнить вашу просьбу, — Шниттен вёл автомобиль, замечая в зеркале заднего вида расстроенное лицо.        За всё то время, что они ехали, больше не было сказано и слова, хотя терпеть тяжёлые и полные обиды вздохи младшего Савады становилось с каждой минутой сложнее. Занзас начинал рычать — мелкий мог вывести из себя так же быстро, как и успокоить. Выйдя из машины, Скуало и Занзас направились к дому, а Тсуна был готов снова убежать. Ведь сейчас начнётся самое эпичное — буйство отца, которое нужно ещё как-то выдержать и перетерпеть. Пристальный взгляд телохранителя Девятого, заставлял нехотя, но перебирать ногами в сторону входной двери.       В доме их встретила тишина. Шниттен жестом руки призвал Тсуну идти вперёд, как сына хозяина. Или просто оставлять парня позади счёл не самой лучшей идеей, мало ли чего, нужно быть готовым ко всему в такой ситуации. Тсунаёши, опустив голову, лениво побрёл под звуковое сопровождение смешков Супербиа. Видимо, тот тоже считал, что парню теперь не доверяют.        Первое, что он увидел, переступив порог гостиной — лицо Емицу. Лучше бы не видел. Некстати вдруг вспомнилось, что соль изгоняет злых духов. Шниттен прошёл мимо, вставая рядом с Тимотео, а на плечо Тсуны легла тяжёлая рука, подталкивая в нужное направление. — Тсуна! — Савада, который старший, подскочил с насиженного места. Он злился так, как никогда в жизни не злился. И за что ему это всё? — Емицу, спокойнее, — мягкий голос Девятого творил чудеса, Емицу скосился на отца и плюхнулся обратно, кривя лицо. — Тсунаёши, с возвращением. Занзас, Скуало, — он коротко кивнул мужчинам. — Рад вас видеть, прошу, проходите, не стойте. Скуало склонился, приветствуя Тимотео, а Занзас, бросив простое "старик", направился к свободному дивану. Тсуна последовал его примеру — не хотелось пересекаться взглядом с Емицу. — Слава Богам, что ты ни во что не ввязался, — Емицу смотрел на жалкие и безрезультатные попытки Тсуны спрятаться за Занзасом. — А если бы что-то случилось? К чему всё это было? Тсуна только опустил голову, ссутулился весь, обдумывая ответ. — Я не хочу менять свою жизнь, — он выпалил на одном дыхании, сжимая кулаки. — Твоя жизнь от этого не поменяется, ты сможешь достичь большего. Какие возможности ты имеешь здесь? Не будь простаком! — все присутствующие тихонько наблюдали за разговором, не решаясь вмешиваться. А Девятому было любопытно, что из этого выйдет. — Что? Простаком? — младший Савада вскинул голову, взглядом метая молнии в отца, — Называй как хочешь! Ты оставил нас с мамой здесь без угрызений совести, вспоминаешь только, когда тебе удобно. Ты помешан на "семье", — мальчик фыркнул. — А на близких тебе плевать. Тебя никогда нет рядом, когда ты нужен, ни как отец, ни как муж. Меня ничего не связывает с Вонголой. Становиться таким, как ты, я не собираюсь! Всё выглядело так, будто мальчишка сам не узнаёт собственный голос, который, как ни странно, звучал вполне уверенно, пока он не замолк, осознавая всё то, что успел наговорить. Его тело стала пробивала мелкая дрожь от нахлынувших эмоций, а глаза лихорадочно заблестели. Слишком долго себя сдерживал. — Тсуна, ты много не знаешь, я уверен, что со временем ты сможешь понять. К тому же, всё, что ты сейчас делаешь, лишено смысла. — Лишено? — Твои документы о переводе в один из университетов Италии уже готовы и загранпаспорт в том числе. Так что это не обсуждается. — округлив глаза, Тсуна подскочил с дивана. Это уже пересекало все рамки. — Ты не можешь решать подобное за меня! Это моя жизнь! Я остаюсь здесь! — сжатые кулаки оставляли кровящие следы полумесяцев на ладонях, Тсуна мотнул головой, прогоняя ненужные мысли. — Знаешь, я всё-таки тебя ненави пмхф... Горячая рука закрыла рот младшему Саваде, не давая договорить о "прекрасном" чувстве, вызываемым у него родным отцом. Занзасу вся эта хрень напоминала не самое лучшее в его жизни время, только вот его разговоры с Девятым не были такими спокойными. Он покачал головой, получив в свой адрес полный упрёка взор. Младший Савада, не желая мириться с подобным обращением, упрямо мычал в чужую ладонь. Занзас недовольно цыкнул. Тогда, в отеле, ведомый вызванными эмоциями, он принял решение и сейчас убедился в правильности своего выбора. — Мелкий, заткнись, — Занзас приподнял лицо Тсуны, чтобы их взгляды встретились, — не делай того, о чём будешь жалеть. — грустно улыбнувшись уголками губ, мужчина быстро провёл большим пальцем по тёплой щеке парня. Он давно хотел, всё-равно никто не заметит. Тсуна, зависнув на алых глазах, на миг растерял свой пыл и этого самого момента хватило, чтобы Занзас выпустил его и вернулся в исходное положение, на диван, вытягивая ноги. — Вонголе нужен не я, — Тсуна повернулся, — а Занзас. Младший Савада присел на край многострадального дивана, опустив голову на руки. — Не совсем так, — подал голос Девятый, — не Занзас и не ты, а вы. Вы оба нужны семье. — Отец, это бессмысленно, — Емицу потёр переносицу и сложил руки в замок. Недосказанные слова Тсуны звенели в ушах, он столько сил приложил для сохранности дорогих людей, делал невозможное и больше. А итог: такой яркий всплеск лютой ненависти родного чада. От осознания этого хотелось выть. В наступившей тишине даже дыхания не было слышно. Словно все спецэффекты разом устранили. Главные действующие лица спора ушли в раздумья, прокручивая в голове "отыгранные" сцены. Обдумывая сказанные слова, действия, беря для себя что-либо на заметку. Отдельные же личности просто предавались далеко нерадостным мыслям.       Время начало тянуться, как резина, пять минут превращались в час или два. Такой малозначимый факт для присутствующих, а для некоторых сумасшедший и нескончаемый поток размышлений. Телохранители стояли по обе стороны от Девятого, иногда косясь друг на друга, сам же старик ждал, не чего-то конкретного, скорее, предчувствуя неминуемое. Именно то самое, которое заставило его привести Занзаса сюда. Скуало с безразличным лицом разглядывал обстановку комнаты, изо всех сил стараясь выглядеть заинтересованным обоями. Громкий зевок Занзаса, скрестившего руки на груди, привлёк всеобщее внимание. — Старик, я согласен занять твоё место. Но есть условие, — среди удивлённых глаз, уставившихся на него, Занзас посмотрел в янтарные, — что мелкий закончит обучение в Италии и будет освобождён от семейных обязательств. — Что? — раздалось с нескольких сторон одновременно, самое громкое было со стороны Скуало. — Ты не можешь ставить подобные условия! — Емицу был удивлён. — Хорошо, — у Девятого хорошая интуиция и зрение, — если Тсунаёши это устроит. — А? — прекратив гляделки с Занзасом, на чьём лице красовался оскал, Тсуна оглянулся на Девятого, пытаясь осмыслить услышанное. — Что? — Что скажешь, Тсунаёши?