Право на счастье

***

Я раскрыт, и все карты вскрыты. Вразнобой улетели слова. Мы бывали с тобою побиты, Но не падали ниц никогда. (Тет Возловски)

Благодаря помощи Эльзы шерифу удается предотвратить неизбежное. Ингрид, познавшая настоящую заботу со стороны людей, с которыми она когда-то потеряла связь, принимает удар на себя. Миллионы маленьких осколков вихрем кружатся в ледяной пещере, которая долгое время служила пристанищем Снежной Королевы. Кусочки разбитого зеркала вонзаются колючими и жалящими снопами искр в оттаявшее сердце той, что еще несколько минут назад жаждала уничтожить практически всех жителей Сторибрука. Эльза рыдает на груди Спасительницы, глядя, как статное тело тетушки превращается в прах. Эмма до побелевших костяшек сжимает в стальных объятиях Королеву Эренделла, шепча какие-то бессвязные слова утешения, судорожно сглатывая слезы. Ей жаль. Нестерпимо жаль, что еще один дорогой человек восстал против нее, а после пожертвовал собою во имя спасения сотни жизней. Она с трудом поднимается с колен, все еще держа в мертвой хватке рыдающую Эльзу. — Тише-тише, — шепчет надломленным голосом Свон. — Нужно выбираться отсюда. Ты же не хочешь, чтобы я еще раз превратилась в хладный труп? — Ты всегда такая злопамятная или мне просто везет? — хлюпая носом, усмехается Эльза. — Ну чего только не сделаешь ради родни, — задорно хмыкает Спасительница. Шериф помогает Эльзе вернуться обратно в свое королевство, чтобы помочь Анне и Кристоффу противостоять постоянным нападкам принца Ханса на престол Эренделла. Но Сторибрук избавляется не только от Снежной Королевы и ее племянницы, он изгоняет в довесок Румпельштильцхена. Белль, ошеломленная безразличием своего возлюбленного к судьбам жителей из Зачарованного Леса, идет на обманную уловку и выставляет Темного за городскую черту. Голд рассержен и опечален. Внешний мир не кажется ему пригодным для воплощения затаенных помыслов и желаний Темного Мага. Его изгнание дает короткую передышку всем. Но мнимое затишье является предвестником новой бури в небольшом городке в штате Мэн. В Нью-Йорке Румпель разыскивает Урсулу, которая приходится дочерью Нептуна, и уговаривает ее присоединиться к нему в захвате власти над жителями Леса. Морская Королева поддается на уговоры Темного и вместе они находят Круэллу, что даже в современном мире нашла свое место под солнцем, которое, как выяснилось в действительности, катится к закату. Круэлла, жившая на широкую ногу, внезапно стала банкротом. Втроем они разрабатывают коварный план по проникновению в Сторибрук, жители которого могут впустить лишь того, кому поверят. Урсуле и Круэлле удается убедить Реджину, что их помыслы чисты и что ищут они лишь свое «долго и счастливо». Вот только чета Прекрасных угрюмо качает головами, не доверяя нежданным гостьям. А Эмма испытывает ощущение того, что родители по своим личным причинам не желают лицезреть в городе Королев Тьмы. Когда в Сторибрук просачивается и Голд, основная часть главных персонажей книги сказок приходит в ужас. Миллс примеряет на себя позабытый облик Злой Королевы и проникает в стан врага, в качестве шпиона. С этого момента Спасительница теряет покой. Темный и его приспешницы рьяно разыскивает Автора книги, подвергая пыткам Пиноккио. Прекрасным выпадает возможность вызволить из их лап несчастного Августа Бута, но его спасение уже не задевает Румпельштильцхена, который нащупал след Автора. Каждый в четверке по-своему понимает «долго и счастливо». У каждого свое представление о хэппи энде, но никто не спешит поделиться своими мечтами с другими. Свон прекрасно осознает, что противостоять Голду и Королевам Тьмы в одиночку невозможно. Она ищет поддержки, даже несмотря на то, что она у нее уже есть. — Что скажешь? — тихо спрашивает Эмма. — Тебе не стереть эту часть истории, — пожимает плечами Уэллс. — Но ты можешь ускорить процесс ее прохождения. У всех есть прошлое, выяснив его, ты сможешь понять желания и поступки каждого. — Голд не откажется от своей идеи, Круэлла вообще прогнила насквозь. Ей незнакомы жалость, сочувствие, мягкость, — мрачно выносит вердикт Свон. — С ними не удастся договориться. — Но остается еще ведь Урсула, — напоминает ей с улыбкой Макс. — А что она? — хмурится Спасительница. — Она ведь тоже ключевой игрок в команде соперников. Что ты знаешь о ней? — Не больше, чем о Круэлле, — признается шериф, а Максим понимающе усмехается. — Тогда почему бы тебе не разыскать тех, кто знает их истории, или хотя был знаком с ними в прошлом? — предлагает собеседница. Глаза Эммы моментально возвращают огонек азарта и предвкушения. Она коротко прощается с шатенкой и спешит к выходу. Спасительница решает подключить к своим поискам Крюка, который смотрит на нее влюбленными глазами и рьяно пытается ухаживать за шерифом Сторибрука. Джонс вкратце пересказывает свою историю знакомства с Урсулой. Она оказывается насквозь пропитанной ложью и предательством. Киллиан, некогда заключивший сделку с морской принцессой, безжалостно предает доверие наивной беглянки. Он лишает Урсулу того, что крайне бесценно для нее. Голоса, звучащего словно чудесная серенада при свете дня и ночи. Возможности петь так ярко и чисто, что мир замирал, наслаждаясь звуками чарующего пения. Признаваясь себе и Эмме, что поступил отвратительно, Джонс торопится исправить ошибки прошлого. Призвав Нептуна, он возвращает Урсуле потерянное сокровище. И стоит признаться, что тем самым Капитан Крюк дарит Королеве Тьмы ее долгожданное «долго и счастливо». Теперь уже Урсула не видит смысла оставаться в Сторибруке и потворствовать злодеяниям Румпельштильцхена. С ее уходом в морскую пучину Эмма узнает страшную тайну из прошлого своих родителей. Она держится молодцом, хотя изнутри ее колошматит и трясет. Свон пребывает в шоковом состоянии и лишь Реджине удается хоть немного привести Спасительницу в чувство. Раскрывшаяся правда ставит непреодолимый барьер во взаимоотношениях между Прекрасными и их дочерью. Шерифа тошнит только при одном упоминании о них. А при виде Белоснежки с Дэвидом и вовсе выворачивает содержимое желудка наружу. Чарминг уговаривает Мэри-Маргарет дать дочери прийти в себя. Бланшар обстоятельно заявляет, что им нужно объясниться, но это не устраивает никого, кроме нее самой. В это время Румпельштильцхен все-таки разыскивает Айзека, который является действующим Автором книги сказок. Под угрозой смерти Айзек соглашается переписать историю Темного и возвести его в ранг героев, но в качестве бонуса делится правдой о Круэлле. Рассказанная история заставляет Голда лишь усмехнуться и одарить наивного Автора презрительным взглядом. — Что ты хочешь до меня донести? — насмешливо спрашивает он. — Она не из тех, кто предан и верен, — Айзек превосходно выдерживает пронзительный взгляд Мага. — Она пользуется тобой… — В этом мы с ней похожи, — смеется язвительно Румпель. — Я не собираюсь ни с кем делиться властью. — Знаю, — ухмыляется собеседник. — Ты любишь сделки, а мне есть, что тебе предложить. — Говори, — нетерпеливо произносит Темный. — Убей ее и получишь ту историю, которую пожелаешь, — прищуриваясь, отвечает Айзек. — Начинай уже писать, — хохочет Голд, — к наступлению ночи ее уже не будет в живых. И, к слову, я и так собирался избавиться от Круэллы. Румпельштильцхен стравливает Круэллу с Эммой. В его планы входит очернить отнятой жизнью сердце Спасительницы. Оскверненное сердце быстрее поддается тьме, чем то, что бьется в чистом ритме. Когда Свон прикладывает руку к смерти Стервеллы, то она даже не подозревает о том, что Айзек в свое время позаботился о всем том зле, что таилось в Де Виль. Автор даровал ей всё, что пожелала коварная обольстительница, с одной поправкой: Круэлла Де Виль никогда более не сможет никого убить или причинить физический вред любому другому человеку своей новообретенной силой. Власть над животными давала Стервелле возможность запугивать, угрожать, но не более того. Голд, узнавший эту тайну от Айзека, успешно использовал ее в своих корыстных целях. Ему удалось очернить сердце Спасительницы кровью невинной жертвы. — Это просто пиздец какой-то, — спрятав лицо в ладонях, прошептала Эмма. Ноги давно уже не держали её, благополучно познакомив мягкую часть тела с твердой поверхностью земли. — Милая, мы справимся, — пыталась приободрить дочь Белоснежка, но шериф лишь издала утробный рык, ясно давая понять, что слушать оптимистичные речи матери — это последнее, что ей сейчас требуется. От этого звука лицо Бланшар перекосилось в болезненной гримасе. Ненависть собственного ребенка даже неунывающую чету Прекрасных заставит потерять последние остатки самоконтроля и почувствовать себя убогими и отверженными. — Мам, — Генри тут же сменил расстроенную Мэри Маргарет на посту утешения, — я с тобою. Слышишь? Я всегда буду рядом, что бы ни случилось, — подросток осторожно опустил свою ладонь на плечо Спасительницы. — И Макс, и Реджина… — Надоело, — взвыла Свон, вскакивая на ноги. Она бешеными глазами смотрела на окружающих, яростно мотая головой из стороны в сторону. — Здесь никогда не будет спокойной жизни! Это не то, о чем я мечтала и чего хотела бы для тебя! Для нас! Понимаешь? — прошипела она, хватая руками сына за плечи и немного его встрясывая. — Это не моя сказка! Я никогда не хотела быть её частью, но ты… Ты и Макс постоянно говорите мне, что это моя судьба! К черту ярлыки, Генри! К черту Спасительницу! Я устала спасать и быть героем для всех и вся! У меня уже не осталось сил! Балансировать на кончике ножа — это не мое предназначение! И совсем не то, что нужно ребенку! — Я не ребенок! — воскликнул возмущенно Генри. — Я давно уже повзрослел! — Именно! — горько выдохнула Эмма. — Твое детство закончилось слишком рано! В таком возрасте ты мог бы разбивать футбольным мячом окна школы, играть с друзьями на улице, резаться в видеоигры, читать комиксы, спать до сих пор в обнимку с любимым плюшевым мишкой, читать книги, заданные на лето… Ты мог бы делать всё то, что делают обычные дети твоих лет! Но вместо этого, ты бегаешь по лесу, пытаешься спасти мир, попадаешь в сомнительные переплеты и постоянно подвергаешься опасности! — Может это именно то, что я хочу, — неуверенно пробормотал подросток, опуская голову на грудь. — Или это то, что тебе навязали! — печально усмехнулась шериф, быстрыми шагами удаляясь вглубь леса. — Мама! — закричал ей Генри и тут же бросился вслед за Спасительницей. — Притормози, парень! — твердая рука словила его по пути. — Ей нужно остыть и время, чтобы всё обдумать! — Она может натворить глупостей, — Генри попытался вырваться из хватки, но все усилия были бесполезны, пальцы, сжимающие его плечо, словно стальные тиски, захватили подростка. — У нее есть мы, — улыбнулась мягко Уэллс. — Мы рядом для того, чтобы помочь Эмме исправить сотворенные ошибки и подставить свое плечо в трудную минуту. Возвращайся к Реджине, а я прослежу, чтобы твоя вторая мама не натворила дел. Идет? Подросток доверительно кивнул и, опустив плечи, отправился обратно к оврагу, где его ждала Миллс. — Ты можешь ей помочь? — всхлипнул он, прижимаясь всем телом к приемной матери. От его вопроса Реджине захотелось вырвать свое сердце из груди. Совсем не потому, что её так сильно ранили его слезы, а от того, что тот, кто является смыслом всей жизни Королевы, до сих пор не отклеил с нее ярлык «Злой». Забавно, не правда ли? Люди убеждают вас в том, что всё простили, приняли или забыли, но стоит случиться какой-то ситуации, в которой вы некогда побывали, как они тут же вспоминают и напоминают вам об этом! Память — ударная сила, с которой совладать может лишь тот, кто страдает её провалами. Когда вам говорят, что всё осталось в прошлом — не верьте! Никогда не верьте, что это возможно. Легче вычеркнуть человека из жизни, чем забыть то, что он совершал когда-то. А то, что никогда не забудут другие, не забудете и вы сами! Закон существования! Человеческий мозг впитывает в себя всё, как губка, ничего не выпуская наружу. Он ждет подходящего случая, выжидает момент, а потом просто стреляет в упор, не щадя, не сочувствуя, не понимая. — Разве что, поговорить, — еле слышно выдавливает из себя Миллс. — Сделай это, пожалуйста, — просит умоляюще сын. — Я не хочу уезжать! — Я постараюсь, — чуть громче произносит Реджина, в то время как её сердце истекает кровью и бьется в агонии. Ей муторно от одной лишь мысли, что Генри готов последовать за Эммой на край света, оставив свою приемную мать в поганом городишке, который, к слову, давно уже опротивел Королеве, что его создала. — Пришла меня отговорить? — язвительно спрашивает Свон, даже не оборачиваясь в сторону хлопнувшей двери. — Зачем? Ты ведь уже всё для себя решила, не так ли? — доносится в ответ не менее насмешливый голос. — Да! Решила! — решимость сквозит в стальном взгляде Спасительницы, когда она всё же поворачивается к своей собеседнице. — Я уезжаю! — Хорошо, — она получила в ответ короткий кивок головой. — Уезжаешь одна или с сыном? — Я… — голос Свон дрогнул. — Черт побери, — она нервно трет переносицу, словно это поможет ей обрести утерянную уверенность в своих действиях. — Он и действительно уже повзрослел… — доносятся до нее слова. — Генри сам решает, что лучше для него самого. Но своим поступком ты ставишь перед ним нелегкий выбор. Это словно выбирать между родителями, которые разводятся… С кем бы ты осталась жить, Эмма Свон?! — Это не то! — яростно шипит шериф, вскидывая подбородок. — Разве? — усмехается собеседница. — Если отбросить в сторону некоторые детали, то… — О, да! — смеется истерично Спасительница. — Сбрасывать со счетов — это то, что у тебя всегда получается делать идеально, Реджина! Если хочешь быть рядом с Генри, то тебе придется уехать вместе с нами, так как я не оставлю его в Сторибруке, который лишь поганит нашу жизнь! — последнюю фразу она произносит окаменевшим голосом, замечая за спиной Миллс сгорбленную фигуру сына. — И чем же, по-твоему, я буду заниматься в мире, который мне незнаком и уже заочно ненавидит Злую Королеву? — чеканит слова Реджина. — О, так ты заботишься о своем только благе? — усмехается Свон, не предпринимая ни единой попытки дать ей понять, что у нее за спиной стоит Генри. — Тебе плевать на благополучие и психику нашего сына? Тебя заботит лишь то, что в мире, где нет Румпельштильцхена и Белоснежки, ты станешь никем? — Не смей больше говорить нечто подобное! — цедит сквозь зубы Королева, делая шаг ей навстречу. — Меня всегда волнует лишь Генри и его благосостояние! — Серьезно? — вскидывает в притворном удивлении брови Эмма. — Тогда что мешает тебе уехать вместе с нами? — То, что в том мире я не смогу его защитить! Не смогу позаботиться о нем, как следует… — Под заботой ты подразумеваешь покупку новых комиксов, шикарный особняк, дорогой автомобиль и… — перечисляет Спасительница, но резкий взмах руки мэра останавливает ее. — Достаточно, — говорит Королева, расправляя плечи. — Вы не можете сейчас рассуждать трезво и слышите лишь себя. Мы поговорим позже, когда вам, мисс Свон, удастся принять то самое решение, которое заставляет нас всех восхищаться вами, а не думать о приеме у доктора Хоппера! — припечатывает она, круто разворачиваясь на каблуках обратно к двери. Затем Реджина замечает замершую фигуру сына и незаметно вздрагивает от неожиданности. — Дорогой? Ты в порядке? — Да, — кивает угрюмо Генри. — Я только соберу вещи… — Куда? — испуганным голосом произносит Миллс, а Свон победно усмехается. — Я не поеду с тобой ни в Нью-Йорк, ни в Бостон! — безапелляционно заявляет подросток, глядя на Эмму. — Наше место здесь. Мы повязаны с этим миром, а тот, что ждет нас там, — он кивает в сторону входной двери дома, — не принес тебе ничего хорошего. Я вырос здесь, я знаю эту жизнь. И я не хочу там находить новых друзей, читать книги на летних каникулах, играть на улице, бить окна школы, спать в обнимку с игрушкой… А знаешь, почему? — он в упор смотрит на Свон. — Потому что всё это есть у меня здесь! У меня есть всё! Если ты не хочешь быть Спасительницей, то пожалуйста! Я не стану настаивать! Мне просто нужна ты, а не то, кем тебя называют жители Волшебного Леса, понимаешь? — выкрикивает надрывно между всхлипами Генри. — Мне нужна семья, а не герой Сторибрука! Эмма беспомощно смотрит то на него, то на Реджину, которая внезапно уподобилась каменной статуе от слов сына. Честно говоря, она таила лишь хрупкую надежду на то, что Генри всё-таки останется в городе и никуда не уедет. И почему-то ей в этот момент захотелось, чтобы и Эмма изменила своё решение. Ведь это глупо и весьма опрометчиво — снова бросать уже повзрослевшего ребенка без любви и поддержки биологической матери. Хотя Миллс готова была гарантировать, что недостатка любви и заботы подросток испытывать не будет, но всё же… — Почему так? — доносится до её слуха полный отчаянья голос Свон. — Я не знаю, — Королева отводит взгляд в сторону, словно это способно восстановить гармонию и прежнее взаимопонимание между ней и шерифом. — Кто-то решил, что дети должны расплачиваться за проступки своих родителей… — Это несправедливо, — Спасительница оседает на диван, в груду скомканных вещей. — Разве мы не сполна оплатили их грехи? Разве всего того ужаса, боли и потерь, что мы пережили, недостаточно, чтобы компенсировать убытки? — Прожорливость судьбы не знает даже Румпельштильцхен, — пожимает плечами Реджина, опускаясь в кресло, стоящее рядом с дверью. — Мы платим бесконечно и много, пока не привыкнем или не сдадимся. Герои, мисс Свон, тоже терпят поражения, неудачи и понимают цену своих побед. Вы ничем не лучше или хуже нас. Мы наравне, хотя и по разные стороны баррикад. — Ты понимаешь? — судорожно шепчет блондинка, удивленными глазами глядя на нее. — Давно уже поняла, — усмехается криво Миллс. — Всегда понимала, но не принимала. Мы все заперты в одной клетке, а судья наш коварен и безжалостен. — Тогда почему ты хочешь, чтобы Генри остался здесь? — уставшим голосом спрашивает Эмма. — Я не хочу, — практически беззвучно отвечает ей мэр. — Но не могу еще раз его потерять. Посмотри на меня, — она поднимается с кресла и идет прямо на Свон, что вжимает голову в плечи, зажмуривая глаза. — Я бы уехала… Поверь мне! — Реджина осторожно поднимает пальцами опущенный подбородок Спасительницы. — Но создав Сторибрук, я неосознанно привязала себя к нему. Ты же сама убеждала меня, что я могу измениться, могу стать героем. А теперь вот, — она развела руками в разные стороны. — Если я уйду, то город неминуемо погибнет. Это неизбежно, Эмма. Я и есть то самое ядро, что питает и дает жизнь Сторибруку. — И ничего нельзя изменить? — Свон вскакивает с места — Повернуть время вспять? — Пусть и так! — Изменив прошлое, мы потеряем гораздо больше, чем приобретем! — качает головой брюнетка. — Ты готова отказаться от Генри? Я — нет. Он дороже для меня всех сокровищ мира, и ты это знаешь! Нет никаких гарантий, что ты родишь именно его. Ведь, исцелив черное сердце Злой Королевы, вернется власть к Прекрасным, ты будешь дома. Ты никогда не будешь знать одиночества и горя. Румпельштильцхен никогда не встретит Белль, ибо он будет слишком занят Бейлфаером. Ворчун никогда не полюбит Астрид, не познает муки неразделенной любви и беспощадности разлуки. Малефисента воспитает свою дочь, как любящая мать. Круэлла останется жива. Крюк так и будет напиваться в портовых кабаках, грабя и убивая. Робин не будет знать горя со своей Мэриан. А Руби не разорвет на части жениха. Вот только во всей этой истории нет Генри. Ты готова им пожертвовать? — спросила напрямик Миллс. — А как же ты? Что будешь делать ты? — задает встречный вопрос Спасительница. — Я не убью отца, буду третировать Сидни, лицезреть матушку в Зазеркалье и, быть может, однажды, стану счастливой, — хмыкает Королева. — Не станешь, — тут же возражает ей шериф. — Не сможешь, потому что только Генри смог стать смыслом твоей жизни! Даже если ты и полюбишь, никто и никогда не заменит тебе его! — твердо заявляет она. — Не надо пытаться разглядеть во мне решение возникшей проблемы, — отмахивается Миллс. — Я тоже устала быть камнем преткновения. Я тоже хочу покоя. — Тогда мы найдем Автора и заставим его прописать тишину и счастливый конец для всех нас, — упрямится блондинка. — Мы найдем его, даю слово! — Уже поздно, мисс Свон, — в дверях дома появляется взбудораженный Голд. — Последние чернила истрачены, а книга дописана. Простите, что я заявился без приглашения, — голос Мага звучит несколько высокомерно и даже насмешливо. — Значит, заставим переписать, — цедит сквозь зубы шериф. — Мертвецы не пишут сказок, — ухмыляется зловеще Темный. — Ты убил его? — мгновенно ощетинивается Спасительнца. — А вы полагали, что я оставлю его в живых после того, как получу желаемое? — захохотал мужчина. — Полагаю, что скоро ему найдут замену, — утверждает Миллс. — Поздно, дорогуша, — откровенно смеется Румпель. — Еще пара минут — и весь этот мир перевернется! Ты займешь место Белоснежки, — он тычет пальцем в сторону Реджины. — А ты вернешься обратно в Нью-Йорк вместе с Генри. Сказка переписана и теперь злодеи стали героями. Мы с тобой будем спасать поганый мирок от всяких тварей. Ровно через тридцать секунд, — мужчина снова обращает свой взор на Королеву, — ты забудешь обо всем, что здесь было. Прощайте, мисс Свон! Ваше Величество, — он отвешивает глубокий поклон брюнетке и тут же выпрямляется в полный рост, презрительно глядя на онемевшую блондинку. — Не может быть, — выдавливает из себя испуганно Спасительница. — Я не зна… — собирается ответить Миллс, но перед глазами всё внезапно мутнеет, а после начинает кружиться в диком и непрерывном хороводе. Реджина теряет сознание, улавливая последнюю мысль, что это — либо конец всему, или же начало новой жизни.