Право на счастье

***

Время, которого нам никогда не вернуть. Легче ушедшим, чем тем, кто остался ждать. Легче сошедшим с ума себя оправдать. Нет больше силы и веры пройти этот путь. (Трактор Боулинг-Время)

Когда Эльза спасает Мэриан от ледяного проклятия, все с облегчением выдыхают. Никому не улыбается перспектива хоронить в земле Сторибрука еще одно хладное тело. Робин изъявляет свое желание покинуть город вместе с ожившей женой, и никто ему не перечит. Эмма даже выдает парочке ключи от своей Бостонской квартиры, куда, собственно говоря, радостные и довольные уезжают Гуды. — Не на такой счастливый финал ты рассчитывала, не так ли? — печально усмехается Румпельштильцхен, внимательно глядя на Королеву. — Подумать только, будто ты веришь в то, что твое счастье с Белль долговечно? — язвит Реджина. Голд недоброжелательно скалится, но ничего ей не отвечает. Он повернет время вспять, заберет тысячи жизней, но будет счастлив со своей любимой. А если Миллс ничего не делает, стоит и провожает молчаливо уходящую Истинную Любовь, то значит поделом ей, а Голд в этом Королеве совсем не помощник. Эльза немного растеряна и напугана. Конечно, ей удалось спасти от ледяной смерти одну живую душу, но внутри скребется какое-то дурное предчувствие. Она делится своими опасениями с Эммой, которая тут же понимает, что случившееся с Мэриан исходит отнюдь не от руки Королевы Эренделла. — Я хочу ей помочь, — твердо заявляет Свон, после того, как высказывает свои предположения Миллс. — У вас есть еще какие-то доказательства её невиновности? — уточняет Реджина. — Нет, но я же лучшая в этом деле, — подмечает шериф. — Мне нужна твоя помощь. — Вот как? — брюнетка поднимает взгляд на Спасительницу. — И чем же я могу помочь мастеру своего дела? — Предполагаю, что не одна только Эльза обладает силой льда, — игнорирует насмешку блондинка. — Кто-то её подставляет и делает это прямо у нас под носом. Тебе самой нравится ситуация, где ты являешься пешкой в чьей-то игре? — уверенно давит на самолюбие мэра она. — Теперь я понимаю, откуда в Генри умение манипулировать людьми, — небрежно фыркает Миллс, а Свон расплывается в радостной улыбке. — Не надо пытаться сделать из меня героя, мисс Свон, — качает головой мэр. — Я не подхожу на эту роль, да и меня вполне устраивает статус Злой Королевы! — торжественно добавляет она, выразительно глядя на шерифа. — Ты ведь больше не Злая, да и Генри… — хмурит брови Эмма. — Генри примет меня любой, даже плохим персонажем книги сказок, — рубит на корню Королева. — Но он же… — недоумевает Спасительница, а Миллс в очередной раз не дает ей договорить. — Вы можете это лично обсудить с ним, — усмехается вызывающе Реджина, скрываясь за дверью своего кабинета. Она оставляет за собой последнее слово, но внутри её почему-то терзает тревога. Вдруг Генри пойдет на попятную? А что если…? Её размышления прерывает дверной звонок. — Я открою, — кричит Свон, а Миллс тяжело опускается в кожаное кресло, закрывая лицо руками. — Привет, — едва улыбается уголками губ Уэллс. — Привет, проходи, — Эмма легонько приобнимает девушку за плечи и тут же спешит отстраниться. Долгие объятия не входят в перечень того, что предпочитает Макс. — Как ты? — Выспалась и готова помогать, — отвечает шатенка. — Расскажешь, что у вас тут произошло? Выглядишь неважно. Свон вкратце пересказывает ей последние события, Максим внимательно слушает, а после выносит свое заключение: — Итак, вам нужно отыскать еще одного персонажа, что владеет силой льда. — Ага, — утвердительно кивает головой Спасительница. — Есть какие-нибудь предположения? — Я почему-то уверена, что это женщина, — смущенно произносит блондинка. — А где её искать? — задает новый вопрос Уэллс. — Э-э-э, — задумывается Свон. — Там, где холодно? — Холод? Да, наверное, — размышляет Макс. — Холод — это её дом. Если не внутри него, то поблизости — уж точно. — Хм, — очередной клубочек мыслей уютно обустраивается в голове Эммы. — Как насчет кафе мороженого? — Вполне, — усмехается Максим. — Я люблю фруктовый лед. — И никакого лимона, — дополняет шериф. — Помню. Ты не пойдешь с нами? — Не в этот раз, дорогая, — передергивает плечами шатенка. — Я присмотрю за Генри. — Ок, только больше не учи его тем страшным штукам, которые заставляют меня беспокойно спать по ночам, — добродушно ухмыляется Свон, а Уэллс мрачнеет. — Эмма, все те предрассудки, которые владеют нашим разумом — ничто, по сравнению с тем, какую боль они доставляют людям, которых мы любим и ценим. Нельзя заставлять человека притворяться тем, кем он не является на самом деле, — говорит Макс. — А если он педофил или того хуже? — Мы говорим не об этом, — возражает девушка. — Злая Королева — это не растлительница малолетних, не убийца невинных детей, не насильница бездыханных трупов. Люди так стремятся повесить на кого-то ярлык, что не замечают того, как сами оказываются увешанными ими по самые уши. Посмотри на свою мать, — хмурится Уэллс. — Снежка жила с семью гномами в одном доме, но никто не называет её совратительницей карликов или того хуже, ведь так? Твой отец, бросивший невесту ради Мэри. Никто не тыкает в него пальцем и не смеет указывать на прегрешения. Но ты? — она поджимает губы. — У тебя иная участь и она в некотором смысле похожа на тот путь, что прошла и Реджина. Тебя выкинули в огромной мир, некому было оберегать невинное дитя, учить его любви, нежности и доброте. Никто не рассказывал сказку тебе на ночь и не обрабатывал разбитые коленки. Ты научилась всему сама. А Нил, сбежавший и оставивший тебя одну, потерянную, раненную и беременную? Сын, от которого тебе пришлось отказаться только потому, что ты думала, что система сможет позаботиться о нем. И после всего этого снова в твоей жизни появились те, что предали и причинили боль. Тебя нарекли Спасительницей, вручили в руки меч и отправили на бой, к которому ты не была готова. Но дорога твоя никогда не состояла из дел благих, геройских поступков, намерений добрых. Однако сейчас все называют Эмму Свон Спасительницей, восхищаются твоим бесстрашием и силой. Но та Свон, что была до Сторибрука, никогда бы не осудила Реджину Миллс за её очерствевшее сердце и умение быть независимой! Разве ты забыла, кем была? Почему же ты, Эмма, так пытаешься найти изъян в той, что подарила одиннадцать лет беззаботного детства твоему сыну? В той, что на протяжении двадцати восьми лет даже не попыталась убить твоих родителей? Какими ценностями и истинами ты руководствуешься, вешая на неё клеймо злодея? — Наверное, тем самым, когда я сжигала поселенья, испепеляла чужие сердца и жаждала мести, — доносится до нее безразличный голос Королевы. — Но я даже не подозревала, мисс Уэллс, что у меня появился свой личный защитник, а, впрочем, — Миллс небрежно взмахнула рукой, — мы не на суде… И мне не перед кем оправдываться, — она вперивает ледяной взгляд в Эмму, которая мгновенно скукоживается под ним. — Разве что кроме Генри. А знаете, что, мисс Уэллс, — призадумывается Королева, — если вы ту же самую речь произнесли моему сыну, то я весьма вам признательна, так как она изменила его отношение ко мне. — Мне пришлось объяснить ему это дважды, прежде чем Генри смог постичь смысл моих слов, — сухо улыбается Максим. — Мисс Свон, разве нам уже не пора отправляться на поиски Снежной Королевы? — Миллс перенаправляет свое внимание на шерифа. — Да, конечно, — тут же подскакивает с дивана Эмма, извиняюще глядя на шатенку. — Я вас догоню, — произносит она, нерешительно топчась на месте. — Слушай, я подумаю над тем, что ты сказала, — она вздыхает. — Мне просто нужно время… Хотя в большей части ты абсолютно права. Нужно смотреть глубже, а не поверхностно. Просто иногда Миллс так выводит меня из себя, что я злюсь и совершенно забываю о том, что пришлось ей самой пережить… — Просто тебе еще трудно принять тот факт, что она — часть жизни Генри, а значит часть и твоей. Он никогда не откажется от Реджины, — Уэллс встает на ноги, — а ты больше уже никогда не сможешь отказаться от него. Это круг, но только тебе решать, на ком он замкнется. Будешь ли ты в нем или исключишь одно звено, а следом разорвутся и остальные звенья. Выбор за тобой, милая, и решай поскорее, ибо время не стоит на месте, — Макс расправляет невидимые складки на своих черных штанах и вышагивает в сторону лестницы. — И Эмма, — окликивает она блондинку, — не позволяй прошлому помыкать собою. Когда ты столкнешься с ним лицом к лицу, помни, что у тебя есть настоящее и будущее! — К чему это всё? — хмурится Свон. — Просто еще один дружеский совет, — улыбается Максим. *** Реджина судорожно глотает воздух, когда обнаруживает, что её волшебное зеркало было похищено прямо из склепа. Свон в это время шарится с фонариком по кладбищу в поисках улик, и это позволяет Миллс на время сбросить маску бездушной стервы. — Что в этом зеркале особенного? — непонимающе спрашивает Эмма, когда брюнетка рассказывает ей о пропаже. — Погоди-ка, а это не то самое зеркало, что постоянно твердило тебе о том, что ты на свете всех милее, всех румяней и белее? — щурится насмешливо блондинка. — Ладно-ладно, я шучу, — со смехом поднимает она руки, замечая, как в глазах Реджины собираются грозовые тучи. — Так в чем его сила? — Сила не в самом зеркале, мисс Свон, — прохладно отвечает Королева, — а в человеке, который в нем заключен. — Постой-ка, что значит, заключен? — удивленно уточняет шериф. — Это давняя история, — отмахивается Миллс. — Ладно тебе, — кривится недовольно Спасительница. — Я бы с удовольствием её послушала, Генри весьма восхвалял твой талант рассказывать ему сказки. — Это не просто сказка, мисс Свон, — цедит сквозь зубы мэр. — Это часть моей жизни. Рассказывала ли вам Белоснежка о том, как умер её отец? — На самом деле, я в не очень близких отношениях сейчас со своими родителями, — тихо произносит Эмма, устремляя взгляд на темное небо, залитое бледным светом луны. — И если ты не против, то я хотела бы услышать твою историю, а не её? — почти что беззвучно просит Королеву она. — Что ж, — усмехается Реджина, — я бы не отказалась от виски или сидра, а вы, шериф? — Генри находится в надежных руках, а поиски Снежной Королевы могут подождать и до утра, — соглашается с ней блондинка, позволяя Миллс перенести их обеих в кабинет мэрии. — Не обессудь, но я предпочту виски, — ухмыляется Спасительница, — знаешь ли, не хочу пасть жертвой еще одного отравленного яблока. — О, Боги, — театрально закатывает глаза Реджина, — я не пыталась отравить Снежку, просто ей следует мыть яблоки перед тем, как начинать их поедать, — шутит она, а Эмма заливисто хохочет. — Да? Так вот в чем дело было, — изумленно произносит шериф. — Ну да, ну да, проще ведь сказать, что оно было отравлено, чем признаться, что слегла с расстройством желудка. — Вечный сон я бы не назвала отравлением, — изгибаются губы брюнетки в улыбке. — Это всё мелочи, — отмахивается Свон. — Расскажи лучше о зеркале, — она тут же становится серьезной и внимательно смотрит на Королеву. — Меня выдали за короля Леопольда против моей воли, — тихо начинает Миллс, в её глазах мелькают едва различимые искорки закостенелой боли. — Моя мать всегда стремилась к власти, казалось, что ее жажда никогда не утолится. Она использовала всё, что могло даровать ей еще большее могущество. В этом Кора была схожа с Румпельштильцхеном. Их союз мог бы поставить весь мир на колени, — горько усмехается Реджина. — Но у судьбы было свое виденье. И инструментом для покорения еще одной ступеньки к трону всевластия в руках матери стала её собственная дочь, — она пронзает черным взглядом помрачневшую блондинку. — Я никогда не понимала, почему именно детям приходится расплачиваться за проступки своих родителей, — передергивает плечами брюнетки, залпом осушая свой напиток. Она неторопливо наливает себе новую порцию виски в стакан и проделывает то же самое с пустым стаканом шерифа. — Кора убила Даниэля прямо у меня на глазах. Тогда и еще очень долгое время мне было проще обвинить во всем болтливую Белоснежку, чем признать безжалостность собственной матери. Ирония всей этой истории даже не в моем слабоволии, а в том, что матушка выдала меня замуж за того, кто выгнал её взашей из собственного замка и ложа много лет тому назад. Я вышла замуж за короля, который когда-то обещал жениться на Коре. Не правда ли, это забавно? — усмехается Реджина, но Эмма прекрасно понимает, что вот это совсем, ну, ни хрена, не смешно. Она опрокидывает стакан, ощущая, как крепкий виски скользит по ротовой полости, обжигая гортань. Легче не становится, и Свон знает, что даже бутылка Джека Дэниэлса не способна искоренить тупую обиду, засевшую намертво в области груди. — И этот милый старичок, которому Снежка приклеила нимб над головой, которого превозносил весь народ, король, что сражал своей добротой гостей, оказался на деле обычным старым извращенцем, — с отвращением выплевывает из себя Миллс, а Эмма чувствует, как ногти до крови впиваются в загрубевшую кожу ладоней. — Но кому какое дело до молодой королевы, которая с каждым днем всё ближе и ближе подбирается к бесконечной и пустой пропасти? Мой отец, — она взмахивает неловко рукой, которая тут же тяжело опадает на её бедро, — был хоть и любящим папочкой, никогда не смел возражать Коре. Он во всем подчинялся ей. Ей и мне, — гортанно смеется Миллс. — Когда я поняла, что нахожусь у края, ко мне прилетела Тинкер Белл. Зеленая фея говорила что-то о любви, надежде, новой жизни. Она просто не знала мою мать. От Коры не было спасения, нет и сейчас, — добавляет хмуро Реджина. — Не только я отказалась от своей Истинной Любви, но и Робин… Он тоже пошел на попятную, так и не решился прийти за мной. А Тинкер пришлось расплачиваться за нашу трусость. Вся жизнь катилась к черту, каждый день одно и то же, — Королева обхватила себя руками за плечи, словно именно эти объятья помогут ей приглушить горечь своих воспоминаний. Эмма неподвижно сидела в кресле, затаив дыхание, лишь бешеный стук сердца выдала её присутствие в комнате. Миллс вздрогнула и выдавила из себя запоздалую усмешку. — Вы помните Сидни, мисс Свон? — поинтересовалась сухо она. — Тот ищейка, что нарыл для вас информацию обо мне, — Спасительница коротко кивнула. — Когда-то Леопольд освободил джинна из заточения кувшина, — ухмыльнулась Реджина. — Он привел его во дворец и привечал джина, как дорогого гостья. — Это был Сидни, — догадалась блондинка. — Да, — мотнула головой Королева. — Король предложил своему гостю практически всё, чем обладал, кроме своей супруги и дочери. Леопольд всегда был щедрым на руку. От такой роскоши многие бездумно складывали свои головы во имя его процветания. Но джинну, однажды увидевшему Королеву, более ничто не было интересно. Лишь одно тревожило его и рвало струны вековой души. — Это были вы, — тихо выдохнула Эмма, перейдя на «вы». — Молодая Королева, чье сердце жило, но ничего не чувствовало. Несчастному джинну, ослепленному красотой супруги своего спасителя, ни спалось, ни елось, ни пилось. Он днями напролет изводил себя мечтами и несбыточными фантазиями. Пока однажды Королева не пришла к нему сама. Она выглядела столь несчастной и измученной, что джинн поклялся ей, что отомстит всем её обидчикам. Мой отец достал гадюк из Аграбы, чей яд заставляет в муках корчиться жертву некоторое время. Сидни запустил змей в ложе короля, которого похоронили на следующее утро. Джинн умолял Королеву бежать вместе с ним, но… — Миллс прикрыла глаза. — Я заточила его в зеркало, он стал моим вечным пленником и слугой, продолжающим испытывать страсть к своей хозяйке. — Никто так и не узнал, что король был отравлен? — сдавленно спросила Свон. — Узнали, — усмехнулась надсадно Реджина. — Но к тому времени джинна уже не было в замке. Были организованы отряды для поиска беглеца. — А моя мать? — Попыталась во всем обвинить меня, — Миллс решительно посмотрела на шерифа, — а после неудачи сбежала в лес, стараясь собрать войско для сопротивления. — И она до сих пор верит, что Леопольд был белым и пушистым? — поджала губы Эмма. — Он никогда не являлся ей с той стороны, с которой была хорошо знакома я, — хмыкнула печально Королева. — Зачем Снежной Королеве твое зеркало? — сменила тему Спасительница. — Искаженное зрение, — неохотно отвечает Реджина. — Полагаю, что именно это заклинание является её целью. — Что это значит? — Вспышки гнева, ярости, раздражительности, недовольства, отчаяния, — поясняет Королева. — Вы начинаете видеть во всех людях угрозу, даже в тех, кого любите. — Я возненавижу Генри? — ахает изумленно блондинка. — И не только вы, — произносит тихо мэр, оставляя виски в сторону. Эмма следует её примеру и поднимается с кресла. — Спасибо, что позволила мне услышать свою историю, — говорит она. — И Реджина, — чуть слышно добавляет шериф, несмело глядя на брюнетку, — я хочу, чтобы ты знала, что я не стану искать оправданий ни своей матери, ни семье в целом. Их просто нет, — Спасительница разводит печально руками, — и вряд ли их можно сыскать. А еще спасибо тебе, что позаботилась о Генри. Какова бы ни была насмешлива и коварна судьба, она подарила нам с тобой шанс стать хорошими родителями. Реджина шумно выдыхает, когда дверь кабинета бесшумно закрывается. Камин продолжает потрескивать сгорающими поленьями, освещая помещение ярко-оранжевыми языками пламени. — Что за чертовщина-то такая? — нервно смеется она, тяжело опускаясь на кожаный диван. *** Наутро шериф арестовывает владелицу кафе мороженого. Они с Дэвидом на пару проводят допрос. Ингрид не требует адвоката и не пытается сохранять молчание. Она насмешливо косится на Нолана, говоря исключительно только с Эммой. Мороженщица упрямо твердит, что они со Свон давно знакомы. Спасительница слабо верит в слова арестованной, но измятая фотография из бумажника совершает набег по закоулкам воспоминаний, выискивая позабытые отметины из прошлого. Свон находит среди вещей старую видеокассету. Она со слезами на глазах просматривает её раз за разом. Вспоминает время в приюте, неадекватную Ингрид, что хотела стать её опекуншей, бывшую подругу Лилит и кучу засранцев, что портили ей жизнь. — И как теперь быть? — скупо спрашивает она у Реджины. — А что ты хочешь услышать? Понять и простить? — раздается хриплый голос Королевы. — Она разыскала тебя, увидела в тебе что-то особенное и подарила столько хороших воспоминаний, наравне с плохими. Не позволяй прошлому управлять собой! — Ты повторяешь слова Макс, — надрывно усмехается Свон. — Она действительно дала дельный совет, — хмыкает Миллс. — Теперь ваш черед. Что вы выберете, мисс Свон, прошлое, настоящее или будущее?