Когда плачет Бог

Локи чувствовал, что с каждым днем, проведённым подле смертной, он все больше к ней привязывается, а маг привык быть вольной птицей. Он стал отлучаться все чаще в путешествия по мирам, порой даже без цели. Но с каждым разом трикстера все сильнее манило вернуться на белоснежную виллу, затерянную среди густых альвийских лесов. И пусть улыбка Ани была сдержанной, все покрывало пламя в голубых глазах и жар поцелуев, которыми она обсыпала его по ночам. Но в этот раз он задержался на добрых полгода, и сердце уже не на шутку стала грызть своими клыками печаль. Его художнице никто не мог причинить вреда, с ней был Фенрир, да и альвы зорко охраняли свои границы, поэтому Локи гнал от себя тревогу, точно надоедливую муху. Он вернулся в сумерках, как обычно вынырнул из зеленоватой дымки: перемещениями в пространстве он овладел в совершенстве. Дом был тих, и на секунду показался безлюдным, а тревога вновь вонзила свои клыки в сердце мага. Чертыхнувшись, мужчина открыл парадную дверь, но здесь его никто не встретил. Тогда он через две ступеньки бросился наверх и чуть не споткнулся о волка, преградившего ему путь у Аниной двери. Зверь вскинул огромную голову и заскулил. - Фенрир, - выдохнул Локи, погладив его между ушей, - спит твоя хозяйка? Но взгляд горящих зеленых глаз показался магу печальным. Волк нехотя поднялся и отошел в сторону, опустив уши. В комнате было темно, из нее исчез привычный запах цветов, уступив место чему-то горьковатому, похожему на миргородскую полынь - Лейла, - послышался тихий охрипший голос Девятовой, полный нежности и беспокойства - как там??? Локи весь напрягся, взмахнул рукой и над потолком повисли три светящиеся сферы, озарившие мягким светом комнату, вдруг показавшуюся чужой и недружелюбной. А Аня зажмурилась, будто свет причинял ей боль и отвернулась к стене, натянув одеяло почти до подбородка. Трикстер сел на край постели, аккуратно, повернул ее голову к себе Кожа художницы стала землистого цвета, под глазами залегли темные круги, нос заострился, а губы, которые он так любил целовать, запеклись и потрескались, только глаза лихорадочно блестели. Уже казалось никогда такого не будет, но горло сдавил спазм, и он едва смог вымолвить: - Ханна, что с тобой? Вместо ответа она приложила его прохладную руку к своему пылающему лбу… Как же все просто! Ведь он с первых минут встречи мог читать ее, точно книгу, но чем ближе они становились, тем страшнее ему было видеть ее чувства, желания и мысли, так как в них он раз за разом занимал все больше места. И он закрылся, перестал заглядывать в ее душу. А сейчас… сейчас он следовал за ней по волне памяти. Вот она то и дело смотрит в окно и выбегает на террасу, в ожидании его возвращения, а вот сидит в своей студии и рисует его портрет, а потом прячет среди других картин. А вот он спит, раскинувшись поперек ее кровати, Аня сидит рядом, положив руки на живот, счастливо улыбается и с смотрит на него по особенному нежно. Локи вновь исчез. А она рисует крышу Петербургского старенького дома, на которой вся ее семья: в центре она сама и Локи, в черном костюме, обнимает ее за плечи, а на руках зеленоглазый и розовощекий малыш в кружевных пеленках. Аня отложила кисти, вытерла руки полотенцем, встала и обернулась. Струящееся бежевое платье уже не скрывало округлившуюся фигуру. От нее веяло уютом, теплом и счастьем. День был теплым и прозрачным. Накинув на плечи тонкую шаль, Девятова решила пройтись по окрестностям. Фенрир было припустился за ней следом, но она мягко сказала: - Не надо, малыш… И побрела в глубь огромного леса. Сердце мага давно сбилось с ритма, ему хотелось прекратить эту пытку. Он видел счастье, которым мог безраздельно владеть, но сейчас оно ускользало песком сквозь пальцы А что он сам делал в это время? Прохлаждался в Железном лесу, позволяя Ангрбоде, правительнице тех мест, ублажать свое тело. Ведьма всеми силами старалась удержать мага в своем дворце как можно дольше, даже пыталась подлить ему приворотное зелье, но Локи поднял ее на смех при придворных. Вдруг сознание трикстера озарило, точно молнией. Как он был слеп! Ему вспомнился последний вечер, что он провел в этих сумеречных местах, питаясь магией, точно изысканным десертом. Ангрбода кошкой вилась у его ног, пока он сидел в библиотеке, дочитывая старинный фолиант. - Последняя страница и ты уйдешь? – печально промурлыкала ведьма, проводя пальчиком по его колену. - И не минутой больше, - ответил он, отряхнув ее руку. - Почему тебя так тянет к своей смертной игрушке? Что есть у нее, чего нет у меня? – вспылила правительница, отшатнувшисьв строну, зло сверкнув желтыми глазами. - Душа, - коротко бросил Локи, захлопнул книгу, поднялся и растворился в воздухе. Асгардца прошиб озноб, и он вновь переключил свое внимание на воспоминания Ани, чей лоб жег ему ладонь. Ее взгляд был пустым, и она шла прямо в чащу. Локи хорошо знал этот путь к единственной незащищенной бреши в Альвхейме, через которую можно было попасть незамеченным в страну светлых эльфов. Аню вел зов, в этом не было сомнений. Зов ведьмы, которая сама боялась появиться здесь, но решила выманить художницу в свой мир. Вдруг Девятову скрутила острая боль, ноги подкосились, и она упала лицом в сырой мох. Боль то скручивала, то отпускала и снова брала в свои тески. Она попыталась ползти вперед, но вокруг нее заструилась золотистая дымка и появился бледный силуэт. - Мама… - охрипшим от отчаяния голосом прошептал Локи. Только Фргигг, ныне бесплотный дух, сделать могла немного, но ее сил хватило, чтобы ослабить силу зова. Сознание Девятовой немного прояснилось. Она с ужасом огляделась по сторонам: ее окружали могучие стволы тысячелетних деревьев, но золотистое сияние рядом успокаивало, давая сил А внутри нее новая жизнь уже была готова появиться на свет. Срывая голосовые связки, женщина что есть мочи закричала: - Фенрир! Фенрир! Она нутром почуяло, что лишь этот огромный зверь сможет ее услышать. Волк, все это время метавшийся вокруг виллы, навострил уши, повел мордой по воздуху и огромным прыжками бросился в зеленую гущу. Локи горько усмехнулся: действительно, кого она могла еще позвать? Сам он не хотел ее слышать, даже будучи рядом… Не в силах больше видеть того, что произошло, он убрал ладонь с ее лба и нежно погладил волосы. - Все хорошо, - с дрожью прошептал он, - я приготовлю тебе целебный отвар… Она покачала головой и едва различимо произнесла: - Поздно, Локи… Велунд присылал своих лекарей… - Да что знают эти олухи! – подскочил с кровати мужчина, осознавая в душе, что она права. Он и сам видел, что жизнь держится в ней на тонком волоске. - Локи, - тихо позвала Аня, - пообещай, что не оставишь их… Последнее, что я хочу увидеть, как ты держишь их на руках… Они у Лейлы… Ее голова упала обратно на подушку, а дыхание стало сиплым. Кусая руки, размашистыми шагами, он отправился в комнату экономки. Пожилая альфийка дремала, опустив голову на руки у колыбели Маг осторожно приблизился к детской кроватке, в которой под кружевным одеяльце мирно спали два комочка. Мужчина поразился: их кожа была не синей, а слегка голубоватой, и руны лишь едва проступали, а не выпирали, как у всех наследников ледяной страны. - Ваша светлость… - испуганно пробормотала проснувшаяся женщина и непрошенные слезы ручейками потекли по лицу. - Мы, мы сами не понимаем, как не уберегли, - залепетала она, судорожно сжимая спинку колыбели, - она так неожиданно ушла….потом вдруг Фенрир сорвался с места…. И вернулся с малышами в зубах… он нес их в ее окровавленном подоле… а когда нашли госпожу, то ничего нельзя было сделать… ее отравила черная магия. Но детей она не коснулась, они будто поцелованы светом… Лейла дрожала, как листочек на ветру, а от ее слов веяло безнадежностью. - Дай мне их… - глухо отозвался Локи. Альфийка не посмела перечить. Трикстер мягко ступал по ковру, чтобы его малыши продолжал и дальше так же сладко спать на руках. Лейла было хотела последовать за ним, но он взглядом приказал затворить дверь. У Ани уже не было сил, чтобы приподняться им навстречу. Она только слабо улыбнулась, а лицо озарилось светом материнской любви. - Покажи им меня Локи, когда они вырастут, покажи, только не такой как сейчас… *** Ангрбода сжалась от ужасного предчувствия и тонкий скипетр правительницы Железного леса выкатился из ослабевших рук. - Локи, - едва успела прошептать ведьма, как стены ее дворца начали покрываться цепким инеем. Снежная буря выломала кованные двери, в ее центре стоял ледяной великан и в нем с трудом можно было узнать асгардского принца - Ты пришел убить меня... Страх почти парализовал ведьму, ведь она прекрасно понимала, что ей не под силу справиться с таким могущественным магом, каким стал Локи, в то числе и не без ее помощи. Трикстер только криво улыбнулся: - Это слишком легко и милостиво за то, что ты сделала. - Я люблю тебя! – в отчаянии выкрикнула она, падая перед ним на колени. - Ты не знаешь, что это такое ,– звоном разбитого стекла отозвался маг Метель вокруг них закружилась сильнее, пока не застлала весь зал. Локи воздел руки к небу, прикрыв кровавые глаза и забормотал заклятье на языке цвергов, которое Ангрбода не могла разобрать. Вены на его запястьях открылись, и синяя кожа обагрилась кровью, а он все шептал и шептал. У ведьмы перехватило дыхание, ее тело выгнулось дугой, кожа стала собираться в складки и сереть, пальцы скрючились, блестящие черные волосы превратились в седые лохмотья, а сама она стала почти такого же роста, как Локи Но эта было только начало. Вены на ее руках и шеи лопнули и из них потекла ее магия и сила. Желтые, зеленые, черные и красные полосы потянулись к запястьям Бога и забугрились под его кожей. Обессилившая, измученная она повалилась на ледяной пол, но Локи приподнял ее в воздух одним движением и направил к окну, в котором она как в зеркале увидела свое отражение. Вместо черноволосой желтоглазой красавицы на нее смотрела старуха-великанша. - Ты навсегда останешься такой, - зашипел за спиной трикстер,- ты не сможешь никогда покинуть Железный лес, а если ты когда-нибудь понесешь, то твое чрево сможет производить на свет только чудовищ. С этими словами он стал прежним, медленно развернулся и отправился к выходу из зала, а Ангрбода, лишившаяся своей силы и красоты, с древним проклятьем цвергов в крови, неподвижно лежала на полу, до конца, не веря в то, что все это случилось с ней.