20.
26 марта 2018 г. в 20:15
- Поверь мне, я тоже!
Кастиэль уверенно высвободил руку и вернул на прежнее место:
- Ты меня зачем водой облил? Всего?
- А ты меня зачем выкупал? В океане?
- Я не купал, точнее, не нарочно. А ты сам начал, гонялся за мной по всему двору, а когда я упал, облил с ног до головы. Ты нехороший, Дин Винчестер.
- Тогда накажи меня, - прошептал Дин, слабея от желания и одновременно от мысли, что он говорит и кому.
- Да, я думаю, небольшая кара не повредит.
- Кара? - Слово звучало как-то очень уж высокопарно, - ты собираешься меня покарать?
- Нет, только немного проучить, чтобы в следующий раз ты знал, что последует за неправильное использование поливочных шлангов. А так же за то, что я по твоей милости вот уже минут сорок сижу и лежу в мокрых штанах. А вы с Сэмом даже не дали мне возможности переодеться.
- Прости, Кас! – прошептал Дин, поцеловав ангельское плечо.
- Да! Признание собственной вины - это первый шаг к исправлению.
- А второй? – еще один поцелуй пришелся прямо под подбородок
- Приятие наложенного наказания.
- А третий есть? – мягкое касание губ губами.
- Есть. Прощение и возвращение в лоно.
- Чье?
- Не чье, а в какое. Семьи, друзей, возвращение в круг любящих.
- И на каком этапе мы сейчас?
- Мы как раз закончили с первым и в начале второго. Предлагаю незамедлительно приступить, у нас не так много времени. Тогда мы успеем завершить сию небольшую кару к возвращению Сэма.
- Ох! И что мне делать?
- Не сопротивляться и продолжать чувствовать вину.
С этими словами Кас вдруг легко сел и опрокинул Дина на противоположный конец дивана. Потом встал и медленно начал расстегивать мокрые насквозь старые джинсы, которые Дин выдал ему с утра в качестве спецодежды. Глядя, как из-под потемневшей ткани показались бедра, побелевшие и покрытые мурашками, Дин поежился. Не сводя глаз с его лица ангел медленно спустил штаны до самих щиколоток и выступил из них, отбросив походя в сторону.
Сэм был прав, что прикрывал глаза, проходя через комнату. Дин и до этого видел, насколько возбужден Кастиэль, однако зрелище крепко стоящего члена, с темно-бордовой, напрягшейся головкой, вызвало в нем просто нестерпимое желание прикоснуться. Он невольно потянулся вверх, но был остановлен властным взглядом, так хорошо знакомым ему по раннему этапу их отношений:
- Я, кажется, говорил о наказании, а не удовольствии.
Дин совершенно запутался, всерьез или в шутку говорит все это Каcтиэль. И сколько в этой странной игре правды? Или это уже совсем не игра?
- Дин, покайся...
- А?
- Штаны снимай, говорю! У нас двадцать пять минут! И если ты не поторопишься, у твоего младшего брата будет травма на всю жизнь, и не только земную!
Вот это Дин понимает, это он понимает хорошо. Штаны летят на пол, а Кас коршуном падает сверху. Его ноги, живот, задница - все ужасно холодное, Дина начинает бить дрожь, когда прямо-таки лягушачья по ощущениям кожа прижимается к его разгоряченному телу. И только эрегированный член кажется обжигающим, особенно по сравнению со... всем остальным.
- Да, я замерз, мне противно, тебе не стыдно?
Говоря это, Кас скользит губами по шее Дина все ниже, делая паузу после каждого слова для короткого поцелуя-укуса. Дину сносит крышу от несоответствия действий и строгости тона, его разрывает от желания рассмеяться и... от неожиданного, иррационального чувства вины.
- Кас, я...
Рука закрывает ему рот:
- Все оправдания потом! Наслаждайся своим наказанием!
Уф, наслаждение наказанием - где это Кас вообще подхватил? Дин не удивился бы, если бы у него в последние была возможность полазить по всемирной паутине, чтобы расширить свои знания в новой области, но они из-за дурацкой проводки все пять дней сидят без света и, значит, интернет исключается. Тогда откуда...
- О-о-о, еще раз!
Кас добрался уже до мошонки Дина, он немного торопится из-за краткости отпущенного им срока, но посвящает ублажению охотника несколько минут. Теребит чувствительную морщинистую кожицу, дергает за волоски, а время от времени проводит языком по всей промежности. Дин тянется рукой к члену, чтобы усилить сладкую негу, переполняющую его, но Касс быстро хлопает его по ладони:
- Фу, нельзя! Сегодня придется тебе постараться, Дин, и кончить безо всякой помощи. И у тебя на это, - Кас коротко бросает взгляд на настенные часы, - примерно восемнадцать минут.
- Ты садист, Кас!
- Нет, я карающая десница. Точнее, в данный момент, не совсем десница, но это всего лишь фигура речи.
И продолжает. Обводит языком яички, втягивая их по одному в рот, лижет паховые складки, поднимается по бедру к колену и спускает вновь к животу - и не дотрагивается до готового лопнуть, истекающего члена Дина.
- Ка-а-с-с, - длинно шипит наказуемый.
- Да, Дин, - синие глаза внимательно смотрят откуда-то снизу, а рот лишь на секунду отрывается от работы.
- Я не могу!!!
- Можешь, ты все можешь, Дин Винчестер!
- Кас, тогда ...
- Да?
- Ну... трахни меня уже, что-ли!
Так откровенно Дин еще ни разу не просил. Он вообще предпочитал обо всем том, чем они с Касом занимались, не говорить. Делать он уже ничего не боялся, но вот озвучить свои желания... Это до сих пор заставляет его мучительно краснеть.
- С удовольствием, - хмыкает ангел-мучитель.
Дин чувствует уже такие знакомые пальцы, которые уверенно ласкают расщелину ягодиц. Он вздрагивает, когда Кас пытается ввести один из них насухую, но сразу же чувствует привычную тягучую прохладу жирной смазки, которая им так полюбилась. "Интересно, где ее Кас берет?", мелькает у Дина в голове, но тут же все мысли исчезают под напором чистого наслаждения. О да, Кас хорошо изучил его за последнее время, он безошибочно находит и правильную глубину, и угол проникновения, и принимается ласкать Дина изнутри, проходясь по простате. Это совершенно убийственное ощущение – возбуждение, которое вызывает эта бесстыдная ласка, сродни боли, настолько оно сильно. Но Дину некогда разбираться с определением ощущений, он занят их переживанием. Когда Кас вытаскивает все три пальца из Дина - и когда только успел, Дин и не заметил ничего - охотник приоткрывает глаза, испуганный, что дальше ничего не последует. Но Кас, кажется, не намерен наказать его столь жестоко. Он мягко надавливает на мышечное кольцо своим членом и проскальзывает в упруго пульсирующее нутро. Дин выдыхает, оказывается, он все это время между двумя проникновениями задерживал дыхание. Кас движется медленно, лениво, но в каждом движения уверенная сила. Винчестер ждет того момента, когда Кастиэль окажется достаточно глубоко, чтобы ощутить жаркие вспышки, расходящиеся от живота по всему телу. И не ошибается - ангел уверенно проходится по заветному комку нервных окончаний, и Дин выгибается перед ним, пытаясь раскрыться еще больше. Дурацкий узкий диван не оставляет достаточно места, и Кас вдруг удивляет его, легко подхватывая под спину и переворачивает сразу их обоих, усаживая партнера верхом на свои колени. И задает такой темп, что Дин мгновенно взмокает, следуя ему.
Руки Каса на бедрах не дают Дину соскользнуть или замедлиться, он ведет его, как в танце, а Дин цепляется за плечи своего ангела и судорожно ловит воздух открытым ртом. Он чувствует приближение оргазма - тот зарождается внутри него, еще недостаточно сильный, чтобы сломать последнюю преграду, но уже мощный настолько, чтобы совершенно забыть о приличиях. И Дин начинает жалобно подвывать, как бы прося дать ему больше. И Кас дает, хотя их темп и так кажется запредельным. Он вбивается в Дина со скоростью и силой парового молота, не оставляя ни на секунду сомнений, кто сегодня главный. Кажется, судорога проходит по телу Дина, заставляя его замереть на самой глубокой точке проникновения. Сперма выстреливает вверх, достигая лица Каса, разбрызгиваясь мелкими вязкими капельками. В этот же момент Дин чувствует, что Кас изливается внутри него, заполняя его до самого предела, разливая жар в сокровенной глуби податливого тела.
Первое, что видит Дин, с трудом разлепляя глаза, язык Каса, который скользит по губам, собирая попавшие на них капли. Он не успевает по-настоящему полюбоваться этим бесстыдным спектаклем, когда диван вдруг издает жалобный треск, и вот оба красавца сидят уже не на диване, а в его руинах.
- Нам придется купить Бобби не только новую кухонную утварь, - хрипло говорит Дин. А Кас вдруг начинает хохотать, задыхаясь и мотая головой. "Да, и чувство юмора у ангелов тоже своеобразное", думает Дин, с трудом поднимаясь на ноги и протягивая Кастиэлю руку. Взгляд на часы действует на Дина как выстрел - ему совсем не хочется испортить только что восстановленные отношения с мелким. Оба начинают бессмысленно суетиться, натягивая одежду, причем Кас одним взмахом ладони высушивает штаны, а Дин несется наверх, чтобы достать футболки.
Когда Сэм входит в дверь, балансируя тремя коробками с пиццей в одной и пакетом с напитками и десертом в другой руке, в доме все относительно чисто - никто не трахается, не целуется и не зажимает никого в углу. Кас и Дин сосредоточенно осматривают диван, на котором ангел лежал перед уходом младшего Винчестера за едой. Сэм не верит своим глазам - да этим диваном врата Ада таранить можно было, и неизвестно, что оказалось бы крепче. А эти придурки сумели за полчаса раздолбать его на хрен? Дела...
- Вы тут что, попутно коллекцию ароматических масел Бобби нашли и разлили? - спрашивает он, не понимая, почему именно на это, казалось бы, невинное замечание оба вспыхивают и коротко переглядываются.
- Ладно, ладно, ничего знать не хочу, устраивайте сами свои миропомазания.
Сэм топает на кухню и опускает еду на стол:
- Кушать подано!
Кас берет Дина за руку и произносит тихо, так, чтобы только ему было слышно:
- Третий шаг.
Дин насуплено оглядывается и вдруг вспоминает:
- Так, а че это я виноватый из-за дурацкого купания и мокрых ангельских штанов, а ты, который напугал меня до полусмерти своей сломанной ногой, весь такой невинный? Да еще с братом моим за моей же спиной общаешься.
Ангел чуть улыбается, и, прижавшись губами к уху, шепчет:
- Ну так накажи меня сегодня вечером, Дин Винчестер, охотник и борец за справедливость.
Сэм продолжает удивленно наблюдать за братом, который, сев за кухонный стол, вовсе не набрасывается на еду аки волк на нежную лань, а долго еще смотрит на ангела. А тот, нисколько не смущаясь, безошибочно вытягивает из стопки коробок ту, что с вегетарианской пиццей, а из пакета бутылку с безалкогольным пивом. И с аппетитом принимается за еду, подмигивая Сэму, который, вообще-то, хотел разыграть старшего. Наконец и оба Винчестера следуют его примеру.
За обедом они болтают, и Сэм наслаждается непривычной ему атмосферой хорошего настроения. Дин не огрызается, а шутит, а Кас не смотрит, будто касторки напился, а смеется и даже шутит в ответ. И это вовсе не сложно не обращать внимания на то, как часто эти двое прикасаются друг к другу - ничего особенного, просто пальцами дотронуться до запястья, принимая пластиковый стакан с напитком или передавая нож. Еще когда Сэм увидел носящихся по двору парней, он обратил внимание, насколько изменились все движения Кастиэля. Он двигается и сидит свободно, даже изящно, как будто только теперь он признал этот человеческий сосуд своим телом. Кажется, что теперь ему удобно в нем, как удобно в старой, обмявшейся по форме тела одежде. И за обедом он опять демонстрирует это - одной ногой обвивает ножку старого стула, на котором расположился, то движется вперед, внимательно слушая или, наоборот, рассказывая что-то, то откидывается на спинку седалища, запрокидывает голову, трясет ей или отбрасывает одним движением лезущие в глаза пряди волос. И проявляет недюжинный интерес к еде, к питью, серьезно выбирает пирог, вдруг спрашивая у Дина:
- А если мне не понравится?
- Ну, тогда я съем, - отвечает Дин, - а ты другой попробуешь. Да не бойся, они все вкусные.
Кас осторожно откусывает, прислушиваясь к своим ощущениям. И удовлетворенно кивает головой, кусая уже по-настоящему.
- Слушай, Сэм, помоги мне с проводкой разобраться. А то Бобби мне голову снимет. Я сколько не бьюсь, никак не могу наладить. Уже два щитка встроил, и оба сгорели. Провода обугливаются, лампочки лопаются, хотя я уже на пробу самые слабые поставил.
- Дин, так ты не знаешь, почему тут проводка перегорает?
- Ну, наверное что-то закоротило, может, на выходе на основную линию. Самое интересное, что, когда я подключаю, все вроде в порядке. А потом вдруг - бах, и опять темнота.
Сэм почувствовал себя не совсем уютно, видя необходимость просветить брата в столь щекотливом вопросе:
- Дин, это не линия.
- Да, а что? И откуда ты знаешь?
- Кас?
Ангел вздохнул:
- Дин, это я.
- В смысле?
- Когда я души отпустил обратно и ты нашел меня, и мы нашли друг друга, - от волнения Кастиэль скатился на тот выспренный слог, которым общался в начале своего пребывания на Земле, - во мне воспряла благодать моя. С тех пор, как лишь тебя я вижу, я не могу волненья удержать. И благодать моя взмывает и...
- Пережигает проводку, - довел объяснение до конца Сэм.
- Так поэтому Бобби велел тебе переговорить со мной на нейтральной территории подальше от линий электропередач?
Кастиэль кивнул, пряча глаза. Судя по всему, неспособность контролировать свои возможности вызывала у него куда как более острое чувство стыда, нежели плотская связь с охотником за нечистью.
- А я-то мучаюсь... А в магазине электротоваров это из-за тебя все люстры перегорели? И касса?
- Да.
- А ты, мелкий, знал все это! И поэтому спросил меня, не на нижней ли полке стояли эти щитки?
Сэм, с трудом сдерживая смех, кивнул.
- Ну, братцы-кролики, сами будете отрабатывать! Я уже задолбался новые провода прокладывать. Вот закончим, и можете начинать.
- А ты? - Кас и Сэм выпалили вопрос одновременно.
- А я заслужил отдых, по всем приметам.
Дин откинулся на стуле, поглаживая себя по животу, и в этот момент поведение ангела вдруг резко переменилось. Он резко выпрямился, а взгляд стал пустым. Рука, еще секунду назад державшая последний кусочек пирога, судорожно сжалась. Братья переглянулись и уже приподнялись, когда глаза Каса опять налились светом, и он вдохнул. Потом встал, машинально вытирая испачканную начинкой руку о штаны.
- Простите, меня призывают.
- Куда?
- Кто? - Оба вопроса повисли в воздухе.
- Я должен вернуться на небо. Оставшиеся в живых ангелы требуют моего возвращения и... объяснения моего поведения.
- Нет, - выпалил Дин, - ты никуда не пойдешь! Я тебя не пущу!
- Это не тебе решать, Дин, - Кастиэль вышел из-за стола, - и не мне. Я совершил много ошибок, порой непростительных. И я должен ответить за них. До свидания, Сэм. До свидания, Дин. Я всегда буду любить тебя и помнить о тебе.
С этими словами Кастиэль повернулся и направился из кухни вон. Он опять двигался как манекен, с прямыми напряженными плечами, опущенными вниз руками, глядя прямо перед собой.
- Кас, - Дин взметнулся, кидаясь за ним, но ангел уже шагнул в комнату. А когда Дин влетел туда, она была пуста.