Цена улыбки

У корней дерева тенью притаилась темная фигура, опираясь спиной на ствол дерева. Черными короткими прядями играл ветер. Пронизывающий взгляд разных глаз опущен вниз. Накрыв себя и небольшую фигурку плащом, не снимая его, мужчина удобнее устроил на своей груди парнишку. Тот был связан на совесть, да и не делал попыток вырваться. На глаза была сдвинута повязка – та самая, ради которой Узумаки Боруто когда-то положил все силы и скудные навыки – протектор Конохи. Рот был наспех завязан куском бинта, что вечно повязывали себе шиноби под ремешок чехла для куная. Смысл в копировании такого поведения молодым поколением… А в принципе его и не было, но этот нестерильный и практичный атрибут очень пригодился Саске при захвате заложника и последующем побеге в клубах дыма. «Шевельнешься – ему конец», - снова и снова спокойный голос сенсея звучал в голове подростка. В тот момент он очень хотел спросить у Саске, за что тот с ним так обходится, но не смог. Боруто охватили ужас и непонимание, когда внезапно его шея оказалась в захвате, а знакомая катана блеснула лезвием совсем рядом. Наверное, все это смятение сильно отражалось на его лице, потому что подросток заметил, как полыхнули чем-то пугающим глаза Седьмого. Отец остался стоять на месте, его руки дрожали, а пальцы, сжатые в кулаки, белели. Никто: ни заложник, ни вновь преступник – не услышал, что цедил сквозь зубы разъяренный Наруто. Все вдруг заволокло не то дымом, не то туманом, и все были уверены, что непроницаемая даже для звука пелена – дело рук старшего Учиха. Он, не теряя времени, телепортировался подальше, связал ученика и бросился наутек с ним под мышкой. «Саске-сан, да что на вас нашло? Вы же с отцом не разлей вода… Были. И я… Почему вы пытались меня убить? Что я сделал не так?! За что?! За что все это?!» Чем больше он об этом думал, тем сильнее вяз в отчаянии, ведь никаких причин выступать против Каге у сенсея не должно быть… Или должно? Или он все-таки заметил синяки, скрытые высоким воротником? Или он сам на тренировке чем-то выдал свое состояние? Обезболивающее все еще работало, и ребра и запястье не отдавались дикой болью, как было ночью. Тогда что? Сенсей же не мог догадаться… Не зная, что же предпринять, он покорно лежал в руках у Саске. Планы того всегда были покрыты для окружающих мраком. Боруто с первой минуты знакомства восхищался старшим Учиха. В нем было что-то неуловимо притягательное, рожденное сочетанием величия, уверенности и силы во многих ее проявлениях. Глядя на такого человека, подросток сформулировал для себя ответ на важный вопрос: «В чем разница между гордыней и уверенностью в собственных силах?» Саске ничем не щеголял перед людьми, не позволял себе открытых сравнений его могущества с простыми людьми, не опускался до хвастовства, говорил спокойно и решительно. Он не сомневался в себе, не самоутверждался за чужой счет, чем одно время не брезговал первенец Наруто, а потому гордыней здесь и не пахло. Но от одного взгляда на мрачную персону любой проникался уважением, если не страхом. Сила без гордыни. Сила подчинять без техник. И чужие сердца в том числе. Младший Узумаки и сам не заметил, как уважение, желание подражать и искреннее восхищение в нем смешали, взболтали и тем самым превратили в нечто совсем новое и обезоруживающее. Малоэмоциональный сенсей с отрешенным и пустым взглядом. Таким он был, таким его запомнил и принял навязавшийся в ученики Боруто. Саске часто и надолго пропадал, но отчего-то мальчишка всегда первым его встречал по возвращению, лучезарно улыбаясь и нагловато заглядывая в черный уставший глаз. Второй скрывался за длинной челкой. Однажды в попытке отпугнуть подростка, Учиха пригрозил ему, сверкнув одновременно и Риннеганом, и Шаринганом, но как надо это не сработало. Бесстрашный младший Узумаки продолжал упорно гнуть свою линию, и от такой наглядной демонстрации, казалось, только сильнее полыхнул огонек в голубых глазах. Второй раз в своей жизни Саске сдался, но мелкому так не показалось. Изнуряющие тренировки поначалу Боруто принял за месть. Однако отступать было выше него. После простеньких миссий он был все равно полон решимости доказать сенсею, что чего-то да стоит. И промелькнувшая однажды довольная усмешка не укрылась от бдительного подростка, когда у того появились первые серьезные успехи с Рассенганом и в кендзюцу. Даже ради такой едва заметной реакции Боруто был готов положить все свои усилия и голову сверх них. Саске всегда ему казался скучающим, грустным или около того, хотя лицо было обыденно безэмоционально. Даже в кругу семьи ничего не менялось на усталом и бледноватом лице мужчины. Ученик же из кожи вон лез, чтобы расшевелить его. Старался разглядеть на аристократичном лице признаки, что герой войны и, со слов невыносимого старика, лучший друг Хокаге высунулся из своей каменной скорлупы. И не просто высунулся, а порадовался, остался довольным им, бывшим хулиганом и головной болью учителей академии, его успехами, которые и вовсе были бы невозможны без этого недосягаемого идола в темном плаще. Что-то изменилось в сенсее, и Боруто был в этом абсолютно уверен, хоть от него и много скрывали. До него дошло лишь, что кто-то напал, серьезно ранив Саске-сана, после чего тот долго лежал в больнице. После выписки всем семейством Узумаки его навестили дома. В тот день у Боруто перевернулось представление о сенсее и появилась серьезная тайна. Внезапно вскрывшаяся на глазах у всех рана, пересекавшая грудь и солнечное сплетение мужчины наискось, довела кроху Химавари до обморока. Тетя Сакура не растерялась, и не будь она медиком, все могло бы кончиться плохо. «Можешь сделать сенсею одолжение?» Сам по себе этот вопрос, адресованный подростку за закрытыми дверями, звучал ново и подозрительно. «В Стране Волн есть один человек. Его зовут Докумару. Найди его и спроси, есть ли у него что-то из списка. На тумбочке под записной книжкой ключ от камеры хранения на вокзале. Там список и все мои сбережения, а потому настоятельно не рекомендую все тратить. Возьми деньги с собой, дашь Докумару, сколько попросит за свитки. И осторожнее, не свети протектором. Этот человек подозрителен, неврастеничен и обладает огромным потенциалом как сенсор, но, тем не менее, не является шиноби. И не любит интереса к себе со стороны шиноби». «А как я его узнаю?» «Мимо него сложно пройти. Высокий, длинные светлые волосы, борода, очки, носит с собой объемный рюкзак и чемодан, голос специфичный... Производит впечатление ученого или профессора» «А почему вы не попросите помощи у отца? Он же что угодно достать может. Не один же этот…» «Как раз один, Боруто. Только Докумару способен создать необходимые свитки. Если бы Наруто начал копать под него, то он опять бы залег на дно. Даже если допустить, что Докумару бы чудом не заметил разведки, твой отец послал бы к нему джоунина или даже делегацию. И, издали заметив посланцев, Докумару пустился бы в бега, а прятаться он умеет». «А Сарада?» «Она меня презирает. Времени в обрез, чтобы пытаться это исправить, она еще и непременно заложит меня Наруто, который ничего знать не должен. Берешься за такую миссию?» И взялся ведь! И притащил футляр со свитками и деньгами сенсею! И чуть не самовоспламенился изнутри от теплой благодарной улыбки, адресованной ему одному в целом мире. И нарвался на гнев отца в пустом доме. Его и раньше били за проступки, но в этот раз Наруто отрывался на сыне по полной. Отсутствие в течение недели и отказ говорить сыграли свою партию на ребрах, спине и заднице Боруто. И если простое избиение парень с трудом, но пережил бы, не впервой, то разочарованные тирады и заверения в том, что он ни на что не годен, ударили в самое сердце. «Хотя… От моих ошибок все же может быть крошечная польза» Закричать ему не позволили в момент сомкнувшиеся на тонкой шее пальцы, а в попытках их разжать отец вывихнул ему запястье свободной рукой. Боруто было все равно на раздирающую анус боль, весь мир для подростка сузился до железной хватки на горле и горящих легких. Он хотел жить. В долгие секунды, когда картинка перед глазами начала плыть уже не из-за слез, он изо всех сил пытался освободиться и вдохнуть. Пускай жизнь была бы и дальше не сахар, но сын хотел жить. В голове то и дело возникал и таял образ сенсея, который тепло улыбался. Жить ради этой улыбки, ради этого человека, который принимал его, настоящего. Никто из друзей не знал его, все лишь строили глупые догадки при помощи домыслов и «Сын Хокаге». В душе подростка ненавязчиво и почти непреднамеренно копался только Саске, хотя никто ему этого не приказывал. Поэтому, очнувшись под утро в скверном состоянии в собственной комнате, Боруто, выпив обезболивающее, решил забыться в тренировке с любимым сенсеем вместо того, чтобы идти с командой получать миссию. Мысли о побеге из дома тоже не давали покоя. В чем же он просчитался?