Меж двух огней

Летний вечер снова окутывал прохладой. Было очень приятно почувствовать прохладное дуновение ветра с улицы после знойного, жаркого дня. Я встала с кровати, чтобы подойти поближе к окну и в полной мере насладиться свежим воздухом. За окном было темно. Казалось, что тьма захватила весь мир, но нет, тёмные тучи, сгущаясь, нависали только над Чай-Хонте. Стоя у окна и наблюдая за сумрачным двором, я пыталась также заставить себя дойти до кухни и налить себе зелёный чай с любимой мятой. Но так не хотелось отходить от мрачного вида за окном. Люблю темноту. Мрак. «Мрак и темнота — то, что в полной мере описывает тебя», — сказал бы сейчас Саша, мой самый лучший друг. Один из лучших друзей. Один из двух единственных лучших друзей. Второй бы хрипло посмеялся, плеснул обжигающий горло алкоголь в свой стакан и продолжил бы смотреть в пустоту перед собой. Вадик и Саша. Разные, но оба тёмные. Оба какие-то непонятные, загадочные, но оба тёмные. Правда, Вадик светловолосый, вечно растрёпанный и пьяный, и глаза у него голубые-голубые, будто бы сам ангел спустился с небес. Падший ангел, которого предали, растоптали, уничтожили и оторвали ему крылья напоследок. Вот это прям точное описание Вадика, учитывая, что падшие ангелы — демоны. А Саша? Саша темноволосый, голубоглазый. Добрый, милый, с ямочками на щечках и природным обаянием, которое замечает только сам Саша. Они с Вадиком — это две противоположности друг другу, подобно огню и воде, теплу и холоду, дикому тигру и домашней кошке… Ну, вы поняли. «Вспомнишь солнце — вот и лучик» — пронеслось в моей голове, едва я увидела, как дисплей моего телефона засветился, а на экране высветилось имя звонящего — Вадик. — Вечер добрый, — отвечаю на звонок, и улыбка на моем лице появляется сама собой. Давненько я не видела «подругу дней моих суровых», поскольку с недавних пор парень держал под собой целый район и очень редко позволял себе забыть об этом хоть на минуту. Каждый шаг любой брошенной кошки в его микрорайоне был у бандита, как на ладони. И я чрезмерно горжусь им. Горжусь тем, что знаю этого человека тем маленьким мальчиком, дергающим девчонок за их длинные косы. Но, поверьте, уже тогда он подавал огромные надежды. А сейчас просто оправдался не только в своих глазах, но и в глазах близких ему людей, то бишь меня и Саши. — Занята? — этот вопрос, прозвучавший с того конца трубки был, скорее, формальностью, нежели настоящим вопросом, на который требовался мой ответ. Если Вадик позвонил, то я уже заочно должна была бросить все свои дела, но благо, единственное занятие на сегодняшний вечер по расписанию — наблюдение за мирной тишиной под окном. — Дело есть? — прикусываю губу, пытаясь утихомирить внутренний огонь, вспыхнувший от предвкушения чего-то интересного. — Подъезжай к двенадцати. Без Мирона не заходи. Жду, — хриплый голос прекращает своё вещание, звонок сбрасывается, а я лечу стремглав в сторону своего шкафа, дабы выбрать любое платье, выскочить за руль своего мерседеса и на полной скорости долететь до клуба, чтобы получить очередное дело от Вадика. Очередное дело — очередные деньги. Хотя, кому я вру. Если бы мне не платили за то, что я делаю, я бы ничего не потеряла. Это всего лишь «приятное с полезным» — потешить внутренний огонёк и заработать на очередной стакан виски. У входа в клуб, как по сценарию, меня встречает двухметровый лысый мужчина, который тоже пытается сдержать улыбку на лице. Как и я. Я не была здесь около двух недель, но все внутри меня просто кричит, будто я не была в клубе целую вечность. Иначе говоря, огонёк внутри просит, чтобы в него подлили масла. У самого входа я на секунду почти захлёбываюсь эмоциями: громкая музыка, дикие басы, которые валят из каждого угла, внутри этой музыки (как внутри меня) разрастается настоящее безумие, состоящее из толпы пьяных разгоряченных тел, готовых совокупиться друг с другом в любую секунду. Темно-красные тона, багровые, как человеческая кровь, светомузыка, бьющая прямо в лицо, и голые женские тела, извивающиеся вокруг шеста так профессионально и красиво, что даже у меня, обычной девушки, текут слюни изо рта от красоты женских тел. Добро пожаловать домой. У входа на кухню я снова замираю на несколько секунд. Передо мной предстает картина, от которой сбивается дыхание. Захожу вслед за Мироном, который что-то говорит Вадику и уходит. Я не слышу. Я вижу на этой кухне только разбросанные кругом пачки крупных денежных купюр и полуголого Вадима, делающего селфи на фоне этих огромных куч, выстроенных прямо до потолка. Увидев меня, хитрые глаза парня бегают туда-сюда по моему телу. Оценивают внешний вид. По огоньку в голубых глазах понимаю, что не промахнулась с выбором короткого тёмного платья, обтягивающего бёдра. Успеваю только набрать воздуха в лёгкие, чтобы что-то сказать, как мужские руки уже прижимают меня к себе, а на лице снова непроизвольно выскакивает улыбка. — Вернулась, блудная моя, — с усмешкой на лице и хрипотцой в голосе произносит Вадик, не выпуская меня из своих рук, а напротив, предпочитая оставить ладони в районе бёдер. Теперь ухмылка растягивается и на моем лице. Как бы я не пыталась убрать его руки со своего тела, все тщетно. Хватка становится только крепче, и Вадик буквально впивается пальцами в мои бёдра. — Что за дело? — спрашиваю я, но чувствую, что ответа так и не услышу. Вадик скидывает пару зелёных пачек со стола, приподнимает меня за ягодицы и сажает прямо на стол. Одновременно с этим я успеваю только слегка взвизгнуть от удивления. Вадик же не остановился ни на секунду. Ему было совершенно не важно, толкаю я его руку или, напротив, прижимаюсь. Вот он — хищник. Увидел цель, но не увидел преград. В нашем случае, конечно, преграда была так себе — лишь мой возмущённый взгляд и попытка скинуть с себя чужие руки. Ни то, ни другое не работало. А когда полуголый парень подобрался ещё ближе, нагло раздвинув мои ноги в стороны и устроившись между ними, преграды были разрушены, мягко говоря. Я позволила себе выдохнуть слишком громко, когда его горячие губы опустились на мою шею и описали на ней несколько сладких кругов. Умелые руки уже начали искать застежку платья, когда я снова попыталась возразить. Я не то, чтобы была сильно против соития прямо на столе среди груды денег, но… — Я приехала сюда не потрахаться, Вадик, — усмехаюсь я прямо в пухлые губы, готовые накрыть меня в ту же секунду. Ответом мне является усмешка. Вадик слегка отстраняется, но это только для того, чтобы поудобнее устроиться передо мной. Своей правой рукой он держит мое лицо, а левой крепко хватает за талию, прижимая к себе. Таким образом я спрыгиваю со стола и оказываюсь прижатой к полуголому телу бандита. Со стороны это выглядит очень даже романтично. Но романтики здесь нет. Мы с Вадиком выросли вместе. Поднимались вместе. И трахаться начали тоже вместе. Так что никакой романтики, любви или отношений. Чисто деловой интерес. Но меня прошибает током в двести двадцать вольт, когда Вадик страстно целует мои губы. Есть в этом поцелуе что-то особенное… — Пойдём, — Вадик ведёт меня за собой, будто ничего не было только что. Вас, наверное, это удивляет. Но меня ни капельки. Это норма. Так и происходит всякий раз, правда, чаще всего, дело, начатое бандитом, доходит до конца. Мы входим в его кабинет, и я в очередной раз благодарю тех, кто повесил зеркало на шкаф у самой двери огромного кабинета, выкрашенного в банальный даже для Вадика, но красивый багровый цвет. В отражении я вижу не только взгляд своих зеленых глаз, но и растрепанные тёмные волосы, которые непременно стоит поправить. Вадик же не задерживается у входа так долго, как я. Он проходит дальше и присаживается на стол, доставая из ящика какую-то папку. Я понимаю, что, скорее всего, в этой папке очередное лицо, мушка, моя будущая цель, и мне не терпится узнать, кто же опять не угодил этому нервному до корней волос парню. Быстро поправив свои длинные волосы, я аккуратно подхожу ближе к столу, мирно цокая каблуками. Тянусь длинными пальцами к папке, но их тут же перехватывает мужская рука. — Сонь… дело серьезное. Поэтому я и обратился к тебе. Понимаешь, — он выпускает мою руку из своей, привстает со стола и все кружит вокруг да около, словно пытаясь вспомнить слова, но не может выдавить из себя ни единой буковки. Подходит к шкафу, в котором стоит целая коллекция элитного алкоголя. Достаёт оттуда наполовину пустую бутылку виски и два стакана. Возвращается и все это время молчит, но, наполнив два стакана почти наполовину, наконец, продолжает, — тебе не нужно будет убивать. Ты должна будешь помочь мне немного в другом амплуа. Он отпивает из своего стакана и смотрит в упор, не сводя с меня своих бирюзовых глаз цвета бриллианта. — Окей, что тогда? — прикусываю губу, не очень понимая, чего от меня хочет парень. Не убивать? На протяжении четырёх лет своей жизни я только этим и занималась. Что от меня нужно теперь? Не скрою, мне было безумно интересно, что же задумал этот хитрый лис в очередной раз. Но, если судить по ухмылке, которую Вадик старается сдержать, дело действительно пахнет жареным. — Войди в доверие. Влюби в себя. Разбей и уничтожь, а затем доставь его мне. Дальше я сам, — не убивать, а свести с ума. Конечно, это не то, чего я ожидала, но с последнего дела прошло около месяца и, по правде говоря, я уже было подумала, что убивать мне больше никогда не придётся. Почему бы нет? Быть может, игра стоит свеч? Но меня мучил только один вопрос. — Почему я? У тебя полный клуб обаятельных и хитрых баб. Неужели нельзя заплатить им? — Вадик, разгуливающий по своему кабинету, будто не услышал моего вопроса. Он отпил глоток из своего стакана и на долю секунды будто сам задумался о том, почему именно я понадобилась для такого плёвого дела. Обычно бандит зовёт меня на убийства, а не на такие вот «утренники». — Тебе нужно будет работать под прикрытием. Ты должна будешь сообщать мне всю информацию об этом человеке, вплоть до того, какие на нем трусы. Это будет длиться не день и не неделю, Сонь. Папка, — Вадик говорит долго и убедительно, смотря при этом в глаза, и медленно двигается к столу, а закончив свою речь, толкает ко мне в руки папку с огромной кучей бумаг. Едва я раскрываю ее, из моих рук тут же падает пару фотографий. Вадик вскакивает с места и нагибается, чтобы поднять их, пока я знакомлюсь со своей «жертвой»: Григорий Александрович Измайлов. 28 лет. Майор полиции. Служит в «Барвиха-северное». Не женат. Дальше, по идее, должны были идти фотографии, но Вадик не спешил отдавать их мне. Хоть парень и выглядел спокойно, его выдавал бегающий по всей комнате взгляд голубых глаз. — Дальше? — намекаю я на то, что вот этих двух строк мне будет слишком мало для того, чтобы найти слабые точки этого юноши и ударить в них. Конечно, следом шли бумаги, в которых была рассказана вся информация о его друзьях, близких, увлечениях, но… Вадик нервничал, а он никогда не нервничает. Его палец не дёргается даже тогда, когда находится у курка. А сейчас он сам не свой. Меня это напрягает. Да и звать меня для такого плёвого дела? Нет, что-то тут не чисто. — Я от твоего имени отправил заявление о переходе из Медведково. С завтрашнего дня ты — капитан полиции Василевская. А наш Измайлов — твой непосредственный начальник. — А кто он такой? Фамилия незнакомая, а ты переживаешь так, будто брата родного пытаешься на тот свет отправить, — говорю эту фразу на автомате, вообще не задумываясь о ее смысле, но спустя несколько секунд меня будто пробивает током. Брат… Гриша. И отчество, как у Вадика. Только у Вадика его никогда не было. Отчества в детдоме нам не давали, а лишь придумывали. Но это не главное. Брат. Вадик даже не дёргает взглядом, хоть по нему и видно, что мой выстрел попал в самую больную точку. Бандит молча смотрит мне в ноги, а вскоре подходит к своему столу и, не обращая на меня никакого внимания, наливает себе ещё стакан алкоголя. — А ты ещё удивляешься, почему ты. Ты меня с двух фраз раскрыла, — на его лице появляется довольная ухмылка. Только вот мне ни капли не смешно. Мои брови поднимаются от удивления, а мозг будто сейчас взорвется от количества мыслей внутри. — Че он тебе сделал? Живет и живет, Вадик. Нет, я не согласна. Ищи другую наживку, — едва я встаю со стола и пытаюсь уйти, Вадик крепко хватает меня за руку и притягивает к себе. — Ты — лучшая в своем деле. А он — лучший в своем. Любую дурнушку этот хитрый мудак раскроет в первый день, любую, но не тебя. Это не столько задание, сколько моя личная просьба. — заключает парень и отпускает меня, будто зная, что после таких слов я никуда не уйду. Да почему «будто»? Он знает меня, как облупленную. Конечно, тяжко вздыхая, я положительно киваю, понимая, насколько это важно для Вадика. Вот и как он это делает? Чертов манипулятор… — Ладно, давай к делу…