Гриша Измайлов сегодня проснулся посреди ночи, окружённый тревогой и какой-то подозрительной тишиной. Он не спеша встал со своей кровати, медленно побрел в сторону ванной комнаты и встал у раковины, уткнувшись куда-то в пространство. Его переполняли какие-то нехорошие мысли. Благо, хотя бы в этот раз Ника находилась рядом. Послышались ее шаги откуда-то с кухни. Увидев силуэт своего старшего брата, Вероника подошла к нему ближе и обняла со спины, крепко прижавшись всем телом. Она будто чувствовала, что с Гришей творится что-то неладное, и пыталась всеми силами поддержать его. Он ведь ее старший брат. Единственный по-настоящему близкий ей человек.
А вот Гриша, зная, что он не единственный близкий человек по крови для Ники, питал внутри себя ещё больше страхов за сестренку. А если Вадик найдёт девчонку? Захочет познакомиться? Гриша его боялся только от того, что не знал, чего именно ждать от Вадика. Особенно после той подставы.
— Ты чего, Гриня? — нежный девчачий голос донёсся уже далеко за спиной Измайлова. Ника отошла от брата и, судя по звукам, доносящимся с кухни, достала апельсиновый сок. Налила в два стакана. Один стакан забрала себе, а второй принесла Грише. Сделав пару глотков, Ника принялась сканировать брата. Она научилась этому ещё в детстве — один взгляд девчачьих голубых глаз, и Гриша сдавался. Рассказывал практически все, без прикрас. И Ника, даже будучи ребёнком, всегда так понимающе оглядывала Гришу, тяжко вздыхала и, что бы там ни было, обнимала парня так крепко-крепко, а после всегда говорила: «все хорошо будет!». И это заряжало Гришу. Давало мотивацию. Это помогло выбрать будущую профессию, отвоевать наследство родителей, стать настоящим полицейским и помогать людям. И все ради неё. Ради маленькой девочки с огромными голубыми глазами, которая всегда ждала своего брата дома и поддерживала, несмотря ни на что.
Но тот пиздец, который происходил сейчас в жизни Измайлова, заслуживает отдельного романа.
Внезапно объявившийся брат-близнец, который почти подставил его. Ходящая под носом загадка в виде Сони Василевской, которая наверняка появилась в их отделе не просто так. Расставание с Аленой, да ещё и эти террористы…
Все так резко навалилось на Гришу, что он еле держался. Спасали только родные крепкие объятия. И бутылка хорошего виски. Но с этим Гриша старался не увлекаться. Достало его все это…
Но только не взгляд, проникающий глубоко в душу и достающий оттуда самое сокровенное.
— Да… денёк не удался. — про захват заложников Ника знала — она забрала брата из больницы. И тот испуг, который был ясно выражен в ее глазах, не передать словами. Наверное, поэтому она и согласилась остаться здесь сегодня, у Гриши в доме.
— Ничего не хочешь мне рассказать? — прищурившись, но стараясь не надавить на поломанного этим днём Гришу, поинтересовалась Ника. Как будто обо всем знает. На деле же просто прощупывает почву. Аккуратно, словно врач, который пинцетом достаёт пулю из кровоточащей раны, Вероника доставала информацию из своего брата. Не просто так он напивается уже который день подряд и устраивает бунты. Что-то послужило тому причиной. Нике нужно было лишь понять, что именно.
— Все уже в порядке. — заключает Гриша и отпивает глоток сока из своего стакана. Держит его в руке и бредёт в гостиную. Садится на диван. Надеется, что в темноте Ника не доберётся до него, оставит в покое и пойдёт спать. Но она была бы не Измайлова, если бы оставила все так, как есть. Не расковыряет — не уснёт. А уж если расковыряет, то не уснёт тем более.
— А то дело с убийством? Почему они тебя подозревали? — закидывает Ника Гришу своими вопросами. К сожалению для Измайлова-старшего, его сестра всегда доводит дело до конца и не собирается уходить спать. Она садится на мягкий светлый диван и кладёт стакан с соком на близлежащую тумбочку.
— Я же тебе уже говорил. Это было самоубийство. Но я был последним человеком, который говорил с покойным. Они должны были проверить. — пожал плечами Гриша в ответ и отпил ещё пару глотков сока из своего стакана, прежде чем положить его на тумбочку рядом со стаканом Ники. Измайлова-младшая сделала вид, что поверила. Она опустила голову, рисуя круги пальцами на диване. Нет, что-то было с Гришей не то. Он будто что-то скрывал. Может, это было связано с той девушкой, которую подстрелили? Вполне возможно, что он просто переживает из-за неё.
— Гринь, а… ты же не врешь мне? — спросила Ника и прижалась к своему брату, прикрыв свои глаза. Так она чувствовала себя под надежной защитой. Считала, что ей ничего не угрожает. А Гриша же сглатывал вставшую комом в горле правду и лишь отнекивался, снова уткнувшись взглядом в пустоту.
Когда Гриша вскоре все же уснул, Ника аккуратно вылезла из-под его крепких объятий и заботливо укрыла брата одеялом. Девушка уже собиралась лечь спать, ей осталось только добраться до своей комнаты. В кромешной темноте Ника всё-таки умудрилась споткнуться о сумку Гриши и даже вывалить оттуда половину вещей.
Это ведь произошло не специально. Ещё и Гришу чуть не разбудила этим шумом. Ника решила по-быстрому запихать все обратно, словно так и было, но в руки попал странный блокнот. Она никогда не видела его раньше. Личный дневник что ли? Нет уж, наверняка какая-то рабочая фигня. И это ее не касается.
Если бы она только знала, как близко находится рядом с той правдой, которую Гриша так тщательно скрывает от неё. Ника аккуратно засунула блокнот обратно в сумку и теперь уже аккуратнее прошла путь до своей комнаты…
Это было раннее утро того самого дня, сумасшедшего дня, который бывает у каждого человека только раз в году. Вадик тряхнул своей головой, пытаясь прийти в себя. Его пальцы слегка подрагивали, шум в голове вместо каких-то мыслей усиливался, а сознание потихоньку мутнело.
Рослин встал со своей кровати, споткнувшись о съехавшую простынь. Он начал рыскать по своим шкафам, полкам, и только в ванной комнате нашёл то, о чем так мечтал этим полусонным утром.
И так было всегда. Если Вадик и засыпал сладким сном младенца, то его пробуждение сопровождалось мучительной болью в теле.
Поэтому он почти никогда не спал.
Если посмотреть на Вадика с другой стороны, например, уткнувшись глубоко в его холодный взгляд, то можно увидеть грусть, боль и одиночество.
Вместе с тем страдала и физическая составляющая.
Наркотики приносили удовольствие, бесспорно, заменяли Вадику счастье, то самое, искреннее счастье с широкой, глупой улыбкой на лице.
flashback
— С днём рождения! — пока мама с папой незаметно пытались вынести два торта с зажженными свечами, Вадик и Гриша принимали поздравления от кучи взрослых людей, стоящих с бокалами в руках. Отец аккуратно поднёс торт к Грише, а мама же подошла к Вадику, и близнецы практически одновременно задули свечи на своих тортиках, конечно, не забыв загадать желание. Вадик мечтал только об одном — чтобы это никогда не кончалось.
Он будто чувствовал, что все может поменяться.
Хоть ему и было шесть лет, он уже многое понимал, в отличие от глупого Гриши, которому интересны только машинки и самолёты. Вадик же учился читать, писать, особенно любил учить с мамой цифры. Холодный и расчетливый ум у мальчишки проявлялся уже в таком раннем возрасте. И Вадик все знал. Он стоял часами у кабинета своего папы и внимательно слушал, чем именно занят отец. Это ведь так интересно! Может, он считает деньги? Как тогда, когда дверь в эту тайную комнату была открыта, и Вадик увидел эти бумажки, которые, отчего-то, так ценились всеми взрослыми.
А может, просто сидит и о чём-то думает наедине с собой?
— Подслушивать нехорошо! — воскликнул Гриша и запустил машинку прямо в ноги Вадику, который до жути испугался своего глупого братика.
— Да тише ты! — Вадик думал, что Гриша никогда не станет кем-то, вроде их отца — успешным, состоятельным мужчиной с любящей его семьей и коттеджом на Рублевке. А Гриша думал о том, что Вадик любит его, даже несмотря на их вечные драки. Вадик любит его и будет охранять всю жизнь. Ведь это Вадик у них старший и умный!
И шестилетний Вадик по одному молчанию отца предчувствовал что-то плохое, что-то, что тревожит его…
end flashback
Наркотики заменяли счастье. Но не могло быть в этой жизни все так просто — в природе должен оставаться баланс между дерьмом и радостью. Поэтому наркотики ещё и убивали каждого, кто попадался на их острый крючок с червячком.
Вадик не считал свою зависимость слабостью. Скорее, это то, что заставляет других ошибаться в нем. Каждый второй думает, что до тридцатилетия Вадик не доживет. И ему не страшно ни на секунду от того, что эти мысли вполне могут стать реальностью.
Однако, если вам кажется, что у этого человека нет слабостей, то вы ошибаетесь.
Есть у всех бандитов одна слабость.
Азарт.
Тот самый, родной, который подстегивает его участвовать во всей этой афере, заставляет выдумывать различные планы действий, словно сюжетные линии для романов.
Ведь не просто так любимая игра Вадика — это русская рулетка.
Бандит почти сразу ощутил прилив сил. Поел пару бутербродов. Запил их стаканом воды. Снова упал на кровать. Уткнулся взглядом в потолок. Посмотрел на время. Вскочил с дивана и, одевшись за несколько минут, вылетел из своей квартиры.
***
В этот солнечный день казалось, что вся Барвиха праздновала рождение Гриши Измайлова. Только не Яковлев.
Все вокруг ходили и украшали стены яркими шариками, девочки радостно упаковывали приготовленный всем отделом подарок в виде любимого одеколона Гриши и доделывали последние штрихи. Однако, они и не представляли, что Измайлов из последних сил встал сегодня утром, прекрасно зная, что его поздравят и что ему подарят (ведь рот Мухича не закрывался всю неделю). Но это было и плюсом, ведь…
—… а ещё, я слышал недавно, как наша новенькая ворковала с кем-то по телефону! — вдруг воскликнул Игорь, ожидая реакции от обедающих рядом товарищей, но все тактично промолчали. Тогда ещё никто, вроде, не знал, что у них с Гришей намечается «типа роман», а потому парням было просто неинтересно. И только Измайлов, словно предчувствуя интересную развязку этой истории, ответил Мухичу.
— Все-то ты слышишь, Муха. Наверное по голосу незнакомца опознаешь. Настоящий следователь, только не там, где нужно. — усмехается Гриша, и остальные слегка подхватывают этот смех, подключаясь к разговору Измайлова и Мухича.
— Ну, по голосу, может, и не опознаю, но вот то, что его зовут Вадик, могу точно тебе сказать! — немножко обиженно произносит Игорь и отворачивается от парней, доедая свой обед. И кто-то даже подшучивает над Мухичем в очередной раз, только не Гриша. Гриша давится куском булочки от хот-дога и стремительно запивает все водой.
Если это совпадение, то из Гриши выйдет отличная балерина…
К чему это мы? Ах, да. Мухич редко держал свой язык за зубами, но это в случае Гриши было плюсом. И судьба будто сама подкидывала сверху знаки о том, что Вадик жив, и что он находится в непосредственной близости к Грише. Только вот как к нему подступиться? Как с ним поговорить? О чем с ним говорить? Они ведь не виделись так давно, и Вадик был уже явно не тем верным старшим братом, каким был в свои шесть лет. И Гриша был запутан.
Несмотря на праздничную атмосферу, стоящую вокруг него с самого утра, Грише было далеко не до праздника. В то, что Вадик жив, верилось с трудом. Пока Измайлов не увидит брата своими глазами, то точно не поверит. Ни за что не поверит.
— С днём рождения, дорогой наш Гриша! — восклицает кто-то из толпы, встречающей полицейского. Измайлов выдавливает из себя улыбку, фотографируется с тортом на память, задувает свечи и пытается самоустраниться из всего этого фурора.
— Всем спасибо за поздравление! Вечером жду всех у себя. Спасибо, парни. — душевно поблагодарил Гриша тех, с кем общается и вне работы. Олег, Дима и Саша радостно переглянулись, после чего быстро растворились в толпе желающих поздравить майора Измайлова. Парень принимал теплые слова, пожимал руки и улыбался, только из головы его не выходили мысли о брате. Тот подозрительным образом затих. Никаких происшествий. Или же это было связано с отсутствием в отделе той самой, загадочной и внезапно готовой помочь?
Прошло около двух с половиной недель после смерти Савельева. Дело так и не закрыли, несмотря на показания самого Измайлова и ребят, которые предоставили ему алиби, Гриша все еще находился под подозрением. Конечно, если бы не все его заслуги, звание и просто хорошее отношение к ребятам из убойного, Гриша уже давно бы гнил за решеткой. Вадик явно не представлял такого развития событий. Наверняка, поэтому сейчас прячется, как мышка в своей норке. Думает, как бы снова нагадить. Только зачем? Разве Гриша виноват в том, что сам Вадик когда-то давно пропал? Помочь ему он никак не мог! Даже не думал о том, что брат-близнец может быть жив! Ничего ясного в этой истории не было, кроме одного — Вадик точит зуб на Гришу.
***
— Восстанавливается она быстро, так что, думаю, уже завтра ее можно будет забрать… — немного испуганно вещал мой лечащий врач, наблюдая за Вадиком и двумя амбалами, стоящими возле двери палаты. Рослин перехватил взгляд врача, усмехнулся, явно довольный собой и своим умением напугать одним лишь холодным взглядом, развернулся на своих коллег и кивнул им, мол, выходите из палаты. Затем достал из своего кармана достаточно толстую пачку денег и, оскалившись, посмотрел в глаза мужчине, перед которым, видимо, все ещё стоял образ двухметровых парней, готовых порвать любого по команде хозяина, подобно собакам.
— Сегодня. Я заберу ее сегодня. — бархатный тон голоса отдавал сталью и холодом, но в то же время ласкал слух. До боли родная хрипотца… как же мне не хватало этого, именно этого голоса. Находясь в больнице несколько недель, я уже и позабыла этот тембр. Врач, тем временем, молча кивнул и, засунув толстую пачку денег, вышел из палаты, с перепугу даже оставив мою лечебную карту. Я усмехнулась, наблюдая за Вадиком, который по-хозяйски расхаживал по моей палате. Предприняв попытку встать, я чуть не рухнула прямо на пол. Восстановление хоть и проходило быстро, после ранения в голове все ещё что-то шумело и зудило, а тело с трудом получало команды от мозга. Вадик подошёл ко мне и, ухмыльнувшись, схватил за талию.
— Как день рождения отметил? — спросила вдруг я, когда Рослин провёл меня до шкафа и помог расстегнуть больничную сорочку. Видимо, был уверен, что ни одна живая душа не сунется сюда без его команды. Ткань слетела с моей кожи, потому я тут же почувствовала холод, вошедший в палату через приоткрытое, но зашторенное окно. Ухмылку Вадика я почувствовала спиной. Натягивая на себя нижнее белье, я тут же почувствовала горячее прикосновение рук до моих бёдер. Вадик наклонился ближе и оставил нежный поцелуй на моей шее, затем вдруг провёл дорожку из нескольких коротких поцелуев от шеи до плеч, погладил спину и прижал мое полуобнаженное тело к себе достаточно резко для того, чтобы я почувствовала, как голова вновь шумит и кружится.
— Никак. Не отмечал. — заключил Вадик, развернул меня к себе и втянул в крепкий поцелуй, явно не желая разговаривать об этом. Я усмехнулась и, внезапно покачнувшись, крепко схватилась за Вадика.
— Как это? День рождения — твой любимый праздник. — усмехнулась я, надевая свою одежду, которую привез Вадик. Натянув джинсы, я вновь почувствовала жгучую боль в районе своего долбаного ранения. Когда же уже это пройдёт…
— Сначала в клуб заедем. Надо кое-чего доделать. Потом уже домой поедешь. — несмотря на то, что Вадик обратился ко мне, со стороны могло бы показаться, что он разговаривает сам с собой. Надел опять свои солнцезащитные очки, поправил куртку и принялся пальцем в воздухе что-то рисовать. Я замерла на месте, наблюдая за парнем.
— Ты опять обдолбался? Время — десять утра! — воскликнула я, но Вадик умело проигнорировал мои высказывания, как и предыдущий вопрос. Заметив, что я уже была готова, парень тут же подорвался со своего места и, что-то напевая себе под нос, устремился к выходу. Я даже немного выдохнула, находясь рядом с Вадиком. Страх все еще не покидал меня. Складывалось ощущение, будто мой обман давно раскрыт Гришей, и теперь меня ждёт какое-то наказание от Вадика за проигранное дело. Но пока все было нормально.
Все было нормально, пока я не увидела, как к нам приближается знакомое лицо. Это, кажется, Леша Сафронов, тот, что охранником у нас в отделе подрабатывал.
— Софья Алексеевна, Григорий Александрович, доброе утро! Не думал, что вы сами приедете Соню забирать… — откликнулся парень, который, судя по всему, был приставлен к больнице от отдела. Или от самого Гриши… Он смотрел на нас с толикой недоверия, но продолжал улыбаться. Будто просто не понимал, что происходит. Обдолбанный и танцующий под музыку в своей голове, Вадик вдруг улыбнулся и, не снимая очков со своих глаз, практически задушил парня в объятиях.
— Хороший ты человек, Саня…
— Леша… — перебил парень Вадика, и бандит, наконец, встал на месте.
— Ну, конечно, — с холодной ухмылкой обратился к охраннику Вадик, слегка задержал на нем свой взгляд, сняв очки, и продолжил, — я шучу, Лех.
Леша и Вадик громко захохотали. Вадик галантно открыл дверь своей машины передо мной и захлопнул ее.
— Григорий Александрович… я свободен? — уточнил вдруг парень, ожидая приказа от начальства. Продолжающий ухмыляться, Вадик положительно кивнул и только после этого сел за руль машины…
***
— Слушай, Ник, может, ты пока у меня поживешь? — предложил вдруг Гриша, оторвавшись от просмотра телевизора. Сидящая рядом и почти сопящая на плече у брата Ника тут же вскочила, набрала воздух в лёгкие и принялась кричать.
— Еще чего! Чтоб ты каждый мой выход из дома контролировал? — прыснула со смеху блондинка и встала с дивана. Гриша не унимался, он отправился вслед за сестрой.
— Мало ли у нас тут дураков ходит… — пожал плечами Измайлов-старший. Младшая вдруг начала переодеваться, вследствие чего скрылась за дверью, и было ясно, что продолжать разговор она не была намерена. Гриша тяжко вздохнул. Может, рассказать ей все, как есть? «За тобой охотится старший брат, который давным-давно, еще до твоего рождения, как в ебаном бразильском сериале, куда-то пропал, почти умер, а на самом деле все это время был жив и здоров и точил свои ножи, которые сейчас один за одним кидает в меня» — как-то так это звучало в голове у Гриши.
Но он не произнёс ни слова.
Лишь когда Ника вышла из комнаты, одетая в уличную одежду, Гриша спросил:
— Куда собралась?
Ника тяжко выдохнула и, обуваясь, ответила:
— На работу.
Грише так не хотелось ее отпускать. Словно изнутри что-то подсказывало ему, что произойдёт что-то нехорошее. Или это лишь паранойя?
Надо приставить к ней кого-нибудь. Леху, например, когда освободится.
Продолжая думать о том, как обезопасить свою сестру, Гриша никак не мог расслабиться. Он взял телефон в руки и решил отвлечься от этих плохих мыслей. Нужен был кто-то, кто поймёт и не осудит. Кто-то, кто всегда готов быть рядом. Кто-то, кому Гриша доверяет, как себе.
— Крис, привет, занята?..
***
Несмотря на то, что погода в Москве в этом году радовала людей жарой, ярким солнцем и тёплым ветром, Ника заметила, что теперь стало как-то раньше темнеть. Конечно, через месяц уже наступит осень. Годовщина смерти родителей…
Надо же. Ника половину своей жизни думала, что родители разбились в автокатастрофе совершенно случайно. Если бы не та ссора с Гришей почти год назад, она бы продолжала так думать.
Интересно, есть ли у их семьи еще какие-то секреты, которые ей только предстоит узнать? И от чего Гриша так упорно пытается обезопасить сестру?
— Девушка, у вас выпало тут… — незнакомый голос заставляет Нику вздрогнуть. Она разворачивается и видит перед собой небрежно одетого парня, коротко стриженного, невысокого, с каким-то пластырем на носу. В общем, выглядел парнишка хоть и молодо, но достаточно нелепо. Никакого доверия он не внушал. Ника принялась искать электрошокер в своем рюкзаке, а еще тысячу раз пожалела, что послушалась Гришу и оставила мотоцикл у него в гараже. Парень, тем временем, продолжал ждать ответа от девчонки, стоя на месте и продолжая тянуть девушке какую-то бумажку. Ника натянуто улыбнулась и взяла клочок бумаги в руки.
— Да, спасибо. — ответила Ника и попыталась ускорить шаг, но парень не унимался. Он продолжал идти за блондинкой, более того, пытался завести диалог.
— А ты… ты же в этом сервисе работаешь? — неуверенно и зажато бубнил мальчик, пытаясь ускориться, дабы успеть за темпом девчонки. Он ни в коем случае не мог упустить ее…
— Ну, допустим, а че? — уверенно ответила Ника и заметила, как парень резко поменялся. Из ринга гопника в ее глазах он упал, и теперь являлся обычным пацаном с района (судя по одежде), который пытался подкатить к ней. Таких она в этом районе встречала уже немало.
— А я друг Гоши. Маленького такого, светленького… Меня Цыпа… то есть, Костей звать. — улыбнулся парень и попытался остановить девушку, протянув ей ладонь. Ника усмехнулась и надменно глянула в сторону парня. Продолжая держать шокер поблизости, свободную руку тем временем протянув парню в ответ.
— Слышала о таком. Ника. — ответила блондинка и повесила рюкзак на спину. Кажется, парень и правда не представлял никакой опасности, но выглядел достаточно странно и подозрительно.
— А ты не боишься… ну… одна гулять здесь в такое время? Мало ли, придурок какой-то пристанет… — неуверенно продолжал произносить слово за словом Костя, все еще не отставая от быстрого шага блондинки.
— Один уже… — выдохнула Ника, произнеся фразу про себя, после чего добавила, — а, у меня брат — полицейский, он мне чип в голову вживил, так что я ничего не боюсь. Если что-то случится, он меня по этому жучку найдёт.
После сказанного Никой Костя чуть не споткнулся. Он очевидно не понял юмора девушки. Пока блондинка не начала смеяться, Костя даже не думал улыбаться. «Вот, что значит, ДНК-тест не нужен. Вадик в женском обличии…» — пронеслось в голове у Цыплакова, но он тут же отогнал эти мысли, продолжая делать вид влюбленного парня, который просто решил проводить понравившуюся ему девушку до остановки…
