Помолитесь за проституток Уайтчепелла

Усталость. Пройденные мучения. Редко встречающиеся лица, в которых читались проблески хоть какой-нибудь надежды. Станция полнилась ими: теми, кто мечтал убежать от войны. Поезд ещё не отправлялся, наполненный теми, кто уезжал дальше, надеясь, что война не достанет их на нищем юге. Где-то там затерялась и деревушка, в которую приехала полуирландская семья, где-то там остались и мечты вернуться домой, пускай и ненадолго. Как же давно прекратились эти ненужные надежды!.. Как же давно сгорело в камине сожжённое «за безделие» и наспех прочитанное ею рождественское письмо! По правде говоря, иногда хотелось гадать: а жива ли мать? Или, может, она не пережила очень многого, очередных родов, например. Ведь когда Марси уезжала в Лондон, то точно знала: мать ждёт очередного ребёнка и в отличие от троих из её младших братишек и сёстрёнок эта двойня точно долго не проживёт. Марси и скучала лишь по маленькой Дороти, не прожившей и трёх лет. Её Марси искренне качала и баюкала, помогая вечно отмахивавшейся от неё со старшими матери, над её телом искренне рыдала, так, что отец рявкал по ночам, чтобы Марси не мешала спать «своим рёвом». Даже Эстер, что родилась двумя годами позже, покидать было гораздо легче, хотя из тех малышей, что почти каждый год рожала мать, выжили лишь она и ещё двое её братишек. ― Посторони-и-ись!.. Ещё за пару ярдов было ясно, что по плечу Марси мог стукнуть чемодан, который кто-то нёс над головой; толпа позади почти испуганно расступалась. Какой-то бледный мальчишка ойкнул, чуть не наступив на больную ногу Марси. Та, шикнув, с силой отодвинула его от себя, костеря эту, по её опыту, очень хорошо знающую, куда бежать, толпу. Салли с Аишей вышли через задние вагоны, прощаясь для виду. Даже видя их торопливо скрывавшиеся фигуры, Марси думала, что они всю жизнь будут так сильно держаться за свои чувства, как бы не старались заглушить их в пользу Кредо. А она… Их любовь стала жаром, у которого она грелась, боясь подойти к иному огню. Быть может, так было и лучше: её подруги всегда давали ей больше, чем всё то внимание от мужчин в банде, от которого её давно воротило. Толпа потихоньку рассеивалась, и Марси торопилась как могла: ей нужно было найти одну из тех неподвижных фигур, что ждали именно её. Ту, что она желала встретить больше всего, выдавала осанка: неподвижно стоящая, словно её спину выдолбили из мрамора. Ещё, конечно, строгое лицо, вызывавшее некий трепет, несмотря на мягкие черты, и чуть отрешённый взгляд. Даже издалека Марси думала, что в ней есть достаточно сходства с Иви, хотя последняя редко показывала себя при ней именно с такой стороны. Но вблизи она казалась очень подходящей для изображения невинной девушки, скорбно ждущей с поезда жениха. Таких хватало не только в Лондоне, и эта женщина могла бы за неё сойти. Но по правде говоря, Марси страшно нравилось, как она нервно дёргает уголком рта, ожидая её, и как быстро одёргивает кого-то за спиной: ― Жди меня возле выхода, Сэм. Марси не удивилась, когда вместо фигуры заметила лишь край плеча, мелькнувшего в толпе ― никакого промедления, никаких лишних разговоров ― её прибытие это тоже миссия, и во имя ли Кредо или же просто ради приказа Лидии Фрай никто не вправе его прерывать. ― Итак, как вы всё это пережили?.. Марси кивнула: ― Хорошо для той, что не чуралась беспорядков. Мои заслуги уже успели расписать? Марси бы хмыкнула, но это было невовремя. Война была здесь ни при чём. Лидия указала рукой вперёд: ― За колонной будет не так душно. Лето здесь гораздо теплее, чем в Лондоне. Марси прошла вперёд, до закутка, где под ногами скрипели спички и сигареты. Здесь она продолжила: ― Миссис Панкхёрст надеется всё продолжить после победы. Попытки её уговорить выступить пораньше ничего не дали, даже подосланные вами женщины не помогли, хотя теперь они не дают никому её достать. Лидия кивнула: ― Ожидаемо. А что с лояльными? Марси скрестила руки на груди, глядя почти мимо: ― Тошно смотреть. В смысле, их страшно мало. Ходили слухи про Черчилля, но все лишь смеются, что тот не пройдёт выше, а письма… Миссис Панкхёрст порой пугает меня своим небрежным отношением к ним. Их чуть было не перехватили, даже я едва успела заметить и рассказать всё Аише. Лидия заверила её: ― Разберусь и с этим. На месте. Марси покачала головой: ― Я всё чаще злюсь, что даже вы можете и не успеть. Уж извините за сомнения. Лидия чуть поджала губы: ― Не суть. Черчилль будет обязан дать право голоса. Марси вгляделась в снова мелькнувший силуэт в толпе, но мисс Фрай даже не подала ей знака. Что ж, значит, всё не так опасно. ― Тогда можете начать проверять меня. Только вот что… Лидия чуть нахмурилась: ― Что именно? Марси пристально посмотрела в эти внимательные глаза и чётко проговорила: ― Для начала, выслушайте всё от меня. И пообещайте, что на праве голоса ничего не закончится. Я прождала слишком долго, и хочу сказать вам, как мне важно, чтобы никто не получил столько же, сколько и я. Лидия на миг задумалась: ― Думаю, мы найдём подходящее место для вашего рассказа. Марси горячо продолжила: ― Найдите не только его. Найдите и тех, кто даст нам больше, чем моя прошлая участь. Женщины, которых я знала и знаю до сих пор, заслужили большего. Лидия заглянула ей в лицо, и на миг в её взгляде мелькнула толика если не сопереживания, то хотя бы уважения и солидарности. ― Непременно, мисс Макфрейзент. Непременно.