В пелёнках иль в петле?

Тут встретившая Лакшул стражница внезапно присела на корточки и попутчицы заметно расслабились: целительница прекратилла теребить кожаный шнур, на котором висел мешочек с кристаллами, а её сестра расслабленно опустила руку, замершую возле подозрительно широких рукавов плаща. Заросшие белой шерстью изнутри уши стражницы чуть прижались вслед — за этим жестом и Лакшул поняла, что произошло: оборотница показала им своё спокойствие. Ну обещает не лютовать ― и ладно. Хотя выглядело оно почти что по-собачьи: несдержанный оскал сменился дыханием через рот (Лакшул подумала, что здесь наверняка свои называют его пастью), лапы в прочных кожаных поножах почти уперлись коленями в край сухого посеревшего кустарника, а увенчанные крепкими и толстыми когтями пепельные руки в шерсти уперлись в качестве опоры, даже не пытаясь особо удержать короткое для её роста копьё. Хвост, правда, махнул лишь раз: вяло, словно в не особо почтительном приветствии. ― Вфо-р-ро-ж-жея... Продождитте, ваумм-нее прридёутся припфести сор-рродичей. Вечерром аунни вауеррнутся и псменяут науурс. «Мне придется привести сородичей» «Они вернутся и сменят нас». Ух-х, ей снова ждать! Лакшул снова оглянулась на попутчиц: те ничуть не удивились такому расхождению с тем, как в свитках Кассеи упоминаемые племена говорили о посещении племени без таких препятствий. Целительницу это вовсе не смутило: ― Увы, но сейчас встреча дочерей Кирраи и дочерей Иррау. Мы обещали привезти им наши кристаллы и лечение пока они на ежегодном сборище. Стражница пожала (всё же теперь это напоминало людские привычки) плечами: ― Веверром руррерр авврорр. Только тогда они устроят смену караула? Вечером? Ну они дали маху! Лакшул нетерпеливо отставила ногу в сторону, отстукивая прилипчивую песенку из последней таверны. «Авврорр» можно было устроить хоть сейчас! И осмотреть всю телегу, пока они болтают! Целительница оглянулась на свою спутницу, но все-таки продолжила: ― Телегу можно описать для деклараций и позже, остальные товары мы пока не спешим продать или каким-либо образом избавиться от остальных пошлин. На слове «пошлин» стражница недоуменно подняла уши торчком и лишь затем отмахнулась когтистой лапой, по виду всё больше напоминавшую Лакшул огромную руку с короткими пальцами, разве что в густой шерсти с внешней стороны. Спутница целительницы быстро заговорила: ― Вы правда намерены ждать смены караула до заката? Мы могли бы добраться пешком до ближайшего племени. Лакшул окинула их почти нетерпеливым взглядом: видимо, она будет ночевать прямо здесь? Оборотница пожала плечами: ― Порррже. Поурра сюррда, ― и указала по направвлению примятой травы. За грубо, наспех вырубленным (или вышомангым?) кустарником и парой здешних исполинских сосен нашлось место: высокая хижина, где коротко блеснул небольшой для оборотничьей головы шлем. Стражница взяла его с лавки и бросила подошедшей торговке: ― Рауррдно. Мне паурравиррну товарров до ррзавтррра и иррдите ― скоурро будет паррувь. Лакшул хмыкнула: ага, собирайте пожитки и можете идти до деревни, подвязавшись к патрулю. За знание оплата товаром. Ну уж нет платить ей, считай, нечем, подождёт! Попросилась пораньше, называется! Спутницы Лакшул кивнули, кто-то шикнула в ответ и скоро со стороны прогалины послышалась возня, стихшая, когда сквозь едва закапавший дождик блеснул еле заметный отблеск солнца, расцветивший капли на мшистом сосновом стволе. Когда скрипнула телега и зафыркали расседланные лошади, Лакшул наконец-таки обратилась к стражнице, чистившей старенький, но по размерам ― уже людской —поддоспешник: ― А мне половина цены за въезд? У меня только мешок с одежкой да поесть, кристаллов с меня много не возьмёшь, я только их зачаровывать, а не находить могу. Стражница буквально выпрямилась от удивления: ― Аувы? Ррр, ррто есррсть, уамы ― и уррвзятки? Я уввсе стреуррегу. Даугаворрр еусрсть даугаворрр. Стережёт? Договор есть договор? И никаких взяток? Лакшул тут же захлопнула рот. Ну вот, теперь эта вояка заткнется и ничего ей не расскажет! А она думала, что здешняя стража такая же жадная, как говорят про города, которыми правит Её Светлость Винсея Кейвлац! ― Двуединые меня надвое, ― досадливо, но соблюдая дозволенную Двуедиными степень ругани выругалась Лакшул, ― простите. Я думала, что это всё из-за денег. Она извиняющеся понурила голову. Разболталась тут, как ярмарочный балабол! ― Рррнет. Ррземря Рреса увященна. Вотчина баугини не террпит аурружия. Отрряд обыщет луррше. Ну раз земля Леса священна... Так её огонь здесь — не оружие! Вот тебе и попытки не ворочаться ночью, думая о, что всё будут смотреть в оба! Лакшул понимающе кивнула: не очень сможешь сделать всё сама ― ищи помощи у союзниц. Особенно если кто-то вдруг портит или грозит кому-нибудь на твоей земле. ― Смекалисто. Не наворотят много. А как мне тут быть? Можно рвать что-то, брать на костёр, охотиться? Оборотница приподняла уши и чуть принюхалась к Лакшул и лишь затем кивнула: ― Ррза рпстояурками прремени. «За стоянками племени» Лакшул кивнула, чуть заглядывая в эту все равно удивительную в своём выражении морду. Может, поэтому госпожа Кассея разрешила ей подходить к её псу? Выражение морды оборотницы лишь иногда было похоже на собачье, но оно всё равно помогало ей общаться. Ладно, спросит в племени, как далеко нужно идти для охоты от стоянки. Она хотела ещё вызнать про размер не сходившегося со шлемом поддоспешника, быть может, спросить про его владелицу, но оборотница встала, отложив его и степенно произнесла: ― Ваурражея... Стражница совсем по-людски почесала более светлую шерсть на носу и чуть прижав левое ухо, задумчиво посмотрела в сторону леса. ― Ржирртье ррдесь... Ждать прямо в хижине? Без малейших подозрений? Лакшул шумно, не сумев скрывать удивление, вздохнула и оперлась на подставленный кулак, оглядывая так называемый форпост: не знай она, что те скрепленные мшитстые ветви в стороне от дороги ― это место наблюдения, решила бы, что это всего лишь высокая хижина в лесу. Крепкая, конечно, с выложенной плоскими камнями ямкой для большого костра, но больше подходящая для укрытия на время летней охоты с парой подруг, чем для охраны. И то, покинутая пару недель назад до более теплых времен: даже вечно обидчивая старуха Фарилья, над которой любила потешаться её мать, не всегда оставалась ночевать в леске подальше от своего болтливого муженька, запирая свою хижинку что от неё, что от других любопытных девчонок. А здешний огромный засов, припиравший открытую дверь, уже покрылся пылью в расщелинах и вкраплениями мха по краям, а на срезе стал пепельного цвета. В стороне резко зашуршали листья: звук удалялся, как от большого прыжка. Лакшул продолжила разглядывать место, где капли с хвои не так часто стекали за шиворот. Трубы здесь не было, но был квадратный кусочек крыши, не укрытый ветками или мхом: через него явно уходил дым, вместо окна и пленки бычьего пузыря перед ставнями ― такой же промежуток на три головы выше самой Лакшул: даже ей, «дылде» как некогда пыталась подразнить её племяшка, пришлось бы встать и подтянуться на руках, чтобы выглянуть сквозь вырезанный кусок стены размером с оборотничью ладонь. А стражнице ― лишь чутка поднять морду... ― Аиииррр! Авууу! ― послышалось вдалеке. Вой менял интонацию, словно пытаясь что-то сообщать. В ответ ему вскоре вторил другой, хрипловатый. Лакшул оперлась спиной о стену, заваливаясь назад ещё ниже, чем на обычной, не такой широкой для людини, лавке. Вскоре стал нарастать и шорох листьев вдалеке. Лакшул почти удивилась: на стене висел старенький, но заботливо начищенный охотничий рожок. Может, на память? Зачем было выходить и что-то сообщать другой оборотнице воем? Вскоре показалась стражница. ― Ржррирртье. Райрра, авууна варрс проворрдьит. «Она вас проводит». Вынырнув из слишком вязкой мысли, Лакшул моргнула дважды, вслушиваясь в акцент, и лишь затем кивнула: ― Благодарю. Но к чему вой? Морда стражницы чуть поднялась, та попыталась изобразить людскую, а не звериную улыбку и совсем узнаваемо усмехнулась: ― Ваурражея... Ваурражея в нарршемву Рресу. Лакшул улыбнулась ей в ответ: ― И ваша соратница Райрра знает, зачем я прибыла? Она покажет, у кого спросить? Стражница присела на корточки, оказавшись ниже буквально на ширину своей ладони, чем если бы села на лавку напротив. Досадливо вздохнув, она развела руками: ― Ауввы, ррно ррнет. Аумы ррзнаемр рришь прро брриржайшее прремвья. Ближайшее племя? Сколько здесь вообще стоянок? Лакшул не нашлась, что ей ответить. У неё в этот момент были: провожатая, которая поможет добраться до ближайшего племени, были знания, какие сведения нужно разыскать о Великой Волчице, было право прийти и спросить главу о тех, кого она знала раньше, было сколько угодно право жить там или уйти в другое племя или на их сбор, возможно даже, поторопить в связи со своим приездом провести этот самый сбор на пару недель раньше. Ну, если делать всё толково и не попирать чужих законов. Но что эта стражница, что наверняка все остальные, при достаточно беззлобном настрое, явно не знали, где же ей искать хотя бы предания о том, что так сильно жаждала узнать госпожа Кассея. Как, впрочем, и сама Лакшул.