Плохой расклад | The Business of Misery

КУРТ Слава Богу, что когда я выхожу из туалета в Scandals, Блейна и Карофски уже нет. Мои слезы высохли, но я поражен тем, что еще три месяца назад я рассчитывал никогда больше не появляться в этом месте. Липкие полы, мигающие огни и дрянная музыка прямиком из 80-х заставляют меня понять, как же далеко Нью-Йорк. Мой дом. На мгновение я думаю, что мне стоит выпить. Мне нужно чем-то закинуться, чтобы стереть из памяти те десять минут, в течение которых я наблюдал, как Дэвид зовет Блейна «Бу-Бу». Однако когда я приближаюсь к бару, то вижу, что Дейв и Блейн все еще здесь. На светящемся синем танцполе Блейн только и делает, что тоскливо смотрит на меня своими щенячьими грустными глазами. Я не могу сделать это с ним сейчас, не могу снова разрыдаться. Поэтому я планирую уйти наконец, когда слышу: — Удивлен насчет этих двоих? Ну, это делает из нас отличную команду. Я чувствую, как озноб проходит по моей спине от этого голоса позади меня. Конечно, как вишенка на торте, у барной стойки сидит не кто иной как Себастьян Смайт собственной персоной, немного ссутуленный и цедящий темный коктейль. Как будто злобные боги, наблюдающие за мной сверху, знали, что я буду здесь, и решили воплотить все мои кошмары разом. Могла ли эта ночь стать еще хуже? — Бьюсь об заклад, ты думал, это буду я, — продолжает Себастьян. — Поверь мне, когда я увидел, как его маленькая задница проплывает здесь, такая одинокая и убитая горем, я попытался. Снова. Но что-то в выборе Карофски подсказывает мне, что здесь есть некий хитрый план, дабы заставить тебя купаться в самоненависти. И тут мне пришло в голову, что они с Блейном, скорее всего, обсуждали это. Я также понимаю, насколько долго Себастьян говорит со мной — раньше мы едва ли обменивались парой-тройкой слов, и то состоящих из оскорблений… Он, наверно, очень пьян. В любом случае, что он делает в Огайо? — Спасибо за твои проницательные наблюдения, — говорю я, — о которых я, к слову, не просил. Себастьян улыбнулся и сделал глубокий глоток из своего бокала, который, видимо, оказался крепковат, судя по его изменившемуся лицу. — Между нами, девочками, — начал он, — Блейн Андерсон не будет счастлив. Ни с кем и никогда. Так что пусть бежит и страдает с кем-нибудь еще, а ты вали-ка в закат, пока есть шанс. Когда он заканчивает свою речь, то опрокидывает в себя остатки коктейля и уходит, растворяясь где-то в толпе. Да, я все еще ненавижу его. Как смеет Себастьян думать, что он знает моего жениха — бывшего жениха — достаточно хорошо, чтобы плеваться такими словами? Но как только он уходит, я не могу сдержать боль от осознания того, как же он прав, и слово «несчастлив» мигает неоновой вывеской в моей голове. Мы с Блейном, в конце концов, так часто ссорились. В нашем доме, казалось, не было ни минуты покоя, стоило нам остаться наедине больше пары часов. Я знаю, Блейн этого не хотел, он не хотел, чтобы все вышло так, просто слишком беспокоился о всякой ерунде. Настолько, что было очень трудно любить его и не заразиться этой тревогой. Боже, он все еще смотрит на меня. Мне нужно уйти. Когда я вышел из этого проклятущего бара, то пообещал себе, что не сдамся. Это был довольно унизительный первый день. Интересно, в курсе ли Рейчел? Интересно, Блейн его уже любит? Что, если они в конечном итоге поженятся? И какого черта я здесь делаю?