Пути их встретились однажды

Лиззи, кусая губы, смотрела на узкую полоску с двумя красными линиями. Рука отчетливо подрагивала, полоска тряслась, словно с нее в тщетном усилии пытались стряхнуть лишнюю красную краску. За дверью послышался шум, и Лиззи очнулась, судорожно смяла тест и швырнула его в унитаз. Надо было срочно взять себя в руки и покинуть временное убежище, вновь тщательно нацепив на лицо почти приросшую к нему маску доброжелательного спокойствия и довольства жизнью. Лиззи глубоко вздохнула, закрыла глаза и едва слышно прошептала: – Он сегодня уезжает, у меня еще будет время подумать обо всем… Мистер Коллинз действительно собирался нанести визит нескольким прихожанам, живущим довольно далеко. Он еще вчера предупредил жену о том, что может задержаться не только на весь день, но и заночевать у почтенной миссис Кларк. – Конечно, дорогой, – кивнула тогда Лиззи. – Ездить ночами опасно. Сейчас же она истово наделась, что их видавшая виды «Мини» в очередной раз забарахлит, и супруг вернется домой дня через три. В том, что он поедет на крохотной развалюхе, Лиззи не сомневалась – за руль подаренной покровительницей «новой» машины, подержанного «Лэнд Ровера» мистер Коллинз садился в исключительных случаях. – Дорогая, где сахар? – донеслось из столовой, и Лиззи, еще раз вздохнув и пригладив волосы, вышла из туалетной комнаты. Как обычно, во время беседы за завтраком обсуждалась погода: мистер Коллинз посетовал на неблагоприятный прогноз, Лиззи выразила надежду, что синоптики заблуждаются. Невзирая на год, проведенный в браке, тем для общения у супругов больше не стало: погода, благодарственные молитвы покровительнице, экономия во всем и поучения мудрого мужа юной жене… Лиззи порой хотелось швырнуть в напыщенного идиота чем-нибудь тяжелым, закричать в ответ на проповедь, ударить со всей силы в краснощекое лоснящееся лицо, но она только опускала голову, надеясь, что мистер Коллинз не увидит выражения ее глаз, и сжимала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Боль отрезвляла. Боль заставляла вспомнить, что она зависит от идиота, и не только она – мать по-прежнему баловала Лидию и во всем потакала ей, потворствовала им с Китти в стремлениях нарядиться во что-то помоднее, а следовательно, и подороже, и денег в семье не хватало. У мистера Коллинза же они были, и он порой давал Лиззи немного сверх необходимого на хозяйство, с благосклонной улыбкой роняя: «Можешь побаловать себя чем-нибудь. Или семье отослать». Правда, расплачиваться за это приходилось собой – самоуважением, своей гордостью, своим телом. Телом? Вот оно, решение! Лиззи ласково улыбнулась мистеру Коллинзу в ответ на очередную оду мудрости и красоте леди Кэтрин, тот польщенно надул щеки и встал из-за стола. – Возвращайтесь скорее, мой дорогой, – произнесла Лиззи, подавая позабытые мистером Коллинзом сэндвичи и подставляя щеку для прощального поцелуя. – И будьте осторожнее! Лиззи с улыбкой следила за тем, как выезжает из ворот и скрывается за поворотом «Мини» благородного серого цвета, и махала вслед. Но едва только машина исчезла из вида, опустила руку, ссутулила плечи и пошла к строению, которое так и не стало ее домом.