Излом

Возле склада Хейли ненадолго останавливается, достает телефон и звонит Клаусу. Что ни говори, а с ним гораздо безопаснее идти в логово зверя. Даже если этот зверь так дорог им. Первородный гибрид трубку берет не сразу. А когда все-таки отвечает, кажется жутко недовольным.  — Я у Ками. Она может дать совет. Потом загляну к ведьмам. Они смогут исцелить Элайджу!  — Ведьмы не захотят помогать.  — Мне — захотят! — отрезает Клаус и кладет трубку. Хейли еще какое-то время стоит на улице. Она знает, что Клаус не оставит брата, но не уверена, что успеет вовремя, не уверена, что ведьмы смогут помочь с психическим состоянием Элайджи, даже если под страхом смерти согласятся помогать первородным. Девушка глубоко вдыхает и открывает скрипучую дверь. Лишь острое зрение гибрида помогает Хейли ориентироваться в главном здании складских помещений у кладбища. Свет от уличного фонаря освещает только одно окно в конце коридора.  — Элайджа, — зовет она, оглядываясь. Вокруг множество досок и искореженного металла. Когда-то здесь была лесопилка. Потом ее переделали в склад. И тем, и другим давно не пользовались.  — Элайджа, я знаю, что ты меня не тронешь, — ее голос предательски вздрагивает. Звуки на другом конце склада становятся громче, и Хейли торопится туда.  — Ты не монстр. Ты — самый благородный вампир, из всех, что я знаю. Ты лучший человек! — она выделяет последнее слово. — Я бы не влюбилась в чудовище. Ей искренне хочется в это верить. Единственное светлое окно склада закрывается тенью. Всплывает фигура высокого статного мужчины, но Хейли почему-то становится до чертиков страшно. Тень движется вперед, волоча за собой разорванные железные цепи. Те издают неприятный скрежет, грохоча об пол. Вжух — она цепь пролетает над полом, свистит, будто наточенный топор палача.  — Элайджа, — шепчет Хейли внезапно пересохшими губами. Мужчина приближается, и девушка уже может увидеть, что белая рубашка на нем разорвана и окровавлена. Но пугает ее отнюдь не это. Каменное лицо, на котором не дрогнет ни один мускул, плотно сжатые тонкие губы и глаза… Пустые и безэмоциональные. Это не мог быть Элайджа. Это был не тот уверенный в себе вампир, защищавший ее от любой беды, поклявшийся всегда быть рядом. Не тот, что нежно обнимал ее. И даже не тот, кто раньше вырывал сердца врагам, заботясь о семье. Тот Элайджа знал, для чего он убивает. И всячески пытался этого избежать. Стоявший перед ней делал это просто из жажды убийств. Медленно шел к застывшей на месте Хейли, не отрывая от нее пустых темных глаз, где больше не было и не могло быть теплоты. Поднимал руки, готовый схватить, но не обнять, а убить. Еще шаг, просвистевшая рядом с ее шеей цепь… Хейли отпрыгнула в сторону в последний момент. Элайджа моментально развернулся и вновь двинулся за ней. Набрав в грудь побольше воздуха, девушка оттолкнулась от пола и прыгнула обратно к выходу. Но дверь была перекрыта. Элайджа переместился бесшумно, лишь цепи громыхнули в конце, ставя точку. Хейли попятилась, Элайджа пошел вперед. За ней. Уже гораздо быстрее.  — Нет! — Маршалл двигалась так быстро, как могла в узких проходах между инструментами и бревнами. Старается не выходить на открытое место, где она могла стать легкое добычей. Этому учил ее Элайджа, когда она только стала гибридом. Вампирская скорость, прыжок, тихие шаги, спрятаться, затаиться, оглядеться… Первородный снова здесь. В двух шагах от нее. Спокойный, хладнокровный, сдержанный и беспощадный.  — Элайджа, пожалуйста. Это же я, Хейли. Ты должен меня помнить, — мечется из стороны в сторону по складу, словно загнанная в угол мышь. На секунду прикрывает глаза, воскрешая в памяти образ Элайджи. Мужчины, который заботился о ней, который любил ее. Именно к нему она должна воззвать. Но, Боже, как же страшно повернуться к нему лицом! Лучше вслепую по складу двигаться, лишь спиной ощущая ту страшную бездушную машину, что следует за ней по пятам, не давая расслабиться ни на секунду.  — Элайджа, пожалуйста, вспомни, кто я. Вспомни, кто ты! Хейли слышит в своем голосе мольбу. Почти слезы. Нет, неправильно, неверно… Наверняка, все, кого он убил, убегали, рыдали, кричали и молили… Хейли замирает за очередной коробкой. Дрожит, стараясь не стучать зубами. Прислушивается к каждому шороху, но не слышит ничего. Ни цепей, ни шагов, ни скрежета. Сейчас! Сейчас она заставит себя переговорить с Элайджей. Заставит его все вспомнить. Надо лишь выдавить из себя первый звук, а дальше слова сами придут. Она верит. Нет, надеется. Желает… Вдыхает запах свернувшейся крови. Смотрит вниз. Маленькая ведьма, Давина, с распахнутыми от страха глазами, вывернутыми в неестественных позах руками и с раной на шее, обмотана цепью, которую, скорее всего, сама и заколдовывала.  — Охх, — Хейли зажимает себе рот рукой, но поздно. На ее плечи уже ложатся мужские неестественно холодные ладони. Вампир резко разворачивает ее к себе, и взгляд Хейли все же утыкается в такие любимые и вместе с тем пугающие глаза. На секунду перед внутренним взором проносятся все жертвы Элайджи, которых она видела или знала при жизни. Ее ждет такая же участь. Никакого чудесного спасения не будет. Но разве Хейли Маршалл не сама себя всегда спасала?  — Элайджа, — как можно тверже произносит она. Холодные тонкие пальцы обхватывают ее шею, красные губы приоткрываются, обнажая растущие клыки.  — Элайджа, это я — Хейли! — смотрит ему в глаза, надеясь увидеть что-то за пеленой жестокости и равнодушия. Он притягивает ее к себе, но Хейли бьет его руками по груди. Держит на расстоянии, насколько это возможно в их положении.  — Хейли, девушка, которую ты обещал защищать! От всех. Элайджа моргает. Впервые за то время, что она смотрит на него.  — Я не боюсь тебя! Я знаю, что ты не причинишь мне вреда. Я знаю, что ты не сделаешь этого. Тонкие вены на его лице начинают чернеть. Белки глаз краснеют.  — Нет, Элайджа, не надо. Посмотри на меня! Посмотри на меня и вспомни. Вспомни, как смотрел раньше. Он притягивает ее к себе. На этот раз гораздо медленнее.  — Ты не монстр, Элайджа. Пожалуйста, нет! Нет, нет… Помогите, — отталкивает, понимая, что это бесполезно. Их лица почти соприкасаются. Черных линей на лице становится меньше. Рассматривает ее, чуть принюхивается. Хейли прекращает его отталкивать. — Элайджа, ты обещал защищать меня, а я обещаю, что буду защищать тебя. Для этого я и пришла сюда. Чтобы помочь тебе. Хейли не знает, говорил ли ему кто-нибудь такие слова, обещал ли заботиться о нем. Или все и всегда ждали помощи лишь от него?  — Я буду с тобой. Всегда. Вместе и навечно. Потому что я люблю тебя, Элайджа. Она тянется к его губам для поцелуя. Даже если это будет последнее, что она сделает в своей жизни…  — Хейли! — губы вампира чуть дрожат. Пелена с глаза спадает. — Хейли, — произносит он с удивлением. Он быстро оглядывается вокруг, потом вновь смотрит на нее.  — Я сделал тебе больно?  — Нет, — девушка быстро качает головой. Ее щеки становятся мокрыми от слез. — Нет, все хорошо. Я люблю тебя. Она сама встает на носочки и обнимает вампира. Он крепче прижимает ее к себе, утыкаясь лицом в мягкие волосы.  — Что это? — он отстраняется, замечая у себя на руках порванные цепи. Хейли закусывает губу и отворачивается, чтобы не отвечать. Элайджа опускает глаза и смотрит вниз, видит Давину. Он не кричит. Просто смотрит, не отрываясь.  — Ты не виноват, — дрожащим голосом произносит Хейли, касаясь руки вампира. Она тоже покрыта кровью.  — Я…  — Элайджа! — громыхает голос от порога. Первородный резко поднимает голову.  — О, нет, — Хейли не может понять, как Ребекка допустила побег Марселя из дома. Она поворачивается спиной к Элайдже и к своему ужасу видит в руках у Марселя кол из белого дуба.  — Теперь ты мне за все ответишь!  — Марсель, не надо, — тихим, но вместе с тем напряженным голосом требует первородный вампир.  — Не надо? Посмотри, что ты сделал с Давиной! Со всеми этими людьми? Ты сам-то сможешь жить после этого? — темнокожий вампир бросается вперед, подняв кол вверх. Хейли отталкивают, и она улетает в сторону, ударяясь головой об стену. Поморщившись, она вновь встает, со стороны наблюдая за дракой двух вампиров. Марсель использует ее тактику, перемещается по складу, пытаясь скрыться и напасть неожиданно. Однако все его попытки грубо обрываются. Элайджа откидывает Марселя в сторону, явно стараясь не причинить тому вреда. Но бывший воспитанник Майклсонов настроен решительно.  — Ты убийца! Ты монстр! Просто чудовище. Каждый из вас заслуживает гибели. Хейли мысленно молится. Марсель хочет свести на нет все ее старания. Именно сейчас, когда она все же смогла достучаться до Элайджи.  — Давай, выпусти своего монстра. Или ты способен обижать лишь маленьких девочек?  — Марсель, прекрати, — Хейли бросается наперерез вампиру, но оказывается вновь отброшена в сторону. Резкая боль пронзает позвоночник, перед глазами на секунду все плывет. Рассерженный вампир ненароком отбросил ее прямо на острый станок — гигантский круглый нож. Хейли дергается вперед, снимая себя со станка. На какое-то время теряет координацию. Заводит руку за спину, чувствует кровь на своих пальцах, опускается на пол.  — Хейли, — Элайджа совсем рядом, водит рукой по спине. Нет, не надо. Там же кровь! Руки вампира трясутся. Он встряхивает их.  — Я в порядке. Сейчас все пройдет. Все заживет через минуту. Элайджа смотрит на нее с беспокойством. Марсель появляется рядом слишком близко, слишком незаметно, воспользовавшись заминкой первородного. Резкий взмах рукой и деревянный кол рвет белую рубашку и кожу.  — Нееет! — вопит Хейли. И тут же убеждается, что ее опасения были напрасны. Сверхскорость Элайджи позволила ему перехватить руку Марселя, прежде чем кол вошел в сердце. Хейли с облегчением выдыхает, все еще шокированная увиденным.  — Марсель, ты сам напросился, — голос первородного звучит жестко. Он вынимает белый дуб, покрытый его кровью из груди, и крепко сжимает. Губы превращаются в тонкую линию. Застывшее, словно маска, лицо не выражает никаких эмоций. Ни боли, ни злости. Марсель, лишившийся своего единственного оружия, отступает назад. Элайджа идет на него размеренным, тяжелым шагом. Один удар, и Марсель летит почти через весь склад, врезаясь в стену под потолком. Сваливается вниз с грохотом.  — Элайджа, постой… Давай поговорим. Хейли не успевает уловить, когда первородный перемещается к Марселю. Хватает его за шею, поднимая над головой.  — Не надо! — Хейли вскакивает, все еще ощущая боль в спине, и бежит к вампирам. Она бы с удовольствием посмотрела на смерть вампира и даже сама убила бы его после такого, но… Перед глазами все еще стоит изуродованный труп Давины и искаженное от боли лицо Марселя, когда он кричал Клаусу: «Что бы ты сделал с тем, кто убил твою дочь?». Хейли знает, что сделал бы Клаус с тем, кто попытался причинить вред Хоуп. Она знает, что бы она сама сделала. Она может понять Марселя.  — Элайджа… Хейли не успевает. Первородный держит в руках сердце. Темно-красное, делающее последний удар по инерции. Марсель падает на пол. Девушка вздрагивает. У нее не хватает времени, чтобы что-то сказать или сделать. Она лишь на секунду видит почерневшее лицо и красные пустые глаза первородного перед собой, прежде чем на ее шее смыкаются клыки.