Не все то золото...

Анидаг прошлась по комнате, потерла виски, не обращая внимания на замершую в дверях Асырк, которая, судя по всему, проигнорировала ее приказ не входить без разрешения. Анидаг горько вздохнула и опустилась на стул и, подняв глаза, уставилась на свое отражение в зеркале. Покачав головой, она еле слышно вздохнула и закрыла лицо ладонями. — Госпожа, — Асырк осторожно тронула ее за плечо, — послушайте меня… — Оставь меня одну, Асырк, — тихо отозвалась Анидаг. — Я ведь просила не приходить, пока не позову. — Но… — Я прошу тебя! Мне нужно остаться совсем одной. Иди же! — Как прикажете, — покачав головой, отозвалась Асырк и нехотя вышла из спальни. Оставшись одна, Анидаг встала, вновь прошлась по комнате, налила себе воды, выпила залпом целый стакан, а затем вернулась за туалетный столик и взглянула в зеркало. Она распустила волосы, взяла расческу и вдруг замерла, глядя на свое отражение. Из зеркала на нее смотрела красивая молодая женщина с заплаканными, покрасневшими от бессонной ночи глазами. Анидаг отложила расческу, и осторожно провела рукой по серебряной, украшенной изумрудами раме, и улыбнулась. Это зеркало подарил ей Нотирт в день свадьбы. Как же Анидаг была счастлива в тот день! И разве могло быть иначе, ведь тогда Нотирт любил ее, и Анидаг казалось, что впереди их ждет долгая счастливая жизнь. — Я хочу, чтобы ты каждый день смотрелась в это зеркало, — сказал ей Нотирт в тот момент, когда преподнес подарок. — Так ты сможешь получить самое надежное и нерушимое доказательство того, что ты — самая лучшая на свете! И никто никогда не сможет сравниться красотой с моей любимой. — Ты преувеличиваешь, Нотирт! — рассмеялась Анидаг. — Вовсе нет, — отозвался ее муж и крепко поцеловал ее. В то время она наслаждалась каждым днем, каждой минутой, проведенной рядом с ним. Они с мужем не разлучались в ту пору ни на минуту; Нотирт постоянно советовался с ней по каждому вопросу, нужно ли принять то или иное решение, хорош ли новый закон, пойдут ли нововведения на благо людям. Она старалась изо всех сил быть ему полезной, и Нотирт всякий раз подчеркивал, что он ничего не смог бы достичь, если бы рядом не было его возлюбленной Анидаг. Потом родился сын, и она целиком и полностью посвятила себя заботам о нем. Анидаг не доверяла служанкам и нянькам и хотела заботиться о мальчике сама. Возможно, именно тогда она что-то и упустила? Теперь Анидаг все чаще стала задавать себе этот вопрос, но поначалу она совсем ничего не замечала. Ее не насторожило то, что муж теперь часто повторял ей, что нет нужды лишний раз утомляться, присутствовать на приемах иностранных послов, ездить вместе с ним на охоту или на прогулки. Нотирт уговаривал ее поберечь здоровье и уделять больше внимания сыну, более того, отец поддерживал его, и потому у Анидаг даже тени мысли не возникало, что Нотирт на самом деле заботится вовсе не о ней… Когда на балу в честь дня рождения наследного принца Анидаг увидела, как первая статс-дама стоит глазки ее мужу, а тот улыбается в ответ, у нее потемнело в глазах. Нотирт же, как ни в чем ни бывало, держал эту нахалку под руку, танцевал с ней, что-то шептал ей на ухо, обнимал за талию. — Ты переходишь все границы! — раздраженно шепнула она мужу, когда тот, оставив на некоторое время госпожу Акшок, занял свое место подле супруги. — Что случилось, несравненная моя? — игриво взглянул на нее Нотирт и, обняв за плечи, притянул к себе. — Ты ведешь себя неподобающим образом! — Почему? — удивленно моргнул Нотирт. — Не прикидывайся, будто ничего не понимаешь! — передернула плечами Анидаг.- Я говорю о госпоже Акшок. — Анидаг, да ты ревнуешь? — улыбнулся Нотирт. — Поверь, совершенно напрасно. — Не надо делать из меня дуру! — процедила она, после чего встала и покинула бальный зал. Она сама не понимала, почему ее так разозлило поведение мужа, в конце концов, может быть, он просто вел себя так, как и следует вести себя галантному кавалеру. Анидаг решила помириться с Нотиртом и извиниться за то, что была излишне резка и даже груба. Она прождала его всю ночь, до самого рассвета не сомкнула глаз, но Нотирт так и не пришел. Утром Анидаг отправила Асырк разузнать, что случилось, и верная камеристка подтвердила самые худшие ее опасения. — Одна из фрейлин обмолвилась мне, госпожа, по секрету, разумеется, — пряча глаза, сообщила Асырк, — что госпожа Акшок почти всю ночь провела в покоях у его величества. — Я поняла! — перебила ее резко побледневшая Анидаг. — Иди. Оставь меня одну! Она почувствовала себя так, будто ее вываляли в грязи, впору было лечь и умереть, так вдруг заболело сердце. Он же говорил ей, что любит, и вдруг — просто так взял и предал! С другой стороны, Анидаг была так зла и на мужа, и на эту бесстыдницу, что готова была убить их обоих своими собственными руками. Устав ходить по комнате из угла в угол, Анидаг села за туалетный столик и уставилась в зеркало. Она долго и придирчиво разглядывала себя, выискивая перемены, которые произошли с ней за истекшие годы: не появились ли морщины, не увяла ли ее красота? Почему? Почему же в таком случае Нотирт так поступил с ней, неужели все это только потому, что она и впрямь уже не та молодая и красивая женщина, которой некогда Нотирт клялся в любви. Она закрыла лицо руками, отвернулась от зеркала, и в эту самую минуту вошел Нотирт. — Анидаг, — обеспокоенно воскликнул он и быстро подошел к ней, — что с тобой, дорогая? Тебе нехорошо? Анидаг подняла на мужа глаза и глубоко вздохнула, почувствовав, как по щекам потекли слезы. — Это правда? — тихо спросила она и без сил опустилась на стул. — О чем ты, родная? — Нотирт встал на одно колено рядом с ней, взял ее за руку. — Почему ты плачешь, кто обидел мою мышку? — А то ты не знаешь! — усмехнулась она. — Где ты был всю ночь, Нотирт? Ты думал, что я ни о чем не узнаю, да? Он вздохнул, еще крепче сжал ее ладони в своих, затем поцеловал ей руки и произнес, глядя прямо в глаза: — Анидаг… прости! Я умоляю, прости меня, я повел себя… как последний мерзавец! Клянусь, подобное не повторится, я больше никогда не обижу тебя! Право слово, я сам не пойму, что на меня нашло, как я мог быть столь грубым и бесцеремонным, тем более — с тобой. Ну, прости меня, дорогая, не сердись, ведь я же люблю тебя! — Любишь? — Анидаг положила руки ему на плечи и улыбнулась. Нотирт выглядел пристыженным и виноватым, его голос звучал, как и прежде, спокойно и ласково, он, как раньше, смотрел на нее с нежностью. Анидаг не выдержала, обняла его, крепко прижалась к его груди и вновь почувствовала себя защищенной, нужной и желанной. — Очень люблю! — прошептал Нотирт ей на ухо. Он чуть отстранился, вновь взглянул Анидаг в глаза, улыбнулся, после чего привлек ее к себе, принялся жарко целовать ее, шепча при этом: — Ты — моя жизнь, милая, никого, кроме тебя мне не нужно, слышишь, Анидаг? Я обожаю тебя! — Я попрошу тебя об одной услуге, — положив голову Нотирту на плечо, сказала Анидаг, когда они с мужем отдыхали после бурного примирения. — Все, что пожелаешь, моя королева! — Завтра же госпожи Акшок не должно быть во дворце! Я больше не желаю видеть ее подле себя. Отправим ее домой, у нее ведь, кажется, имение в провинции. И там живут ее дети, которые, бесспорно, нуждаются в своей матери. — Как тебе будет угодно, — кивнул Нотирт, и Анидаг с удовлетворением отметила, что в его голосе не было ни тени сожаления. Если первая статс-дама и была чем-то недовольно, она не посмела выказывать недовольство и безропотно приняла решение ее величества, сказав на прощание, что служила верой и правдой и надеется, что королева на нее не в обиде. Анидаг, честно признаться, это возмутило до глубины души, но она ничего не ответила, решив, что пусть все это останется на совести этой женщины. Теперь же она уезжает, и поэтому надо попросту забыть о досадном недоразумении как можно скорее. — Она чем-то провинилась? — поинтересовался у Анидаг Нушрок, когда узнал об отставке госпожи Акшок. — Нет, отец, — солгала Анидаг, — просто ей захотелось больше времени проводить со своими детьми. А я сама мать и понимаю, как ей тяжело жить в разлуке с ними, поэтому и пошла навстречу. — Вот, значит, как, — протянул Нушрок. Он внимательно посмотрел на дочь, но та выдержала его взгляд. Анидаг не хотелось огорчать отца, тем более, досадный инцидент был исчерпан. С того дня Нотирт был с ней нежным и внимательным, Анидаг казалось даже, что у них наступил второй медовый месяц, и она очень быстро забыла о ссоре с мужем. Вскоре у Анидаг родилась дочь, и Нотирт окружил жену еще большей заботой, он постоянно подчеркивал, что супруга должна беречь себя ради детей, и заботиться о них. — Потому что никто не сможет дать им больше тепла, чем ты, моя родная! — улыбался он, осторожно держа дочку на руках. — Я так счастлива! — сказала Анидаг, с улыбкой глядя на мужа. — Мне кажется, я никогда не была такой счастливой. А потом… все началось снова! Прошел всего-навсего год; маленькая Азокертс подрастала, родители, да и все придворные заодно не могли нарадоваться на кроху. Наследник тоже рос здоровым и смышленым ребенком, который не доставлял абсолютно никаких проблем ни родителям, ни воспитателям. Анидаг следила за воспитанием своих детей, дабы не возникало никаких трудностей, и воспитатели принца и принцессы неукоснительно выполняли все ее требования. Однажды Анидаг прогуливалась по саду вместе с детьми, и сын захотел посмотреть, как цветут кувшинки. Анидаг кивнула и отпустила мальчика вместе с его гувернером на пруд, строго-настрого наказав, чтобы ребенка не подпускали близко к воде. Орбод вместе с маленькой Азокертс пошла следом, дабы на всякий случай проконтролировать; все-таки этим гувернерам нельзя полностью доверять, — частенько повторяла она. Анидаг тоже хотела пойти вместе с ними, но тут ее внимание привлекла небольшая группа придворных дам, собравшихся у беседки. Может быть, она прошла бы мимо, не останавливаясь, но вдруг заметила среди придворных дам своего мужа. Азор, дочь церемониймейстера, сделала несколько шагов в сторону беседки и вдруг оступилась, подвернув, судя по всему, ногу. Она упала бы на землю, но Нотирт успел, под громкий хохот остальных дам, подхватить ее. Азор раскраснелась и, томно опустив глаза, поблагодарила его величество за заботу. Нотирт же положил руку ей на плечо и произнес что-то, отчего дамы рассмеялись, а Азор громче всех. Она приподнялась на цыпочки и поцеловала Нотирта в щеку, а он в ответ обнял ее за талию. — Своими руками придушила бы мерзавку! — прошептала Анидаг. — Госпожа, — примирительно проговорила верная Асырк, которая всегда находилась подле нее, — не стоит так огорчаться, поверьте, у вас нет для этого ни малейших причин. — Не лезь не в свое дело! — отрезала Анидаг и, резко развернувшись, направилась вон из сада. Она не выходила из комнаты до вечера, сидела перед зеркалом, вспоминая о прошлом и стараясь понять, что же происходит с ее мужем. Почему Нотирт опять взялся за старое, он же клялся, что история с Акшок не стоит даже внимания, и больше такого не повторится, а сам! Ей вдруг захотелось рассказать обо всем отцу, пожаловаться на свою несчастную судьбу, и пусть отец обнимет ее, как в детстве, успокоит, скажет, что все будет хорошо… Ребячество! Нет, отец не должен ничего знать, не хватало только добавлять ему лишних проблем. Она отказалась от ужина, на душе было так паршиво, что ничего не хотелось. Анидаг хотела остаться одна, но пришел муж, принялся убеждать ее, что она все выдумала, у него ничего не было с этой отвратительной Азор, а потом у него еще хватило наглости заявить, будто бы Анидаг во всем виновата! Дескать, ему надоела ее ревность: каков нахал! Обозлившись, Нотирт ушел, Анидаг же решила, что завтра же прикажет выставить Азор вон, а после все-таки поговорит с отцом. Если Нотирт не прекратит вести себя, как последний негодяй, и продолжит выказывать ей пренебрежение, она не станет терпеть это просто так! Пусть не надеется, что она будет молча терпеть его непотребное поведение! Она уже собиралась отправиться к отцу, как к ней вдруг зашел маршал Ргит. Анидаг постаралась не выказать удивления, но ей стало любопытно, что же привело его в столь поздний час. Тем более, что вел себя маршал поистине странно: он говорил ей о том, что всегда будет рядом, и она сможет рассчитывать на его поддержку. — Я знаю, — ответила она, — и поверьте, господин Ргит, я очень ценю ваше участие! Он улыбнулся в ответ и поцеловал ей руку. Странно, но когда он ушел, Анидаг почувствовала себя гораздо лучше, впрочем, стоит ли удивляться, участие доброго друга всегда оказывает благотворное влияние. Анидаг позвала Асырк и приказала ей отправиться к Нотирту. — Попроси его вернуться ко мне, — велела она. Однако же, Асырк вернулась и сообщила, что его величество ответил на ее просьбу отказом. — Он сказал, госпожа, что слишком устал, и у него больше нет времени на пустые разговоры. — Понятно, — сникла Анидаг. — Ладно. Иди и оставь меня одну! Асырк попыталась было возразить, но Анидаг прикрикнула, что таков ее приказ. Всю ночь Анидаг не сомкнула глаз. Полночи она проплакала, а вторую половину тщетно пыталась понять, что же произошло, почему Нотирт разлюбил ее. Ей казалось, она была ему верной подругой, хорошей женой, примерной матерью их детям, всегда и во всем поддерживала его, помогала управлять королевством… Они должны были идти по жизни рука об руку, почему же он больше не хочет быть с ней? Анидаг вновь взглянула в зеркало: — Просто он разлюбил меня, — вздохнув, вслух сказала она своему отражению, — вот и все. Я больше не нужна ему! Каждое слово отдавалось тупой болью в висках, Анидаг крепко зажмурилась, и прижала ладони ко лбу. Перед глазами вдруг все поплыло, Анидаг стало нехорошо, и она встала со стула, решив позвать служанку. Однако, пол словно ушел куда-то вниз, и Анидаг почувствовала, будто стремительно летит в глубокую пропасть.