Легенда об императорах Тао,Таре и Юе, бессмертных и прекрасных

(а решать, конечно, Юю!) Тар Эскель, феникс по рождению и, по уверениям окружающих, сволочь по натуре, страдал. Страдания выражались в том, что прекрасный Эскель валялся на полу посреди гостиной, раскинув руки крестом, и взирал на потолок, пытаясь его проплавить взглядом. Выражение лица у него при этом было таким скорбным, словно на его глазах кто-то цинично растоптал скорлупу его первого яйца. Жаль, пока некому было оценить всю драматичность позы и мимики: оба супруга еще утром умотали в столицу империи Шен, где императора ждали государственные дела, а Тао — историки, требовавшие уточнений по древнейшим временам. Дракон попытался, было, отказаться, но тогда попросил Юй, а ему Тао отказать уже не мог. — Папа, ты простудишься, вставай, — Уайтори, первенец адмирала, к выходкам отца привык. — Я хочу теплого молока, — грустно признался адмирал. — А еще на ручки. — Папа, ну, пожалуйста, я, конечно, могу тебя взять на руки, но это будет смотреться глупо. А если ты проваляешься на полу до возвращения своих супругов — ты простудишься. — Я хочу родить ребенка... — Ну так рожай, что тебя останавливает? — Я не знаю, что скажут супруги... — сообщил Эска, перебираясь на диван. — Так спроси, — Уайтори принес ему теплого молока и свежую местную выпечку. Возиться с патриархом рода все уже привыкли. Беспощадный к врагам в боях, блистательный на мостике корабля и в дипломатических миссиях, в быту Тар Эскель требовал ухода и заботы, особенно если жаждал пополнить семью. Красавец-феникс был словно проклят — сорок один поклонник, сорок одно бегство подальше. После первых пяти беременностей Эскель пошел вразнос, откладывая яйца с периодичностью в пару лет, словно пытался с собой покончить таким образом. Но, как истинный феникс, каждый раз возрождался из пепла и продолжал жить. Снова, и снова, и снова. На сорока трех отпрысках он решил остановиться. И довольно много времени просуществовал в виде корабельного искина. За это время его дети успели освоить три соседние галактики, положить начало новой расе — серафимов, Синих Птиц, изящных красавцев, не умеющих перерождаться как фениксы, но получивших способность отматывать время. Еще дети, внуки и правнуки успели занять несколько крупных должностей в правительстве, добиться успеха в медицине, фармакологии, истории, кораблестроении, архитектуре и военном деле. Одним словом, семейство любимого основателя рода не подвело. — Надо разобраться с Вэльтраном, Уайтори. Раз и навсегда, — вспомнил Эска. — Этим уже занимаются, отец. Работаем совместно с О-Лянь, — Уайтори оскалился, и улыбкой или усмешкой этот оскал не назвал бы даже самый закоренелый пацифист. Дело в том, что император Юй-Шен был столь любезен, что поделился информацией о прошлом нынешнего супруга адмирала Эскеля, Тао. Не то, чтобы Уайтори был так уж в восторге от дракона в семье, да и неизвестно, надолго ли это супружество, учитывая желание отца родить. Но... — Хорошо, — Эска кивнул. — Надеюсь, что эту заразу выжгут под корень, — он допил молоко. Пискнул сигнал наручного браслета-переговорника. — Эска, мы возвращаемся, через полчаса, максимум, будем, — Тао говорил устало, но улыбался. — Жду, — сразу же засветился Тар. — Очень-очень жду, готовлю твою любимую холодную темную комнату. — Спасибо, любимый. В двух коротких словах таилась настоящая бездна: любви и безумия пополам. Тао после временного прыжка восстановился быстро с помощью передовых технологий имперской медицины. Но с его психикой теперь творилось что-то непонятное. Он мог несколько дней и даже недель быть общительным и веселым, а потом впасть в ступор и забиться в самый темный угол, не реагируя даже на Эску. Чужих к себе он вообще не подпускал, помощь психологов отвергал, доверяясь только супругам. Но ни Эска, ни Юй не были квалифицированными мозгоправами. — Я не знаю, что делать, — переживал Тар. — Никогда раньше не встречал такого. Когда разум Тао уходил в сумеречное состояние, он отодвигал собственные проблемы и готов был прикрывать дракона хоть крыльями, хоть всем собой. За окнами мелькнула стремительная тень: флайт, взвыв двигателями, резко затормозил, кабина открылась, и из нее выскочил император, неся крупный ком плотной ткани. Эскель метнулся навстречу одним длинным плавным рывком-полетом. — Опять, — Юй осторожно передал ему Тао, закостеневшего в неестественной для взрослого дракона позе. Ну, ненормально это, когда дракон сворачивается, как эмбрион в яйце. Ни один представитель этого вида после рождения не делает так. Эска поспешил унести Тао в спальню, затемнил окна и улегся рядом со свернувшимся драконом, укрыв того крылом. И тихо закурлыкал. Через пару минут пришел и Юй, тоже накрыл дракона перепончатым крылом. — Что же делать, Эска? — Не знаю. Его надо показать докторам, но он не подпускает никого... — У кого психологи лучше, как думаешь? — Думаю, у людей. У тех вечно какие-то проблемы с психикой, так что их медицина в этом плане улетела далеко вперед. — Что ж, через три дня полетим к людям, — сказал император. И чуть прищурился, представив себе ту бурю протестов, что начнется, когда он назначит наместника. — Лишь бы это помогло, — феникс тяжело вздохнул. Юй дотянулся крылом и до него, погладил по оперению, сейчас приглушенно светящемуся. — Все будет хорошо, Тар. Мы справимся. А потом ты обязательно родишь нам сорок четвертого ребенка, — Юй улыбнулся. — Вот об этом я и хотел поговорить... — Чего ты боишься, Эска? — Юй понимал это умом, но уложить в душе не мог, что в фениксе гнездится очень долго и старательно взращиваемая неуверенность... нет, недоверие к партнерам в подобном вопросе. — Не знаю. Что яйцо будет вам не нужно. И я тоже. — Эска, ну... ну глупость же! Ну как это — не нужен, не нужны? Сам подумай — это у меня будет первый ребенок, да еще и так долгожданный. — И ты, правда, обрадуешься? — уточнил Эска. — Правда. Могу слово дать, ты знаешь, что я сдержу. Или просто поверь, что для меня нет никого дороже Тао, тебя и того ребенка, что ты подаришь. Вся моя империя не стоит ничего без вас. Эска перегнулся через дракона, поцеловать Юя. Тот ответил, бережно обнимая его лицо теплыми ладонями. В новом теле феникс оказался миниатюрнее обоих своих супругов, и Юй до сих пор не избавился от опасения повредить ему слишком грубой лаской или неосторожным движением. — Как же я вас обоих люблю, — расчувствовался до слез Эска. — Обязательно снесу вам по яйцу. Юй не стал уточнять, просто вытянул крыло еще сильнее, накрывая им и дракона, и феникса. Тао дышал почти неслышно, не двигался, уйдя в какой-то анабиоз, и они с Эскелем не знали даже, слышит ли он что-то в таком состоянии. — Дедушка, я принесла вам троим обед, — послышалось из-за двери. — Оставлю на столе в коридоре. Кажется, это была сто тридцать шестая правнучка от семнадцатого внука от двадцать пятого сына... Или что-то в таком духе. Слишком большое было семейство, да еще и шефство над основателем установили поочередное. Ну, идея была здравая: вот так осторожно познакомить Юй-Шена и Тао с родичами. Но как же их много! — Когда я улетал, их было раз в пять меньше, — жаловался Эска. — Мне теперь кажется, что все фениксы вокруг — мои потомки. — Если вокруг — то точно, твои, — смеялся император. Кроме Эскелей, на О-Лянь другие пока не допускались. — А еще я выгляжу моложе собственных внуков, — продолжал Тар. — Недавно одна из правнучек решила познакомить меня со своим женихом, в итоге, он устроил ей скандал, что она выдает своего любовника за прадеда. — Ну и дурак. А ты очень, очень красив. Тар Эскель и впрямь был породистым экземпляром феникса — пурпурным. Встречались такие редко, как и черные. Два этих цвета в древности считались королевскими, среди ярких золотых и серебряных подданных правители выделялись скромностью цвета, а получить ребенка от такого феникса было верхом счастья. С течением времени все подзабылось, другие расы не понимали красоты темных перьев. Кроме богатого пурпурного оперения крыльев и хвоста адмирал Эскель от предков королевской крови унаследовал еще прекрасные темно-фиолетовые глаза, на которые все поклонники и приманивались. В общем, выглядел, как драгоценная статуэтка. В глазах Юя желание изваять еще и феникса в каком-нибудь драгоценном камне не гасло с того момента, как он увидел тогда еще будущее тело супруга. Он называл их супругами, что дракона, что феникса, все три тысячи лет, что ждал их возвращения. Но на самом деле никаких обрядов, даже банального обмена кольцами, не было. И иногда в груди, где-то за ребрами, холодело: а что, если улетят? Пока что адмирала Эскеля за его "неподобающие выходки" попросту от службы отстранили на почетную пенсию лет на триста, чтобы подумал о том, что стоит делать, а что нет. Отбирать корабль, восстановленный на космических верфях Ар-Пи-Ди, никто не стал — СК-1313 вообще считался трофеем оляньцев. Да и технологии их уже давно перешагнули то, что было доступно фениксам. Те скрипели зубами, но признавали, что даже к`хра-туш уже не имеют пальмы первенства. — Подумать только, как вы вообще этого достигли? — удивлялся Эска. — У меня был хороший стимул, Тар. А у моих подданных — злобный император, — смеялся Юй-Шен. — А та коллекция... хм... нефритовых изделий еще жива? — Еще бы! В музее прикладного искусства хранится, в столице. Эска расхохотался: — Ты серьезно? — Конечно, а что? — не понял Юй. — Не знаю, просто... такие экспонаты, хм... — Эска, это неотъемлемая часть культуры моей планеты. Мы до сих пор считаем нефрит драгоценнее золота, а янчи дарим тем, кто заслуживает пожелания плодовитости и крепкой семьи. — Это все так странно... Я до сих пор не могу привыкнуть. Еще полгода назад я пытался откопать себя из камня... Нет, получается три тысячи лет... Но тогда у меня уже были дети. Нет, получается, что... ААА!!! — Тихо-тихо, да, я понимаю, с временными скачками можно свихнуться. Эска от расстройства засветился как драгоценная лампа. Рядом тихо застонал и медленно принялся разворачиваться из клубка дракон. — Тао, ты очнулся, — Эска перекинулся на него. — Как ты? — Мнх-хн-н... н-не очень... — прошелестел Тао, попытался приподнять голову и снова уронил ее на подставленное крыло Юй-Шена. — Я принесу тебе что-нибудь попить, — феникс убрался до коридора, принес молока. Юй осторожно приподнял дракона, придерживая безвольно клонящуюся на грудь голову. — Ну что ты, Тао, огненный мой, что ты. Все будет хорошо. — Вот, выпей, это полезно, — Эска уселся рядом, принялся поить дракона. — Хочешь мяса? Там твое любимое приготовили. Молоко придало сил, Тао открыл глаза и перестал висеть мешком на Юе. — Мясо? Да, конечно... Такое чувство, что я месяц не ел. А что случилось? — Ты снова впал в состояние анабиоза или что-то вроде, — феникс притащил поднос с едой. — Ригидная каталепсия, да? Свернулся в клубок? — убито пробормотал Тао. — Плохо. — Тебе надо к врачу, Тао... Дракона затрясло. — Н-нет, я справлюсь сам. Я уже один раз это победил, справлюсь и сейчас. — Тао, мы будем с тобой. И это просто психологи, вы поговорите, — увещевал его Эска. — Со мной уже говорили психологи, — невесело усмехнулся Тао. — Они ничем не помогли. Меня же почти сломали, Эска. Может, и не почти... — Значит, поговорите еще. — Тао, это можно и нужно лечить, — добавил Юй-Шен. — И Эска прав, мы будем с тобой. — Хорошо, — дракон опустил голову, прикрывая глаза пленкой третьего века. — Если вам кажется, что так будет лучше... — Будет, — убежденно заявил Эска. — Поешь, внуки старались, между прочим, для любимого дедушки-дракона. — Прям так уж и любимого? — не поверил Тао, но в мясо вгрызся с жадностью. — Они в полном восторге от вас обоих, между прочим. Пожалуй, он даже не солгал ни капельки. Тот же Уайтори не скрывал своего восхищения системой безопасности О-Лянь и всей Ар-Пи-Ди. — И мне надо с тобой поговорить... Дракон дожевал кусок мяса и отложил вилку. — Что-то случилось, Эска? — Это насчет цикла размножения фениксов... Тао уставился ему в глаза своими, немигающими, яркими. — Эска, я знаю, что ты очень любишь собирать мои хвосты, но тянуть меня за него не надо. Рассказывай, тебе нужна помощь? — Не совсем, я размножаюсь и сам по себе. Просто... Мне нужна уверенность, что ты не сбежишь. Во взгляде дракона плеснулась обида и горечь. — Сбегу? Я? От тебя? Да как тебе... — горло перехватило, и Тао только скребнул когтями по полу. Эска кинулся ему на шею: — Ребенок тебе понравится. Яйцо будет черное. Тао только сглатывал и старался дышать ровно. Юй-Шен крепче прижал его к себе вместе с фениксом, отмечая, что не стоило Эске заговаривать о предательстве вот так в лоб, да еще и сейчас, когда дракон только-только отошел от очередного приступа. Психика драконов отличалась гибкостью, но и у нее имелся предел. Тао сейчас стоял на самом краю. Он и Эску понимал, тот тоже балансировал на этой тонкой грани между доверием и предательством. И сам Юй-Шен какое-то время считал, что его предали, бросив на три тысячи лет. Но из всех троих он, похоже, оставшись младшим, стал психологически старше и уравновешеннее. Эска снова засветился, закурлыкал, обнял обоих супругов крыльями. — Будет здорово, если это будут близнецы... Черные фениксы. Это легендарные птицы, как и пурпурные. Говорят, что рождение такого ребенка — большая удача, у него будет блестящее будущее. — А откуда ты знаешь, что будет черное яйцо? — резонно вопросил Юй. — Черные фениксы рождаются только по любви родителей. — Тогда это точно будут близнецы, — рассмеялся пересиливший свою обиду дракон. — Нашей любви на них хватит, обещаю. — Я пурпурный феникс, а у меня нет ни одного черного отпрыска... А я так хочу чернокрылых, они такие спокойные, милые. И я очень люблю возиться с детьми. Думаю, они будут на вас обоих похожи. — Но как они могут быть похожи на нас, если... гм... А как это вообще возможно, Эска? — осторожно спросил Юй-Шен. — Когда-то давно фениксы не умели размножаться вот так вот... Тогда правили пурпурная королева и черный король. Вышло так, что королева умерла, детей у них не осталось. Но тронутые горем безутешного короля звезды подарили ему возможность на некоторое время сменить пол и снести яйцо, из которого появился ребенок, похожий на его умершую возлюбленную жену. Фениксы королевской крови не просто носят в себе яйцо, когда им внезапно хочется завести ребенка. Они просят малыша стать похожим на того, кого они любят. Поэтому все мои сорок три ребенка — вылитый я. — Интересно, как будет выглядеть похожий на дракона феникс? — протянул Тао, укладывая голову на плечо супругу. — Да, и на чон тоже, — согласно кивнул Юй. — Чертами лица, наверное, — задумчиво протянул Эска. — Не знаю... Когда они появятся, посмотрим, — и погладил себя по животу.