Четыре с половиной оборота

Когда Армитаж вышел из раздевалки, у него на губах играла едва сдерживаемая счастливая улыбка, которая тут же исчезла, стоило только Хаксу увидеть на катке ледовый комбайн. Фигурист обречённо вздохнул, приготовившись ждать ещё минут десять, прежде чем начать тренировку и подошёл ближе к ограждению. Свежезалитый лёд ослепительно блестел под ярким светом, создавая впечатление, что на месте катка появилось кристально-чистое озеро. Хакс уныло рассматривал отражение потолка на льду, пока комбайн с тихим гудением оставлял за собой одну полоску свежего покрытия за другой. От бездумного рассматривания гладкой поверхности Армитажа отвлёк громкий свист откуда-то с катка, который эхом отразился от стен пустого стадиона. Хакс осоловело поморгал глазами и поднял голову, ища источник звука. Обнаружить его не составило большого труда: Армитаж сразу же заметил за рулем комбайна Кайло, который оживлённо махал ему рукой. Хакс недоуменно склонил голову набок и прищурился, пытаясь понять, преследует ли его новый знакомый намеренно или же это ряд странных совпадений. Кайло же воспринял его реакцию по-своему и, приложив ребро ладони к краю рта, крикнул: — Эй, Армитаж, заливаю свежий лёд специально для тебя, чтобы ты больше не лажал на прыжках, — конечно же, Хакс знал, что у работников арены есть специальное расписание для уборки катка, но эта фраза заставила его неосознанно нахмуриться, словно его и вправду задело очередное упоминание о неудачном риттбергере. Кайло же громко рассмеялся, откинув голову назад, из-за чего пучок его смоляно-чёрных волос забавно закачался. — Да не хмурься ты, морщины будут, — снова крикнул Кайло, — а тебе личико нужно беречь, перед публикой выступаешь всё-таки. Хакс натянуто улыбнулся в ответ, не очень понимая такого пристального внимания к своей персоне, но был всё-таки рад положительному изменению в поведении своего нового знакомого Пока Кайло заканчивал уборку катка, Хакс принялся за разминку, то и дело бросая взгляд на идеально гладкую поверхность свежего льда. Под рёбрами тугим узлом затаилось приятное предвкушение, которое усиливалось с каждой влажной полосой, оставленной за комбайном Кайло. Армитаж относился к тренировкам с трепетной любовью, считая только упорную работу ключом к успеху в любом деле. Хакс не верил в талант, не верил во врождённую гениальность, он верил только в силу воли, упорство и желание победить. Но фигурное катание строится не только вокруг техники; тонкая и виртуозная актерская игра — вот что западает людям в души, заставляя не отводя глаз следить за выступлением. Хакса вряд ли можно было назвать артистичным человеком; многие, скорее, считали его зажатым и скупым на эмоции. Но на льду Армитаж чувствовал себя не так, как в обычной жизни: он преображался, отдавая своё тело под контроль какого-то неведомого внутреннего порыва, освобождающего разум от лишних, тяжёлых мыслей и делающего каждое движение грациозным, изящными и плавным. Едва затянув шнурки на коньках и ступив на гладкую поверхность льда, Хакс ощутил знакомый прилив сил, все мышцы приятно напряглись, а по позвоночнику пробежали мурашки. Ледовая арена была абсолютна пуста. У Армитажа запестрело в глазах от бесконечных рядов ярко-желтых пластиковых сидений и он поспешил отвести взгляд на белоснежную поверхность льда. Стоя посреди огромной безлюдной арены, на середине идеально чистого катка, Хакс чувствовал, как горлу подкатывает ком неконтролируемого восторженного крика. Армитаж до боли сжал челюсти, боясь, что не сможет сдержать свой абсурдный, детский порыв, но голосовые связки подвели его и сквозь крепко сомкнутые губы он издал тонкий, протяжный писк. Хаксу стало невыносимо смешно от своей глупой, сентиментальной эмоциональности и он тихо рассмеялся, пряча лицо в ладонях. — Ты ведёшь себя как идиот, Армитаж, — сквозь смех пробормотал он себе под нос, — если кто-то увидит, что ты как безумный хохочешь посреди катка, то тебя точно сплавят в психушку. Уголки губ Хакса подрагивали от плохо скрываемой улыбки, когда он сделал пару однотипных движений на пробу и снова остановился в центре ледовой арены, доставая из кармана телефон и наушники. Армитаж включил свою музыку для короткой программы и начал репетицию выступления. Хакс не заметил, когда единственный человек, находящийся в тот момент рядом с катком, вышел из специального гаража для ледовых комбайнов, и, небрежно засунув руки в карманы, направился к трибунам. Кайло остановился у самого выхода, затаившись в тени коридора, ведущего на арену из подсобки, и, оперевшись плечом о стену, замер, наблюдая за Армитажем. Он видел, как узкие плечи Хакса тряслись то ли от смеха, то от рыданий, когда тот, закрыв лицо, руками замер посреди катка. Он видел, как Армитаж что-то бормочет себе под нос, пытаясь успокоиться. Он видел как фигурист, сдерживая улыбку, с видимым удовольствием выполняет несколько элементов, оставляя на чистом льду белые полосы. И Кайло улыбался вместе с ним, проникаясь волнительным, странным восторгом, нахлынувшем на Хакса. Когда Армитаж начал свою программу, Кайло неосознанно подался вперёд, вылезая из скрывающей его тени. Он впитывал каждое движение Хакса, получая искренне удовольствие от идеально выполненных элементов, и, тем не менее, подмечая малейшие ошибки. Но больше всего Кайло наслаждался не технической составляющей программы, а тем настроением, с которым Хакс катался. Каждое движение Армитажа было пропитано нескрываемым удовольствием, которое он получал во время выступления. Кайло давно работал в «Бостон-Гарден», он видел сотни фигуристов и тысячи их тренировок и уже мог без труда понять, когда спортсмен получает наслаждение от своего катания, а когда это просто становится рутинной необходимостью. Он видел чемпионов мира, которые относились к своей работе небрежно и без энтузиазма и видел аутсайдеров, которые с нездоровым блеском в глазах поднимались со льда после очередного падения и с улыбкой продолжали тренироваться, даже зная, что им не светит ровным счётом ничего. Хакс остановился в середине ледовой арены, приняв финальную позу. На губах фигуриста играла счастливая улыбка, бледные щеки покрылись ярким румянцем, а грудь вздымалась от тяжёлого дыхания. Он откатал свою программу хорошо, но можно было бы еще лучше, исправив несколько досадных недочетов в дорожке шагов. Отдышавшись, Хакс подъехал к бортику, перевалился через него, потянувшись за бутылкой воды и чуть не упал вниз головой, когда заметил облокотившегося о стену Кайло, который без всякого смущения наблюдал за ним.