Музыка быстро сошла на нет, и в зале образовалась гробовая тишина: все прислушались и насторожились, пытаясь понять, что произошло и кто кричал. Внезапно до ушей Джонатана Моргенштерна донёсся крик агонии, в котором он узнал голос, знакомый с детства.
В панике он начал расталкивать людей, пытаясь пробраться к месту, откуда, по его мнению, кричали. Он надеялся, что ему показалось. Он мечтал, чтобы это оказалось страшным сном, но его мольбы не были услышаны, а желаниям не суждено было сбыться. Ведь, когда он выбежал на улицу, используя выход спортзала, он увидел знакомые рыжие волосы.
— Клэри!!! — в отчаянии выкрикнул парень, видя перед собой ужасную картину: в переулке за школой, где он и стоял, была прижата к одной из стен здания его сестра, над которой навис, с виду, простой парень. Но стоило ему повернуться, как Джонатан смог увидеть его настоящее лицо: оно было покрыто отвратительными наростами, а вместо рта было три безобразных щупальца, частично заменявших демону руки. Кожа на глазах темнела, пока не приобрела почти чёрный цвет и немного потрескалась, открыв отвратительной слизи выход наружу. Но это ещё не всё, что увидел блондин. У демона вырос хвост скорпиона.*
Джонатан пришёл в ужас от увиденного, но, быстро придя в себя, вытащил клинок Серафима и, быстро написав Джейсу, Алеку и Изабель, бросился в бой. Демон оказался сильным, когда Джон понял это было уже позно отступать, поэтому он стал отбивать отаки демона, переведшего своё внимание с Клэри на Джонатана.
Внезапно раздался грохот открывающейся двери, из которой выбежали трое. Этот звук отвлёк блондина, отчего он перевёл внимание на троицу, что стало его роковой ошибкой. Демон, воспользовавшись предоставленным шансом, поднял хвост и ударил. В последний момент, прямо перед тем, как хвост пронзил Джонатана насквозь, промелькнула вспышка рыжего, а после раздался оглушительный крик боли и отчаяния.
Осознание пришло ко всем минутой позже, когда безжизненное тело Клэри упало прямо у ног Моргенштерна. Лайтвуды и Эрондейл, более менее придя в себя, общими усилиями отправили демона обратно в Ад, прежде чем бросится к Моргенштернам.
Джон стоял над телом сестры, не в силах произнести ни слова.
— Сестрёнка, — прошептал блондин, в отчаянии падая на колени. По его щекам текли слёзы, а голос и тело отказывались слушать хозяина. Дрожащими руками он переложил голову сестры себе на колени и стал укачивать её, как маленького ребёнка.
Стоило Иззи подойти к ним со стило в руках, он ощетинился и, недоверчиво глядя на продолговатый предмет в руках девушки, сказал:
— Ей нельзя наносить руны! Она может не перенести этого и… и…
Он не мог закончить предложение. Одна мысль о том, что он может потерять свою любимою сестренку, приносила ему такую боль… Он хотел пронзить себя клинком, чтобы не чувствовать этого никогда в жизни. На помощь Изабель пришёл, как ни странно, Джейс.
— Джон, мы тебя понимаем. Это тяжело, но, если ты не дашь Иззи нанести
иратце Кларисса может… может… ты не сможешь её больше увидеть, — закончил Эрондейл после небольшой заминки. Он сам не мог представить, что рыжика не станет: что он не услышит её смех или же озлобленное личико… Эта девчонка стала так много значить для него, что он сам боялся этих чувств, но ничего не мог с этим сделать.
Пока Джейс пытался разобраться со своими чувствами, Джон позволил Изабель приблизиться к сестре и, разорвав часть её наряда, нанести
иратце. После они все, с Алеком во главе, двинулись в Институт нестройной колонной.
Каждый был погружен в свои мысли: Иззи думала об их оплошности и о героизме и отваге Клэри; Джейс пытался разобраться со своими чувствами. Джонатан, несший сестру на руках, не думал ни о чём, кроме того, что нужно как можно быстрее доставить её в Институт и оказать необхоодимую помощь. Он прибавил шаг. увеличивая тем самым скорость. Алек размышлял над видом и поведением демона, а также думал, почему из всех людей на празднике исчадие Ада выбрало именно Клэри, хотя это очевидно… из-за Ангельской крови, которая есть в каждом Сумеречном Охотнике.
***
Клэри же находилась на грани между сном и реальностью. Она то приходила в себя, то опять проваливалась в темноту. В первый раз она очнулась, когда они отошли от школы всего на пару кварталов. Она чувствовала, что её несут на руках и то, что это её брат. Она понимала, что Джон волнуется и хотела сказать, что всё хорошо, но не могла. Из её горла не вырвалось и жалкого шепота или даже всхлипа.
Мыслить здраво становилось всё тяжелее и тяжелее. Первое время Кларисса пыталась понять кто, а точнее что, на неё напало. Но, не найдя ответа на этот вопрос, решила спросить об этом Джона, когда она проснётся.
«Если проснешься!» — услужливо исправил внутренний голос.
Клэри хотелось верить, что она очнётся. Ведь она помнила, как долго её мать выходила из депрессии, когда умер её брат, дядя Андриан. Его сбила машина — несчастный случай, но Джослин ещё долго не могла прийти в себя. Она бы не простит себе, если заставит родных волноваться…
***
Ребята уже подходили к Институту, когда у Джона зазвонил телефон. Сам парень даже не обратил на это внимания, сосредотачивая все мысли на девушке, находящейся у него на руках. Вместо него на звонок ответила Изабель.
— Да? А, здравствуйте, миссис Моргенштерн! — немого нервно поприветствовала звонившего девушка.
-…
— А… ммм… Джонатан сейчас не может говорить, — брюнетка немного помолчала, выслушивая ответ Джослин, а после продолжила. — Он ушёл в Институт, а телефон оставил в школе.
-…
— Да. Думаю, да. Я постараюсь его догнать, но он, возможно заметил пропажу телефона и возвращается.
-…
— Да, она танцует, — снова молчание, а потом Иззи начинает тараторить:
— А я… я вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. А то знаете как это бывает, большое скопление народа… Не вздохнуть спокойно, а ещё громко… просто жуть, аж уши закладывает, — после этих слов Лайтвуд немного нервно засмеялась. — Да, хорошо. Я им передам. До свидания.
Она сбросила вызов и тяжело вздохнула. Все, не останавливаясь, вопросительно посмотрели на неё.
— Джослин сказала, чтобы ты и Клэри были дома не позже часа ночи. А ещё… ещё мне кажется, что она что-то заподозрила.
— Не волнуйся, Из. Она, как мать Тереза, сама доброта, — устало проговорил Джон, поднимаясь по ступеням Института. Все последовали за ним.
— Мам! Мариза! — выкрикнул Джейс, заходя в вестибюль и смотря вслед Джону, который на всех парах улетел в лазарет.
Послышались торопливые шаги, а после показались две женщины. Одна из них была похожа на самого парня: невысокого роста блондинка, цвет волос которой унаследовал Джейс; у неё были голубые глаза. А вторая, Мариза Лайтвуд, была матерью своих детей: длинные иссиня-чёрные волосы, проницательные голубые глаза и фигура Сумеречной Охотницы.
— Милый, что-то случилось? — спросила Селин, осматривая его и Изабель с Алеком на видимые повреждения.
— Да, — быстро ответила Изабель, переводя взгляд с Алека на Джейса и будто говоря им «не вдавайтесь в подробности и не называйте имена».
— Там девочку ранил демон, — спокойно проговорил Алек. Он всегда, даже в самой непростой ситуации, умудрялся сохранять спокойствие и самообладание.
— Так чего же мы стоим? Пойдёмте, — подала голос Мариза и, развернувшись, быстрым шагом пошла в лазарет. Все последовали за ней.
Селин и Мариза, только подойдя к кровати, сразу в один голос спросили:
— Джослин знает?
Ответ долго ждать не пришлось, потому что двери открылись, открывая путь Джослин и Валентину. Первая, услышав вопрос, спросила:
— О чём я должна знать?
