Под туманностью Ориона

Александр Сергеевич, 18:30 Лиза, здрасьте, я еще в начале второго семестра обещал показать вам с одноклассниками туманность Ориона, но возможность появилась только сейчас. Спросите у класса, кто хочет и может, потому что мы поедем за город, там лучше всего видно. Я, 18:31 Ого, ну наконец-то. Я спрошу, но, думаю, вряд ли кто поедет. А когда? Александр Сергеевич, 18:33 В эту субботу, соберемся к девяти у лаборатории. А вы хоть поедете? Могу взять вас под свою ответственность, довезу потом прямо до дома. Я, 18:33 Ох, мне нужно спросить у родителей, но я постараюсь. Александр Сергеевич, 18:33 Если вдруг что, я могу договориться. Я, 18:33 Я не смогу это пропустить! Александр Сергеевич, 18:34 ;) Я, 19:25 Из класса никто не хочет ехать, а кто хочет — не может. Так что не получается. Александр Сергеевич, 19:30 Вы же все еще собираетесь? Я, 19:30 Я одна, что ли, поеду? Александр Сергеевич, 19:31 Ну раз уж никто не хочет. Спросите у родителей. Я тогда просто поеду пораньше, все установлю, а потом вернусь за вами. Я, 19:31 Хорошо. Я, 19:50 Я договорилась, буду ждать субботы.       На самом деле, договориться с родителями было не так и просто. Они отнеслись с недоверием к тому, что какой-то мужчина (пусть даже и преподаватель) куда-то повезет их дочь ночью. Пришлось немного соврать и сказать, что поедет не только она, но и еще несколько одноклассников, так что бояться нечего. Да и к тому же, Александр Сергеевич уже устраивал подобное ночное мероприятие, когда водил свой класс смотреть в телескоп на лунное затмение. Правда, это было в городе, в учебном корпусе, но это неважно. Главное, что через два дня она увидит туманность Ориона. Не на картинке в Интернете, а своими глазами. Конечно, это будет не так красочно и ярко, но не менее захватывающе. И вообще, какой астроном-любитель смог увидеть через телескоп то, что фотографирует Хаббл, например, или показывает Гугл в картинках?       Подобное событие невероятно вдохновляло и придавало сил на исполнение мечты. В последний год учебы особенно сложно было взять себя в руки и начать готовиться к экзаменам максимально усердно, но именно в такие моменты приходил прилив сил. Хотелось выучить все задания, темы и формулы идеально, не спать ночами, отдавая время подготовке, — и все это ради того, чтобы успешно сдать экзамены и исполнить свою мечту — стать астрономом. Александр Сергеевич хотел этого не меньше и иногда старался приободрить. Такая поддержка со стороны преподавателя была иногда даже необходимой и дарила уверенность в том, что все обязательно получится.       Сейчас оставалось только подождать два дня, а затем — увидеть то, что хотелось увидеть уже очень давно. В голове были мысли только о том, что она просто должна сдать эти чертовы экзамены на высокие баллы и поступить на астрономический, потому что иначе жизнь потеряет смысл, все мечты просто рассеются по ветру, и останется только ненависть к себе, к своей слабости и каждому дню в своей жизни, в котором будет и Александр Сергеевич. Правда, теперь он будет читать лекции не о видах звезд, а о строительстве и о своей любимой лаборатории ледотехники. Как можно на это променять мечту?       Поехать и посмотреть в телескоп — не проблема. Существовало кое-что очень нелепое и безответное, отчего поездка будет казаться катастрофой, гребаным взрывом Суперновой. К тому же, больше не будет ни единой души, кроме их двоих, поэтому Елизавета не знала, как станет себя вести. Что-то планировать было бессмысленно — все равно все пойдет не по плану. Сложно скрывать свои чувства в такой безумно романтической обстановке — эти мысли мучили ее на протяжении обоих дней. Прийти к единому знаменателю так и не получилось, и это тревожило больше всего. Оставалось надеяться только на то, что она сможет просто игнорировать все, как и всегда, и вести себя по-обычному непринужденно. Хотя, конечно, хотелось не этого, но это уже другая история.       Александр Сергеевич, как и обещал, приехал после того, как установил и настроил телескоп. В его машине было тепло и пахло каким-то приятным ароматизатором, и это все укутывало будто одеялом и дарило чувство защищенности. Александр Сергеевич вдохновенно рассказывал о том, какое сегодня ясное небо и как много можно увидеть, рассказал много интересных фактов о звездах, туманностях, скоплениях, затем он перешел на воспоминания о поездке в Кембридж, где читал студентам лекцию, а там недалеко было до Хокинга и его книг. Он много говорил, улыбался, хотя улыбается он почти постоянно, иногда посматривал на Елизавету, ловя ее заинтересованный взгляд, а затем снова продолжал говорить, смотря на дорогу. Бывало, его мысли иссякали, и наступало молчание, разбавляемое только шумом машины, и в эти минуты Елизавета жалела о расстоянии, разделяющим населенные пункты, в один из которых они и направлялись, но завести разговор, как ни странно, было несложно, и дорога переставала казаться такой длинной.       Как только машина прибыла к месту назначения, Елизавета поспешила выйти из нее и посмотреть на небо: зрелище было завораживающее. В городе такого не увидишь из-за высокой освещенности и нередких облаков дыма, а здесь было темно и ясно — звезды одна на другой, даже бледной полосой уже был заметен рукав Млечного Пути. А еще здесь было холоднее, и тонкая весенняя куртка не справлялась со своей задачей.       — Ого, — только и смогла она выдохнуть, все еще смотря на небо.       Открывшийся вид был поистине сказочным. Ночное небо и так всегда привлекало внимание своими загадками, парадоксами и, в особенности, видами, а сейчас вообще сложно было оторваться.       — Здесь очень красиво, — подтвердил Александр Сергеевич. — Какие созвездия видишь?       — Да тут их столько, что некоторые я, возможно, не знаю. Ну, вон там Орион, правее Телец, блин, какие яркие Плеяды! — От увиденного просто перехватывало дыхание и сложно было упорядочить мысли.       — Яркие, но с очками было бы, конечно, лучше, — усмехнулся Александр Сергеевич и пожалел о том, что даже не взял где-нибудь очки, чтобы лучше все это видеть. — Луна очень красивая.       «Как и вы», промелькнуло в голове, но пока осталось там же.       — Выше Возничий, Близнецы, Малый Пес, — говорила Елизавета, попутно указывая пальцем, куда смотрела, — там Большой Пес; Сириус ярче, чем я когда-либо видела… Ох, уже шея заболела.       — Пойдем, я все настроил.       Они находились на небольшой возвышенности, где также были и редкие жилые домики, которые не мешали обзору панорамы. Деревьев вообще почти не было, так что это место идеально подходило для того, чтобы любоваться ночным небом.       Александр Сергеевич проверил, все ли видно, и позволил посмотреть Елизавете. Было в большей степени радостно только оттого, что она наконец это увидела, но даже не от красоты, хотя, конечно, это тоже влияло. Она увидела пятно, ярче и больше, чем видимые звезды, с отливом зеленого, фиолетового и синего, темные полосы пыли и яркие брызги звезд. Александр Сергеевич рассказывал об истории туманности: ее возникновении, формировании и открытии, — а Елизавета пыталась разглядеть все больше деталей, чтобы лучше сохранить это в памяти. Когда глаза уже устали, она оторвалась от телескопа и стала смотреть то на небо, то на преподавателя, который продолжал говорить. Незаметно для себя она начала дрожать от холода, и это не скрылось от глаз Александра Сергеевича.       — Может, пойдешь погреешься в машине? — предложил он.       — Да нет, там плохо видно небо. Я хочу насмотреться, потому что в городе такого нет, — ответила Елизавета, обнимая себя за плечи и стараясь дрожать не так сильно.       Видимо, это было все же достаточно заметно, потому что Александр Сергеевич сделал то, от чего сердце начало стучать так, что, казалось, его можно услышать — он подошел со спины и приобнял за плечи, обвивая руками и пытаясь согреть своим телом. Они стояли в одной позе, его ладони касались ладоней Елизаветы, отчего по рукам иногда пробегали мурашки. Из-за разницы в росте почти на голову Елизавете было удобно. Конечно, обниматься она не особо любила, но это — исключительный случай, какой нельзя упустить. Она и не собиралась. Она только сильнее прижалась к нему спиной, чувствуя исходящее тепло и спокойствие. Продолжая смотреть на звезды, она как бы невзначай покрыла его ладонь своей. Она не знала, о чем он думает, не знала, как он понял это движение, и не знала, зачем он вообще это сделал, но не хотела, чтобы это заканчивалось. Сердце стучало, мысли путались, и, кажется, кружилась голова, но Елизавета все-таки смогла сказать что-то разумное, чтобы хоть немного разрядить обстановку.       — Спасибо, что привезли меня сюда и показали это все, — вышло слишком тихо.       — Да не за что. Я же обещал. Показываю тебе то, ради чего ты отсюда уедешь.       Елизавета вздохнула и не стала отвечать, но заметила, что уже немного согрелась и не дрожала. Александр Сергеевич тоже заметил и отстранился.       — Будешь еще смотреть? — кивнул он в сторону телескопа.       — Конечно.       — Могу попробовать найти еще одну туманность там же, но ее плохо видно, потому что она дальше.       Елизавета смотрела, а Александр Сергеевич рассказывал до тех пор, пока оба не заметили, что уже полночь. Уходить совсем не хотелось. Внутри что-то яро пыталось сопротивляться и тянуть момент, когда нужно будет уезжать. Тем не менее, это нельзя было отменить — совсем скоро уехать все равно пришлось — родители начали сильно беспокоиться, к тому же дорога домой займет еще минут сорок. Обратный путь был не менее насыщенным: Александр Сергеевич всегда вспоминал какие-то истории, статьи, книги, рассказы и делился этим с Елизаветой.       — И все-таки я надеюсь, что ты уедешь, поступишь и станешь астрономом. Исполнишь свою мечту. Да и мою. Хоть у кого-то должно все получиться, — обратился он к Елизавете и улыбнулся.       — Я тоже на это надеюсь.       Еще немного, и они приехали в город. Александр Сергеевич, как и обещал, довез Елизавету прямо до подъезда и немного задержался, чтобы обнять ее напоследок.       — Поднажми еще чуть-чуть, и все получится, — произнес он, не выпуская Елизавету из крепких объятий.       — Спасибо большое, — ответила она немного приглушенно из-за того, что упиралась щекой в его куртку.       — Не за что. Давай иди домой, а то родители уже потеряли, — сказал он, отстранившись. — Спокойной ночи.       — Спокойной ночи, — в ответ пожелала она и быстро поднялась по ступеням, чтобы не возникло желания остаться подольше. Нужно же было когда-то это закончить, а пообниматься можно будет и потом.       Только зайдя домой, Елизавета поняла, что ее лицо горит, на щеках румянец то ли от холода, то ли от переизбытка эмоций, но она надеялась, что это было заметно не так сильно, как при освещении. Она показалась родителям, пожелала им спокойной ночи, быстро умылась холодной водой, чтобы хоть немного остыть, и ушла в комнату, все еще будучи немного в нервном возбуждении от переполнявших ее эмоций. Вместо потолка она видела небо с россыпью звезд, Ориона с его туманностями, бледную полосу Млечного Пути, все еще слышала голос Александра Сергеевича и мысленно находилась там, за городом. Она вспоминала все снова и снова, закрывала лицо руками и одеялом, не замечая, как улыбается. Казалось, это были лучшие моменты в ее жизни. Ну и как тут теперь уснуть?