«За секунду они успели обменяться двусмысленным взглядом — вот и все. Но даже это было памятным событием для человека, чья жизнь проходит под замком одиночества.» Джордж Оруэлл, «1984».
— … на веки вечные. Аминь. Множество чужих бесцветных лиц, тошнотворный запах ладана и монотонный голос священника хранят на языке привкус горечи. Лайла повторяет наизусть выученные строки из молитвы и открывает затуманенные глаза. — Бог исцелит наши раны, — исходит из чьих-то уст. Слыша это, Лайла горько усмехается. Нет в мире человека сильнее его самого. Заканчивая утреннюю молитву, девушка осматривается. Совсем простая церковь без ненужных излишеств, построенная из дерева и выкрашенная в белый цвет. Внутри располагается большое количество икон и церковных свечей, которые, кажется, никогда не погаснут. Лайла переводит взгляд на диакона. Мужчина средних лет, не отводя глаз от девушки, выглядит как герой взрослых романов с печальным концом: изрядно поседевший и задумчивый. Девушка незамедлительно разворачивается и собирается уходить, но его голос проносится по всей церкви: — Дитя моё, — Лайла понимает, что он обращается именно к ней. — Подойди сюда. Девушка переступает с ноги на ногу, неуверенно поворачивается и начинает медленно идти в его сторону. Она нерешительно подходит, стараясь не смотреть мужчине в глаза. — Явлюсь сегодня ближе к вечеру, — он касается морщинистыми руками её болезненно-бледного лица. Лайла слегка отступает назад и тихим голосом отвечает: — Буду знать, — на минуту замолкает, а потом спрашивает: — Я могу идти? Мужчина одобрительно кивает. Девушка выходит из церкви и набирает побольше свежего воздуха в лёгкие. Она наблюдает за мимо проходящими подростками, которые спешат в школу. Лайла переводит взгляд на одежду молодых девушек: то короткое пёстрое платье явно затмит её серую поношенную юбку; лакированные бордовые каблуки выглядят куда лучше, чем потёртые лоферы на стоптанной подошве, а броский макияж школьниц не кажется Лайле вызывающим — порой самой хочется нанести тушь на ресницы. Оллфорд спускается по ступенькам и чувствует, как тёплое дуновение ветра бережно касается лица. Давно забытое ощущение. Путь до дома занимает всего лишь несколько минут. Она идёт нерасторопно, будто не желает являться в милый дом. Ей не хватает звуков природы и кислорода, ведь в комнате можно насладиться лишь голыми стенами и спёртостью воздуха. Компактный двухэтажный домик неприметно стоит на окраине, словно отрешенный от цивилизации. Лайла подходит к нему и глубоко вздыхает. Открывает дверь и заходит внутрь. — Уже пришла? — слышится громкий, как сирена, женский голос. — Да, — Лайла проходит на кухню, сталкиваясь со своей кузиной Анжелиной. Девушка поднимает глаза на молодую женщину: маленькие поросячьи глаза еле заметны на полном румяном лице, засаленные у корней тёмные волосы собраны в тугой пучок, а серебряный католический крестик застревает между большими грудями. — Надеюсь, ты помнишь, что с завтрашнего дня возвращаешься в школу? — исходит из её узких губ. — Отец не хотел отдавать тебя обратно, ведь грешников там кишмя кишит, но у детей божьих в церкви нет времени обучать такую, как ты. Ты пропустила два месяца учёбы, не забудь подтянуть хвосты. — Лайла вернулась, — произносит молодой человек, спускаясь со второго этажа. — Здравствуй, кузен, — сухо говорит она, желая скорее оказаться в своей комнате. Стараясь пройти вперёд, Беван заграждает путь своим телом. — Юная леди, разве Вы не соизволите провести время с нами? — Прошу прощения, но сегодня я хочу позаниматься в своей комнате. Анжелина права — мне стоит усердно повторить пропущенное. — Ах, да, — слегка наигранно вылетает из его уст, — ты вновь окунешься в мир падших. — Я могу идти? — Конечно, ступай. Лайла быстро скрывается за дверью комнаты. Она прислоняется к ней спиной и медленно скользит вниз. Садясь на пол, девушка судорожно закрывает лицо руками. Так хочется сбежать, исчезнуть или переродиться в другой семье. Никто не спасёт её. Лайла не верит в Бога. Стоит взять себя в руки и подготовиться к завтрашнему дню. Девушка даже не знает, как обстоят дела в школе Ривердэйла. Она не имеет телефона, телевизора и уж тем более редко выходит на улицу. Ей запрещено гулять дальше нескольких миль. Единственный изученный путь — от церкви до дома, от дома до церкви. Оллфорд помнит, как её жизнь когда-то была разнообразна. Нахождение в школе среди сверстников мало приносит радости, ведь от насмешек нельзя спрятаться. Но лучше быть там, чем здесь. Лайла любит литературу. Детская проза про Белого Клыка, которую создаёт Джек Лондон, пропитана теми чувствами, которые испытывает и сама читательница. Мир для потерянного волчонка кажется чуждым, когда он остаётся совсем один. Люди приручают его. Животное познаёт всю жестокость человека, проходит через боль и страдания. Волчонок не верит больше людям. Лайла поражается тому, что в детские книги вкладывается взрослый смысл, пусть он и кажется на первый взгляд примитивным. Девушка встаёт с прохладного пола и подходит к письменному столу. На нём аккуратно располагается кипа книг и учебников, в деревянном стаканчике смирно стоят острые карандаши и ручки, а под самим столом находится коробка с важными для Лайлы вещами. Она отодвигает стул и тянет её на себя. Беря в руку рамку с фотографией молодой женщины, Лайла прижимает её к груди. — Прости, мама, что ты лежишь в пыли и грязи. Ты же знаешь, что мне запрещено ставить тебя на видное место. Я так скучаю… — шепчет она и ощущает, как в уголках глаз собираются слёзы. Старательно откидывая негативные мысли в сторону, Оллфорд весь день проводит в комнате. Лишь раз она выходит по принуждению Анжелины, ведь непростительно пропускать дар божий — обед. Лайла зубрит историю и лишь изредка отвлекается: смотрит грустными глазами в сторону маленького балкончика, чья дверь наглухо заперта. Как же сейчас хочется открыть её и насладиться прекрасным видом пышных лесов Ривердэйла. Но ключ у диакона Виктора — дяди Лайлы. Он боится, что таким образом девушка поддастся зову греха и сбежит из родного дома. Оллфорд спускается к кузине и оповещает её, что скверно себя чувствует, поэтому ляжет спать раньше. — Не будешь дожидаться нашего отца? — Я приношу свои извинения и мне очень неловко, но предупредите его, пожалуйста, что моё состояние оставляет желать лучшего. Тем более, завтра рано вставать. Лайлу гложет чувство стыда, ведь всё, что она говорит, — это чистая ложь. Но Анжелина и Беван слепо верят, ведь знают, что девчонка не будет больше врать после того своего наказания. Девушка ещё пару часов сидит за учебниками, но вскоре слышит, что Виктор уже здесь и садится за стол ужинать. Лайла быстро снимает с себя ненавистную кофту и юбку и переодевается в ещё более ненавистную ночную сорочку. Выключает настольную лампу и ложится спать. Она знает, что Виктор поднимается по лестнице, слышит, как он открывает дверь и заходит в комнату. Смотрит несколько минут на её спящую фигуру, что-то шепчет под нос и уходит шаркающими шагами. Лайла не в силах унять дрожь в теле.***
Утро больше не встречает её пением птиц и греющими лучами солнца. Лайла просыпается очень рано, чтобы помолиться в церкви. Анжелина и Беван не ходят вместе с ней. Они молятся дома, как и многие другие верующие. Но Лайла обязана быть там. Виктор должен видеть её старания. После обыденного дела, девушка возвращается и быстро перекусывает. Её гардероб весьма скуден, поэтому она надевает чёрное платье до колен с длинными рукавами — единственное, что ещё не съедено молью. Подходит к прямоугольному зеркалу, поправляет слегка пожелтевший воротник и решается распустить волосы. Пшеничные локоны волнами падают на грудь, и её лицо заметно преображается. Девушка берёт в руки тряпичную сумку с тетрадями и учебниками и спускается вниз. — Негоже девушке ходить на людях с распущенными волосами. Выглядишь, как падшая женщина, — не забывает напомнить Анжелина. — Собери волосы, сестра, — поддерживает её Беван. Лайла послушно возвращается в комнату и собирает волосы. Спускаясь, она слышит: — Ну вот, теперь ты выглядишь достойно. Я провожу тебя до школы. — Беван, я и сама могу дойти… — Не хочу, чтобы ты попала в неприятности. Лайлу раздражает чрезмерная опека семьи. Она уже давно не ребёнок. Кузен проводит её до дверей школы, мнимо желает удачи и прощается. Лайла всматривается в толпу учеников, одни из которых кидают на неё косые взгляды. Оллфорд нервно расплетает волосы и заходит внутрь. Старшая школа Ривердэйла совсем не меняется. Всё те же красавцы Бульдоги раздаривают свои шикарные улыбки молодым студенткам, белокурая девица Бетти по-прежнему крутится возле обворожительного Арчи и болтуна Кевина, а директор вновь порицает недавно нашкодившего ученика. Лайла проходит вперёд, сжимая ремешок сумки. Она вдруг замечает всеми знаменитую стерву Шерил Блоссом рядом с которой стоит неизвестная Лайле особа. Оллфорд обращает внимание на чёрную кожаную куртку с рисунком змеи на спине, где написано «Южные змеи». Девушка задумывается о том, что мода в Ривердэйле весьма странная. Но вдруг неожиданностью для Лайлы оказывается поцелуй незнакомки и Шерил. Как давно они начали встречаться? Звенит звонок. Многие ученики заходят в кабинеты, и только позже Лайла вновь замечает, что у некоторых студентов такие же потёртые куртки, как и у той девушки. Оллфорд подходит к своему шкафчику и открывает его. Совсем пустой и скучный. Далее Лайла незамедлительно приближается к кабинету истории. Она несколько секунд не решается зайти, а потом неуверенно открывает дверь. — Прошу прощения за опоздание, — вылетает из её уст. — Лайла, милая, проходи, — произносит учительница. — С выздоровлением тебя. — Благодарю Вас, — она садится на своё место и вновь осматривается. Тот факт, что кабинет практически пустой поселяет в груди чувство смятения. Через несколько минут в класс с гулом и диким смехом врывается компания молодых людей. — Ребята, если опоздали, то имейте совесть — ведите себя тише, — раздражённо просит учительница. Они замолкают и рассаживаются по своим местам. Лайла смотрит в их сторону и видит нескольких девушек и парней в кожаных куртках. «Кто это? Не помню, чтобы они учились здесь…» — проносится в её голове. Забывая о том, что она нагло пялится на новых студентов, Лайла продолжает витать в своих мыслях. Некоторые из них замечают её заинтересованный взгляд, на что начинают пускать смешки и испепелять глазами в ответ. — Интересно? — подаёт голос один из парней, плюя на то, что идёт урок. Лайла переводит взгляд на него, несколько раз моргает и отворачивается. Ей стыдно за то, что неосознанно позволяет так бестактно вести себя. Урок проходит на удивление быстро, Лайла даже разочаровывается этому, ведь она действительно скучала по занятиям. Звонок оповещает о конце урока, и девушка встаёт с места. Она собирается выходить из кабинета, как вдруг компания молодых людей проходит вперёд, из-за чего Лайла вынуждена пропустить их. Она ждёт, пока они уйдут, опуская голову и прижимая учебники к груди. Оллфорд пропускает всех и собирается уходить, но кто-то слегка толкает её. Девушка поднимает голову и встречается глазами с высоким юношей, который выглядит старше своих лет. Он отворачивается, и девушка успевает заметить небольшую татуировку в виде двуглавой змеи на смуглой шее. Её тело пробивает дрожь. Парень выглядит очень пугающим и мрачным — Лайле всегда говорят держаться от таких подальше. Он наконец уходит, и Оллфорд вздыхает с облегчением. Как много она пропустила?