Чай, кофе, меня?

- Нет-нет-нет, я не могу. Хината активно помотала головой и покраснела ещё пуще, хотя куда уж больше. Но Тен-Тен была неумолима. Такахеши отдёрнула передник и посмотрела на подругу сквозь стёкла круглых очонок. - Хината, - строго сказала она. - Да-а... - Ты помнишь, как согласилась играть с нами в карты? Хьюга медленно кивнула. - Помнишь, как согласилась играть на желание? Девушка кивнула ещё более заторможено. - Ну так?.. - Но это... это!... - Это всего лишь слова! Что такого сложного в том, чтобы подойти и сказать: «Чай, кофе, меня?» Судя по выражению ужаса и отчаяния на лице Хинаты, это было равносильно познанию того, что творится в голове у общей знакомой Ино, которая и загадала это желание на вчерашнем девичнике. А ещё Хьюга уже жалела, что так легко согласилась на работу в мейд-кафе. Благо тут хоть униформа не слишком откровенная, да и клиентура постоянная. Может, ей повезёт? - Хо...хорошо... – выдохнула Хината. - Ну вот так бы сразу! Ты ещё должна быть благодарна, что у Ино оказались дела. А то бы такое было... - Да знаю... Ну, что делать? - Сейчас ты выйдешь и посмотришь, кто войдёт в дверь. Первому вошедшему и скажешь. Видишь, всё просто! Тен-тен ободряюще похлопала её по спине, но в следующий миг рука коварно переместилась чуть ниже и подтолкнула её в зал. Сегодня было особенно много народу, потому что вывеска на большом окне-витрине гласила: «День девушек в очках!». И смайлик вместо буквы «о», пририсованный шаловливой ручкой Яманако. Хината тихонько, по стеночке прокралась к выходу и скрестила пальцы, оглянувшись на секунду назад. Тен-Тен улыбнулась во все тридцать два зуба и показала ей большой палец, но вдруг Такахеши скосила взгляд куда-то ей за спину и беззвучно ахнула, выпучив глаза. Хьюга осторожно повернулась, ожидая худшего. Первое, что бросалось в глаза – чёрный цвет. Чёрная рубашка, чёрные брюки, чёрные лаковые ботинки, небрежно растрёпанные чёрные довольно длинные волосы и такие же чёрные как уголь глаза, с раздражённым прищуром оглядывающие разношёрстную толпу простых обывателей, вероятно, ища свободный столик. Помимо этого в глаза бросалась дающая выгодный контраст бледность, острые черты лица и высокий рост. Нельзя было назвать его некрасивым, но и согласиться с этим – тоже. Скорее опасный и чем-то притягательный, а так же крайне неуместно выглядящий в их скромном заведении. Но тут Хината вспомнила, что небольшой, но приличный ресторан на углу улицы, где предпочитали обедать служащие из офисного здания напротив, недавно закрылся на кратковременный ремонт, в связи с чем многие их посетители перетекли к ним, не желая оставаться голодными. Наверное, он тоже один из них, а, значит, вопрос исчерпан. Мужчина тем временем облюбовал себе самый дальний столик и скучающе оглядывался по сторонам. Его взгляд ненадолго остановился на ней, и Хината, опомнившись, подумала: «Пора». Девушка поправила очки, незаметно отдёрнула юбку - всё же коротковата – и на ходу решительно извлекла блокнот из кармана. Вот только чем ближе она подходила, тем больше ей казалось, что пол уверенно уходит из-под ног. Только не упасть в обморок, только не упасть, как тогда, когда Хьюга училась без запинки и красных ушей выговаривать присущее для кафе с горничными приветствие. - Добро пожаловать, хозяин, - на лицо легла дежурная обворожительная улыбка, которая на этот раз вышла немного нервной. – Чай, кофе, меня? Роковые слова слетели с губ наудивление легко. Мужчина задумчиво окинул её взглядом, будто что-то прикидывая. В его глазах ей на мгновение показался какой-то хищный голодный огонёк; девушка вздрогнула, но на его лицо уже вернулось выражение скучающей непринуждённости. - Кофе, чёрный, без молока, без сахара или же чего-либо ещё, вторую чашку на ваш вкус. И побыстрее. Хината, хоть и подивилась странному заказу – клиент был один – но почувствовала такое невероятное облегчение, что не заострила на этом своё внимание. Девушка намеревалась уже отойти, даже забыв перепроверить заказ, но вдруг её негромко окликнули. - Чуть не забыл, - пояснил мужчина и вдруг посмотрел ей прямо в глаза. – Вас, юбка покороче, и без этих дурацких хвостиков. По-хорошему, следовало возмутиться. По-хорошему, следовало наподдать ему подносом. А на деле его взгляд, ненормально бездонный и жадный, сковывал и гипнотизировал, поэтому Хьюга нашла в себе сил только что-то невнятно пробормотать и быстро убежать в сторону кухни. Хината очень надеялась передать заказ Тен-Тен, но вместо подруги обнаружилась другая девушка с нежно-розовыми волосами, Сакура вроде, которая быстро объяснила, что Такахеши вдруг кто-то позвонил, а потом она убежала куда-то, ничего толком и не объяснив, сделав лишь короткий звонок сменщице. Хьюга рассеянно кивнула, но внутри всё оборвалось: придётся нести заказ самой. Так, две чашки кофе на подносе, пора было идти. «Я просто объясню, что это была шутка. Просто шутка. Он уже наверняка и сам это понял», - подумала Хината, лавируя между столиками, но уверенности в своих мыслях у неё не было. Особенно в последнем. Ноги вдруг налились свинцом, из-за чего девушка споткнулась на ровном месте, едва не опрокинув свою ношу кому-то на брюки. Чёрные брюки, не слишком узкие, а как раз такие, какие нужно, с кожаным ремнём на большой блестящей металлической пряжке. Хьюга некоторое время в ступоре пялилась на неё, пока не поняла, чем она занимается. Девушка поспешно разогнулась, надеясь, что вспыхнувший румянец не так заметен, как ей кажется. Мужчина вопросительно приподнял бровь, и лишь когда Хината поспешно поставила на стол чашки и сделала неловкий, но достойный хорошей горничной, поклон, радужно улыбаясь, он негромко сказал: - Быстро. Кажется, это было нечто вроде похвалы. «Может, забыл?» - подумала Хьюга, видя, как он принялся за свой кофе. Горячий, кстати, только что с огня. Шажок. Ещё шажок. Ещё два шажка, и будет кадка с разросшимся фикусом, который и закрывал этот столик от остального зала и делал его таким уединённым. Почему это несчастное растение для Хинаты стало рубежом: преодолеешь его – и всё, свобода. Ещё шаг. Ну же… Когда чужая рука ухватила её за локоть, до спасения оставался всего один шаг, и Хьюга была сосредоточенна на сливании со стенкой и фикусом настолько, что чуть было не завизжала от неожиданности, но в последний миг ей удалось сдержаться. Девушка сглотнула, потому как мир сузился до непроницаемых горящих чёрных глаз и жара ладони, крепко удерживающей её за сгиб локтя. От сухой горячей ладони вниз до кончиков пальцев и вверх по руке распространялось живительное тепло. - Куда это ты собралась? Ты тоже часть заказа, и «юбку покороче» я готов опустить. Тут мужчина потянул её за руку, и Хьюга обрела дар речи. - Что вы себе… - Да не съем я тебя, - раздражённо сказал он, всё же усаживая её на стул рядом с собой, а в интонации улавливалось слишком явное: «Возможно». Вторая чашка с кофе оказалась у её носа быстрее, чем девушка успела ещё что-то сказать. - Я же даже имени вашего не знаю! – возмутилась она. - Мадара. - Что? - Моё имя. Мадара. - Без фамилии? - Для вас – без фамилии. Так лучше? - Только хуже стало… - пробормотала Хината под нос, но её всё равно услышали. - Я так и подумал. Мадара, как она могла его теперь называть, выразительно посмотрел на дымящийся напиток перед ней. Хьюга послушно пригубила, боясь поднимать голову. Из-за этого очки постепенно сползали на кончик носа, вдобавок девушка постоянно ёрзала, не в силах усидеть на месте. Кофе с молоком напополам и ложкой тростникового сахара закончился подозрительно быстро, а стук опущенной на стол чашки оказался пугающе громким. Хината осторожно подняла глаза на своего визави и обнаружила, что тот внаглую её разглядывает. Проследив направление его взгляда, девушка едва не задохнулась от стыда: мужчина, ни капли не стесняясь, смотрел на её грудь. Хьюга уже решилась высказать ему всё, что она думает о вот таких вот типах, как Мадара внезапно произнёс: - Бейджик. - Что? - У тебя бейджик перевёрнут, - пояснил он, без предупреждения переходя на «ты». – Сама посмотри. Действительно, значок с её именем висел вверх ногами. Поругав себя за рассеянность, девушка придала ему нужное положение, одновременно желая провалить сквозь землю подальше от пристального взгляда и его обладателя. - Хи-на-та, - по слогам сказал он, растягивая, словно пробуя её имя на вкус. Вдруг мужчина резко поддался вперёд. Хината по инерции отклонилась, его лицо всё равно оказалось на близком расстоянии. Она замерла, как пойманная в ловушку птица; рука Мадары с длинными, даже чем-то красивыми пальцами, какие бывают у пианистов, но очень худым для мужчины запястьем, потянулась к её лицу и... сняла очки, не касаясь кожи. Мужчина отстранился как ни в чём не бывало, а Хьюга шумно выдохнула и попыталась унять участившееся сердцебиение. - Стекляшки, - пренебрежительно фыркнул Мадара и зачем-то нацепил их на себя. Хината немного смутилась: в этом жесте был какой-то подтекст, но в то же время строгая прямоугольная тёмная оправа ему шла. – Дешёвые стекляшки. Мадара снял их и двумя пальцами подал прямо ей в руки. Девушка молниеносно выхватила очки и так же быстро надела, будто «дешёвые стекляшки» способны были отгородить её всего мира, в частности от человека, с которым она сидела за одним столом. - Ц-ц-ц... – мужчина неодобрительно покачал головой. И, вдруг, будто перемотка и повтор на киноплёнке: нос к носу, глаза в глаза; пальцы у виска и застывшая Хината. То, что он сделал в следующее мгновение, заставило её густо покраснеть: Мадара с издевательской нежностью заправил ей прядь волос за ухо, поправил очки, сдвинув их чуть ниже и расположив ровнее. Потом его рука, обжигая даже не касаясь, замерла возле её щеки. Хьюга испытывала противоречивые чувства: хотелось одновременно и убраться подальше, и преодолеть эту тончайшую грань, прижавшись щекой к его ладони. Просто, чтобы узнать, на самом ли деле она такая горячая, как была при прикосновении к локтю. Но мужчина отстранился, и Хината, очнувшись от оцепенения, опомнилась. «Да что со мной такое?» Всё. Хватит. Засиделась. - Эм... простите... но я на работе... и... мне пора... в общем... - Чашку не забудь. - Что, простите? Мадара кивнул на опустевшую чашку – не свою. Хьюга схватила её, испачкав руку в бежевой жидкости, и быстро преодолела грань возле злополучного фикуса. Не сорваться на бег было невероятно трудно, так как девушка кожей чувствовала, что её провожают взглядом, возможно медленно проговаривая её имя.