Чай, кофе, меня?

Углубившись в собственные мысли и поправляя задравшуюся юбку, Хьюга не расслышала, что сказал Учиха секретарше. Им удалось чинно пройти до ближайшего поворота, а потом, убедившись, что в коридоре никого нет, мужчина ухватил её за руку и куда-то потащил. Они петляли по этажам, закладывали петли по лестнице в обход лифтов и весьма удачно избегали лишних глаз и ушей. Как ни странно, Мадара отлично ориентировался в здании, хотя, быть может, все их по одной схеме строят? Хината не знала, так же как и не знала, куда её ведут. Но освободить запястье из стального захвата даже и не пыталась: ей понравилось, как закипала кровь от бурлившего в ней адреналина и искорок желания. Это сродни прыжку с трамплина в море жарким летом. И хочется, и боязно. Учиха немного нервно вертел головой по сторонам, Хьюга спотыкалась на низеньких, но всё равно непривычных каблучках строгих туфель, и так бы оно и продолжалось, если бы Мадара не остановился у неприметной двери. Девушка никогда не была за ней, просто потому, что всегда была уверенна, что это просто кладовка, но мужчина бросил взгляд на щель между дверью и косяком на уровне ручки, проверяя открыто или нет, и, убедившись в первом, повернул ручку. Действительно кладовка. Половину пространства занимал узкий дешёвый стеллаж с какими-то тряпками и моющими средствами на полках, в углу возле перевёрнутого ведра стояли две швабры и пылесборник от пылесоса. Больше Хината ничего рассмотреть не успела, так как с издевательским: «Дамы вперёд», - её втолкнули внутрь комнатушки, развернули и прижали к стене. Дверь захлопнулась. Стало темно, и лишь тонкая полоска света освещала две пары ступней. - Мадара... - Т-с-с... – мужчина прикоснулся пальцами к её нижней губе. Учиха не стал растрачиваться на лишние слова. Он безошибочно припал губами к бьющейся жилке на её шее, одной рукой опираясь на стену, а другой расстегивая мелкие пуговички на её блузке. Хьюга негнущимися пальцами принялась за его рубашку. Девушка не знала, запер ли он дверь, не знала, есть ли вообще тут замок изнутри, но страх быть обнаруженными вкупе со сбитой торопливостью Мадары только подхлёстывал, убивая неуверенность и добавляя огня. Лишнее осталось там, за дверью. Там люди, там чужие и их собственные имена, там множество её «неправильно». Там они – ячейки общества, здесь – два человека в тесном замкнутом пространстве. Во мраке ощущения обострились. Хината отчётливо ощущала напряжённые мышцы под ладонями, слышала его шумное тяжёлое дыхание, в такт которому странным образом попадали всего его действия от нетерпеливого покусывания обнажившихся плеч до ковыряния в застёжке её лифчика, Наконец-то Хьюга справилась с его рубашкой: девушка ласково провела ладонями по его плечам, сбрасывая её куда-то к ногам в компанию своей блузки и лифа. Кажется, она вроде как собиралась сделать что-то ещё, но чтобы это ни было, оно вылетело из головы, потому что Учиха бесцеремонно запустил руку ей под юбку. - А-а-ах!.. мм...м... Мужчина использовал самый действенный и уместный способ подавить громкий вскрик, но пальцы не убрал, скорее наоборот: теперь они скользили во влажных чувствительных складках резче и наглее, но всё равно с должной осторожностью. «Ах... он... там... эти пальцы... горячие... нет, я так не могу... – девушка судорожно всхлипнула и неосознанно подалась навстречу, - ох... аа... какая же я распутная... ах.. Ма...» - Мадара... Не надо.. там... - Скажешь, что не нравится? – судя по голосу, Мадара сам находился на грани, ещё чуть-чуть и сорвётся. Непонятно только, зачем ещё сдерживался. – Ещё и чулки надела. - Так жарко же... ха... на улице... – честно объяснила Хината, у которой мысли в голове окончательно перемешались, но оправдание вышло жалким. Ей хотелось то ли свести ноги, чтобы он прекратил извращаться со смесью садистского удовольствия с мазохистским, то ли в голос умолять его не останавливаться, а лучше – пойти дальше. Ждать становилось невыносимо. Учиха, видимо, пришёл к такому же выводу. Прекратив обоюдную пытку, мужчина рванул молнию на юбке и спустил остатки её одежды вниз, оставив чулки. Ино, помнится, как-то говорила, что представителям сильной половины человечества нравятся подобные вещи... Хотя, не видно ж ничего – даже привыкнув к темноте, глаза различали лишь очертания. Или тут дело в тактильных ощущения? Дежавю – опять звон пряжки, звук расстёгиваемой ширинки и ещё какой-то шорох. Словно подтверждая догадку подёрнутого мутью сознания Хинаты, руки Мадары задержались на границе тонкого капрона и кожи, и только после этого он подхватил девушку под бёдра и приподнял над полом. Так как Хьюга была на голову ниже, вышло довольно высоко. Немного страшновато вот так, на весу, но уже было не до того. Девушка приняла его с тихим вздохом, запрокидывая голову и лишь сильнее обнимая. Мужчина замер на несколько долгих мгновений. Хината, поторапливая, чуть потёрлась об его торс, что было ох как не просто в таком-то положении. От первого толчка по телу разлилась смесь облегчения – да, да, наконец-то! – и ноющего – ещё, ах, ещё! – удовольствия. Дальше – туман. Хьюга дурела от терпкой смеси запахов его тела и волос, цеплялась за широкие плечи и спину, гладя грубую и одновременно странно гладкую для мужчины кожу, впрочем, не задумываясь об этом. Учиха глушил стоны поцелуями, от его рук, наверняка, останутся следы. Девушке казалось, будто её раскачивало на волнах: она плотнее сжимала его бока ногами, зарывалась в волосы, а губы сами что-то неслышно шептали. Острое наслаждение отозвалось мучительно-сладкими спазмами; Хината прогнулась и с трудом подавила желание застонать. - Я.... больше... не могу... так... – удалось ей выдавить из себя, так как держаться сил уже не осталось. Мадара, неудовлетворённо морщась, отстранил девушку от себя и бережно поставил на пол. - Повернись и обопрись на стену, - хрипло сказал он. Если бы с этого началось, то такая поза могла бы показаться ей отчасти унизительной, но в голове после оглушительного оргазма было пусто, поэтому Хьюга послушалась. Вот только ноги подкашивались, и она не была уверена, что сможет так стоять. Когда чуть подрагивающие от возбуждения руки опустились на бёдра и потом с нажимом прошлись по её телу вверх до поясницы, девушка вновь потеряла голову и призывно прогнулась навстречу. Хината бы громко застонала, если бы Мадара не зажал ей рот ладонью. И вовремя – за дверью послышались шаги и голоса людей. Только вот её это уже мало волновало. Девушка начала покусывать его пальцы и так увлеклась этим, что пропустила, как незадачливые сарариманы* прошли мимо. И тогда Учиха сорвался. Страсть, животная страсть захлестнула с головой. Мужчина вбивался в неё, беспорядочно водя руками по взмокшей спине, склонялся, оставляя засосы на лопатках и шее, и глухо стонал не своим голосом, с непристойными шлепками ударяясь низом живота о её ягодицы; Хьюга скребла ногтями стену и запрокидывала голову в беззвучном крике. - Аа! Девушка содрогнулась, закусив губу. Мадара обнял её со спины, не давая ей, обмякшей, потерять равновесие и стирая последние, какие остались, грани, и через пару резких движений с рыком вцепился ей в загривок. Некоторое время они, не желая разъединяться и отдаляться, ещё держались в таком положении, а потом обессилено сползли на пол. *Сарариман — японский термин, используемый по отношению к служащим крупных компаний, занимающимся не физическим трудом, иными словами офисный планктон.