Чай, кофе, меня?

Хината не слушала, о чём Учиха разговаривал с отцом, хотя, наверно, следовало. Вместо этого она спрашивала себя, почему диван такой маленький, и пыталась незаметно отодвинуться от занимающего на удивление много пространства Мадары. От такой близости по телу бежали колючие искры, но девушка старалась держать себя в руках – Хиаши уже раза три укоризненно взглянул на неё, негласно ругая за постоянное ёрзанье. Честно говоря, обсуждаемый вопрос её не так уж и волновал, так как «брак» был каким-то слишком абстрактным понятием, а присутствия этого мужчины с лихвой хватало для маленького личного ада. Поэтому Хьюга нервно грызла ноготок, не подозревая, насколько хорошенькой выглядит со стороны из-за этого жеста. - Думаю, нам с госпожой Хьюга стоит переговорить наедине... «Что?! Нет-нет-нет!..» - Да, думаю это отличная мысль. Хината? Девушка кивнула. «Зачем я кивнула?! Отец, не бросай меня с ним!» Но дверь за Хиаши уже захлопнулась. Мадара закинул ногу за ногу, откинулся на спинку и положил руку на спинку дивана за её спиной, меланхолично смотря в окно на другой стороне кабинета. Хината мысленно съёжилась и старалась сделать это же физически. Напряжение звенело в ушах. - Ну-с... - Ты ведь знал, да? – девушка не узнала своего голоса, настолько тихим и неестественным он был. – Знал ли я? Хм... Учиха задумался. Играл он хорошо, но добавляя к своему поведению львиную долю насмешки, а от того – еле заметной неестественности. «Знал, точно знал... Ещё и воспользовался!... Вот я дура, дура...» Хината сжала руки в кулаки, рывком встала и посмотрела на него сверху вниз. Ударить бы его сейчас, хотя бы пощёчину дать, чтоб не чувствовать себя такой слабой, но нет – она не могла. За всю свою жизнь девушка ни разу никого не ударила, а за один миг не переменишься. Всё же слабая... - Нет, не знал, - вдруг сказал Мадара и воззрился на неё из-под завесы волос, практически полностью скрывавших один глаз. - Да... Да всё ты врёшь! - Неужели? И зачем же? Хьюга задохнулась от беспричинного гнева, хотя больше на себя – проведённая с ним ночь всё ещё не казалась отвратительной ошибкой. А ещё девушка была уверена, что найдёт тысячу и одну причину его лжи. И вдруг её словно прорвало. Хината говорила и говорила, хотя скорее шипела раненной змеёй. На голову Мадары посыпались обвинения во лжи, бесчестии, неуважении к другим, так как если бы его компания согласилась бы на более адекватные и современные условия соглашения, то всего этого можно было бы избежать, и тогда сам Учиха остался бы для неё лишь приятным воспоминанием. Правда, последнее Хьюга даже в запале не сказала вслух. Маска надменности постепенно трескалась. Наверное, Учиха не привык, чтобы с ним так разговаривали, а, возможно, Хината сморозила какую-нибудь глупость, и ему это всё надоело. - Прекрати, - отрезал он. - А-а-а, не нравится? А вот не прекращу! Я не хочу выходить замуж ни за тебя, ни за кого-либо ещё против своей воли. - Да что ты понимаешь... – теперь он тоже зашипел сквозь зубы, поднимаясь. - Я соглашаюсь лишь затем, чтобы отец не обанкротился, как бы он ко мне не относился. Мадара неприятно усмехнулся и, не дав ей вновь заговорить, процедил: - Прекрати это. - А не то что?! – девушка только сейчас повысила голос. - А не то я разложу тебя прямо на этом столе и отымею так, что колени будут подкашиваться. Хьюга замерла. Учиха тоже замер – кажется, это вырвалось у него случайно, и он сам удивился собственным словам. Стало очень тихо. Каждый думал о чём-то своём. У Хинаты в голове пронёсся рой самых разных мыслей, от жарких свежих воспоминаний до странного и непристойного осознания, что она не против. Тело жаждало вновь оказаться во власти сильных мозолистых рук и горячего языка, так, чтобы страсть граничила с откровенной грубостью, и слушать моральные доводы хозяйки не желало. Мадара вдруг стал по-кошачьи расслаблен. Он неспешно приблизился - или же Хьюга позволила ему приблизиться? – и опёрся руками о пресловутый стол, заключая девушку в свободную ловушку. - На чём мы там в прошлый раз остановились? – скучающе уточнил Учиха. - В прошлый раз? – пискнула Хината. Мужчина не ответил. На его лице было выражение отстранённого интереса к происходящему, будто он вовсе не причём, но секундный хищный блеск в глазах выдал его с головой. - Отпусти, а?.. – без особой уверенности сказала Хьюга и шумно выдохнула: Мадара кончиками пальцев очертил её скулу и, еле касаясь, обвёл контур губ. Спустя мгновение его рука единым плавным движением переместилась её на затылок, и Учиха прижался своими губами к её. Это был не поцелуй – просто прикосновение. Не отстраняясь, мужчина наблюдал за ней из-под полузакрытых век и давал иллюзию выбора. Хочешь – ответь, не хочешь – оттолкни; но его руки всё ещё отрезали пути к отступлению, а любые рамки казались слишком глупыми, чтобы их соблюдать. Поэтому Хината расслабилась и решила – будь что будет. Стоило ей только предпринять робкую попытку откликнуться, как Мадара быстро перехватил инициативу. Целовался он хорошо. Ладно, отлично. Опять ложь - шикарно, до дрожи, до того, что глаза девушки закрылись сами собой, а её рука судорожно сжала ткань пиджака на предплечье. Второй она обняла его за шею, и жест вышел настолько естественным, что и задумываться над этим не стоило. Это неправильно. Неправильно так реагировать на глубокий поцелуй – такой, вроде, почему-то французским называют, когда языки хаотично сплетаются во влажной и жаркой неге. И цепляться за его одежду, когда Учиха отклонил её назад и вжал в узкий край столешницы, тоже совершенно неправильно. Когда мужчина с трудом, прикусив напоследок, оторвался от её губ и стал лениво ласкать шею, Хьюга знала, что может всё это быстро прекратить. Стены тут картонные, её достаточно лишь вскрикнуть... Мадара, наверняка, тоже это знал, поэтому девушка чувствовала, что стоит ей сказать: «Не надо», - и всё закончится. Но вместо этого она на грани слышимости выдохнула: - Не здесь...