Чай, кофе, меня?

Мадара и Хината ввалились в первую попавшуюся комнату, весьма скудную на предметы мебели. Зато там пушистый ковёр с длинным и мягким ворсом. Что-то было в этом неестественное. Искусственное. Но всё стало неважно, когда Учиха опустился на пол, не выпуская Хинату из объятий, и взял её лицо в ладони, целуя почти нежно, будто и не было той грубости, с которой мужчина, не сдержавшись, рывком прижал её к себе ещё в коридоре и впился в губы, почти кусая. Это куда-то исчезло, неожиданно уступая место тягучей распаляющей нерасторопности. - К чёрту всё... – выдохнул мужчина, отстраняясь лишь для того, чтобы переместиться к шее. Хьюга откинула голову назад, одновременно с этим легко справляясь к податливой тканью неплотно завязанного галстука. Верхние пуговицы своей рубашки Мадара дёрнул уже сам, будто ему трудно было дышать. И вправду – вдохи-выдохи были тяжёлыми, глубокими - Да сними ты уже эту чёртову рубашку, - без насмешки пробормотал он, когда девушка в третий раз сбилась с ровной дорожки пуговиц из-за того, что Учиха то и дело задевал чувствительный шрам, шарясь по платью в поисках застёжки и скользя руками по её спине. Просьба звучала надрывно. Пуговицы, пуговицы, пуговицы... Да сколько же их! Хьюга справилась с последней и дёрнула ткань из-за пояса в тот момент, когда Мадара догадался просто спустить верх её платья с плеч, оголив грудь. Девушка покраснела и отвела взгляд в сторону. - Издеваешься? А голос то не его, хриплый, низкий. Мужчина аккуратно опрокинул её на спину. Некоторое время – как же невыносимо долго! – он вглядывался в лицо искажённое Хинаты, то поглаживая сухой ладонью мягкие полушария, то по очереди сжимая их. Наконец, прекратив мучить по крайней мере себя, Учиха спустился ниже и обхватил губами коралловый сосок. Девушка что-то жалобно простонала. Мадара был жаден, проходясь языком везде, где только мог достать из своего сгорбленного положения; он легонько покусывал нежную кожу и не скрывал получаемого удовольствия от процесса, но Хьюга была уверенна, что в этот раз на её теле не останется и следа. Хината гладила его по лопаткам и извивалась, пытаясь без рук скинуть всё ещё болтающееся на поясе и такое ненужное сейчас платье. По спине мужчины прошлась неуместная дрожь – это он так беззвучно смеялся, щекоча прерывистым дыханием её ключицы. Учиха отстранился, морщась от того, что его занятие прервали, и, проследив за тем, как атласная ткань спадает вниз по ногам девушки, одобрительно ухмыльнулся. Как же кстати оказалась та стрелка на колготках, которую Хината себе ухитрилась сделать, вбегая по лестнице; сняв их ранее, теперь её тело было ничем не прикрыто. Ну, почти. Мадара, довольно улыбаясь, провёл рукой от её груди до верха округлых бёдер, задерживая руку на белой, хоть и не кружевной ткани. - Вот так то лучше... Прогресс... Хьюга решила, что как-то отвечать на это не стоит, и вместо этого потянулась к его лицу. Учиха действовал чётко и размерено, никуда не торопясь и не разрывая поцелуй, а девушка с готовностью поддавалась и по наитию угадывала, что нужно сделать в тот или иной момент: приподняться ли, чтоб ему удобней было стянуть с неё нижнее бельё, обвить ли его ногами... От долгожданного чувства наполненности, Хината сама подалась навстречу. Было так хорошо; ни единого неприятного ощущения, только тягучее удовольствие от медленных глубоких движений, оглушающее чувство собственной беспомощной, но добровольной покорности и горящие глаза Мадары напротив, в которых читалось неприкрытое восхищение. Девушка таяла под его руками, внутри разгорался настоящий пожар. - Ах!!.. Мада..А!.. ра... ха... быстрее.... а... – Хьюга всхлипнула, судорожно втягивая воздух. – По.. пожалуйста... Мужчина ускорился, дрожащей рукой зарываясь в её волосы. Учиха стонал в голос, даже не пытаясь себя сдерживать – кажется, он тоже окончательно потерял себя. - И что... ха... это... было? – озвучил Мадара именно тот вопрос, который мучил их обоих в моменты редкого проблеска сознания. Хината лишь покачала головой; ей и самой хотелось бы это знать. Девушка не знала, сколько времени это продолжалось, но им удалось остановиться лишь после третьего раза: опустошающие оргазмы не давали желаемого облегчения, только подхлёстывали упиваться друг другом так, словно если они прекратят, то в тоже мгновение умрут. Это было по меньшей мере ненормально. А ещё боле странно было то, что Хьюга практически не чувствовала усталости. Вдруг где-то за дверь что-то громыхнуло, послышались голоса и мужской смех. Учиха закатил глаза и, встряхнувшись, поднялся. - Оделся б хоть... – не слишком уверено сказала Хината, разглядывая красные полосы от царапин у него на спине. А ведь ногти то у неё не длинные... Мадара отмахнулся и ограничился тем, что по-нормальному застегнул пояс брюк. Когда дверь открылась, звуки из коридора сделались громче. Мужчина, затаившись, долго стоял в дверном проёме – за это время девушка успела облачиться в его рубашку и своё бельё – и, спустя ещё минуту напряженного молчания, рукой поманил её к себе. Хьюга на цыпочках приблизилась и выглянула у него из-за плеча. Немного в отдалении стояла Ханаби, которую с двух сторон панибратски приобнимали Тобирама и Изуна.