Чай, кофе, меня?

Понадобилось всего полчаса, чтобы интриги Ханаби и сама Ханаби полностью выветрились из головы на неопределённый срок. Помимо этого, они вновь переместились на пол к столику, предпочтя креслам мягкий ковёр, а Мадара частично раздел её обратно. Теперь девушка сидела в одной лишь его рубашке, но так как она была сильно велика, то и смущение померкло на фоне всего остального. К примеру, обманчивой лёгкости, хотя Хьюга и не пила почти, боясь слишком сильно захмелеть, или же той несусветной чуши, что спьяну нёс Учиха с невероятно серьёзным выражением лица. Последние минут пять мужчина словно сканировал взглядом её лицо, озабоченно хмурясь и зарываясь обеими руками в её волосы. - Твоё лицо, - вдруг сказал он. - Где-то я его уже видел... В смысле, раньше. - Правда? Хината прикрыла глаза, силясь вспомнить. Ведь люди не запоминают случайных прохожих... Это значит, если они и были знакомы ранее или же виделись, то встреча была дольше, чем секундной. Девушка мысленно укорачивала ему волосы и переиначивала причёску, кардинально меняла имидж, пыталась представить его моложе – кстати, а сколько ему сейчас лет? вот ведь человек без возраста – но нет; ни единой зацепки, ничего, и только лицо настоящего Мадары, нынешнего, маячило перед глазами. Судя по его бормотанию, Учиха тоже не вспомнил ни черта. С другой стороны, взгляд у него был мутный; виски это не саке и не вино и знатно бьёт в голову. - Ты просто пья-я-ян... – протянула Хьюга, игнорируя тот факт, что и сама слегка навеселе. Всё равно это не могло сравниться со степенью опьянения Мадары. - Я не пьян, - твёрдо возразил он. Мужчина потянулся к початой бутылке виски и, запрокинув голову, сделал несколько крупных глотков прямо из горла. - Вот теперь пьян, - развязно заключил Учиха, оторвавшись. – Иди-ка ты сюда. Мадара глотнул ещё немного и припал к губам Хинаты, проскальзывая в её рот языком и передавая ей алкоголь. Жидкость обожгла девушке горло – слишком много – но неприятные ощущения быстро исчезли; мужчина, углубляя поцелуй настолько, насколько это было возможно, усадил её к себе на колени, дёрнул за рукава рубашки и отбросил в сторону за ненадобностью. Хьюга начала задыхаться, так как из головы странным образом вылетело то, что можно дышать носом. Поэтому она жадно вздохнула, в то время как Учиха зарылся одной рукой ей в волосы, запрокидывая её голову, и стал по-звериному вылизывать шею. Другой рукой он плотно прижимал Хинату к своей груди и удовольствия от столь тесной близости обнажённого женского тела не только не скрывал, но едва ли не жмурился, как кот, добравшийся до сметаны. Словно девушка в его руках – сладкое лакомство, настоящий деликатес, который он всё никак не мог распробовать, не мог вдоволь насытиться им. Тугой ремень его брюк поддавался плохо, пальцы путались и мешали друг дружке. Наконец-таки совладав с пряжкой и ухитрившись, не вставая, стянуть брюки вместе с бельём, Мадара чуть приподнял девушку и, сместившись, мягко надавил на бёдра, заставляя опуститься на себя. Хьюга всхлипнула. Внезапно Учиха откинулся назад и, улёгшись, исподлобья воззрился на Хинату снизу вверх. Девушка, тяжело дыша, опёрлась кончиками пальцев о низ его живота, как раз там, где проходила тёмная полоска редких волос, чтобы удержаться в вертикальном положении. - Удобно? – с придыханием спросила она, отстранённо подумав: «Издевается». - Безумно, - отозвался он, окидывая её с ног до головы цепким масляным взглядом, задержав его на груди. – Шикарный вид. - Ты б ещё руки... за голову закинул... - Я могу. Но так будет неинтересно, - мужчина погладил её ноги, проведя ладонями от коленей и почти до талии. Мол, давай, развлекайся, а я посмотрю и частично поучаствую. Может, даже посодействую. Хьюга, осознавая, что больше этого невыносимого зуда терпеть не сможет, как бы не смущала её эта поза. Девушка, закрыв глаза, чтобы лучше всё прочувствовать, немного привстала, чтобы без перерыва медленно сесть обратно. Потом ещё раз, чуть уверенней. Это было даже приятно, приятно в том смысле, что она сама контролировала процесс. Хината, прикусив губу, двигалась мучительно медленно, осторожно раскачиваясь, в полной мере наслаждаясь каждой секундой, пока её действия не породили отклик в виде глухого стона Мадары и настойчивого давления его рук. Ему не составило труда перехватить первенство. Теперь уже Учиха задавал темп, грубо впиваясь пальцами в её бёдра и буквально насаживая на себя, резко, до упора. Мужчина рычал, с шипением втягивал воздух сквозь стиснутые зубы, на его лице, плечах и шее блестели капли пота, к которым липли волосы; Хьюга вскрикивала от каждого движения, крепко ухватившись за его запястья, чтобы не завалиться назад, поднимаясь, и не упасть ему на грудь, опускаясь. Физические ощущения были невероятно острыми, девушке казалось, что ещё вот-вот – и она точно сорвёт голос. Когда накапливающиеся в её теле волны жара выплеснулись, оглушая своей яркостью и мощью, вдоль позвоночника Хинаты промчались цепкие жгучие искры, будто разряд тока попустили, и ударили в голову; мгновением позже Мадара потянул её к себе – девушка уже без сил рухнула в его объятия – и впился в её губы. Хьюга, зажмурившись, телом и руками почувствовала, как его тело свело судорогой – мужчина застонал – а затем мышцы расслабились, и его хватка стала чуть просторней. Всего несколько вздохов. Только чуть-чуть. Но даже когда сердце перестало отбивать сумасшедший ритм, Хината, притихнув, всё так же продолжала лежать, чувствуя, как Учиха рассеянно перебирает её волосы. Она б так и осталась валяться, не шевелясь и не меняя положения рук и ног, но вдруг Мадара что-то неразборчиво пробормотал и перекатился на бок. Хьюга подумала, что хорошо было бы вырубить свет, но вставать было лень, а выпутываться из его рук – слишком хлопотно, поэтому девушка предпочла спрятаться за колкой завесой растрепавшихся волос и уткнулась носом куда-то в район солнечного сплетения.