Чай, кофе, меня?

Хината лениво ковыряла ложечкой в подтаявшем мороженом и ждала. Сестра названивала уже четыре раза, и, положив трубку в последний раз, девушка поняла, что волнуется. Так, совсем чуть-чуть. Год назад она вышла замуж, потому что так сказал отец, вчера развелась по обоюдному согласию, а завтра вновь станет замужней женщиной. Если, конечно, всё пройдёт как надо. А так как идейным исполнителем и, соответственно, руководителем скрытого, но, несомненно, существующего бедлама являлась Ханаби... - Нет, нет, нет... Всё будет нормально. Тарелочка с мороженым переместилась в тень, подальше от лучей яркого летнего солнца. Ханаби скрестила руки на груди, сдула непослушную прядку с лица и воззрилась на сообщников снизу вверх. Сообщники выглядели заспанно и помято. - Неужто без этого было никак? – спросила она. - Никак, - ответил нестройный хор голосов. Мадара так вообще предпочёл смолчать. Брови Хьюга сошлись на переносице, и она пару раз выжидательно постучала ступнёй по полу. Ей нужны были объяснения или, на крайний случай, попытка раскаяния в содеянном. - Мальчишник это важно, - решился наконец Хаширама. Ханаби устремила на него испепеляющий взгляд. - А Мито узнает. - Не узнает. - Посмотрим. - Но, признаюсь, под конец мы слегка увлеклись... – неуверенно добавил Изуна. Тобирама же, видимо, решил воздержаться от комментариев по поводу вчерашней попойки. А, возможно, его мучило похмелье. - Так... - Ханаби устало потёрла переносицу. – С тобой, - она повернулась к Изуне, – я поговорю потом. С остальными и говорить нечего. Ну что вам стоило надраться чуть меньше?! Ответа не было. Хьюга вздохнула – взрослые же люди, ну что за ребячество... - Ты! - девушка ткнула пальцем в Мадару. – Если ты испортишь свадьбу моей сестры, то твоя жизнь превратиться в Ад. Учиха заторможено кивнул и прикинул вероятность того, что Хината и Ханаби – сводные. Несмотря на одинаковые глаза, являющиеся семейной чертой Хьюга, пресловутая вероятность росла с каждой секундой в арифметической прогрессии. Последние пять минут – в геометрической. - Ты хоть знаешь её любимые цветы? – с затаённой тоской спросила Ханаби. - Да. - И какие? – она с подозрением сощурилась. - Хризантемы, - легко ответил Мадара. – Белые. - Ага, отлично. Сенджу, ты сейчас пойдёшь и купишь букет белых хризантем. Бо-о-ольшой. Ханаби руками показала примерные размеры. Действительно «бо-о-ольшой». Сенджу – это Тобирама, потому что при упоминании этой фамилии люди обычно вспоминают Хашираму, а не его брата. Периодически доводить Тобираму до белого каления – ни с чем ни сравнимое удовольствие. - Почему я? - Ну, во-первых, у тебя остались деньги в кошельке, - Хьюга продемонстрировала его, жестом фокусника выхватывая откуда-то из воздуха. Тобирама на всякий случай похлопал по карманам. Как и ожидалось, они были пусты. – А во-вторых – цветок с завязок бикини стриптизёрши был именно за твоих ухом, так что теперь я уверена в твоей профпригодности. Младший Сенджу поперхнулся воздухом и протянул руку, выдергивая из чужой ладони законную собственность. - Чёртова лиса, - процедил он, уходя, впрочем, беззлобно. - И я тебя люблю! - крикнула Ханаби ему вдогонку и мысленно поставила галочку: один пункт есть. Затем окинула взглядом Мадару. На её взгляд Учиха выглядел непрезентабельно. Переодеться бы ему... Все ждали приговора с удивительной покорностью, а Хьюга думала, что если когда-нибудь сотрёт эту острую, никогда не исчезающую до конца, ухмылку с бледного, какого-то хищного лица в обрамлении жёсткой смоли, что так нравилась сестре, то будет по-настоящему счастлива. - Изуна, сколько тебе ехать до дома? - Ханаби, ты же знаешь. Ханаби задумалась. Действительно, знала. И когда это они стали называть друг друга по именам? - Значит успеешь. Изуна вопросительно приподнял бровь. Изуна вообще был здесь самый нормальный. - Лети как птица, и через полчаса притащи какую-нибудь одежду, - девушка покосила на Мадару, который как раз стянул с себя засаленный непонятно чем пиджак. – Только поприличней... – она приглушила голос. Младший Учиха понимающе улыбнулся и исчез так, что ни Хаширама, ни Мадара этого не заметили. Не заметили они и подкравшуюся на цыпочках Ханаби, и когда та мёртвой хваткой вцепилась им в локти, вздрогнули. - Теперь вы, нечестивцы. Мужчины незаметно переглянулись через её макушку – девушка была ниже обоих на голову, если не на две. Но даже так она напоминала демона преисподней, коварного и жестокого, но почти влюблённого в сестру. Романтика, блин. Целый роман настрочить можно, любовный. Или жутик снять. - Сейчас, - Хьюга сделала эффектную паузу, - мы пойдём в ванную. - Мы? - В ванную? - Зачем втроём? - Ну как же: Хаширама-сан поможет Мадаре-сану привести себя в порядок, потому что так быстрее. Вот ведь стерва. Ещё и издевается. - А ты? – одновременно. - Ну кто-то должен же проконтролировать процесс? – ответила она таким тоном, будто объясняет маленькому ребёнку, почему ему нельзя взять стеклянную сахарницу из кафе домой. – Идите, идите... Подхватив их под руки, Ханаби двинулась в нужном направлении. - А в ванной почему? - Да что ты понимаешь, Хаши, - Мадара, кажется, ожил. Хоть что-то хорошее. – В случае чего растворить наши тела в кислоте проще будет именно там. - Ну что ты, - возразила Хьюга. – Просто с кафеля гораздо проще оттереть кровь. Нервничать было нельзя – неправильно это было – но после часа сиденья на одном месте у Хинаты засосало под ложечкой. Поэтому, когда незатейливая мелодия возвестила её и всю улицу о входящем звонке, девушка молниеносно схватила трубку. - Алло!! - Хината-сама? - А, это ты, Изуна-кун... – рассеянно протянула она, рассчитывая на звонок сестры. – Что-то случилось? - Хината-сама, ваша сестра попросила вас подойти к храму Дзинта к четырём часам дня. - А... Гудки. Хината запоздало удивилась такому важному обращению и мельком посмотрела на часы. - Ой, уже половина! – воскликнула она. Хоть до храма и недалеко, но ей ещё счёт оплачивать. Хината любила это место. Здесь было много деревьев, чья листва растворяла солнечное золото, а невысокие кроны успокаивающе шумели, покачиваясь на ветру. Широкая, вымощенная серым камнем дорога, привычно стелилась под ногами. Она даже забыла о том, что торопится. Ей хотелось растянуть момент. Добравшись до подножия крутой лестницы, девушка запрокинула голову. Возле красной тории* темнела чья-то тёмная фигура. Фигура расхаживала из стороны в сторону и нешироко размахивала каким-то белым веником. Ступенек оказалось много. Хината никогда их не считала, сколько бы не приходила сюда, а сейчас начала отсчитывать словно на автомате. И дойдя до ста пятидесяти одной с удивлением обнаружила, что ступени кончились. Фигура больше не шевелилась. Мужчина протягивал ей тот самый веник, оказавшийся гигантским – и где такой достал? – букетом белых, словно снег, хризантем, и делал это с таким видом, будто он вообще не причём. Хината в нерешительности замерла. - Ну? Девушка осторожно взяла букет, заворожено вгляделась в цветы, вычленяя взглядом отдельные тонкие лепестки, а потом зарылась в пушистые соцветия. Будто в руках оказалось пышное и отчего-то душистое облако, как из цилиндра Волшебника.** Мадара странно усмехнулся, но терпеливо дождался, пока она не посмотрит на него из-под чуть выпачканной в пыльце чёлки. Тряхнула головой – цветочная пыль легко слетела. Хината робко улыбнулась. - Ну-с, Хината Хьюга, вам официально или так сойдёт? – спросил Учиха, выделив её фамилию. Девушка невольно рассмеялась, коротко, переливчато. - Давай так, - разрешила она. - Только сестре своей ни слова, а то пристанет, не отцепишь её потом. Хината торжественно дала зарок молчания, после чего мужчина пробормотал что-то про скрытые камеры и жучки. Но мгновение – и он стал до жути серьёзным, как-то незаметно оказавшись совсем близко. Только качнёшься вперёд - и утонешь в горячих объятиях. - Эй... – негромко позвал Мадара. - Чего тебе? – отозвалась Хината, не решаясь поднять на него взгляд, а потому с повышенным вниманием изучая фактуру ткани его одежды. Пальцы правой руки обожгло и через пару мгновений обволокло свободным теплом чужой ладони. Мужчина держал её руку, еле касаясь, как будто она хрустальная и может разбиться от неосторожного движения. - Ты выйдешь за меня? – сказал он ещё тише, тем самым голосом, каким спьяну шептал какую-то глупую влюблённую чушь под Новый год, этим же голосом он неслышно выдыхал её имя, валясь на бок и остывая после не первой и не последней разделённой на двоих ночи. Хината зажмурилась и замерла на мгновения, различая на грани слышимости неуместный звон. Некоторое время она пыталась поймать ускользающий звук, а потом с губ с невообразимой лёгкостью сорвалось: - Да. Учиха сделал какое-то движение рукой, ладонь девушки на секунду соприкоснулась с чем-то прохладным, и вокруг безымянного пальца обвилась металлическая змейка. Наверняка, светлая -Мадара считал, что тёплые цвета её портят, и не давал надевать ни одного золотого украшения, хотя их не было много. И ещё: - Конечно. Не выдержав, Хината шагнула вперёд. Кажется, только сейчас она поняла, что привыкла к нему настолько, что успела соскучиться за каких-то два дня. И ещё: - С радостью. Вокруг сомкнулось надёжное кольцо рук, Учиха положил подбородок её на макушку и, переместив одну руку выше, зарылся с волосы; девушка потёрлась щекой о его шею и уткнулась в неё носом, жмурясь от удовольствия и вдыхая его запах. От Мадары пахло пряно пахло мускусом и почему-то крапивным шампунем сестры. *Тория - арка П-образной формы ** Туве Янсон « Шляпа Волшебника». Насколько я помню, третья книга о муми-троллях. Когда в цилиндр Волшебника выбросили яичные скорлупки, то через некоторое время они превратились в маленькие облака, на которых можно было летать.