Кви про кво, Александр

      Агент Лайтвуд лежал в больнице. В его палате, сплошь уставленной цветами, витал приторно-сладкий аромат. Алек ненавидел этот запах. Он ассоциировался у него с похоронами, навевал воспоминания о холодном, безжизненном теле отца. Но избавиться от них было невозможно. Коллеги и знакомые присылали ему все новые и новые букеты. А еще идиотские шарики. Празднование его возвращения с того света. Сомнительное удовольствие. В глубине души Алек понимал, что предпочел бы умереть.       Он попал в плен к маньяку, которого долгое время выслеживал. Два дня, которые стали для него персональным визитом в ад. Все тело напоминало о тех событиях. Преступник дробил ему кости, резал кожу, пуская кровь. Алека буквально собирали по частям. По чертовым кускам. А стоило ему закрыть глаза, как в голове всплывали кошмарные образы. Ощущать себя беспомощным, во власти психопата — это страшно. И стоило ему уснуть, как он вновь видел ту пугающую маску, в которой маньяк измывался над ним: пустые провалы глазниц и ярко-алая безумная улыбка на бледном фоне. В мире грез, этот ублюдок снова и снова ломал ему кости с противным хрустом. А позади него стоят ягнята… Чертовы ягнята, в своем пугающем молчании. А потом Алек просыпался с жутким криком, весь в поту. И он начинал щипать себя до синяков. Боль, настоящая, живая боль, означала, что он действительно в больнице. Что его спасли. Он в порядке. Этого больше не повторится.       Но самым ужасным было то, что Алек ни черта не помнил о том, как ему удалось спастись. Просто анонимный звонок, сообщивший о том, что жертва преступления в лице агента Лайтвуда находится по такому-то адресу. Когда ФБР с полицией прибыли на место, то самого маньяка не обнаружили, только некоторые улики и Алека, которому оказали первую необходимую помощь. Тот, кто пытал его исчез. И это пугало больше всего. Когда дверь открывалась, Лайтвуд часто вздрагивал, несмотря на охрану у двери.       А еще его не оставляли мысли о том, кто мог спасти ему жизнь. Только один единственный человек приходил на ум. Алек старался не думать об этом варианте, потому что он был слишком неправдоподобным и желанным. Они не контактировали четыре года. Едва ли Магнус Бейн высунется из подполья ради спасения задницы агента ФБР, с которым они всего несколько раз встречались в прошлом. Да и встречи эти были ограничены правилами посещения особо опасных заключенных.       Но тем не менее, Алек возвращался к этой теории снова и снова. Словно что-то не давало ему покоя. Возможно, край сознания зацепил какую-то деталь, объясняющую все, но не очевидную…       Как бы там ни было, через несколько месяцев его выписали, отправив на реабилитацию. Теперь Алек сильно хромал на левую ногу и ходил с костылями. Тот психопат начал ломать его тело с одной ноги, желая продлить удовольствие. Косточка за косточкой. Вот только до второй он не успел дойти. Маньяк просто не знал, что ему не дадут закончить с этим смазливым мальчиком из ФБР.       Похититель наслаждался криками и болью. Упивался этим. И ждал, когда Алек очнется. Но из-за сильной боли, тот проваливался в небытие. Это и стало его спасением. Измотанный за весь период расследования, ночами без сна и скудными трапезами, Алек просто отключался. Это же уберегло вторую ногу от примерки Железного Башмака. Именно такое прозвище и было у того маньяка из-за любви к древним приспособлениям инквизиторов и футфетишу.       После выписки поселили Алека в частном реабилитационном пансионате, в котором все вокруг были сломаны точно также, как и он сам. Это раздражало и погружало в еще большее уныние. Он ненавидел себя за то, что превратился в развалину, что стал слишком слабым. Ненавидел себя за желание сдохнуть и прекратить эту пытку. Ненавидел свою немощность. Какой из него агент ФБР, если Лайтвуд даже ходить на длительные дистанции не может? А что есть в его жизни, кроме чертовой службы? Ничего. Никого.       В один из таких серых дней, когда он лежал в палате, глядя в потолок и жалея себя, раздался звонок на стационарный телефон. Ему никто не звонил, кроме болтливого друга Саймона. Пару раз связывался шеф, но потом тот вместе с коллегами, забыли про существование Алека. Особенно после перевода в эту глушь, где природа, якобы, должна идти на пользу пациентам.       Он посмотрел на аппарат вздохнул и ответил:       — Лайтвуд.       — Здравствуйте, Александр, — раздался приятный и мягкий голос. — Как вы себя чувствуете?       Парень ощутил, как засосало под ложечкой. Сердце пропустило удар, после чего пустилось вскачь. Этот голос он узнал бы из сотен других. Только обладатель этого самого голоса, мог одной простой фразой вызвать в нем такую бурю эмоций. Облегчение, радость, боль, желание плакать и… оказаться в объятиях.       — Док-доктор Бейн, — с запинкой произнес он.       — Надеюсь, этот разговор не будет таким же, как и последний? Вы же помните, что у нас не так много времени на беседу, — сменив интонацию на слегка насмешливую, но вместе с тем требовательно-властную, произнес собеседник. Он хотел разговорить Алека. Хотел услышать от него хоть что-то.       — Я… я не в порядке, — ответил на заданный ему вопрос парень, ощущая, как в груди образуется неприятный ком, который давит и не пропускает кислород в легкие.       Магнус молчал, то ли ожидая услышать что-то еще, то ли пытаясь справиться с тем, что вызвали в нем слова агента Лайтвуда. Голос Алека был разбитым и испуганным, слегка дрожал и с лихвой передавал его состояние.       — Вам не о чем беспокоиться, Александр, — вновь заговорил Магнус, возвращаясь к своему мягкому, обволакивающему тону. — Железный Башмак больше вас не потревожит, — пообещал он с толикой самодовольства в голосе.       — Также, как было с Никсом? — напомнил Лайтвуд, имея ввиду того безумца, который жил в соседней с Бейном камере при их первой встрече.       Магнус заговорил не сразу. Теперь его голос был холодным и жестким.       — Никсу повезло куда больше, Александр.       Эта фраза и это неоднозначное заявление вызвали новый взрыв противоречивых эмоций. С одной стороны, Лайтвуду стало противно и страшно. Некий человек умер, скорее всего жестокой смертью, по его, Алека, вине. Пусть и косвенно, но он был к этому причастен. А вот иное чувство в глубине его души, испытывало отвратительное ликование. Что-то внутри наслаждалось тем, что ублюдок получил по заслугам.       — Что ж, нам пора прощаться, Александр, — произнес Магнус, так и не услышав голоса Лайтвуда.       — Нет! — пылко воскликнул парень, даже не думая, о чем просит. По его щекам покатились слезы. — Нет, Магнус… Доктор Бейн… Прошу! Я… мне… хочу увидеть тебя.       Он говорил торопливо, быстро, сбивчиво, боясь, что собеседник положит трубку, так и не услышав этих слов, совершенно не отдавая себе отчета в том, на что он идет.       — Не ожидал такой просьбы, — чуть насмешливо, словно поддевая его, отозвался мужчина.       — Пожалуйста? — с надеждой и неуверенностью попросил Алек, ощущая, как его руки дрожат от напряжения. Глаза перестали что-либо видеть от застилавших их слез. Сердце бешено стучало, но оно стучало впервые с момента его освобождения. Впервые за долгие месяцы чего-то хотело. И пусть этот человек был психопатом. Непредсказуемым убийцей, способным манипулировать кем-угодно. Пусть так, но Алек нуждался в нем. И если раньше его сила воли и трезвость мысли могли подавлять эти порывы, то теперь ничего этого не осталось. На руинах прежнего агента Лайтвуда, был лишь сломанный, никому не нужный парень, вышедший в тираж.       — Александр, вы могли найти специалиста, который поможет вам и окажет психологическую поддержку. Ваш случай тяжелый, но не безнадежный. Но вы выбрали меня, — голос Магнуса звучал так, словно он рассказывает забавнейшую байку, от которой все вокруг взорвутся от хохота. — Правильный ли это выбор? Подумайте.       Собеседник давал ему шанс отступить. Немного поразмыслить. Но Алек, словно зашоренное животное, мчал только вперед, напролом, к своей цели.       — Нет. Я хочу тебя. Только тебя, Магнус. Пожалуйста… Это чувство… мой интерес и… оно ведь все взаимно, да? Если это так, то прошу тебя…       — Вы негодный мальчишка, Александр, — все также забавляясь, проговорил Магнус. — Научились манипулировать людьми и без зазрения совести используете свои знания на практике.       — Вы поступаете точно также, — вновь перешел на серьезный тон Алек, продолжая давить. — И это не мешает вам поступать только так, как того хотите вы сами. Если бы… если бы этот разговор и моя просьба были вам не интересны, вы давно повесили бы трубку. Потому что время, необходимое для отслеживания вашего местоположения уже прошло. Но вы все еще здесь! Вы говорите со мной. Вы… даете надежду.       — Что ж… вы преуспели в психоанализе, Александр, — вернулся к своему нейтральному тону Магнус. — И, пожалуй, вы правы, мне пора завершать этот звонок. Поправляйтесь. Всего доброго.       В телефоне послышались противные гудки отбоя. А Лайтвуд сидел, цепко схватившись за трубку и смотрел прямо перед собой, слушая тишину. Теперь уже его всего потряхивало. Он упустил свой шанс. Магнус больше не выйдет с ним на связь. Алек идиот. На кой-черт вообще сказал все это? Впрочем, о последнем Лайтвуд не сожалел. Лучше так, чем потом мучиться от того, что он не озвучил своих желаний. Своих искренних, настоящих желаний. Черт, и когда для него все стало таким?       Алек обхватил дрожащими руками голову и рухнул на кровать, сворачиваясь калачиком в той мере, в которой позволяла искалеченная нога. Теперь он ощущал себя по-настоящему одиноким. Та ниточка, которая связывала его с Доктором Бейном оборвалась. Больше он не увидит этого человека в своей жизни.