Воскрешение наших душ

      За время летних каникул Северусу Снейпу не раз приходилось запрещать себе думать о Гермионе Грейнджер. Это ведь было безрассудно. Испытывать чувства к ученице. К ребенку. Да, пусть она старше других своих однокурсников на год. Да, пусть она весь третий курс использовала маховик времени и жила один год за два. Да, пусть ей можно сказать уже 16 лет. Но она ребенок. Испытывать какие-либо чувства к тому, кого старше на 19 лет. Вздор. Что он, Пожиратель смерти, ужас школьных подземелий и ублюдок с сальными волосами может дать ей? Ничего, кроме как загубленной молодости. Эти чувства были запретными. Нужно было как-то отвлечься от этих слабых мыслей, которые уже порядком измотали Северуса. К счастливой случайности его как раз пригласил на Чемпионат мира по квиддичу его старый друг — Люциус Малфой, который собирался на игру со своей семьей. Что ж, конечно Северус не любил подобные мероприятия, но это куда лучше, чем вдаваться в мечты о запретной любви. «Хотя бы на время я перестану думать об этой девочке» — думал Северус, собираясь на матч по квиддичу, не подозревая, что Гермиона вместе с Гарри и семьей Уизли также собиралась на эту игру.       Гермиона тем временем, заранее собрав все школьные принадлежности, и с разрешения Альбуса Дамблдора, отправилась на оставшиеся каникулы погостить в «Нору». Семья Уизли давно уже приглашала девочку к себе в гости, да еще и позвала на Кубок мира по квиддичу, где должны были играть ирландцы с болгарами. Добравшись до уже ставшего родным дома мистера и миссис Уизли, Гермиону встретили очень приветливо и добродушно. Девочке помогли расположиться в комнате вместе с Джинни, с которой Гермиона успела очень близко подружиться. Они часто перед сном обсуждали общие интересы и мальчишек. Джинни с пунцовым лицом рассказывала, как ей безумно нравится Гарри, а он даже не обращает на нее никакого внимания. И девочка вечно чуть ли не в обморок падала при виде мальчика с вечно растрепанными волосами. Гермиона же на вопросы кто ей симпатичен, заливаясь краской и опустив глаза отвечала: — Брось, Джинни, никто мне не нравится. — Отчаянно пытаясь скрыть, проговаривала гриффиндорка, что вот уже все солнечное лето во снах к ней приходит загадочный профессор по зельям.       На следующий день нужно было собираться на матч, поэтому все ребята, позавтракав, отправились вместе с мистером Уизли в какой-то пустырь, где Артур достал старый потрепанный башмак и назвал его порталом. Гермионе было бы забавно увидеть, как отреагировали бы маглы, видя, как кучка странных людей с рюкзаками встали полукругом вокруг облезлого башмака. — Надо просто коснуться портала всего только одним пальцем. — Дал краткую инструкцию мистер Уизли и на счет три все коснулись старого башмака. Гермиону словно рвануло крюком за живот; ноги оторвались от земли; справа и слева — Рон и Гарри плечом к плечу; всех куда-то уносил вой ветра, коловращение красок, указательный палец прилип к башмаку, как иголка к магниту. Ноги вдруг коснулись твердой поверхности, а башмак с глухим стуком шлепнулся о землю. Они приземлились на вересковую пустошь, окутанную туманом. Шли по безлюдному полю, почти ничего не видя перед собой. Минут через двадцать показался небольшой каменный домик рядом с воротами, за которыми в туманной зыби смутно проступали очертания сотен палаток, поднимающихся по склону к темной полоске леса на горизонте. Найдя подходящее место, мистер Уизли принялся ставить палатку. Гермиона огляделась по всему лагерю и увидела палатку, на которой был изображён суровый молодой парень с густыми черными бровями. —Крам, — тихо произнес Рон, увидев, на что смотрит его подруга. —Что? — спросила удивленно Гермиона. —Крам! — повторил Рон. — Виктор Крам. Ловец болгарской команды! —Уж очень сердитый, — заметила Гермиона, оглядывая портрет парня, угрюмо уставившегося на них.  — «Очень сердитый»? — Рон возвел глаза к небу. — Он потрясающий. Совсем еще молодой — лет восемнадцать, а может, меньше. Он гений, вечером сама увидишь.       Стадион был заполнен огнями и шумными болельщиками. На VIP-ложе уже заняли свои места Северус Снейп и Люциус Малфой со своей семьей. Северус был одет в свою обычную одежду, разве что его черный сюртук был, расстегнут на все пуговицы, показывая белую рубашку. Волосы были собраны в хвост, что делало его значительно моложе и привлекательнее. Люциус выглядел надменно и самоуверенно. Его длинные платиновые волосы струились по плечам, а лицо было чисто выбрито. Его холодные серые глаза пронзали своим взглядом, делая его еще более высокомерным. В руках у него была трость, которая увенчана серебряной змеиной головой с изумрудными глазами. Рядом с Люциусом сидела его супруга — Нарцисса Малфой. Женщина была голубоглазой блондинкой с черными прядями волос. Выглядела она не менее гордо и аристократично чем ее муж. А с краю сидел их сын — Драко Малфой, который старался перенять все повадки отца и быть всячески на него похожим. — Ох, опять эта семья Уизли, — скривившись, прошипел Люциус, — эти предатели крови вечно таскаются с этим Поттером и грязнокровкой. Неудивительно, что они заняли самые дешевые места. На этих словах его лицо озарила надменная ухмылка, а подбородок гордо поднялся, показывая свое превосходство. Северус, сердце, которого сделало бешеный переворот, сразу же нашел глазами ту, от которой так хотел отвлечься. Заметно повзрослевшая Гермиона стояла вместе со своими друзьями, а ее лицо излучало радость. Она уже была похожа на юную красивую девушку. Всегда холодный и умеющий скрывать свои эмоции Снейп, не мог отвести взгляда от ее улыбки. И если бы он не умел прекрасно контролировать свои эмоции, Люциус бы уже давно утопал в своей крови за это мерзкое слово, которым он ее назвал. В это время на стадионе усилились крики болельщиков, стали появляться фейерверки и подниматься вверх шары. За всем этим всеобщим ликованием их взгляды встретились, и кажется, весь мир потерял все краски. Они смотрели друг на друга, время будто остановилось, а сердце перестало совершать удары, но все же Северус заставил себя перевести свой взгляд на стадион, где уже на метлах вылетели игроки. По лицу Снейпа невозможно было понять его эмоции, но в глубине его души что-то предательски затрепетало. Когда представили Виктора, все стали восторженно аплодировать. — Кто это? — Спросила Джинни, удивляясь такому всплеску восторга со стороны болельщиков. — Это Виктор Крам — лучший ловец в мире. — Ответили сестре близнецы Фред и Джордж. Гермиона, отведя взгляд от профессора и от его столь непривычного внешнего вида, на который она смотрела словно зачарованная, наконец, перевела свое внимание на игру. Виктор Крам был худым, темноволосым, с лицом землистого цвета, внушительным крючковатым носом и густыми черными бровями. Он походил на большую хищную птицу. С трудом верилось, что ему всего восемнадцать. Все табло на стадионе заполнились изображениями лучшего ловца, и министр магии объявил начало игры. Золотой снитч поймал, конечно же, Виктор Крам, в ком никто и не сомневался. Игра была окончена и все стали расходиться. Ребята еще долго веселились в своей палатке, пока взволнованный Артур Уизли не вбежал в обитель веселья с криком, чтобы все уходили. Гермиона выбежала на улицу и увидела, как сотни палаток начинал охватывать огонь, а люди стремительно разбегались по сторонам. До Гермионы дошел громкий звук издевательского смеха и хмельные выкрики, затем последовала мощная вспышка зеленого света. На людей надвигалась толпа волшебников, их головы были спрятаны под капюшонами, а лица скрыты под масками. Они одним лишь взмахом поднимали людей в воздух, среди которых были и маленькие дети. Это были Пожиратели смерти, которые охотились на маглов и желали только одного — уничтожить грязнокровок. Всем стало известно только одно. Гермионе угрожала огромная опасность. Мистер Уизли стал быстро уводить детей в сторону леса и все стали поспешно убегать от опасности под звуки взрывов и леденящего душу смеха. Гермиона, неуклюже споткнувшись, упала и значительно оторвалась от Артура с ребятами. Ее нога запуталась в каком-то растении, и она всеми силами старалась убрать препятствие. Как только Гермиона смогла освободиться, она уже увидела приближающуюся в ее сторону фигуру в серебряной маске. Одно лишь мгновение и чьи-то теплые руки схватили ее, и она уже стояла прижатой к дереву, а ее рот обжигал дыханием чью-то ладонь. Она открыла глаза и увидела, как ее держал Снейп, протягивая указательный палец ко рту. Профессор дал понять, чтобы Гермиона молчала. Пожиратель смерти не заметил Гермиону, которую закрыл собой Северус Снейп в тени сумрачного леса и прошел мимо. Северус стоял непозволительно близко, он вдыхал ее запах, он дышал ею. Ее тело пахло сиренью, а волосы отдавали корицей. Ее большие карие глаза смотрели прямо в него, прямо в его душу и из них испарялся страх. Она доверяла ему. Она знала, что он не причинит ей боль. Он хотел остановить время и стоять, прижимая ее к себе и смотря в ее глаза. Ему первый раз в жизни кто-то верил без особой выгоды. Просто верил. Просто потому что он — это он. В ее глазах не было спора хороший он или плохой, тьма он или свет, красив он или уродлив. В ее глазах было отражение человека, личности и души. Она видела в нем просто Северуса. — Гермиона? Гермиона, где ты? — Послышались голоса Мистера Уизли, Гарри и Рона. Снейп отпустил девушку и, убедившись, что она в безопасности исчез словно ветер, оставив после себя лишь въевшийся в него запах зелий. — Гермиона, вот ты где, — взволнованно подбежал к подруге Гарри, — ты в порядке? — Да, Гарри, я просто зацепилась ногами за растение и упала, — спокойно оправдывалась Гермиона. — Я увидела Пожирателя смерти и спряталась за деревом. Он меня не заметил, все хорошо. Давайте скорее убираться отсюда. Они уже стали выходить из леса как увидели, что сотни палаток полыхали в огне, а небо озарял колоссальных размеров череп, образованный чем-то наподобие изумрудных звезд, со змеей, высунувшейся изо рта, словно язык. Это была Черная метка. Знак Волан-де-Морта. Гермиона так и не смогла уснуть после случившегося. Ее волновало что могло значить появление Черной метки, знака того, чье имя боятся называть даже после исчезновения. Но это было не единственной причиной ее бессонницы. Из головы никак не исчезали прикосновения Мастера зелий, его теплые сильные руки, бездонные черные глаза и широкие плечи, которые скрыли ее от опасности.       Вскоре настало время отправиться в школу, чему Гермиона была очень рада. Она уже привыкла проходить через платформу 9¾. Это было просто — всего лишь пройти прямо сквозь сплошной на вид барьер, разделяющий девятую и десятую платформы. «Хогвартс-Экспресс» — блестящий красный паровоз — выпускал клубы пара, в которых фигуры на платформе виделись смутными тенями. Гермиона, Гарри и Рон пошли искать свободные места и скоро погрузили свой багаж в купе в середине состава. Поезд тронулся, и ребята отправились в новый учебный год. Возле конечной станции их уже поджидала сотня карет без лошадей; Гермиона, Гарри, Рон, и Невилл с удовольствием забрались в одну из них. Дверь с треском захлопнулась, и несколькими минутами позже длинная вереница карет, грохоча и разбрызгивая грязь, покатила по дороге к замку Хогвартс. Большой зал был, как всегда, великолепен и подготовлен для традиционного банкета по случаю начала семестра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч свечей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты, оживленно переговариваясь; на возвышении, по одну сторону пятого стола, лицом к ученикам, сидели преподаватели. Гермиона, Гарри, и Рон пройдя мимо слизеринцев, когтевранцев и пуффендуйцев, уселись вместе с остальными за гриффиндорский стол. Гермиона обежала глазами профессоров. Малютка-профессор Флитвик, преподаватель заклинаний, сидел на высокой стопке подушек рядом с профессором Стебль, преподавателем травологии, чья шляпа сидела набекрень на копне разлетевшихся седых волос. Она беседовала с профессором Синистрой с кафедры астрономии. С другой стороны Синистры восседал профессор зельеварения Снейп, который сверлил взглядом слизеринский стол. Альбус Дамблдор представил нового профессора защиты от Темных искусств — Профессора Грюма. Гермиона увидев профессора, охнула, и действительно было от чего. Каждый дюйм его лица был испещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, темным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки. Грюм сел, отбросив с лица длинные сивые патлы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому что осталось от его носа и понюхал, после чего достал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлен на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, озирая зал и студентов. После того как шок и удивление студентов немного спали, Дамблдор сказал что в этом году в школе будет проводиться Турнир Трех Волшебников между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. После его слов двери Большого зала распахнулись, и в него вошла женщина внушительных размеров, с которой даже Хагрид бы не стал соревноваться. Дама была с головы до ног закутана в черную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблескивали превосходные украшения. — Мадам Максим — директор школы волшебства Шармбатон и ее ученицы. — Представил гостей Дамблдор. За женщиной выбежали девушки лет 15-16 в мантиях из тонкого голубого шелка. Их движения были легкими и грациозными, словно в зал влетели около двадцати бабочек. Они пролетели к своим местам, в то время как двери зала снова распахнулись. На этот раз вошел высокий худой мужчина, облаченный в меха. А за ним вошли крупные парни, одетые в лохматые шубы. Их вид был суровым и героическим. — Игорь Каркаров и его ученики из Дурмстранга. — Представил других гостей директор Хогвартса, обмениваясь приветствиями с директорами из других школ. Когда парни стали рассаживаться по своим местам, среди них стало выделяться известное всем лицо. Это был Виктор Крам, на которого смотрели и восхищались, но его внимание было приковано к девушке с волнистыми каштановыми волосами. Он смотрел на Гермиону.       На следующий день желающие стать Чемпионом бросали пергаменты со своими именами в Кубок огня, который выбирал участников Турнира. Участникам должно было быть не меньше 17 лет, чему огорчился Рон. Ведь победа в Турнире означала вечную славу и почтение. И уже за ужином Кубок огня завершил свой отбор. Из кубка вылетел первый пергамент. Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, и громким отчетливым голосом прочитал:  — «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам». Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.  — Так и должно быть! — громче всех кричал Рон. Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате. — Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание! Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента. —«Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — возвестил Дамблдор. —Смотри, Рон! — крикнул Гарри. Девушка, так похожая на бабочку легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Пуффендуя. Флер Делакур удалилась в соседнюю комнату, зал опять утих. Но напряжение, казалось осязаемое на ощупь, усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса! Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал: —«Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори». —Ну почему он?! Почему? — завопил Рон. Кроме Гарри, его, однако, никто не услышал: взорвался криками стол Пуффендуя. Все до единого пуффендуйцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали долго. Дамблдор стоял и ждал; вот, наконец, зал угомонился, и он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь: — Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад… Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему. Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент. Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал: — «Гарри Поттер». Все сидели словно громом пораженные, ведь Гарри не мог бросить свое имя в кубок. Ему всего-то было 14 лет. Но правила Кубка были непреложным контрактом, который нельзя было нарушить. Гарри вынужден был участвовать в Турнире, не понимая, как такое могло случиться. Тогда от Поттера все отвернулись, думая, что он мошенник и как-то смог обмануть Кубок и получить вечную славу. Рядом неизменно осталась только Гермиона, всячески поддерживая друга и волнуясь за него. В Турнирах часто погибали волшебники, поэтому она не могла ни о чем думать кроме как, о безопасности Гарри и сутками просиживала в библиотеке пытаясь найти хоть что-то, что облегчило бы Гарри испытания.       На уроке трансфигурации профессор МакГонагалл сделала важное объявление что скоро состоится Святочный бал, традиционная часть Турнира Трех Волшебников, где Чемпионы и их партнеры открывают бал первыми. Кто-то был рад, тому, что пойдет на бал и покажется во всей красе, кто-то был недоволен и не знал, кого пригласить, а слизеринцы ходили и прыскали в сторону Гермионы, что такую заучку пригласили бы только книги. Но Гермиона мало переживала по этому поводу, она вообще не хотела идти на бал, разве что только назло всем. Но того, с кем она хотела бы пойти на этот бал, к сожалению, пригласить было нельзя. Одним прохладным вечером Гермиона брела по замку, о чем-то задумавшись, и прижимала к себе стопку родных для нее книг. Она шла, опустив голову, пока не столкнулась с препятствием впереди нее. — Добрый вечер, Гермиона. — тихо проговорил приятный голос с небольшим акцентом. Гермиона подняла глаза и увидела мечту многих девушек, Чемпиона Дурмстранга — Виктора Крама. Парень стоял и мило улыбался глядя на девушку. — Здравствуй. — Прочистив горло и покрываясь алым румянцем, ответила гриффиндорка. — Почему ты ходишь одна? Ты поссорилась со своими друзьями? — поинтересовался парень, отметив, что любуется тем, как девушка краснеет. — Нет, я как раз направлялась к ним. — Быстро ответила Гермиона и, опустив смущенный взгляд, уже хотела обойти препятствие в виде парня и пройти вперед, пока сильная рука не задержала ее. — Прости, просто я хотел бы предложить тебе пойти со мной на бал. Ты мне очень нравишься, Гермиона. Мне бы хотелось познакомиться с тобой поближе. — Все также тихо проговорил любимец и мечта всех девушек. — Не отказывай сразу. Я прошу тебя подумать. На этих словах он отпустил девушку и Гермиона кивнув, побежала в сторону своей башни. Она не горела желанием идти с Виктором на бал, но отказываться сразу было неразумным.       На следующее утро Гермиона с друзьями после завтрака отправились на первый урок, которым было зельеварение. Профессор Снейп дал самостоятельное задание четверокурсникам и сел за свой стол, делая вид, что читает книгу. На самом деле он искоса поглядывал на Гермиону. Она аккуратно выводила буквы на своем пергаменте. Ее глаза были внимательными и, выводя очередную букву, она закусила свою губу, а брови нахмурено поползли вниз, что сделало ее еще более сосредоточенной. Северус незаметно для всех улыбнулся этому выражению лица, которое ему казалось необычайно милым. Отложив книгу, он встал, чтобы пройтись и проверить студентов. — Кошмар какой-то! С такими темпами только мы останемся без пары. — Донесся до ушей Снейпа голос Уизли. Северус недолго думая подошел к рыжему парню и дал ему подзатыльник. — Ну, еще конечно Невилл — продолжил Рон, ухмыляясь своему другу Гарри. — Между прочим, Невилл уже нашел себе пару — встала на защиту парня Гермиона. Снейп уже шел к бестолковому Уизли и ненавистному Поттеру, чтобы дать новую порцию подзатыльников, как услышал то, что заставило его брови подняться вверх и закатить глаза. — Гермиона, ты же девчонка. — Уверенно констатировал Рон. — Боже, Рональд, как ты догадался? — Ответила Гермиона, наигранно поражаясь невероятному открытию друга. Профессор зельеварения ухмыльнулся такому ответу и удивился, как она может общаться с этим ходячим недоразумением. — Пойдешь с нами на бал? — Не унимался болтливый Уизли. — Просто, когда парень приходит один это еще нормально, а когда девчонка — это так ужасно. — Я приду не одна! Если хочешь знать, меня уже пригласили на бал, — с этими словами Гермиона схватила свой пергамент и встала чтобы отдать его профессору на проверку, — и я сказала — да! Гермиона сама не знала, зачем так сказала, но от обиды она решила принять приглашение Виктора, и со злостью собрав свои вещи, она хлопнула дверью и удалилась. Ухмылка Северуса исчезла в одно мгновение, а брови задумчиво нахмурились. Все же он не упустил возможности и со всей силы дал подзатыльники ее друзьям за то, что они посмели ее обидеть и сел за свой стол. Так и просидев до конца урока с задумчивым лицом, и не обращая больше никакого внимания на болтливых учеников, он понял, что за чувство одержало над ним победу. Северус Снейп почувствовал болезненный укол ревности.       Когда наступил день Святочного бала, все суетливо наряжались в парадные мантии и красивые платья. Гарри и Рон все-таки обзавелись парами. Это были близняшки Парвати и Падма Патил. Снейп не желал идти на этот праздник, но желание увидеть Гермиону значительно перевесило. Все же он не стал придавать значение своей внешности и вошел в Большой зал в своем привычном одеянии. Он затаился в мало обращаемом месте, стараясь остаться на этом празднике незамеченным. Зал заполнился нарядными учениками и преподавателями, всех озаряли радостные улыбки. Когда часы пробили ровно восемь, двери зала распахнулись, запуская тех, кто должен был открывать бал. Первым вошел Гарри Поттер с Парвати Патил. За ним вошли Флер Делакур и Седрик Диггори со своими спутниками. Северусу было не интересно смотреть на Чемпионов со своими партнерами, он окидывал нетерпеливым взглядом зал пытаясь найти ту, ради которой пришел и все никак не мог найти ее. Вдруг все затихли и восхищенно стали смотреть на двери зала. Снейп провел взгляд до объекта всеобщего восторга и увидел девушку в потрясающем платье, волосы которой были гладко расчесаны и скручены на затылке в красивый блестящий узел, а легкая мантия небесно-голубого цвета заканчивала образ прекрасного ангела. Это была Гермиона Грейнджер. Северус забыл как дышать, даже не обращая внимания на то, что она пришла сюда с Виктором Крамом, красавцем и любимчиков всех девушек. Он смотрел на нее и не мог отвести своего взгляда, подметив, что хорошо, что выбрал самое неприметное место, так как выдал бы свои чувства на всеобщее обозрение. Конечно, все смотрели на нее с удивлением и восхищением, даже Драко Малфой и тот открыл рот. Но лишь Северус смотрел на нее как на мечту, как на ангела, которого видел внутри нее, но теперь он появился и снаружи. Четыре Чемпиона закружились в танце со своими партнерами. Движения Гермионы были точны и божественно прекрасны. Она улыбалась и двигалась, четко доверяя своему спутнику. Руки, которыми Виктор Крам держал девушку за талию, были холодными и не источали то тепло и нежность. Это лишь напоминало Гермионе, что она хотела бы видеть на месте вечно улыбающегося Виктора своего мрачного профессора зельеварения. Закончив танец и услышав шумную музыку вместо вальса, Гермиона подошла к своим друзьям, которые выглядели весьма недовольно. — Виктор пошел за напитками, не хотите присоединиться к нам? — спросила Гермиона, не понимая, почему у друзей хмурое настроение. — Нет, — со всей злостью прошипел Рон, — к ВАМ с Виктором мы не пойдем. — Какая муха тебя укусила? — обидевшись, произнесла Гермиона. — Он из Дурмстранга! Ты только что мило общалась с нашим врагом. — Воскликнул Рон, уже не сдерживая свой пыл. — Он, между прочим, соперник Гарри и ты предаешь дружбу с ним. — Врагом значит? — Гермиона встала, и гордо подняв голову продолжила. — Цель магического Турнира — сотрудничество и дружеские контакты! — Как ты смеешь такое говорить! Я хочу, чтобы победил Гарри. И он это знает, правда, Гарри? — Послушай, Рон, — Гарри попытался утихомирить друга, — меня нисколько не трогает, что Гермиона пришла на бал с Крамом… — Ты можешь отправляться к своему любимому Виктору. — Закончил Рон и, сложив руки на груди, отвернулся от подруги. Гермиона убежала через весь зал, смахивая предательски подступившие слезы. В этот момент, наблюдавший за сценой Снейп, невольно сжал кулаки, ибо ее друзья снова обидели ее. Наложив на себя Дезиллюминационное заклинание, он поспешил туда, куда побежала гриффиндорка. Гермиона сидела у окна, поджав ноги к груди и тихо, чтобы никому не было слышно, разговаривала сама с собой, при этом вытирая горькие слезы которые скатывались по ее лицу. — Да какая разница кто, из какой школы? Какая разница красив человек или нет, есть у него деньги или нет. Неужели это так важно? Если мои друзья отреагировали так на Виктора, какова же будет их реакция на человека, который так сильно нравится мне? На этих словах невидимый Северус нахмурился. Ей не был интересен Крам, но ей кто-то нравится и это точно не Уизли и Поттер. Тогда кто? Его мысленное терзание было прервано новыми мыслями Гермионы, которые она озвучивала вслух. — Но как же душа? Неужели внешние качества, положение или статус важнее души? — В пустоту задала вопрос заплаканная Гермиона. — Это не так. — Услышала гриффиндорка и, протерев глаза, увидела откуда-то взявшегося профессора Снейпа, который снял с себя заклинание и сел рядом с девушкой. — Профессор? — удивленно вскинула брови Гермиона, просто не зная, что говорить. Северус грустно улыбнулся и, наклонившись к девушке, тихо сказал: — Душа — самое главное в человеке, мисс Грейнджер. Вам не стоит расстраиваться из-за своих глупых друзей. Вы очень умный человек, поэтому действуйте в жизни всегда не для того чтобы вас оценили ваши друзья, а так, как подсказывает ваше сердце. — А если мое сердце подсказывает сделать то, чего я боюсь? — прошептала Гермиона глядя в глаза своему профессору. — Не бойтесь своих желаний, мисс. У нас не будет повтора нашей жизни и работы над ошибками. Не тратьте свою жизнь на обиды глупцов, которые вас просто не поняли. Вы еще не раз столкнетесь с людьми, которые вызовут в вас слезы. Но не все хотят этого. Кто-то просто глуп по своей природе, например как ваши друзья — скривившись, тихо произнес Снейп. — Больше не расстраивайтесь и не огорчайтесь ни минуты, вашему лицу идет только улыбка. И увидев на лице Гермионы прекрасную улыбку вместо слез, Северус встал и начал уходить, но Гермиона быстро остановила его и со всей нежностью и добротой обняла, скрестив руки на талии, и положив голову на широкую мужскую грудь. Снейп стоял как громом пораженный, удивляясь такому неожиданному повороту событий, но позволил себе приобнять девушку, вдыхая прекрасный запах лаванды и корицы. — Так подсказывало мое сердце, профессор, — смущенно улыбнулась девушка и, привстав на носочки, поцеловала своего Черного рыцаря в щеку. — Спасибо вам, сэр. Спасибо за все. Это было последним ее шепотом возле его щеки, и она с прекрасной улыбкой ушла, оставив Снейпа недоуменно смотреть ей вслед. Щека его горела после ее губ, словно после прикосновения прекрасной бабочки, а сердце учащенно билось. Впервые в жизни Северус Снейп возвращался в свои покои со счастливой улыбкой и впервые в жизни он умиротворенно засыпал с маленькой надеждой, которая появилась в его сердце. Надеждой на счастье.       После бала Гермиона перестала обращать внимание на выходки Рона и ждала, когда пылкий друг оттает. Вскоре друзья помирились, и все вошло в привычное русло. Гарри победил на Турнире Трех Волшебников, но победа ни для кого не стала радостной. Победный кубок оказался порталом, где Седрик Диггори погиб, а на глазах Гарри возродилась тьма. Волан-де-Морт вернулся. Гермиона впервые покидала школу с предчувствием того, что скоро все изменится и зло окутает весь волшебный мир.