Когда юный принц Британии Вортигерн только прибыл в Персию со своей дипломатической миссией, он думал, что никогда не привыкнет к этой страшной знойной жаре. Она делалась в дневные часы настолько невыносимой, что находиться под открытым небом было сродни самоубийству. Ему казались странными обычаи жителей этих земель, их пища, музыка, наряды, внешний вид и даже образ мыслей. Абсолютно все было чужим и слишком непривычным. Когда же юношу привезли в великую Башню из слоновой кости, возвышавшуюся над окрестностями подобно сверкающему белому клыку, он и вовсе растерялся, замкнувшись и стараясь держаться особняком. Все вокруг казалось ему куда красивее, изысканнее и цивилизованнее, чем на его полудикой родине. Люди здесь виделись ему куда более просвещенными, мудрыми и утонченными. Они не страшились новых знаний и наук, а магию воспринимали как инструмент для познания окружающего мира.
Очень скоро на сникшего юношу из варварских (по мнению персов) земель обратил внимание чародей Мордред. Постепенно он сделался наставником принца, обучая того всему, что знал сам. У Вортигерна были небольшие способности к магии, однако слишком слабые, чтобы он мог сотворить хоть сколь-нибудь значимое заклинание. Он не жалел сил на тренировки и усердно учился, впитывая в себя знания, однако отсутствие таланта оказалось серьезной преградой для успеха в колдовстве. Многие бы махнули на него рукой, однако Мордред не оставлял своего ученика, терпеливо и ласково ведя его сквозь этот тернистый путь. Как и следовало того ожидать, юный принц вскоре до беспамятства влюбился в своего наставника, стремясь проводить с ним как можно больше времени и вне их занятий. Тот почти не колебался перед тем, как ответить взаимностью Вортигерну, ведь и сам увлекся им едва ли не с того самого дня, как принц очутился в башне. Уж очень его умилил вид диковатого, но такого амбициозного и жадного до знаний мальчишки.
Последствия их совместного времяпрепровождения не заставили себя долго ждать, и уже на исходе первого года своего пребывания в Башне шестнадцатилетний принц понял, что понес ребенка от чародея. Срок пребывания Вортигерна в Персии подходил к концу, и юноша страшно переживал о грядущей разлуке с любовником и о реакции родственников на его положение.
Одним душным вечером принц сидел перед распахнутыми окнами в своих апартаментах и читал огромный старинный фолиант при свете нескольких свечей. Он был облачен в восточный наряд: мягкие просторные штаны и легкий халат. То и дело он запускал пальцы в свои светлые короткие волосы, так как ветер шевелил кудри, отвлекая ученика от текста. Впрочем, его мысли сейчас и без того были заняты совсем другим: он раз за разом прокручивал в голове диалог, который состоится у него с отцом, и не представлял себе, чем такая беседа может закончиться. Юноша опустил взгляд на свой уже очень заметно округлившийся живот, натягивавший мягкую ткань халата, и провел по нему ладонью, слегка поморщившись: ребенок сегодня уже несколько раз активно толкался внутри, очевидно, потревоженный нервозным состоянием родителя.
— Я со своего этажа слышал беспокойный гул твоих мыслей, — вдруг услышал он низкий, бархатистый голос Мордреда, который выступил из чёрной дымки, сгустившейся в углу комнаты.
Этот высокий, поджарый перс обладал поистине незабываемой внешностью: гладкая смуглая кожа, красивые восточные черты лица, совершенно лишённая волос голова правильной формы, длинная крепкая шея, тёмные брови и большие подведённые сурьмой миндалевидные глаза. Чародей был одет в лёгкую чёрную с золотом мантию и шаровары. Её полы негромко прошелестели по полу, когда он подошёл к ученику и склонился к его макушке для того, чтобы запустить длинные пальцы с множеством драгоценных перстней на них в светлые волосы Вортигерна и вдохнуть их аромат.
— Твоё положение отвлекает тебя от учёбы? — спросил маг, касаясь губами макушки омеги.
Принц ощутил, что по его телу пробежали мурашки от звука голоса возлюбленного. Он густо покраснел, как в самый первый раз, когда этот потрясающий человек обратился к нему ласково.
— Ребенок толкается, — признался Вортигерн, прикрыв глаза от удовольствия, когда любовник коснулся губами его макушки. — И я все время думаю о тебе. Похоже, из ученика чародея я превратился в какую-то пресловутую наседку…
Омега тяжело поднялся из-за стола, немного пошатнувшись, и повернулся к Мордреду, с нежностью в светло-голубых глазах смотря на него. Они представляли собой очень яркий контраст: смуглый высокий мужчина восточного вида и светловолосый хрупкий юноша с бледной кожей. Впрочем, для омеги своего возраста Вортигерн был довольно высоким.
— Мне с каждым днем становится все хуже, любовь моя. Словно вот-вот меня вырвут из волшебной сказки и окунут в грязь реального мира, — тихо проговорил принц, обхватив пальцами ладонь мужчины и прижав ее к своим губам. — Надежда на то, что отец примет меня такого с распростертыми объятиями ничтожно мала.
— Почему бы ему не позволить тебе остаться здесь, со мной? Ведь моё положение и магическая сила позволят мне хорошо позаботиться и о тебе, и о нашем ребёнке, — проговорил Мордред, опуская свободную ладонь на его округлившийся живот.
— Я познаю всё новые грани могущества, Ворти. Мне подчиняются демоны и стихия, скоро я буду достаточно силён для того, чтобы взять под контроль целую область Тёмных земель. Тогда даже Мерлин уже не станет серьёзным препятствием на моём пути.
При упоминании Темных земель, которые на родине Вортигерна звались «Аннун», юноша ощутил легкий укол зависти. Этот чародей и вправду был просто невероятным человеком. Чтобы подчинить себе даже не самое могущественное создание из Аннуна маг должен был обладать совершенным самоконтролем, стальной волей и обширнейшими знаниями. А то, что удалось Мордреду, до сих пор считалось попросту невозможным. Он мог проникнуть в Темные земли тогда, когда ему этого хотелось, в то время, как другие маги даже после длительных медитаций не могли преодолеть преграду меж мирами. Он с легкостью овладевал волей любого демона, встреченного на пути, хотя более слабые колдуны рисковали лишиться собственной души в попытке подчинить себе создание тьмы. Аннун в его руках был подобен пластичному воску, принимающему ту форму, какую хотел придать ему Мордред.
Но и зависть, и сожаления о собственной бездарности меркли перед любовью Вортигерна к этому человеку. Он испытывал бесконечное уважение к его могуществу и мудрости.
— Мы ведь уже столько раз это обсуждали, — с болью в голосе проговорил принц, сведя светлые брови. — Ты знаешь, что больше всего на свете я хочу остаться с тобой. Но мой отец не станет слушать ни тебя, ни меня. Он развяжет войну между государствами, лишь бы смыть с родового имени позор, который я навлек на семью своим поступком. А ты еще не достаточно могущественен, чтобы уничтожить целую армию, любовь моя. Я не хочу становиться причиной кровопролития, а также не хочу разбивать сердца своим родственникам. Я люблю отца, пусть он и сосредоточил все свое внимание на старшем сыне. Да, он держится за давно утратившие актуальность обычаи, но я не хочу, чтобы он страдал. Дай мне попробовать решить все мирным путем. Я верю, что стабильный мир между нашими государствами позволит нам воссоединиться вновь.
Он умолк, а затем прижался к груди любовника, закрыв глаза.
— А меньше всего я хочу, чтобы ты пострадал, сражаясь за меня.
— Так и быть, я дам тебе время на то, чтобы попытаться решить вопрос мирным путём, — проговорил Мордред, поглаживая омегу по волосам и спине. Его ладони были горячими, это ощущалось даже сквозь одежду.
— Но если твой отец заупрямится, если я узнаю, что ты терпишь гонения из-за нашей связи… — сказал он и сжал плечи юноши, заставив его посмотреть на себя.
— Я не позволю им отнять тебя, Ворти. Если это будет необходимо, то я лично приведу армию демонов к стенам Камелота и, после победы, стану править там вместе с тобой, — добавил чародей и его глаза вспыхнули раскалённым оранжевым сиянием, словно жерла вулканов.
Принц сглотнул набежавшую слюну, завороженно смотря на любовника. Его глаза затуманились, а дыхание участилось. Близость Мордреда, его могущество и самоуверенность возбуждали юношу, заставляя колени подгибаться. Слова этого человека он никогда не подвергал сомнению, и если тот обещал, что они будут вместе, значит, так тому и быть.
— Мне кажется, я пытаюсь насытиться тобой впрок, — прошептал Вортигерн, снова целуя руку чародея. — Каждая мысль о тебе заставляет меня сгорать от страсти.
Глаза Мордреда вновь приобрели обычный вид и слегка сузились, а его губы растянулись в лукавой полуулыбке.
— Ты льстишь мне, ученик, — сказал он, опускаясь на стоящий возле окна стул и привлекая Ворти к себе для того, чтобы усадить его на свои колени. — Ведь это я, несмотря на твоё положение, постыдно вожделею тебя каждый раз, как мой взгляд или мысли касаются твоего образа.
Сказав это, он скользнул ладонью вверх по внутренней стороне бедра юноши. Остановив руку на его промежности, чародей мягко надавил на неё пальцами сквозь ткань.
— Я с ужасом жду того дня, когда ты вынужден будешь покинуть меня. Как опустеют мои дни без твоей любознательности… и твоих стонов, — добавил чародей.
Вортигерн расслабленно вздохнул, сведя брови и закусив нижнюю губу, когда горячие пальцы надавили на уже болезненно набухшую и влажную петлю. Кончики его ушей забавно покраснели при этом.
— Я надеюсь лишь на то, что мое место не займет какой-нибудь другой принц из северных стран, который захочет себе твоего исключительного внимания, — прошептал омега, ухмыльнувшись. — Боюсь, я слишком ревнив, а потому не успокоюсь, пока не доберусь до позарившегося на тебя мерзавца и не перегрызу ему глотку.
С этими словами он распустил пояс халата, и тот скользнул вниз, обнажив его плечи, грудь и раздавшийся живот. Судя по всему, он находился на последних месяцах беременности.
— Я не в восторге от гаремов, ты же знаешь, — усмехнулся перс, приникая губами к шее Ворти и страстно кусая его светлую кожу, пока его пальцы оглаживали маленькие напряжённые соски принца.
Его вторая ладонь тем временем скользнула под пояс юноши. Вортигерн ощутил пальцы чародея, которые теперь скользили по влажной от смазки петле, оглаживая её и плавно проникая внутрь. Судя по натянутым в паху шароварам, Мордред и сам изнывал от желания, но, видимо, жалел мальчишку, боясь навредить ему и ребёнку на таком сроке. Вортигерн закатил глаза, застонав, и нетерпеливо подвигал бедрами, насаживаясь на пальцы любовника. По его телу прошла дрожь от возбуждения, а на руку Мордреда закапала горячая тягучая смазка. Какое-то время он ерзал на коленях чародея, издавая жалобные стоны, но затем не выдержал и сжал пальцами его мантию, охрипшим голосом потребовав.
— Нет, я хочу больше. Умоляю, возьми меня. Мне столько времени предстоит провести без тебя, не лишай меня этого уже сейчас, — едва ли не со слезами на глазах просил принц, поражаясь собственной распущенности. Знал бы его отец, что вытворяет его совсем еще юный отпрыск…
Судя по алым отблескам, вспыхнувшим в глазах Мордреда, похоть в голосе мальчишки заставила его окончательно позабыть об осторожности. Подхватив принца под бёдра, чародей встал и прямо с ним на руках шагнул в чёрную пелену, возникшую в воздухе.
Прошло всего мгновение, как тьма вокруг них рассеялась. Ворти почувствовал, как его вжимают в мягко прогнувшуюся постель под балдахином в покоях самого Мордреда. Дурманящий аромат благовоний тут же ударил в нос, смешиваясь с сильным запахом возбуждённого альфы. Скинув с себя одежду, чародей стащил с ученика шаровары и страстно поцеловал его, буквально вгрызаясь в жадный рот омеги. Вместе с этим Ворти почувствовал, как в его петлю вжимается нечто большое, горячее и скользкое от смазки. Этот внушительный агрегат неумолимо стал проталкиваться внутрь, заставляя перса зашипеть от такой тесноты. Вортигерн почувствовал боль, однако он слишком сильно желал своего любовника, чтобы обращать на это внимание. Его мутные от страсти глаза были расфокусированы, а из широко открытого рта вырывались громкие бесстыжие стоны, периодически заглушаемые страстными поцелуями.
Тонкие пальцы омеги блуждали по поджарому жилистому телу мага, словно он хотел оставить навсегда ощущение от этой горячей гладкой кожи на своих руках. Мокрая и уже вдвое разбухшая, как при течке, петля сжимала член альфы словно в тисках, а раздавшаяся матка давила на него изнутри. Впрочем, судя по жадным воплям омеги, его вполне устраивал такой экстремальный секс. Юный принц вообще оказался неожиданно развратным и горячим любовником, ведь он смог удивить даже опытного альфу. Тот также не мог не отметить необычайную для омег агрессивность, амбициозность и напористость юноши. Аппетиты Ворти были поистине огромны практически во всем. С одной стороны, это очень скоро могло стать проблемой, однако альфе нравилось, что рядом с ним будет не только любовник, но еще и соперник, жаждущий власти и могущества. Мордред ничуть не стеснялся их связи, прекрасно понимая, что мало кто из местных решится перейти ему дорогу, а потому всегда позволял Вортигерну стонать и скулить в полный голос.
Стараясь не навалиться случайно на круглый живот омеги, чародей широко развёл его стройные длинные ноги и стал толкаться в Ворти, с наслаждением порыкивая в такт движениям, которые становились всё более резкими и глубокими. Мордред также не отказывал себе в удовольствии лишний раз склониться к любовнику, чтобы обсосать похотливо высунутый язычок принца или слизнуть испарину с его шеи и груди. Ворти жмурил глаза, когда разбухший узел на члене любовника вторгался в его петлю, и с каждым движением это проникновение делалось все чувствительнее и сложнее. Он ощущал по ноющим болезненно-приятным ощущениям внизу живота, что вот-вот наступит разрядка, и постарался максимально сосредоточиться на этом, облизнув губы, однако внезапно охнул, прижав ладонь к животу. Он заставил партнера приостановиться, тяжело дыша и морщась. Мордред увидел, как в живот омеги изнутри ударилась миниатюрная ножка, натягивая кожу. Судя по тому, как колыхался живот, ребенок внутри пихался изо всех сил, доставляя не самые приятные ощущения родителю.
— Ох, прости, прости, мой хороший… мы тебя разбудили, — прошептал принц, гладя живот и пытаясь успокоиться. — Мы будем осторожнее, только не сердись.
Всё ещё тяжело дышащий от возбуждения Мордред улыбнулся, скользнув смуглой ладонью по животу принца, чтобы ощутить толчки ребёнка.
— А я ведь предупреждал, что на таком сроке лучше не усердствовать с постельными играми, Ворти, — хрипло усмехнулся чародей.
Мягко отстранившись от омеги, он сполз вниз и устроился между ног юноши, уткнувшись лицом в его влажную промежность и став вылизывать пульсирующую петлю. Принц закинул ногу на плечо любовника, прикрыв глаза от удовольствия и запрокинув голову на круглые подушки. Очень скоро он прогнулся и вскрикнул, кончая. Мышцы петли туго сжались при этом, а Ворти расслабленно раскинул руки на кровати, ощущая, как сладкая нега наполняет все его тело.
— Я хочу назвать его Керуш… он будет моим солнцем в серой сырой Британии, — проговорил принц, понемногу приходя в себя.
Он привлек к себе любовника для поцелуя, ощутив вкус своей смазки на его губах, а затем обхватил пальцами его все еще возбужденный орган, доводя партнера до разрядки.
— Прекрасное имя, — выдохнул Мордред, целуя любовника и продолжая по инерции толкаться в его узкую, покрытую спермой ладонь.
Немного отдышавшись и придя в себя после оргазма, чародей привлёк к себе юношу, став покрывать горячими поцелуями его бледное тело.
— А я ведь пришёл для того, чтобы дать тебе ещё один очень важный урок. Но ты как всегда увлёк меня своей красотой, ученик, — усмехнулся он, отпуская Вортигерна и поднимаясь с постели.
— Я хочу отвести тебя к заливу и научить призыву демонов. Именно они станут нашими связными, пока мы будем в разлуке. Это быстрее и надёжнее любой голубиной почты и, тем более, гонцов. Кроме того, эти твари смогут защитить тебя в случае крайней необходимости.
— Демоны? Но… ты ведь знаешь, моих сил не достаточно для такого, — проговорил заметно помрачневший Вортигерн.
Мальчишка очень переживал из-за того, что был слабее всех магов башни и, несмотря на свою прилежность и страстное желание обучаться, не мог заметно улучшить навыки. Он потянулся за своей одеждой, натягивая шаровары.
— Иногда мне кажется, что ты сошелся со мной исключительно из-за моей красоты. Ведь у меня скверный характер и я абсолютно бесталанный ученик. В такие минуты мне становится особенно тошно от осознания собственной бездарности, — по-детски откровенно сообщил Ворти. — Но красота будет не вечной, скоро первая свежесть молодости уйдет, что же тогда у меня останется? Ах, как я бы хотел быть хоть отчасти таким искушенным колдуном, как ты, любовь моя!
— Неужели ты считаешь, что я настолько жалок, чтобы планировать возможный захват Камелота лишь ради диковинной красоты молодого ученика? — проговорил Мордред, запахивая мантию. Он обернулся к принцу, вскинув бровь и с укором посмотрев на него.
— Могущества можно добиться разными путями, Ворти. Для этого не обязательно родиться с впечатляющим магическим даром. Для вызова демонов тебе придётся делать небольшие… подношения. Ничего особенного, сойдёт и жизнь козы. Кроме того, я дам тебе с собой кое-какие книги, недоступные для учеников. Прочитай их и ты узнаешь, как увеличить мощь твоей магии. А теперь идём, солнце вот-вот сядет.
***
Ворти уже не мог ездить верхом на таком сроке, а потому было решено взять паланкин. До побережья они добрались примерно за час, как раз к заходу солнца. Последний красноватый луч погружающегося в спокойные воды солнца озарил лицо принца, который как раз выбрался на песок с подушек паланкина. Все вокруг погрузилось в мягкий бархатистый мрак, пропитанный соленым запахом моря.
Колдун велел слугам ждать их у входа в просторный грот и повел своего ученика вглубь тоннеля, освещая путь небольшим синеватым пламенем, возникшим у него из ладони. Ворти жался к учителю, с опаской поглядывая по сторонам. До сих пор он лишь читал о демонах, но ни разу не видел их вживую. Надо сказать, он стыдился своего суеверного «дикарского» страха, но ничего не мог с этим поделать. Мордред ободряюще приобнял Ворти свободной рукой и подвёл его к подземному озеру, чьи мутные беловатые воды словно источали слабое свечение. Чародей погасил ненужный более огонь и замер у самого края каменного берега.
— Сейчас тварей в озере нет. Очень важно, чтобы ты понял, что они не живут здесь постоянно, Ворти. Это озеро лишь одна из многих дверей в наш мир, через которую они могут явиться к тебе, коль позовёшь. В том случае, если сил недостаточно, нужно принести жертву. Для вызова достаточно небольшой жертвы. После этого нужно сосредоточить сознание на призыве.
С этими словами Мордред опустился на одно колено и прикрыл глаза, вытянув руку над спокойной водой. Глаза чародея вспыхнули, это было заметно по слабому свету, просачивающемуся сквозь сомкнутые тёмные ресницы. Смуглые пальцы коснулись поверхности, и по воде пошли круги. Спустя несколько мгновений где-то вдалеке послышался всплеск, а затем ещё один — уже ближе. Мордред распрямился и открыл глаза, глядя на приближающееся к ним нечто, которое больше всего напоминало клубок огромных блестящих змей или угрей. Но вот оно ушло под воду, а на поверхности показалась его вторая часть.
— Приветствую тебя, чародей, — проговорило странное существо.
Оно было чем-то похоже на человека. А если быть точным, то на раздавшегося вширь и бледного как смерть мужчину с хищным острым носом, длинными чёрными волосами и широким ртом. Глаза чудища были совершенно чёрными, без белков. Заметив рядом с Мордредом Ворти, демон растянул тонкие губы в ухмылке, так что юноша заметил, что рот твари был битком набит острыми полупрозрачными зубами. Ворти испуганно округлил глаза, прижавшись к учителю. Он впервые видел что-то настолько отвратительное, однако не мог оторвать взгляда от мельтешащих под водой многочисленных жирных щупалец, напоминавших червей с блестящей черной кожей. Тот факт, что эта тварь походила на человека, нисколько не спасал ситуацию, скорее напротив — усугублял.
— Это твой ученик? — спросило существо заискивающе.
— Я не отвечаю на вопросы, демон, — холодно отозвался чародей. — Тебе нужно знать лишь то, что ты будешь являться на зов Вортигерна и служить посыльным между нами.
Внезапно принц заметил, что одно из щупалец выбралось на берег и подбирается к его ноге, а потому инстинктивно отбросил его мыском сапога из мягкой кожи.
— Ты должен уважать меня, демон, — проговорил юноша, стараясь сделать так, чтобы его голос не дрожал. Из книг о существах из Темного мира он понял, что им нельзя давать спуску. Чем раньше ты докажешь свою силу — тем быстрее они начнут подчиняться. — Теперь я тоже твой хозяин.
Существо расхохоталось в ответ на эти слова, так что его бледный дряблый живот и толстый зоб запрыгали. Но щупальце все же убрало, окинув принца уже куда более внимательным взглядом.
— Красивый… славный… — пробулькало оно, а его щупальца активно задвигались, заставляя воду плескаться о жирные бледные бока.
Закончив любоваться юношей, демон перевёл взгляд на Мордреда и почтительно склонил голову.
— Как скажешь, чародей. А теперь отпусти меня, мои детки, мои мальчики уже заждались. Я слышу, как они плачут на глубине и зовут меня, — прохныкал он.
Эти кривляния смотрелись жутковато, учитывая то, что демон всё также продолжал плотоядно улыбаться, периодически поглядывая на омегу. Мордред отпустил его взмахом руки, и тварь медленно погрузилась под воду.
— Не позволяй сиренам и прочим демонам диктовать тебе свои условия. И не вступай с ними в диалоги на посторонние темы, — сказал чародей, вновь зажигая на своей ладони пламя.
Ворти облизнул пересохшие губы и неуверенно улыбнулся, взглянув на любовника.
— Я помню. Нужно быть с ними строже, чтобы им не удалось навязать заклинателю свои условия, а затем добраться до его души. У меня получится. Тем более, у нас в Камелоте под замком есть небольшое подземное озеро. Я читал про то, что портал может открыться в любом подходящем месте, если установить специальный колокол и совершить ритуал призыва на жертвеннике. Займусь этим сразу же, как только прибуду домой! — оживленно проговорил он, следуя за колдуном прочь из грота. — Как жаль, что я не могу сам переноситься к тебе сквозь портал. Но даже письма согреют мне душу.
— Я вижу, что ты не зря ночами сидишь над книгами, — похвалил его за находчивость Мордред, улыбнувшись и потрепав ученика по волосам. — Да, колокол это отличный приём. Я буду ждать от тебя первого письма, это будет для меня знаком, что ты справился с вызовом и связь установлена. Ну и конечно, я буду писать тебе так часто, как только смогу, мой дорогой.
С этими словами чародей наклонился к нему в полумраке грота и мягко накрыл его губы своими.
— Идём, нам пора возвращаться в башню, — сказал он, оторвавшись от губ любимого ученика и окинув его лицо нежным взглядом.
***
День расставания настал для Вортигерна слишком скоро. Накануне он проплакал всю ночь, а оттого глаза его были красными и распухшими наутро. Мордред вышел проводить юношу к каравану, с которым принц и его стража отправлялись прочь, в портовый город. Телохранители Ворти молча наблюдали за тем, как омега с рыданиями прижимается к груди чародея, не в силах оторваться от него. Тонкие пальцы стискивали ткань одеяния, пока юноша скулил от бессильного отчаяния.
— Мне кажется, что я расстаюсь с тобой на целую вечность, — вырывалось из его груди вместе с всхлипами. — Я люблю тебя!
— Ворти, мы увидимся совсем скоро, я тебе обещаю. Так или иначе, но это случится, — проговорил Мордред, а затем снял с пальца самый красивый из перстней, что у него были, и вложил его в ладонь мальчишки.
Украшение было пока что слишком велико, чтобы омега смог носить его, но это не умаляло его ценности для несчастного Вортигерна.
— Это просто сувенир на память, чтобы наша разлука не казалась тебе такой длинной. Сообщай мне обо всём, что будет происходить в Камелоте, Ворти, — сказал он и добавил, прижавшись губами к уху ученика:
— И я люблю тебя, мой принц. Больше жизни.
Чтобы не растягивать и без того мучительное прощание, Мордред подал знак телохранителям, прося увести юношу в приготовленный для него паланкин.
Вортигерн какое-то время с тоской смотрел на удаляющуюся башню, а когда она скрылась за песчаным холмом, обмяк на своем ложе и задернул полог. Эта чудесная сказка только что закончилась, а впереди его не ждало ничего хорошего. Он достал из-за пазухи перстень и прижал его к губам, зажмурившись.
